Открываю томик одинокий —
Томик в переплете полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.
Пусть он думал и любил иначе —
И в столетиях мы не повстречались…
Если я от этих строчек плачу,
Значит, мне они предназначались.
В. Тушнова. 1948 г.
Уходит в прошлое год 2011-ый. Юбилейный год для почитателей поэзии Вероники Михайловны Тушновой.
Из интернета узнала, что в Казани, её родном городе, прошло несколько мероприятий к 100-летию поэтессы.
Но в общем, Россия не заметила этого события... Тихо прошёл юбилейный год Тушновой.
Совсем недавно, в декабре 2011 г., в Гоголевке (Центральной городской библиотеке имени Гоголя города Новокузнецка),
я была слушателем лекции-беседы «В крайнем страдании и острейшем счастье…». И не просто слушателем,
а «со-переживателем» интересного рассказа о трудном счастье русской поэтессы Вероники Михайловны Тушновой.
Лектор - преподаватель литературы Александра Рахманова. Это была уже вторая её беседа о жизни и поэзии Вероники Тушновой,
первая - в начале этого года. «Вы знаете, я, как начала этот год с Вероникой Михайловной, так его и заканчиваю.
Спасибо вам. Для меня этот год – год Тушновой», - поделилась со слушателями Александра Петровна.
Я записала лекцию на диктофон, чтобы, с согласия лектора, опубликовать её текст на этом литературном портале.
Но, просматривая в "сети" материалы о жизни и творчестве поэтессы, обнаружила ряд публикаций и на Прозе, и на Стихире.
Чтобы не повторяться, решила оставить лишь небольшие выдержки из 50-минутной лекции.
В них не будет биографических сведений о В. Тушновой, некоторые её стихи даны в сокращении.
Читатель, если пожелает, сам отыщет всё, что предлагает ему Интернет.
Это и воспоминания, и фотографии, и тексты, и записи стихов (к сожалению, не в авторском исполнении), и песни на её стихи.
Из обширного материала лекции я оставила немногое, важное для меня. То, чем хочу поделиться с читателем, пусть и не своими словами.
Потому что и в моей жизни встреча со стихами Вероники Тушновой буквально открыла для меня дверь в поэзию.
В 14 лет я завела первую тетрадку для стихов, потому что не могла не записать на её первой странице:
«Я хотела по росе, чтоб измокли ноги. Ты сказал: Пойдём, как все, по прямой дороге…»
***** Далее выдержки из текста лекции А.П. Рахмановой:
Традиционно считается, что она родилась 27(14) марта 1915 года. Так в официальных документах, и та же дата на могильной плите: так пожелала сама поэтесса. Клуб любителей поэзии Вероники Тушновой провёл исследование и нашёл выписку из метрической книги об её крещении в 1911 году. Эту дату подтвердила и дочь поэтессы.
Печально лишь то, что это подлило масло не в тот огонь, который нужен. И так-то поэзия теплится, настойчиво теплится.
Иногда такое впечатление создаётся, что круг любителей поэзии сконцентрировался и не даёт поэзии умереть.
Если бы данная дата была хоть как-то отмечена, то очевидно, что мы получили бы более позитивную энергию…
Однажды я попала в совершенно стрессовую ситуацию, когда меня пригласили читать эту лекцию для преподавателей школы-интерната.
Я пришла, а мне «пригнали» девочек 11-13 лет. Интернатских девочек. И я задала вопрос про Веронику Тушнову: «Вы когда-нибудь слышали о ней?»
И одна очень продвинутая девочка сказала мне просто жуткую фразу: «А, это поэтесса, которая пишет для Пугачёвой!»
С одной стороны, это - правда, потому что Алла Борисовна очень много песен поёт на стихи Вероники Михайловны.
Но всё дело в том, что в жизни они не соприкасались. И при всём моём уважении к Алле Борисовне (это человек, сделавший сам себя), считаю, что интонации Вероники Михайловны переданы ею НЕ ТАК.
Кстати, завершая рассказ об этих интернатских девочках, которые были либо брошены, либо из неблагополучных семей: это была одна из самых благодарных аудиторий.
Я сама не ожидала, что они могут ТАК воспринимать стихи! У меня бывает иногда интеллектуальная аудитория – она так не воспринимает.
А эти девчонки… Они сидели, просто открыв рот, и я смотрю, одна уже подмаргивает: у неё слеза катится. Представляете, 11-13 лет и так воспринимать поэзию!
Какого рычага в воспитательном процессе мы лишаемся, в силу нашего отношения к прошлому, к истории нашей русской, советской литературы!
Есть такая поговорка: «Если хочешь, чтобы тебя услышали, нужно говорить шёпотом».
Вероника Михайловна Тушнова вошла в поэзию очень тихо, негромко. Вошла в те времена, когда о любви, о смерти, о партии, об истории, обо всём говорили громко, даже патетично.
А у неё интонация была тихая. Она сразу вызвала резкую критику. Её обвиняли в перепевах, надуманных переживаниях в духе «салонной лирики» Ахматовой.
Вероника Михайловна была умным человеком, и я не думаю, что она обиделась на сравнение с Анной Андреевной. Потому она приняла, как должное, то отношение к её поэзии, которое было. И в результате при её жизни практически не издано книг.
А сегодня загляните в магазины, и вы увидите массу книг русской поэзии и среди них очень часто томики Тушновой. Издательства, оформление меняются, хотя наполненность этих сборников почти одна и та же.
Почему же не забывают поэзию Вероники Тушновой? Очевидно потому, что стихи эти женские.
Это не означает, что её не читают мужчины. У меня муж недавно, помогая мне готовиться к этой лекции, записывал на диск её стихи и сказал: «Мне кажется, она очень страдала. А кто тот-то был, который заставлял её страдать?»
Мне пришлось ему рассказать историю их взаимоотношений. «Да, не ценят мужчины настоящих русских женщин!» - вот к такому выводу он пришёл.
И я думаю, если мужчины обратятся к лирике Тушновой, то для них это будет тоже очень полезно: понять, а что же женщину угнетает, обижает, делает несчастной или, наоборот, счастливой, и даже может убить.
Большинство женщин, которые обращаются к лирике Вероники Михайловны, находят отклики того, что есть в их душе.
Очевидно потому, что каждая женщина с тревогой ощущает время бегущее, очень остро воспринимает отношение окружающих и до конца, несмотря ни на что, продолжает всё-таки надеяться и верить в счастье.
Молодость... Старость... Привычно, знакомо.
А я бы делила жизнь по-другому:
Я на две бы части ее делила,
На то, что будет, и то, что было.
Ведь жизнь измеряют - знаете сами –
Когда годами, когда часами.
Знаете сами - лет пять или десять
Минуте случается перевесить.
Я не вздыхаю: О, где ты, юность!
Не восклицаю: Ах, скоро старость!
Я жизни вопрос задаю, волнуясь:
Что у тебя для меня осталось?...
Многие ощущали при жизни Вероники удивительную её силу и поражающую всех искренность.
Не физическую силу, а силу её душевной красоты и удивительной скромности.
О таких, как она, говорили: сильна своей слабостью.
...Что же питало жизнь женщины, для которой, как считали многие знавшие её люди, она не была счастливой?
Когда читаешь её стихи, то понимаешь два момента, которые соприкасаются в одной точке:
Природа и Любовь, и всё это соприкасается в точке Творчества. Триединство её жизни.
Если вдуматься, то окажется, что это то самое, что является стержнем любой женской натуры: Природа – Любовь - Творчество.
День был яркий, ветреный. Шум кипел берёзовый.
В рощице серебряной цвёл татарник розовый.
Земля была прохладная, влажная, упругая,
тучи плыли по небу громоздкие, округлые...
Быть может, слишком часто я зелёным брежу летом,
но если это счастье, то как молчать об этом?
Если я такими богатствами владею -
зачем же, зачем же их спрячу от людей я? …
Стихи Вероники Михайловны о природе полны одухотворённости, и эта одухотворённость легче позволяет понять тему,
которая стала основной в её творчестве, тему ЛЮБВИ.
Эта лирика очень интимная, потому что она касалась конкретных людей.
Но её искренность облагораживала эти стихи о любви, и потому их не воспринимаешь, как подглядывание в замочную скважину,как это иногда бывает. Самое главное, она говорила о сердце:
Беззащитно сердце человека, если без любви... Любовь-река.
Ты швырнул в сердцах булыжник в реку, канул камень в реку на века…
Ещё в древности мудрецы заметили: чем меньше у человека потребности в обыденном, тем он способнее на отдачу, и тем он счастливее.
Вероника не только понимала, но и жила в соответствии с этим. Её стихи похожи на хрустальные осколки молитвы Франциска Ассизского: «Боже, не дай мне стремление, чтобы меня любили, но чтобы я любил…»
Мне было 11 лет, когда я впервые услышала имя Вероники Михайловны. Я увидела, как плачет мама. Горя не было в нашей семье, и я спросила, почему? Она ответила: «Умерла Вероника Тушнова». Я запомнила это словосочетание: имя и фамилию. В 13 лет я выучила наизусть стихотворение, о котором позже мне мама говорила: «Ты как могла его-то выбрать? У неё же есть множество разных, других... Его-то как могла?» Я только недавно смогла ответить на этот вопрос…
Когда мне было 17 лет, я поступила в институт, и у меня уже была возможность читать стихи в сборниках, я прочитала одно стихотворение, которое едва не поколебало моё доброе отношение к Веронике Михайловне. Это я сейчас понимаю, насколько она была права.
Пускай лучше ты не впустишь меня,
чем я не открою двери.
Пускай лучше ты обманешь меня,
чем я тебе не поверю.
Пускай лучше я в тебе ошибусь,
чем ты ошибешься во мне.
Пускай лучше я на дне окажусь,
чем ты по моей вине.
Пока я жива,
пока ты живой,
последнего счастья во имя,
быть солнцем хочу
над твоей головой,
землёй -
под ногами твоими.
Если бы в стихах Тушновой речь шла только о волнениях-переживаниях, расставаниях-встречах двух влюбленных, вряд ли они бы выдержали испытание временем. Но в том-то и дело, что она создавала свои прекрасные произведения, получая от жизни жестокие уроки и пропуская их через своё сердце.
Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит - я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали,
и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,
и о многом забыть пора...
Я люблю тебя.
Это значит - я желаю тебе добра.
Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?
Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо, а что не надо,
посоветует, как же быть?
Нам никто об этом не скажет,
и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет...
Кто сказал, что легко любить?
Вот так просто, целомудренно проступает в творчестве Вероники Михайловны тема её последней любви…
…Вероника, видимо, понимала, насколько будет сложно её любимому после её ухода.
Мало того, она понимала, что именно после её ухода какой жёсткий шквал обвинений обрушится на него.
И она пишет стихи, которые оправдывают его же в его собственных глазах. Заранее пишет.
Дождик сеет, сеет, сеет,
с полуночи моросит,
словно занавес кисейный
за окошками висит.
А в лесу кричат кукушки,
обещают долгий век...
Мне не грустно и не скучно,
я счастливый человек.
Из раскрытой настежь двери
пахнет глиной и травой.
А кукушкам я не верю,
врать кукушкам не впервой!
Да и что считать без толку,
лишним годом дорожить?
Ну, недолго, так недолго,
только б счастливо прожить.
Так прожить, чтоб все, что снится,—
все сбывалось наяву,
так прожить, чтоб петь как птица,
так прожить, как я живу!
Наверное, именно это жизнеутверждающее начало, всепоглощающее счастье держало вместе и его, и её.
Ушла она – ушла любовь из жизни.
Эдуард Асадов:
…Дворец культуры. Отшумевший зал.
И вот мы трое за крепчайшим чаем.
Усталые, смеемся и болтаем.
Что знал тогда я? Ничего не знал.
Но вслушивался с легким удивленьем,
Как ваши речи из обычных слов
Вдруг обретали новое значенье,
И все — от стен до звездного круженья —
Как будто говорило про любовь!
Да так оно, наверное, и было.
Но дни у счастья, в общем, коротки.
И, взмыв в зенит и исчерпав все силы,
Она, как птица, первой заплатила
За «сто часов» блаженства и тоски...
А в зимний вечер, может, годом позже
Нас с ним столкнул людской водоворот.
И сквозь беседу, ну почти что кожей
Я чувствовал: о, как же не похожи
Два человека — нынешний и тот.
Всегда горячий, спорщик и боец,
Теперь, как в омут, погруженный в лихо,
Брел как во сне, потерянный и тихий,
И в сердце вдруг, как пуля: — Не жилец!..
Истинная любовь – нелёгкая ноша. Помните, у Бердяева, в частности: истинная любовь по сути своей трагична.
Не каждому человеку удаётся встретить любовь в своей жизни.
А если удаётся встретить, то есть опасность утраты.
И если ты её теряешь, то уже не сможешь вернуть.
И Вероника это понимала: «Мне говорят: нету такой любви…»
...А она есть. Есть. Есть.
А она - здесь, здесь, здесь,
в сердце моём тёплым живёт птенцом,
в жилах моих жгучим течёт свинцом.
Это она - светом в моих глазах,
это она - солью в моих слезах,
зренье, слух мой, грозная сила моя,
солнце моё, горы мои, моря!
От забвенья - защита, от лжи и неверья - броня...
Если её не будет, не будет меня!
...А мне говорят: нету такой любви.
Мне говорят: как все, так и ты живи!
А я никому души не дам потушить.
А я и живу, как все когда-нибудь
будут жить!
Она жила для других и как поэт, и как человек. Ощущая, что скоро уходит, она пыталась создать что-то, что утешило бы её близких людей после её ухода.
Не о чем мне печалиться,
откуда же слезы эти?
Неужели сердце прощается
со всем дорогим на свете —
с этим вечером мглистым,
с этим безлистым лесом...
А мне о разлуке близкой
ничего еще не известно.
Все еще верю:
позже, когда-нибудь...
в марте... в мае...
Моя последняя осень.
А я ничего не знаю.
А сны все грустнее снятся,
а глаза твои все роднее,
и без тебя оставаться
все немыслимей!
Все труднее!
***
Счастливо и необъяснимо
происходящее со мной:
не радость, нет - я не любима -
и не весна тому виной.
Мир непригляден, бесприютен,
побеги спят,
и корни спят,
а я не сплю,
и день мой труден,
и взгляд мне горести слепят...
Я говорю с тобой стихами,
остановиться не могу.
Они как слезы, как дыханье,
и, значит, я ни в чем не лгу...
Все, что стихами, - только правда,
стихи как ветер, как прибой,
стихи - высокая награда
за все, что отнято тобой!
«Люди так мало различают признаки счастья - от несчастья, удачи - от неудачи, радости - от горя. Не недовольство, не раздражение, но ощущение счастья нужно…», - так в Учении Живой Этики сказано.
Счастье - в любви. И счастливее не тот, кого любят, но тот, кто сам умеет любить.
Ты когда-нибудь плыл по широкой воде,
обнимающей плотно и бережно тело,
и чтоб чайка в то время над морем летела,
чтобы облако таяло в высоте?
Ты когда-нибудь в зной добредал до ключа,
что коряги и камни обегает журча,
что висящие корни толкает и лижет
и на мох серебристые шарики нижет?
Ты ложился и пил этот холод взахлёб,
обжигая им пыльные щёки и лоб?
Ты когда-нибудь после очень долгой разлуки
согревал своё сердце о милые руки?
Ты когда-нибудь слышал, в полутьме, в полусне,
дребезжащий по крышам первый дождь по весне?
И ребячья ручонка тебя обнимала?
И удача большая в работе бывала?
Если так, я почти согласиться готова -
счастлив ты...
Но ответь на последний вопрос :
ты когда-нибудь
сделал счастливым другого?
Ты молчишь?
Так прости мне жестокое слово -
счастья в жизни
узнать тебе не довелось!
***
…Это зря говорится, что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце лениво, спесиво, чтоб за малую малость оно говорило
СПАСИБО!