X
Спустя три месяца по получении этого послания Фабия ездила в Амагальтус, и в тот раз задержалась у гостеприимного Салютария на три дня. Как-то свежим погожим утром столичная гостья с хозяйским детьми прогуливалась по причалу Генуи. «Ух ты! Смотри!» – кричит Марк, показывая на стоящее поблизости на рейде судно, где чернокожий слуга откинул завесы с клеток со львами. Огромные кошки, недовольные тем, что их потревожили, громко и грозно зарычали, африканец отпрыгнул, едва не свалившись за борт. Испугавшаяся Вибия прижалась к патрицианке, но тоже кричит:
– Смотри, смотри, Присцилла!
– Что вы орёте, юные Вибии? Неужели боитесь?
Пока дети разубеждают её, военный, следивший за погрузкой на два корабля лошадей и седоков, и обернувшийся на крики мальчика и девочки, поручает наблюдение одному из помощников и подходит поближе к прогуливающимся. Поверх сияющих лёгких всаднических доспехов на нём роскошный плащ с красной полосой, обращают на себя внимание и сенаторские перстень и сапоги. Ростом повыше фламины, стройный, худощавый – вообще-то подобное сложение не очень нравится Муции – лицо красивое, даже чем-то напоминающее девичье, с серо-голубыми озорными глазами, короткой, но модной причёской тёмно-русых волос, пухлыми чувственными губами; на вид лет двадцати двух.
– Прошу прощения, юные граждане, – обращается подошедший к детям, – я случайно услышал, что вы назвали вашу прелестнейшую спутницу Присциллой. Это действительно так, я не ослышался?
– Да, сенатор, вы не ошиблись.
– Так точно, сенатор. Это наша гостья, – словоохотливо поясняет Марк, – Фабия Присцилла, Фламина…
– Не стоит, Марк, – прерывает его патрицианка.
– Да, Марк, – поддерживает её девочка. – Ты даёшь в своём ответе излишние сведения.
– Вопрос не содержал…
– Простите, Фламина, – прерывает теперь её молодой мужчина, – простите меня, что позволил себе подойти к вам, да ещё оборвать ваши слова. Поверьте, ваш чудный голос менее всего располагал к этому. Однако я всенепременно вынужден заступиться за так чётко, по-военному, начавшего отвечать юношу. Простите и его.
Мальчик довольно заулыбался, как и девицы.
– Ничего. Если вы больше не будете льстить мне о голосе, считайте, что вы уже прощены. Быть может, нам стоит говорить друг другу «ты»? Ведь я тоже ненамного старше гостеприимных Марка Салютария и Вибии. В нашей коллегии мне доверили скромную должность, но я удивляюсь: неужели в Курии доверяют какие-то поручения столь юным мужам?
Прежде, чем «юный муж» начал говорить, успевают вставить своё немалое слово дети.
Вибия:
– Дорогая Присцилла, но ты же девять лет в жреческой коллегии! И что значит «скромная»? Или ты обманывала, что стала главной жрицей?
Марк:
– А я догадываюсь, почему в Сенате теперь больше молодых. Надо же кем-то его заполнять. Почему бы не молодыми и способными? Фабия, ты же сама рассказывала, что в прошлом году, и в позапрошлом тоже, много сенаторов было наказано, как заговорщики. Хотя лучше бы им удался их замысел, и они остались бы…
– О Геркулес! Вот этого я не говорила!
– Нет, говорила! Мы слышали из-за портьер, мы не спали…
– Хорошо, говорила. Но в это время в меня вселился дух умершей Агриппины, и я не могла ничего с собой поделать, – девушка смотрит на реакцию мужчины.
– Не сомневаюсь, что так оно и было: Агриппина Младшая была очень властной при жизни, наверняка трудно противиться и её тени… Я счастлив, Фабия Присцилла, что встретил тебя! Благодарю за это Всевышних! Я числюсь в списках Курии, конечно, меньше, чем ты заседаешь в коллегии Кибелы, но возрастной ценз не нарушал.
– Постой, откуда ты знаешь, в какой коллегии, мы встречались?
– О-о!.. В Городе не так много коллегий, где в качестве жриц участвуют женщины. А такая прекрасная, как сестра Клитемнестры, умная, как Дидона, одевающаяся с таким бесподобным изяществом девушка может быть только в самой лучшей подобной коллегии – служить Великой Идейской Матери!
– Клянусь Венерой! Приятно слышать всё это от столь блистательного мужа, бесподобно красивого, как брат Гектора, Деифоба и Кассандры и судья в споре о прелести трёх Богинь, мудрого, как Солон и царь Нума, наряженного… О! Прекрасный незнакомец! По-моему, у вас на погрузке что-то случилось!..
Даже слуги, сопровождавшие юных хозяев, засмеялись, услышав это весёлое замечание и глядя, как начала брыкаться и лягаться одна из лошадей, и какая суета поднялась там; кто-то из солдат даже упал в воду.
– Извините, вынужден…
– Беги скорее, Крез-Александр!.. – продолжает смеяться Муция. – Пойдёмте домой, завтрак у вас на террасе ждёт меня и моих постоянных похвал!
– Присцилла, а как же этот сенатор?
– Мы не подождём его? Он такой классный!
– Нет, Марк, нет, Вибия. Вы и так лишнего понарассказывали.
– Ладно-ладно, мы уйдём, а ты оставайся. Только не говори, что он тебе не понравился.
– Не скажу. Но пойми, милая Вибия: наверняка этот разодетый красавец ожидает, что я буду стоять или гулять здесь, пока он снова не подойдёт. Поэтому я делаю другой ход.
– Неожиданный, – догадывается одиннадцатилетняя девочка.
– Не совсем я вас понимаю, но чувствую, что так девчонки нас и одолевают, – произносит тринадцатилетний мальчик.
На следующее утро Фабия уехала, а корабли с пехотой и конницей ушли уже в шестом часу того же дня.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/11/603
----------------------
1) возрастной ценз – для сенаторов в эпоху Республики составлял 27 лет, при Империи соблюдался не столь строго.
2) Клитемнестра – сестра Елены Прекрасной.
3) Брат Гектора… и судья в споре… – троянский царевич Парис по прозвищу Александр.
4) Крез – мудрец Солон удивлялся варварской пышности нарядов лидийского царя Креза и его двора; Александр – вероятно, Присцилла не только называет прозвище Париса, но ещё и иронизирует по поводу сочетания в одежде сенатора нарядной роскоши и военных доспехов, намекая на другого царя, воинственнейшего Александра Македонского, любившего носить пурпурный плащ.