Эжен
Дождь лил который год. Сказать, что Эжен его ненавидел? - скорее, устало смирился, ибо сил на яркие чувства недоставало. Впрочем, не только у него. Серыми и унылыми были посетители его кафешки с «оригинальным» названием «У Эжена», серым и усталым был залитый дождем городок и мокрая Вселенная.
Эжен механически протирал стаканы и глядел на осточертевшую улицу, где за призрачной пеленою дождя с неизменным старомодным зонтиком тащился по улице Вилли. Заглянет? Зашел…
- Привет, Вилли!
- Привет, Эжен, старина. Газеты свежие? И маленькую «Ратушевого». Как всегда.
Эжен оглянулся на подсобку, но и без окрика, одергивая безукоризненной белизны передник, с подносом появилась Татьяна. Она была его нежданною опорой, соглашаясь работать за гроши… а, с другой стороны, где тут заработаешь больше? Да и сам он был на вечной грани разорения – с десятком газет за день да с бочонком «Ратушевого» пива. И то, чудо, что в такую погоду его еще пьют. Татьна наклонилась к посетителю, демонстрируя хозяину фирменное свое мини и полноватые ноги. Эжен вздохнул и покосился под прилавок, где стояла недопитая еще с весны бутылка «Капитана Моргана».
Вилли углубился в чтение, Татьяна пошла в подсобку за сухариками. Эжен налил себе в стакан «на палец» рома… да так и застыл, не выпив – вдруг будто резко пахнуло запахом… солнца, что ли, пыльной жары и чего-то пряного, а там и янтарный солнечный луч брызнул на витрину, высветив на непротертом стекле будто туманный абрис огромного носа…
И вновь – как ничего и не было – слякотная серость. Померещилось? – закрутил головою Эжен. Да нет, вроде – вон и Вилли, оторвавшись от спортивных сводок, с подозрением уставился в потолок – с чего бы это лампы вдруг выдали такую вспышку? из подсобки Татьяна выглянула… Что это такое было? И тут же, словно иллюстрация к произошедшему, в кафешку вошел Тадеуш Нос. Кстати! У него вполне могла быть нормальная фамилия, впервые подумалось Эжену. Квятковскмй какой-нибудь, скажем… Да кто об этом задумывался при этакой архитектуре в области лица?
Нос, правду сказать, у Тадеуша был выдающийся. Во всех отношениях. Большущий, трепетный, весь в лиловых прожилках и непреходящем насморке… и что за жизнь могла быть с таким носом? Прозябание. Даже на фоне безысходности иных прочих.
Тадеуш привычно робко замялся на пороге… ну, ясно – опять без денег. Эжен приглашающе махнул рукою, и Вилли оживился – «ко мне, Нос!». Робко улыбаясь, Тадеуш прошел за столик друга. «Тадик! Таракашечка!» Эжен поморщился – это Татьяна выражает бурные чувства. Оно вроде и понятно – Носа пожалеть хотелось, да все ж… как-то… Татьяна обернулась к хозяину с немым вопросом. Но, с другой стороны – ну как отказать? Кивнул, вздыхая. «От заведения, Тадик. Угощаем» - метнулась в подсобку, и Нос, извиняясь, вытащил неизменный клетчатый большущий носовой платок.
Татьяна
Татьяна стала привыкать к солнцу. То есть радость от прогретых камней мостовой, вымытого до блеска витринного стекла и обилия желающих освежиться холодным пивом в жару не пропала… просто чудом уже не казалась. Вертеться приходилось, как белке в колесе – а все ж веселее, чем прозябание в ничегонеделаньи. Земля-таки вертится – прав старик Галилео!
Лавируя между столиков и уворачиваясь от непременных шлепков по заднице – заехать бы подносом в ответ! – Татьяна ждала… не признаваясь себе, впрочем… Тадеуша. Покосилась на хозяина, а тот, то и дело вытирая платком потную лиловую лысину, усердно доказывал кому-то что-то по телефону у барной стойки. Привычно навострила ушки, пробегая мимо… Таки тент заказывает – будем расширяться за счет улицы. Вертеться придется еще плотнее – лишь бы повышал зарплату. Правда, не мелочится, подбрасывает премиальные розовой своею ладошкой… да не нравится, что периодически заводит разговор о помощнице.
А вот и Тадеуш.
Не было больше непременного клетчатого платка и – ты подумай! – привычной сутулости не было. Был Нос, конечно… Но живой, розовато-мраморный, благородного даже где-то вида. Старался Тадеуш, как и прежде, заходить к Эжену при наличии друга и заступника Вилли, но случалось , что и без того заглядывал. Теперь у него водились денежки – устроился работать где-то в отделе парфумов. Дело понятное, с таким-то украшением! Сдержалась, чтобы не подбежать тут же, а он поймал ее взгляд и улыбнулся. Необычной стала и улыбка его теперь – не потерянной, а … задумчиво-надменной какой-то. При нынешнем обилии чаевых Татьяна могла уже сама угощать кого хотела. А Нос уступал , хотя каждый раз порывался было заплатить самостоятельно. Пиво, правда, почти не пил – все больше оглядывался по сторонам, будто принюхиваясь… и улыбался.
- Привет, Тадик! Тебе как всегда?
- Да, Таня. Только… из того бочонка, что в углу. Ладно?
Вопросительно поднял бровь , глядя в глаза, а у Татьяны кровь от лица отхлынула… Откуда?! Сегодня даже Эжен не знал, в каком бочонке она пиво разбавила!
- А ты изменился, Таракашечка…
Вильям
На улице давил сухой жар, но в помещение заходить не хотелось – прижимист все же старина Эжен, давно пора бы в пивной кондиционер поставить! Дело было к вечеру и под выгоревший тент начал стягиваться народ. Пропустить пару кружечек фирменного «Ратушевого» - тут Эжен был молодцом, не разбавлял, как иные прочие – но и не только в выпивке было дело. В пивной теперь частенько происходил аттракцион – как только сюда заглядывал Тадеуш Нос. Здорово было слышать его сеанс разоблачений… тому, кого это не касалось. А не коснулось пока троих его друзей – самого Вилли и Татьяны с Эженом, конечно. Да и то… падения табу на друзей Вилли ждал уже со дня на день. Слишком изменился старина Нос!
Начал с того, что негромко комментировал Вилли кто и что на завтрак ел…пил… как же много оказалось скрытых алкоголиков, кто б мог подумать! Стали проверять… кто-то отпирался… но так испуганно, что лучше бы не отпирались! Как Тадеуш узнавал? Ну, положим, унюхивал как-то – нос его так и трепетал теперь, лишь только хозяин его начинал головою вертеть.
Дальше – больше: кто на кого «зуб имеет», кто с кем спит…Да на спор! Это-то откуда узнавал? Другому бы бока уже намяли за этакий шпионаж – так ведь весь на виду Нос-то! «У Эжена» да на работе – нигде не бывает, не рыскает. Но по лезвию ходит, не любят люди правды о себе! Вот и Вилли каждый раз сжимается внутренне, опасаясь стать посмешищем в очередном из «сеансов»…
Ага – у всех головы повернулись в одну сторону – это Нос. Ну, держитесь – сейчас начнется!
Тадеуш
Подошло время обрывать пуповину – Тадеуш решительно направился к Эжену. После поливальной машины запахи резче – впервые заметил, что базальт и гранит пахнут по-разному: гранит почему-то пах жизнью, древней и непонятной. Хорошо было идти безлюдной улицей , не было удушливых волн человеческих запахов . Таких путаных и примитивных. Вот тонкий запах книжной пыли, ощутимой даже на улице – библиотека. Честно говоря, мог и не догадаться, что пыль – книжная, просто вчера сюда заходил (библиотекарь – гомосексуалист, оказывается) . Тадеуш разочарованно вздохнул: люди даже подлее, чем он мог предполагать. Заходил он посмотреть на репродукции старых икон и фресок … и горько поразился: у всех святых носы были обыкновенные, человеческие. Даже курносые иногда. Так же обстояло и с великими учеными… Ну не могло такого быть! Теперь Тадеушу как белый свет ясно было, что зарождающееся племя сверхлюдей имело нечеловеческие способности только благодаря выдающимся носам, а прочие смертные этот факт просто скрывали – вот и подправляли картинки. А ведь всего-то ему самому и надо было – чтобы прошел вечный этот дождь, чтобы нос из проклятия превратился в волшебное благо!
Тадеуш приостановился, закрыл глаза и поднял лицо к солнцу… нос слегка обожгло, зато волна энергии стала наполнять тело – как здорово, когда не надо есть! Он только пару дней назад это понял. Вонючее жилье, вонючая еда, презренные деньги… Ничего этого теперь не нужно. Правда, чтобы улететь отсюда понадобиться еще какое-то время…. Но летать он сможет, уже пробовал. Вот и кафе «У Эжена» на той стороне. Подумать только – столько лет оно было ему приютом – смешно вспомнить! Этот Эжен, остро пахнущий, как все негры, пропахшая дешевым мылом Татьяна… Как будто можно было смыть этот непроходящий запах страха, что кто-то узнает об их связи! Тадеуш тихонько рассмеялся – да они пропахли друг дружкой навек! А он еще думал, что много значит для Татьяны… хотя – люди! – все у них перепуталось. Вот и Вилли: верный друг, спокойный и добродушный... вечно потеющий неврастеник, маменькин сынок, у которого и женщины поэтому не было до сих пор!
Хватит! Разорвать с человечеством в их лице, выплеснуть им всю правду – и прочь отсюда! Пусть не ждут его больше в грязной забегаловке! Волна запахов опостылевшей еды… переждать… ага! Вот они все тут!
Эжен
Тент под ливнем провис пузырем – давно пора снять. Ведь ясно уже, что солнечный рай закончился! Эжен улыбнулся – нельзя привыкать к хорошему! Он единственный из хозяев, кто не повелся на дорогостоящее переоборудование своего кафе! Немного потерял в посетителях жаркого периода, зато не банкрот теперь. А клиентура… постоянные остались, протянем – впервой, что ли! Вон Татьяна у Вилли заказ принимает. До сих пор глаза красные, белугой ревела после последнего прихода Носа. Да… на одного клиента меньше, улетел поди, как обещал – куда, интересно? Впрочем – туда и дорога, после того, что наговорил тут…
Хлопнула дверь – это кто ж в такой ливень? Эжен оглянулся и уронил стакан: промокший, сгорбленный, теребя клетчатый платок, на пороге стоял Нос! Худой, иссохшийся, будто месяц не ел, стоял и дрожал крупной дрожью. Услышав тихий ойк, Эжен оглянулся – побелев, опустилась на стул Татьяна, в пиво уронил газету Вилли… А Тадеуш не стоял уже – привалился к дверному косяку, глаз не поднимая, уставившись на дождевую лужу, что стекала с его одежды и шляпы.
Почему-то не червячок злорадства, а горький голос – «да что же мы – не люди?» прокричал в душе и в унисон раздался голос всех троих:
- Проходи, Нос!