НЕОБРАТИМЫЕ ПРОЦЕССЫ,
Я не политолог, не экономист и не психолог, хотя пытаюсь ворваться в область, где должны разбираться совместно, как минимум эти три специалиста. И если такой триумвират и состоится, то пусть он учтет мнение обывателя, который обдумывал эту тему. А можно рассматривать изложенные здесь мысли, как желание определить проблему, или заявить о ней, в расчете на то, что кто-нибудь ею заинтересуется и как то использует её на практике.
Начну сразу с фактов.. 1917 год, идет первая мировая война. Мужское население страны отвлечено от промышленности и от сельского хозяйства, все средства идут на войну, экономика падает, наступает разруха. Происходит революция и к власти приходит пролетариат, руководимый большевиками, который ставит задачу – построить общество, которого раньше никогда не было – социализм. На продолжающуюся мировую войну накладывается гражданская война. Падение экономики ускоряется. Все попытки большевиков стимулировать экономику: продразверстка, призывы к сознательности не дают результата. Наконец объявляется Новая Экономическая Политика, то есть разрешено свободное предпринимательство, свободная торговля. За небольшой период времени, страна наполняется продуктами питания и изделиями жизненного обихода.
Подойдем к концу двадцатого века. Уже семьдесят лет в стране действуют законы социализма, Всей экономикой руководит государство, от отдельного человека ничего не зависит. Люди привыкают, к опеке властей, пусть бедненькой, но постоянной. Восьмидесятые годы, социалистическая система буксует. Никто не заинтересован в эффективной работе, в повышении производительности труда. Полки в магазинах пустеют, царствует всеохватывающий дефицит. Пришедшие к власти новые силы призывают к перестройке. Однако при сохранении социалистической системы, все это не дает положительного результата. Перестройка расширяет свои границы, и все обрушивается. Наконец страна переходит на рельсы капитализма. Внедряется свобода предпринимательства, но ею пользуется лишь горстка особо ловких предпринимателей, которые быстро выходят в олигархи. Народ почему то безмолствует. Крестьянин не начинает расширять свои огороды, нет роста количества домашнего скота. Ни в городе, ни сельской местности не уменьшается пьянство.
Появилась возможность проявления инициативы для создания новых видов услуг, на которых можно, если не разбогатеть, то хотя бы прилично существовать. Однако, если такие инициативы и проявляются, то только в области спекуляций, шоу бизнеса и других непроизводительных областях. Страна с удовольствием садится на «нефтяную иглу».
Что же это такое? Ведь созданы те же условия, которые были в начале 20 –х годов, но почему то народ не захотел воспользоваться свободой предпринимательства, не стал массово организовывать мелкий или средний бизнес. В сельской местности не хотят расширять посевы, разводить больше коров, свиней и прочей домашней живности. Не видно заинтересованности даже в увеличении лесных заготовок ягод и грибов. И напрашивается главный вопрос, почему, метод предоставления свободы предпринимательства, который так быстро и эффективно сработал в двадцатых годах, отказывается работать в девяностых.
Вывод один, социалистическая система, обеспечивающая некоторый уровень проживания, разучила людей работать по настоящему, то есть проявлять инициативу, держаться за имеющуюся работу, участвовать к конкурентной борьбе. Плюс семидесятилетний период воспитания пренебрежения материальным благополучием. Человек, любивший много зарабатывать, подвергался осуждению. Погоня за длинным рублем была позорной. Вспомним, как во времена Хрущева, подвергались осмеянию садоводы, на которых вешалось обвинение в развитии у них «частнособственнического инстинкта». Всего этого не прошли жители 20-х годов, которые были отделены от капитализма всего 5-6.годами. Очевидно, что 70-ти летний период перевоспитания, которому были подвергнуты люди наших почти трех поколений, дал себя знать в 90-х. У населения 20-х сохранилось к началу НЭПа дореволюционное воспитание, по которому честный труд не может считаться плохим, и соответственно народ, привыкший к напряженному и конкурентному труду, и не успевший потерять это, на представленную свободу предпринимательства ответил увеличением производства.
.Подобный же необратимый процесс, по моим наблюдениям произошел в Литве, где в последнее десятилетие мне пришлось многократно бывать. Приходилось и ранее часто посещать Литву, начиная с 50-х годов. Тогда мне многие рассказывали один эпизод из жизни довоенной Литвы, который назывался «Гусиные бунты». Однажды правительство Литвы получило согласие Англии на покупку большой партии гусиного мяса. Оно обратилось к селянам с информацией, что будет большой сбыт гусятины. В течение года вся Литва была заполнена гусиными стаями. На всех дворах стали разводить эту птицу. Но, в связи с какими- то политическими дрязгами, Англия отказалась от покупки гусятины. Крестьяне, заполнившие свои дворы гусями, начали выступления, с требованием к правительству выкупить выращенную птицу. Правительство обязало горожан покупать гусей. Горожане платили крестьянину за бумажку о том, что у него куплен гусь, хотя самого гуся не брали. Короче неприятностей в этой истории было много. Для нас интересен сам факт готовности литовского населения, при наличии спроса, обеспечить своим трудом любое воспроизводство. Девяностые годы наступили после 45-ти летнего пребывания страны в социалистической системе. И что же наблюдается в этой, получившей свободу, стране. Незасеянные поля. Очень мало скота. Особенно удивили приусадебные участки, на которых растут яблони 50-ти летнего возраста. Плоды на них одичавшие, почти все червивые, мелкие. Урожая с них никто не собирает. Единственно, чем они обеспечивают округу, это мелкими насекомыми вредителями, живущими в их листве и растрескавшейся коре. И никто не хочет их заменить на молодые, сортовые яблони. Хотя магазины завалены прекрасными яблоками из соседней Польши, находящейся в той же природной зоне, и которая получает выгоду от производства и продажи яблок. Это наблюдал и в Друскенинкае, и в Зарасае, и в Игналине. Так что, даже пребывание в социалистической системе сорок пять лет, достаточно для того, чтобы произошли необратимые процессы в отношении населения к производительному труду.
Не хочу быть проповедником тупиковых ситуаций, и был бы рад, если бы мои опасения подвергли доказательной критике, или даже опровержению.