Манго - это прозвище моего земляка, с которым мы вместе призывались из Ворошиловграда, Толика Монастырского. Cокращение фамилии с экзотическим привкусом. Это что, мне мое прозвище "Сэнджер" на точке вообще досталось по-наследству. До меня на "Баку" служил Санжаров, по прозвищу "Сэнджер". Вот и меня прозвали так же за сходные габаритные (в основном в длину) характеристики. Но это лирика.
Толик Монастырский - воплощение ума, юмора и селянской хитрости одновременно. Такая смесь встречается в селах на границе Украины и России. Наследники людей, бежавших в луганские степи и на слобожанщину с незапамятных времен, пережившие и царей и войны и голод и коллективизацию, да много еще чего.
Первые пол-года на точке Толику досталось работы немало. Труд механика-энергетика и так тяжел, а на "Баку" инженер-энергетик Рязанов гонял своих подчиненных и в хвост и в гриву. Это теперь я понимаю, что от этого зависит замерзнет точка или нет. Север разгильдяйства не прощает. Манго рассказывал, что нередко в ночную смену спал стоя совершенно невероятным способом. В дизельной была резервная котельная, опечатанная. Для контроля уровня воды в резервном баке было сделано смотровое окно, только что бы голову просунуть и посмотреть. Вот Толик засовывал голову и спал стоя. Если заходил проверяющий: "...смотрел уровень воды..."
Все свои хохмы Монастырский выдавал с абсолютно простодушным и невозмутимым выражением лица. Однажды старшине по прозвищу «Е…ок» (прозвище полностью соответствовало персонажу), вздумалось в очередной раз вздрючить личный состав. Построил, проработал. И в самый разгар веселья Толик с несколько глуповатым выражением лица выдает: «Товарищ старший прапорщик, а когда вы мне орден «Святого Е…окентия выпишите?». Мы чуть со смеху не подавились. Даже робкое хихиканье прорвалось. Как не странно, старшина довольно либерально отнесся к этому замечанию, хотя о прозвище своем был прекрасно информирован: «Ох, смотри мне, Манго… Я тебе выпишу!». Гораздо позже Толик признался мне, что проверяя счетчики в офицерском доме, «застукал» старшину за изготовлением самогона. Так что Е…ок был на хАААрошем крючке.
А вот, что вспоминает Александр Рязанов, инженер-энергетик «Баку» 86-90 годы:
«Никогда не забуду один случай. У меня на каком-то дизеле лопнул корпус водяного насоса. Вода течет. Надо делать переход. На смене в техздании - «Деревянный капитан». Я ему звоню, запрашивай переход. И сидим у меня в кабинете ждем. Я и боец мой, энергетик. Был такой Монастырский, обязанности техника-энергетика исполнял. Через минут двадцать (!!!), звоню повторно Деревянному. Типа, когда переход будем делать, у меня уже потоп. И тут он выдает мне фразу: "У меня передатчики НЕ ОПУСКАЮТСЯ" (Деревянный любил такие фокусы устроить: потянуть время, глядишь переход на чужую смену перенесется. Прим. В.К.). Я кладу трубку и совершенно охреневший говорю Монастырскому: "Это чудик говорит, что у него передатчики не опускаются". Монастырский мне: "Товарищ ст. лейтенант, разрешите я ему их сейчас опущу?". Я говорю: "Давай!". Монастырский идет, отключает фидер, делаем переход, потом я звоню в ТЗ и спрашиваю у Деревянного: "Чего, Вить, передатчики опустились?" Тот визжит в трубку своим ноющим голосом, что ему двойку ставят очередную. Я говорю: «Поставь мне Дракон». На Драконе мой друг на смене, Валера Чайка. Я – Чайке: "Валера, не ставь Деревянному двойку, это я тут "похулиганил" И рассказываю ему про неопускающиеся передатчики. Валера ржет в трубку минут пять, потом выдавливает: "Ладно, попробую замять это дело, сейчас с ПУСом поговорю". Через минут десять выходит на меня, говорит: «Рассказал на ПУСе про то, как передатчики не опускаются, 344-й, когда ржать перестал, сказал: "Пусть живет, не будем фиксировать".
Таким вот был мой сослуживец из небольшого села Михайловка на Луганщине.