На разных исторических этапах, пути России и Ирана неоднократно пересекались. В исторических летописях отмечены периоды, как охлаждения так сближения государств перед лицом внешних угроз. В то же время Персия была одной из первых стран, с кем Россия установила дипломатические отношения после создания Посольского приказа в 1586-1597 гг.
Попробуем разобраться, что же представляет собой современное государство Иран, каков основной вектор ее внешней политики. И данный вопрос попытаемся рассмотреть, через призму исторических контактов с территориями, впоследствии присоединенными к Российской Империи. Рассмотрим также перспективу взаимоотношений России с Ираном, в русле последних геополитических сдвигов в кавказском регионе.
Иран расположен в Юго-западной Азии, столица Ирана – Тегеран с численностью свыше 13 млн. Иран до 1935 года был Персией. Персия является одним из самых древних государств Азии, носители одной из самой самобытной культуры – ставшей достоянием без преувеличения всего человечества. Иран - страна с уникальным исламским государственным строем, где проживает более 70 млн человек (2006 г.). Иран располагает богатейшими природными ресурсами: одни из крупнейших месторождений в мире нефти и газа, большие залежи металлических руд, огромные запасы строительного камня, гидроресурсов.
Иранские интересы в регионе
В тоже время геополитическое значение кавказского региона для Ирана трудно переоценить. Достаточно указать на тот факт, что до начала века отдельные части Кавказа либо непосредственно входили в состав Персии, либо являлись их ближней периферией. Многие народы Кавказа имеют в Иране территории, идентифицируемые в качестве этнических, либо исторических, либо более или менее многочисленные диаспоры, оказывающие, в прямой или опосредованной форме, влияние на внешнюю и внутреннюю политику Тегерана.
Иранские исследователи неизменно, в той или иной форме, подчеркивают, что эта страна имеет много общего со своими соседями, будь то в историческом, культурном или лингвистическом плане. Поэтому, несмотря на многие различия, существует и много возможностей для взаимопонимания, которые в Иране намерены использовать в полной мере. Интересы Тегерана на Кавказе вступают в соприкосновение с интересами России и Турции. Геополитическое единство кавказского региона сомнению практически не подвергается. На протяжении последних 20 лет позиция Ирана относительно чеченского конфликта, экспансии радикального исламизма была весьма сдержанной.
В XVI-XVIII вв. Турция и Иран вели перманентные войны за доминирование в Кавказском регионе. Однако вытеснение Ирана с Южного и Северного Кавказа связано с политикой Российской империи. В результате серии русско-персидских войн конца XVIII— начала ХХ в. Россия установила контроль над Южным Дагестаном, Восточной Арменией и той территорией которую ныне относят к Северному Азербайджану. Но и утратив прежнее влияние, Иран остался и остается важным участником кавказских политических процессов.
После распада СССР Исламская Республика Иран граничит с новыми государственными образованиями Южного Кавказа – Арменией и Азербайджаном и имеет общий участок границы с непризнанной Нагорно-Карабахской Республикой. Но проблема «иранского присутствия» на Кавказе не ограничивается географией. Российско-иранские отношения в Кавказском регионе складываются главным образом в рамках «каспийского формата». В исламском мире Иран считается религиозным и политическим оппонентом «салафитской» Саудовской Аравии, а также суннитской Турции, с ее версией «либерального» ислама.
Для России особенно актуален вопрос о направлениях и перспективах развития ее отношений с единственной исламской страной – Ираном, который и после распада СССР продолжает оставаться ее непосредственным и экономически выгодным соседом и возможно дальнесрочной перспективе союзником. Иран с пониманием воспринимает современную внешнюю политику России в регионе, уважает ее национальные и геополитические интересы.
Политические приоритеты России в Кавказском регионе по многим позициям совпадают с интересами Ирана. Для обеих стран США является главным стратегическим противником, усиление влияния которого в Закавказье и Центральной Азии противоречит российским и иранским национальным интересам. Позиция Ирана по каспийской проблематике во многом также совпадает с интересами России.
Во внешней политике в кавказском регионе, Иран старается опираться главным образом на «родственный» элемент. Под «родственностью» здесь необходимо понимать широкий диапазон этнических, культурных, лингвистических, исторических связей современного Ирана с рассеянными на Кавказе «иранскими народами», а также другими народностями, ареал проживания которых долго находился под воздействием персидского культуры.
Особая роль древнего г. Дербент
В периоды персидских завоеваний одним из таких очагов персидской культуры стал южнодагестанский город Дербент, история которого насчитывает свыше пяти тысяч лет. На сегодня албанский город Дербент, по-прежнему играет особую роль в укреплении культурных связей Дагестана и Ирана. Как известно, само слово «Дарбанд» на персидском языке означает «узел ворот» или «узкий проход». Взаимовлияние между Ираном и Дербентом осуществлялось на протяжении очень длительного времени. И этот процесс был обусловлен естественным ходом событий, географическими и историческими причинами. Контакты Ирана и г. Дербент очень давние и многогранные. Пехлевийские надписи на древних крепостных стенах г. Дербент очерчивают крайнюю северную границу распространения среднеперсидского письма. Они являются наиболее ранними из среднеперсидских памятников, начертанных по вертикали.
Шах-‘Аббас Великий (1571–1629), занявший престол в 1588 году, получив в свое владение Дербент, сделал все, чтобы укрепить в нем позиции Ирана и шиитского течения ислама. Он провел масштабные ремонтно-строительные работы в городе, для чего переселил сюда мастеровых из Ирана. Подобная политика была свойственна и другим правителям Ирана. Переселяемые в Дербент шахами в различные эпохи тюрки, например, вынесли из Персии многое из ее нравов, обычаев, традиций, в том числе и религий.
Еще до сих пор в народной памяти в г. Дербент сохранились отголоски своей принадлежности к этим племенам. Можно упомянуть в этом плане племена Караманлы, переселенные шахом Исма‘илом в 1509 году из Тавриза, Курчи-шахом Тахмасном в 1540 году, из которого набиралась отборная шахская гвардия; Баят – шахом Аббасом I в начале XVII в.; Микри – Надиром в 1741 году. Все эти племена селились в магалах г. Дербент компактно. По мнению исследователя Е.И. Козубского (1851–1911), власть и влияние Персии в прикаспийском крае, и в частности, Дербенте были очень сильны еще со времен шаха Аббаса. Именно персидским влиянием, по его мнению, объясняется тот факт, что Дербент, из которого исходила исламизация Дагестана, оказался островком шиизма в регионе.
Еще один штрих, характеризующий общность культур Персии и древнего г. Дербент – это праздник Новруз (аналог древнего, но существовавшего ещё в до исламскую эпоху праздника Яран Сувар – отмечаемого всеми лезгинскими народами). Этот праздник известен еще с зороастрийских времен. Персоязычные народы и народы, входившие в ареал персидской культуры, торжественно отмечали его в доисламскую эпоху, позднее он принял исламскую окраску.
Между Ираном и в частности Южным Дагестаном развивались связи в области культуры. В результате переселения сюда иранцев наблюдалось распространение древнеперсидского языка и литературы в регионе, о чём свидетельствует наличие древнеиранских слов в языках народов Дагестана. С этого периода в г. Дербент посредством иранских архитекторов и привозимых торговцами товаров начало свое распространение иранское искусство. Что касается религии, то распространение суфийских идей во внутренних районах Дагестана шло двумя путями: через Дербент – город суфиев, и непосредственно через лезгинский Ширван, местными дорогами и тропами, минуя город. Утверждения некоторых исследователей о том, что суфийские шайхи на Кавказе и Средней Азии находятся под влиянием иранских суфийских традиций, в определенной степени применимы и по отношению к Дагестану. Эти утверждения, по всей вероятности, объясняются иранскими корнями суфийского ислама, распространившегося в Дагестане.
Примером в этом плане может служить популярность учения крупных представителей иранского суфизма шайха Абд ал-Кадира Джилани (основатель суфийского братства Кадирийа) и Баха ад-дина Накшбанда (эпоним суфийского братства Накшбандийа), а также произведения самого популярного средневекового теоретика суфизма Абу Хамида Мухаммада ал-Газали (ум. 1111) . С XIV-XV веков в Дагестане пользовались большой популярностью книги на персидском языке, и редко можно было найти библиотеку, где не хранились бы сборники (дивани) стихов Хафиза, Са‘ади аш-Ширази (1203–1291), Низами Ганджави (1141–1209), Фирдоуси (935–1020), Джами (1414–1492), Джалал ад-дина ар-Руми (1207–1273) и других представителей персидской поэзии. О привязанности жителей Дагестана к персидской поэзии сказано много.
Этому доказательством может служить рассказ о поэме «Сокровищница тайн» известного албанского персоязычного поэта Низами Ганджави (ум. 1209), награду, за которую ему прислал правитель г. Дербент. Влияние иранской культуры, персидского языка и литературы среди дагестанских деятелей культуры и литературы было до того велико, что они сами приступили к сочинению произведений на персидском языке. Одним из известных таких поэтов, творивших на персидском языке, был дербентский поэт Мирза Мухаммад-Таги ибн Ибрахим-Ага Мухаммад ад-Дарбанди (1810–1896) известный как «Гумри» («Горлица») или «Гумри-е Голзар-е Хосейни» («Горлица Хусейного цветника»), поэт родился в г. Дербенте.
История также знает случаи, когда предки части современных дагестанских народов во времена существования государства Кавказская Албания, выступали в качестве союзников Ахеменидской Персии в битве при Гавгамелах IV веке до н. э., и которым на своём фланге удалось прорвать строй македонцев и разграбить лагерь Александра Македонского. Нельзя также не упомянут о сражении 1741 года объединенных сил дагестанских народов с иранским завоевателем Надир-шахом (1736-1747). Где в упорном пятидневном Андалало-Турчидагском сражении им удаётся разбить его войско.
Современные контакты Ирана с Дагестаном
Для Республики Иран – Дагестан перспективный рынок для ее товаров и технологий. Дагестан представляет немалый интерес, как в экономическом, так и в плане обеспечения собственной значимости в мировом политическом пространстве. Вместе с тем, Иран стремится обеспечивать свои собственные национальные интересы. В настоящее время сотрудничество двух республик осуществляются на основе подписанных российско-иранских межправительственных соглашений, а также Меморандума о торгово-экономическом и научно- техническом сотрудничестве, подписанных 13 декабря 1997 г. в Махачкале.
По данным таможенной статистики Дагестана, Иран наряду с Турцией относится к основным странам – контрагентам в экспортно-импортных операциях Дагестана. Иранские кампании проявляют интерес к освоению нефтегазовых ресурсов Дагестана, к совместному производству и переработке стронциевых концентратов, кварцевых и формовочных песков на базе дагестанских месторождений. Республику Дагестан неоднократно посещали представительные делегации с Ирана. Партнерские отношения связывают ДГУ (Дагестанский Государственный Университет) с университетами, образовательными и культурными центрами Ирана. Огромную поддержку в подготовке специалистов по иранистике на базе факультета востоковедения ДГУ оказывает Культурное представительство при Посольстве ИРИ в РФ. Тогда же в дагестанском вузе был открыт центр иранистики.
В конце 2005 года в г. Дербент в рамках совместной программы культурного представительства посольства Исламской Республики Иран в России и Дагестанского госуниверситета (ДГУ) прошла международная научная конференция «Ирано-дагестанские культурно-исторические связи: история и перспективы развития». Организаторами конференции выступили – ДГУ, Министерство по национальной политике РД и администрация Дербента. Делегацию посольства Ирана возглавлял министр - советник, заместитель главы миссий ИРИ в Москве Горбан Сейфи. Конференция ученых была приурочена к открытию памятника на могиле дербентского поэта 19 века Гумри ад-Дарбанди. Перечислим кратко и другие состоявшиеся дагестанско-иранские контакты:
7 декабря 2006, Республики Дагестан посетил с рабочим визитом чрезвычайным и полномочным посол Исламской Республики Иран в России Голям Реза Ансари;
В 2008 году был заключен договор о сотрудничестве с университетом Азаде Ислами в г. Лахиджан и Гилянским университетом в г.Реште;
В 2009 году делегация Гилянского университета по приглашению ДГУ посетила Дагестан. По итогам визита заключены соглашения в сфере научных исследований;
4 октября 2010 года, в Республику Дагестан прибыл генерал-губернатор провинции Гилян Рухоллах Гахрамани Чабока. Делегацию провинции Гилян сопровождали генеральный консул Российской Федерации в г. Решт (Иран) Владимир Иваненко;
28 июля 2011 года, г. Дербент посетили участники международного экономического форума – секретарь посольства исламской республики Иран в РФ Аббас Яздани;
«Персидский» элемент в регионе
Иранские народы в Дагестане проживают издревле. Уж в IV веке после вторжения в Албанию армии сасанидов. Сасанидские полководцы начали проводить активную политику по переселению народов, во враждебный для себя регион. Пытаясь тем самым «разбавить» местное население, опорных населенных пунктах. Одним из главных таких форпостов, несомненно, являлся город Дербент. Таким образом, впервые в регионе появились народы, которые ранее здесь никогда не проживали.
Горские евреи (самоназвание джухур) —этнолингвистическая группа в составе евреев, а также этноконфессиональная группа в составе татов (11,3 тыс. чел. в Дагестане, Кабардино-Балкарии, Чечне, Ингушетии). Отметим, что Горские евреи — это потомки нескольких миграционных волн, в основном из Ирана, на Восточный Кавказ. Ещё в XVIII в. еврейские аулы тянулись сплошной полосой от Кубы (ныне Северный Азербайджан) до г. Дербент.
В XVII-XIX веках местами наибольшего скопления еврейских селений являлись равнинно-предгорная зона Южного Дагестана и историческая область Кайтаг: в Южном Дагестане – селения Мамрач, Хошмемзиль, Джууд-Араг, Ханджел-кала, Джарах, Нюгди, или Мюшкюр, Абас-ово и, частично, Аглаби, Мугарты, Карчаг, Бильгади, Хели-Пенджи, Сабнава и Джалган, а в Кайтаге – Маджалис, Нюгеди (Янгиюрт), Гимейди. Центром горско-еврейской жизни был и остаётся крупнейший город Южного Дагестана — Дербент, где была отстроена заново, и ставшая впоследствии самой большой синагогой на Северном Кавказе.
Таты проживают в Южном Дагестане (12 тыс. чел.) и небольшими группами в других республиках Северного Кавказа. Под этнонимом «тат» в настоящее время фигурируют несколько этнических групп, которые следует различать по религиозному признаку: таты-христиане (монофиситы), таты-мусульмане (шииты), таты-иудеи (горские евреи). Таты-иудеи считают себя потомками одного из потерянных израильских племен, уведенных Навуходоносором в плен ещё до н.э. Говорят на татском языке, дербентский говор.
История татов началась в 527 году, когда шах Хосров I Ануширван начал борьбу с религиозными меньшинствами: христианами, маздакидами и иудеями, которые подверглись массовым репрессиям. Евреям запретили соблюдать свои обряды, детей забирали в зороастрийские храмы, а в итоге около 300 тысяч не-зороастрийцев были выселены на Кавказ в район между Дербентом и Апшеронским полуостровом к северу от Аракса.
Иудеи (в большинстве своём этнические евреи) были поселены в г. Дербент и близлежащих землях. Христиане (этнические персы) были поселены на южных склонах Дагестанских гор и прибрежных районах. Переселённые христиане говорили на западном варианте персидского языка, евреи говорили на том же диалекте, но со значительными еврейскими элементами. К слову община тюрков-азербайджанцев г. Дербента, исповедующая ислам шиитского толка, по своей культуре и менталитету ближе к иранцам, нежели туркам.
Необходимо отметить также, что таты, проживающие в сельской местности в Южном Дагестане (В. Джалган, Н. Джалган, Митаги-Казмаляр, Мугарты, Музаим и некоторые другие сёла Дербентского района), начиная с переписи 1959 г. записаны, как «азербайджанцы», в виду пресловутой политики «консолидации» местных коммунистических руководителей того времени.
Фактор разделенных народов
Одним из факторов геополитики Российской Федерации в южном направлении является до сих пор неиспользуемый потенциал разделенных народов. В своей внешней доктрине Иран, напротив не игнорирует проблемы разделенных народов Дагестана, пытаясь рассматривать их как инструмент давления на соседний Азербайджан. И данное направление, с учётом усиливающейся антииранской риторики Азербайджана, также планов военного вторжения США и Израиля, может стать одним из главных направлений во внешней политике современного Ирана на краткосрочную перспективу.
В подтверждение этого, отметим прошедшую в конце мая прошлого года, в городе Ардебиль (Иран) конференции по проблемам Азербайджана и Ирана. Где из России в конференции принимали участие четыре человека, в том числе и два представителя Дагестана. На конференции было представлено три доклада касающихся Дагестана: «О проиранской партии среди дагестанцев 1-й половины ХIХ в», «Расселение аварцев в Цоре (северо-западная часть Арана) на современном этапе», и также «Ашура и идентичность шиитской общины г. Дербента». Основной заявленной целью конференции была критика и анализ исторических взглядов на западный Иран, которые активно продвигают официальные азербайджанские историки. На конференции большое внимание уделялось текущей ситуации в Азербайджане. Речь не шла о политической оценке нынешнего азербайджанского режима, однако много говорилось о положении в Азербайджане нацменьшинств, в частности талышей (народа иранской группы), а также об аварцах и лезгинах, живущих в северной части современного Азербайджана.
В целом тональность выступлений по проблемам меньшинств в Азербайджане была критической по отношению к официальному Баку. Обсуждалась даже возможность ведения телепередач на лезгинском и аварском языках на канале «Sahar», покрывающий сигналом и территорию Азербайджана. Проблем с лезгинами-телеведущими у иранцев также нет, поскольку в Куме и других городах в шиитских религиозных вузах учатся несколько десятков лезгин-шиитов, выходцев из села Мискинджа Докузпаринского района Дагестана.
Для полного понимания, культурно-исторических связей современных мискинджинцев с Ираном, стоит отдельно рассмотреть историю возникновения этого села, которое на сегодня является единственным лезгинским поселением исповедующее шиизм. В селении Мискинджа проживает чуть более трёх тысяч жителей, официально действует одно медресе и 5 мечетей, все они шиитского толка. Мискинджинцы несколько выделяются на фоне других селений Лезгистана (ареал компактного проживания лезгин по обе стороны государственной границы) своей особой приверженностью религии: мечети никогда не пустуют, а молодёжь регулярно отправляется на учёбу в Иран, в такие шиитские центры, как Кум и Мешхед.
Мискинджа, как и другие лезгинские села, имеет глубокую и древнюю историю. На сегодняшний день самым первым упоминанием в исторических источниках названия села Мискинджа можно найти в старой мечети селении Каракюре Докузпаринского района. Исторически доказано, что в начале XV века в ауле Мискинджа существовала религиозная школа – медресе.
На сегодня существует несколько версии происхождения села. По преданию, селение Мискинджа разрушалось семь раз (цифра семь в лезгинской и исламской мифологии является сакральным), и каждый раз восстанавливалось на новом месте. Многие историки, писатели, этнографы высказывают свои предположения о происхождении селении Мискинджа, в частности за основу берётся то, что жители села исповедуют шиитский толк Ислама, когда как окружающие села Докузпаринского района в сунниты. Но, по мнению исследователей, конфессиональная основа мискинджинцев может быть привнесенной в период арабских завоеваний, начиная с VII века н. э. Существуют так же предания, что село Мискинджа было основано в XVI веке переселенцами из Персии. Примечательны также типы домов, предметы домашнего обихода, старинная одежда и т. д. Все это является материальным показателем древних контактов села с шиитским миром мусульманского Ближнего Востока, но в тоже время это не является доказательством происхождения села.
По мнению дагестанского исследователя P.M. Магомедова, единственным аргументом в пользу иранского происхождения мискинджинцев является их шиитское вероисповедание (мискинджинцы придерживаются джафаритского мазхаба). В свою очередь общая численность шиитов в Дагестане составляет примерно 45 тыс. чел. Функционируют 8 шиитских джума-мечетей и 11 квартальных мечетей.
Вместе с тем, лезгины в не зависимости от конкретного места проживания, будь то в Южном Дагестане или в современном Северном Азербайджане, по особенностям своего исторического прошлого, культурно-религиозной ориентации, менталитету, по факту, относятся меньшей степени к дагестанским народам, и представляют собой периферию культурного мира «иранского» Ширвана. И как считают историки, это «обусловило их не северокавказскую политическую ориентацию», которые, несмотря на это не стали и в полной мере частью ирано-ширванской политической системы. Это имело место и в самом начале российско-персидского соперничества в Прикаспии, в XVII веке, и в период кавказских войн, которые велись против России. Лезгины больше были заняты противоборством с кочевниками и т. н. тюркскими ханствами Ширвана.
Данная, исторически обусловленная, позиция лезгин «классически» проявилась и в период развала СССР. Лезгины – стали совершенно индифферентным направлением дагестанской политической проблематики. К слову, политолог А.Г. Дугин (род. 1962) выделяет несколько основных трендов в кавказской геополитике, и здесь к лезгинам, по классификации Дугина, наиболее применим так называемый «второй тип». Где региональная элита основывается на концепции национальной идеологии с опорой на автохтонность и с ориентацией на незападный, «традиционалистский» путь развития. По мнению А.Г. Дугина — это наиболее пассионарная часть региональных лидеров, ориентированных против всякого универсализма — будь то русского или американского. «Как правило, это мусульмане-фундаменталисты суфийской или филошиитской ориентации, с явными симпатиями к Ирану и определенной антипатией к «арабскому исламу». И действительно до последнего времени это определение было справедливым…
Автор: ‘Али Албанви
Литература
1.Россия, Турция и Иран на Южном Кавказе: Соперничество или партнерство. Арешев А.Г.
2.Стратегия Ирана на Кавказе. С. Маркедонов, зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа
3.Этнические дагестанцы в ближнем зарубежье. Проблемы правового, социально-экономического и национально-культурного развития. М-С. М. Гусаев.
4.Кавказский вызов - глобальный контекст. А. Дугин
5.Историческая география Южного Дагестана, XV-XVII вв. Пашаев К. И.
6. Иран - Дербент: Обновление старых контактов? Г.Н. Сеидова
7. Ирано-дагестанские культурно-исторические связи. Сборник статей. Махачкала: Центр иранистики факультета востоковедения ДГУ, 2006. Редакционная коллегия: М.М. Гасанов, А.Р.Магомедов, М.-Н.О. Османов, А.Р. Шихсаидов;стр. 123-131
8. Иранские очерки. М. Шахбанов, газета «Новое дело» (Махачкала) от 18 Июня 2010
9. Иран и Дагестан: связи крепнут, газета «Черновик» (Махачкала) от 10 ноября 2005
10. Каспий не разделяет, а соединяет. А. Дейнега, А. Тажудинова, газета «Дагестанская правда» (Махачкала), от 6 октября 2010