ПЕРВЫЙ МОЙ РАССКАЗ, НАПИСАННЫЙ КАК ВПРОЧЕМ, И ВСЁ ПОСЛЕДУЮЩЕЕ, ЧЕРЕЗ ОБРАЗ И ПЕРЕЖИВАНИЕ, НАЛОЖЕННЫЕ НА СТИХИИ ПРИРОДЫ..
Она вошла в его жизнь, как лёгкое дуновение ветерка в штильную погоду, уверенно, загадочно и неповторимо. Неспешной, удивительно отточенной поступью, словно танцуя, она отбивала морзяночный такт в его сердце. Дымчатая поволока её глаз, словно туман, накрывала, растворивши и наполнивши одновременно незабываемым восторгом, лишая твёрдости духа и способности разума… понимать.
Она как пиявка, присосавшись, пила его жизненность, целенаправленно и беспристрастно, нисколько не беспокоясь о его реакциях и чувствах.
Он, тем не менее, не смотря на кажущееся радушие, и податливость, всё же оказался неспособным просто отдавать. Ему хотелось радостного душевного созвучия и чувствительной глубины взаимного соприкосновения.
Она вряд ли задумывалась о таких мелочах как чувства, хотя всё время ощущала его сопротивление. Но будучи уверенной в своей победе, она вовсе не собиралась оставить почти выигрышное дело и убраться восвояси, а как заправский игрок решила идти ва-банк: или всё или ничего…
Он был влюблён, не смотря ни на что, и поэтому вряд ли мог отчётливо думать. Тем более он не мог осознать того, что её чары лишили его свободы действий и даже чувств, подчиняя, управляя и контролируя почти всё его естество. Он уже не мыслил своей жизни без неё.
Она, оставаясь хладнокровной, вновь предприняла отчаянную попытку завладеть самым сокровенным — сердцем, которое вибрировало так заманчиво близко, усиливая и ускоряя свой ритм в геометрической прогрессии, что казалось, оно вот-вот лопнет.
Но вдруг… он вздрогнул, колышимый невесть откуда появившимся ветром, в одно мгновение, осознавши всю призрачность своей жизни и наивность ожиданий вечного слияния и прикосновения.
Он прозрел… И как только был готов излить всю свою сопряжённость и оставить борьбу, увы, было уже слишком поздно…
Она так же исчезла, как и появилась. И лишь чувство неполного удовлетворения и лёгкой досады разбавляло своей горечью почти что законченное дело, но не более…
Он же вновь с удивлением обнаружил, что к его безмолвному протесту присоединились неведомые доселе грусть и ностальгия, щемящие и буравящие сердце, волнообразно накатывая и иссушая одновременно.
Он вновь остался один…
Эпилог.
Спешно покинувши голубоглазый и стройный василёк, очаровательная бабочка улетала прочь, подгоняемая порывистым ветром в поиске новой «жертвы»…
Ноябрь 2004
Использование данного материала разрешается с обязательным указанием автора и ссылкой на сайт: www.kolesha.ru