Лето.1945 год продолжается…
Западная Германия, зона оккупации союзников. Город Клеве.
Здесь обосновался штаб английского военного подразделения. Федор Бичехвост находится при нем для сотрудничества и взаимодействия. Свободно передвигался по этой зоне, имея на руках пропуск на английском и русском языках. Исключая посещение места расположения войсковых частей.
…Утро начинается. Над городом еще клубится пыль от разбитых ранее бомбардировкой союзников кирпичных зданий.Тогда два налета британских бомбовозов, сначала 335 и затем 285 самолетов почти смели город с лица земли. Видны огромные кучи щебня, остовы покореженных зданий, старинного замка и храма, танки и палатки оккупационных войск.
Федор с Татьяной направляются в английскую столовую, к которой прикреплены. Федор завтракает в зале с офицерами, а Татьяне накрывают на кухне.
Вот что рассказывала мне мать:
"Отец и другие русские офицеры были при английском штабе. Он ходил с офицерами английскими и своими, со своим шофером в эту столовую. Там были все офицеры. Отец был в форме советского офицера, как на той фотографии с англичанами, его шофер Митька, отчаянный ленинградец, тоже был в форме и в погонах. Отец договорился с начальством столовой, и я ходила питаться на кухню, так как была одна гражданская женщина среди тех военных офицеров.
У отца были большие полномочия. У него был документ, его удостоверение, на русском и английском языке. Где бы он ни заезжал, то его предъявлял. Его англичане военные всегда пропускали, он «Был как хозяин». У отца и шофера были автоматы, и ещё пистолет у отца".
Однажды вечером Федор заявился, весь раздосадованный.
Татьяна всплеснула руками! Господи, новенький китель запачкан в тесте, верхний карман разорван, на лице какие-то царапины…
Оказывается, они на джипе с шофером Митькой подъехали к дому бауэра. Там, по сведениям, находилась советская девушка. Понятное дело, приказ был собирать и отправлять на Родину всех подчистую, хочешь или не хочешь возвращаться. Собирали даже тех, кто добровольно, по призыву Гитлеровской Германии выехал туда на мифические заработки, из той же Украины. А таких было тысячи-тысяч...
Упор делался на розыск в Западной Германии советских девушек и женщин, вышедших замуж за иностранцев и желающих остаться на житие за рубежом. Жесткость заключалась в том, что никакие доводы о разрушении таким образом, семьи, в расчет не принимались. Эта работа подлежала даже планированию!
Итак, Федор и водитель Митька, моряк еще тот, оба в форме, зашли в домик. Молоденькая женщина месила в бадейке тесто. Она напряглась, хотя старалась скрыть это. Только перепачканные в муке руки подрагивали, и она сжимала их.
Отвечала офицеру на вопросы.
- Да, была вывезена из Союза, но туда возвращаться не хочет. Здесь ее муж, ее дом, ее семья. Нет, она в сборный лагерь не поедет!
Стала сопротивляться, тогда мужчины схватили ее за руки и силой повели в машину.
Женщина отбивалась, кричала и громко звала:
- Отто! Отто!
А Отто в то время повел лошадь на луг, они видели, как только подъезжали к дому. Пока везли её в машине, она все время вырывалась, царапалась и кусалась, порвала Федору китель. Привезли ее в лагерь.
На следующий день, когда Федор пошел оформлять свою подопечную,… то ее на месте не оказалось. Она нашла лазейку в ограде лагеря и сбежала. Куда же, как не к своему Отто.
Федор плюнул и вторично за беглянкой не поехал, хотя и был обязан. Может за этой женщиной виделась ему Татьяна, и молодая семья, может та тоже была беременна, как и его…
Татьяна узнав, что задержанная сбежала, рассмеялась:
- Так вам и надо. Напрасно были труды ваши с Митькой…
Что можно говорить о подчиненных офицерах, если лично высокое руководство занимало такую жестокую позицию. Вот что вспоминал возвращенец В.Сосинский, сражавшийся против фашистских оккупантов в отрядах французского Сопротивления.
"Организация эта называлась "Военная миссия СССР по репатриации". Помещалась она в Париже на улице генерала Апперта, в доме 4. Начальником миссии был полковник Алексеев". Сосинский, будучи в миссии, услышал слова Алексеева, обращенные к женщине, не соглашавшейся ехать на родину без иностранца-мужа: "Я без него не поеду". "Поедете,- был ответ. - Если нужно, силой отправим".
Скажу, что в Германии, в связи с грабежами и насилием в отношении местных жителей со стороны репатриантов, среди которых имелись и военные преступники, был запрещен свободный выход из сборных лагерей.
Тогда люди стали бежать из них, что привело к ограждению лагерей колючей проволокой, обустройству их прожекторами и вышками, постами, и конвоировании репатриантов при выводе на работу… Это вызвало трения между союзниками и по указанию генерала Ф.Голикова проволока и посты в лагерях были сняты.
Страшно было слушать Татьяне рассказы приехавшего из поездок Федора о молодых женщинах, которые «нагуляли» в неволе младенцев. Они теперь возвращались домой с малышами на руках,но без мужей. Кому они там нужны, «подстилки» немецкие да еще с таким клеймом-малышом. Да их просто из дому погонят поганой метлой!..
Вот и приходилось Федору в отдельных лагерях выставлять охрану возле нужников-сортиров, потому что матери ухитрялись топить своих малюток в нечистотах.
Вряд ли эти женщины были из десяти борделей в концлагерях Бухенвальд, Дахау, Аушвиц и других, где их вынудили заниматься проституцией. Созданные по указанию рейхсфюрера СС Гиммлера, эти бордели должны являться поощрением для заключенных за хорошую работу, кроме советских военнопленных и евреев.
Сексуальными рабынями в этих концлагерях становились молодые девушки из Украины, Германии и Польши, содержащиеся в разных лагерях. Для них это был шанс вырваться из жестких условий в своем лагере – и выжить в борделе. Во имя дальнейшей жизни им приходилось жертвовать своим телом и психикой.
Их услугами пользовались «элита» из числа заключенных, как надзиратели, полицаи, внутренняя охрана. Но беременностей было мало, они заканчивались абортами. Да и девушек предварительно стерилизовали, к тому же тяжелые условия заключения не способствовали зачатию.
Большая часть их выжила в войну, но кошмарный ужас надругательства преследовал их до самых последних дней.
А вот какой ужас пришлось испытать тысячам освобожденным женщинам-остовкам от распущенности, насилий и хамства советских солдат?! Татьяну-то, как говорится, бог миловал и защитил. Но что пришлось испытать ее землячкам в Западной Европ, девчатам, с которыми их разлучила судьба?.. Может и такое.
«Часто пьяные солдаты нападали на своих же русских остовок, и им тоже трудно приходилось, особенно, если не было защиты. Иногда между расходившимися солдатами и остовцами - толпами происходили драки не на шутку, — вспоминал очевидец. — Были жертвы. Дело в том, что девушки-остовки не прятались, как немки, а надеялись, что у земляков не хватит совести насиловать своих русских. Для лучшей защиты от пьяной ватаги освободителей девушки стали держаться группами, старались быть вместе со своими остовцами и бывшими пленными».
Писатель Л.Копелов вспоминал таковое: «Несколько русских девушек, угнанных в Германию, работали официантками у нас в казино. Одна из них, самая красивая, несла ведро супа. Несколько пьяных солдат увидели ее… и из автомата очередь поперек спины. Она умерла в тот же час. Плакала: почему, за что?». Учитывая подобные случаи, войскам был зачитан приказ маршала Рокоссовского о расстреле за грабеж, изнасилование, убийство гражданских лиц.
Чтобы лавина жестокой мести не захлестнула солдат при вступлении Красной Армии на территорию стран-агрессоров, были приняты чрезвычайные меры против бесчинств по отношению к мирному населению. 19 января 1945 года Сталин подписал таковой приказ. Он был доведён до каждого солдата.
На редких сборах офицеров связи по репатриации Федор Бичехвост слышал строгие установки, чтобы преступления по отношению к местному населению сурово пресекались. О том им оглашались сведения о деятельности военных трибуналов.
Указывалось, что за первые месяцы 1945 года трибуналы осудили уже более 4 тысяч офицеров и большое количество рядовых. А ряд показательных судебных процессов закончились приговорами – расстрелять негодяев.
Но все понимали, что до наведения должного порядка еще далеко… Так и было.
2 мая 1945 года военный прокурор 1-го Белорусского фронта генерал-майор юстиции Яченин докладывал о выполнении директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта.
«…В отношении к немецкому населению со стороны наших военнослужащих, безусловно достигнут значительный перелом. Факты бесцельных и (необоснованных) расстрелов немцев, мародёрства и изнасилований немецких женщин значительно сократились…
Если расстрелы немцев в настоящее время почти совсем не наблюдаются, а случаи грабежа носят единичный характер, то насилия над женщинами все ещё имеют место…
Насилиями, а особенно грабежами и барохольством, широко занимаются репатриированные, следующие на пункты репатриации, а особенно итальянцы, голландцы и даже немцы. При этом все эти безобразия сваливают на наших военнослужащих…»
Федор не раз слышал, что и здесь, в американских частях, совершались тяжкие преступления над местными жителями, как убийства и изнасилования.
Действительно, только в январе-апреле того года за изнасилования были преданы суду около 400 американских солдат. А за время боевых действий в Европе к высшей мере наказания были приговорены 69 американских военнослужащих за убийства, изнасилования и изнасилования с убийством.
Такова была непростая обстановка, в которой жили, любили и служили наши герои.
...К Татьяне Федор возвращался зачастую глубокой ночью, усталый и неразговорчивый, выпивал стакан чаю, и валился на кровать, как убитый. В Клеве с английскими офицерами у Федора и Татьяны отношения были хорошие. Они называли ее «жена русского» и шутили, когда вернетесь в Россию, то пришлите ваш знаменитый теплый тулуп. Угощали ее плитками шоколада, фруктами...
Катились ясным солнышком над Клеве летние дни. Татьяну начало подташнивать, она внезапно чувствовала недомогание, слабость и оставалась в своей комнате дома городского типа. Рядом проходила дорога, размещался английский штаб и кухня-столовая.
Вот здесь-то и произошел случай, окрещенный как «Кисленькие яблочки».
Недалеко от них раскинулся хороший сад, огражденный колючей проволокой.
За ней на деревьях виднелись зеленые аппетитные кисленькие яблочки. Уже очень захотелось Татьяне кисленького, ну хоть умирай! И упросил Федора пробраться за ту проволоку, ну сорвать ей пяток той кислятинки. И вроде в саду и в доме хозяйском как-раз никого не видно!
Что не сотворишь для любимой жены – и офицер рискнул. Только пробрался он за ту проволоку и сорвал пару-тройку яблок, как из окна дома высунулось дуло ружья – и грохнул выстрел. Федор чертыхаясь, рванул через лаз в ограде и весь исцарапанный, вместе с Татьяной кинулся тикать, пока не прозвучал второй выстрел. В кулаке он сжимал два кисленьких яблочка…
Рассказывая о том, моя престарелая мать смеялась:
- Хотя тогда нам не до хохота было!.. Отец тогда бедовый был, свободно ездил по Германии, хорошо разбирался по карте, хотя джипом управлял не ахти, - сказывала она. - Вот раз посадил меня, давай, прокачу с ветерком. И погнал по улице, а тут трамвай выехал на повороте. Водитель мой, чтобы не врезаться в сигналящий трамвай и въехал в столб. Машина заглохла. Хорошо, что рядом в карауле стоял американский часовой. Он ощерился, видя ихний джип в звездах и нас в нем. Сел за руль и отогнал его подальше. После того случая я с таким водителем больше не садилась. Перепугалась, да и беременная была.
В другой раз ехал Федор с Митькой по лесу, и решили они пострелять, потренироваться. Только затеяли пальбу из оружия, кто же самый меткий, как вдруг появился американский военный патруль. Отобрал у них оружие за стрельбу в неположенном месте и повез для разбирательства в комендатуру. Ну, проверили у них удостоверения и пропуска, сделали внушение и отпустили с богом.
В тех лесах, говорили, скрывались недобитые власовцы, бродили эсэсовцы и всякие подозрительные личности.
Мать была недалека от истины. На оккупированной территории Западной Европы не прекращала действовать вражеская агентура. Засылались диверсанты и шпионы немецкой национальности, поляки, украинцы, белорусы, русские и другие, одетые в форму офицеров и бойцов Красной Армии.
Более того, британская разведка тогда активно действовала на территории СССР, как и советская - в Англии.
В той же Франции советская военная разведка начала работать на тайном фронте в Париже сразу после освобождения страны от гитлеровской оккупации. В этом, 1945 году, она направила в Москву более тысячи секретных сообщений, подготовленных из 70 законспирированных источников.
Такая оперативная ситуация сохранялась длительное время, и о причастности к ней проверялись тогда советские офицеры.
Цитируем опрос Федора Бичехвоста сотрудниками военной контрразведки «СМЕРШ».
"Вопрос: В зоне оккупации англо-американских войск, существовали ли какие школы или курсы для советских граждан?
Ответ: Да существовали, так например, в зоне оккупации американских войск, последними были организованы школы, в которых обучали сов. граждан диверсии и разведке, причем этих лиц забрасывали на территорию оккупации Сов. Армии. Где именно эти школы находились, и кто персонально в них обучался, для меня об этом не известно.
Вопрос: А откуда же Вы об этом знаете?
Ответ: Будучи на совещании офицеров связи в штабе дивизии, при штабе английской дивизии, в то время на совещании никто из англичан не присутствовал, старший офицер связи капитан Мойса объявил нам, что он располагает данными о том, что американцы из числа сов. граждан создали шпионско-диверсионные школы, где готовят шпионов и диверсантов против Советского Союза. Откуда он узнал, где находятся эти школы, и кто в них обучается, Мойса нам не сказал».
А сейчас обратимся к мемуарам профессионала КГБ, знакомого ранее нам по воспоминаниям, друга-односельчанина Федора офицера Ивана Иванюка.
Удивительно, что они оба находились в оккупированной Германии, но ни сном не духом не знали друг о друге. А может, ездили по одним дорогам, обитали по одним городам, бывали в одних воинских подразделениях...
Итак, разведчик рассказывает.
«…Война окончилась нашей полной победой. Но нам, чекистам, находящимся в Германии, предстояла большая и трудная работа по борьбе с агентурой бывшей немецкой разведки, а также с террористическими группами СС, СА, СД и антисоветским формированиями. Те с окончанием войны не только прекратили своей враждебной деятельности, а наоборот, всемерно ее активизировали и направляли против войск Советской Армии…
Положение усложнялось и тем, что США и Англия, прикрываясь союзническими отношениями, пытались еще в период войны проводить шпионскую деятельность против нашей страны. После ее окончания они двинули уже все свои силы на подрывную деятельность против Советского Союза… Ими были захвачены архивы немецкой разведки, активно использовались в борьбе против нас бывшие немецкие агенты.
Шпионской базой стал Западный Берлин… Мне пришлось работать во многих районах Германии. Была выявлена и ликвидирована подпольная организация «Эдельвейс» в гор. Нойбукове, которой руководил военный преступник Кнут, бежавший в Испанию. Были выявлены и ликвидированы подпольные организации в городах Кривицеве, Гюсторве, Нойштрелице и других.
Наиболее опасной была шпионская резидентура, которую возглавил бежавший из гор. Нойштрелица в Западный Берлин бургомистр Кран… Мною был внедрен в этот очаг шпионов надежный сотрудник, которому удалось выявить шпионскую сеть во многих городах. Шпионы пытались склонить к измене Родины солдат Советской Армии. Они совершали диверсии, поджоги, распространяли антисоветские листовки, занимались сбором данных о наших воинских частях.
Руководство приняло решение ликвидировать это шпионское гнездо. Но вначале мне предложили вывести главного вербовщика из Западного Берлина и арестовать его, а затем ликвидировать его резидентуру. Задача была сложной и сводилась к тому, чтобы обмануть иностранную разведку, заставить ее поверить нашей легенде. Она потребовала много времени, но была выполнена».
… В один из вечеров английские офицеры пригласили Федора с водителем в столовую на вечеринку. Немало было спичей за Победу, за дружбу… Один из офицеров встал и предложил помянуть сложивших головы на войне, ведь рядом на кладбище захоронен целый английский полк. Все разом притихли.
Вспоминали, как недавно в апреле, на германо-голландской границе гитлеровцы в лесу окружили и уничтожили беспощадно весь английский полк. Фашисты уже были обречены, пленных не брали и англичане, от солдат до офицеров, погибли. Весь полк!Светлая им память!
Один из офицеров упомянул, что английские солдаты в наказание немецких охранников из СС концлагеря Берген-Бельзен, среди них и женщины-эсесовки, заставили собирать в грузовики трупы заключенных. Для захоронения в братской могиле. При очистке территории лагеря от трупов и при захоронения этим эсесовцам было запрещено пользоваться перчатками, несмотря на угрозу заражения тифом от мертвецов. И что? Из 80 эсесовцев 20 человек умерли. Война, вещь жестокая...
Дальше, как обычно, был звон стаканов, шутки, дым сигарет, шум. Федор выпивал мало, больше ел да курил, смеялся… Но было не до прибауток, когда крепко поддатые офицеры начали дебоширить и швырять стулья в раскрытые окна. Другие хватали расходившихся буянов за руки.
- Ну, совсем как наши, когда перепьют, - лыбился Митька, уворачиваясь от летящей в его сторону тарелки.
- Митька, уносим ноги отсюда, пока нам под пьяную руку не перепало, - скомандовал Федор, хватая с собой припасенный пакет для Татьяны со сластями.
На следующее утро англичане сконфуженно улыбались, угощали их пивом и сигаретами, потирая полученные в «рукопашном бою» синяки.
А служба в оккупационной зоне усложнялась, ибо каждая страна, старалась рулить перемещенных лиц в свою сторону.
Из воспоминаний остарбайтера С.Крыгина.
«Когда нас туда привезли, а до этого там был лагерь французских военнопленных, то там уже было около 3000 таких же, как мы, человек.
Но американцы не спешили отправлять нас, а наоборот, затягивали отправку. Зато каждый день приходили вербовщики вербовать нашего брата на работу в Южную Америку, как говорили, на тростниковые плантации.
Специально для этого были созданы невыносимые условия для проживания в этом лагере. Но я держался стойко, терпел все невзгоды. Мы ехали сюда не затем, чтобы уехать в Америку. Мы ехали сюда, чтобы уехать домой.
Здесь мы поняли, что этот лагерь американцы тщательно скрывают. И это подтвердилось.
Где-то дней через 7-8 в лагере на автомобиле «Виллис» появились три советских офицера. Они сразу же собрали многотысячную толпу и сказали то, что мы подозревали. Они сказали, что американские власти скрывают от советских представителей такие лагеря с целью завербовать больше рабочей силы. А их задача – находить такие лагеря, и вот они нас нашли, и что через 2-3 дня начнётся отправка нас на Родину.
И действительно, на 3-й день было подано около 50-ти автомобилей марки «Студебеккер», и началась отправка».
Над Западной Германией быстрее, чем где либо, сгущались тучи «холодной войны»…
На фото. Город Клеве.1945 год
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/22/1514