Беседа длилась четвертый час.
Виктор три раза водил клиента в туалет и два раза самолично бегал в ларек за пивом и бутербродами.
Для чего бегал?
Просто клиент мучился похмельем. Почему? Ведь вчера была суббота – аргумент неотразимый. С непохмеленным человеком разговаривать - смысла нету. У него одна мысля: как ему плохо и чтобы весь мир провалился в тар-тарары. Вот опер и предложил пивка. На халяву кто ж откажется? После второй бутылки и пошла неспешная беседа.
И это была именно – беседа, а не допрос. Ведь допрашивают, как правило, следователи. А опера просто беседуют.
Допрос это – протокол и всяческий официоз.
Допрос это, как в кино – строгий тип в белоснежной рубашке и галстуке. Стук клавиш пишущей машинки или приглушенное шелестение клавиатуры компьютера.
Допрос это – обязательное присутствие адвоката, даже самого захудалого и бестолкового, которому именно сегодня выпало дежурить.
Допрос это – «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников…согласно статье 51 Конституции».
Подпишите.
А когда никто никого не пугает статьями, дым в кабинете, хоть топор вешай, пустые пивные бутылки звенят под столом, от случайного толчка ногой. На столе – пепельница окурками полна и валяются на газете огрызки бутербродов… И два небритых типа чем-то неуловимо похожих друг на друга, размахивая руками, что-то друг другу рассказывают…
Ну, какой же это допрос?
Просто – беседа. И пиво не выпивка – смазка, для разговору.
По правде говоря, общаться было легко.
Клиент был конкретным парнем и вел себя соответственно.
Информация по нему была, что называется «в цвет». Причем добыл ее участковый Николай. Он знал участок, как свои пять пальцев, поскольку отработал на нем уже лет пятнадцать. К тому же здесь и жил. Оперу нужно было задержать клиента и найти к нему грамотный подход.
Разговорить. "Расколоть".
Это в дешевых бульварных страшилках, в кабинетах уголовного розыска орали, били, пытали и так далее. К каждому человеку можно найти свой ключик. У всех есть свои слабости. И не обязательно слабости. Просто нужно найти индивидуальный подход.
Опер не стал расставлять хитрые изысканные логические ловушки. Они просто разговаривали с задержанным.
За жизнь.
Виктор собрал всю возможную информацию о личности подозреваемого, его семье и, накануне, весь вечер ломал себе голову. Как построить беседу?
Они оказались ровесниками и разговаривали долго. О работе, о бабах, о политике… Да мало ли о чем могут поговорить два тридцатилетних мужика, кое-что повидавших в этой жизни.
Но в глазах задержанного, тем не менее, мелькал невысказанный вопрос: «и чего это ты мент, меня тут пивом поишь, да разговоры – разговариваешь? – неспроста ведь».
Все пиво было выпито. Еще раз идти в ларек Виктору было лень.
Хоть и воскресенье, но надо ж и домой сегодня добраться. Завтра – понедельник. Трудовая неделя впереди маячит в полный рост.
Виктор вздохнул и наконец рубанул напрямую:
- Вот сидишь ты и думаешь – а чего это опер меня в воскресенье дернул с хаты и пивом меня поит? Так?
Задержанный неопределенно покачал головой:
- Ну-у…
- Ты говори – так, или нет? – насел опер.
- Ну, да.
- Так вот. Ты знаешь, неохота мне тебя грузить. Ты в Афгане воевал, серьезный парень. Я со многими афганцами дружу. И у нас в уголовном розыске они тоже есть. Да ты их сам знаешь. Вместе 15 февраля отмечаете и другие даты. И наплевать вам, кто сейчас – кто? Я прав?
- Да-а.
- Тогда слушай. Я знаю, что машину с парфюмерией, которая на трассе возле Пятой фермы сломалась – ты бомбанул. Пока водила сдуру бухал там со сторожем, ты вынос всяких духов-кремов-шампуней и организовал. И не спрашивай откуда я это знаю. Просто знаю и все.
И влом мне тебя, афганца, прессовать, даже орать на тебя неохота. Ты – мужчина, за свои косяки отвечать сам должен.
Виктор замолчал, неторопливо достал очередную сигарету.
Задержанный молча смотрел в окно.
Пауза длилась долго. Станиславский был бы доволен, а может и нет. Он ведь с актерами работал, не с преступниками.
Задержанный повернулся к оперу, взгляд прямой, видимо решение принял.
- А что мне за это будет?
- Ты знаешь, обещать не люблю, и обманывать тоже. Напишешь чистосердечное. Судимостей у тебя нет, а награды – есть. Скорее всего, отделаешься условным сроком. Я даже следака попрошу, чтобы он тебя не задерживал. До суда будешь на подписке о невыезде.
Еще одна пауза.
- Хорошо, я расскажу. Только напишу, что один был. Сдавать не буду никого.
- Да и хрен с тобой. С дружками своими сам разберешься.
Забегая вперед, надо сказать, что получилось именно так, как предсказывал опытный опер. Суд учел и чистосердечное признание, и награды, и то, что судимость была первой... Бывший афганец получил условный срок и больше такими забавами не развлекался, взявшись за ум и даже бросив бухать.
Опер отвел задержанного дежурному следователю. Следователь очень не обрадовался такому повороту событий. Ведь в кабинете у следователя сидела прехорошенькая студенточка-стажер. И следователь с важным видом посвящал ее в тайны раскрытия преступлений, под звуки видеклипа, льющиеся из конфискованного телевизора с видюшником.
Виктор искренне заверил его, что ничего сложного нет. Задержанный чистосердечно все расскажет. После чего следователю можно смело выпинать его по подписке.
А сам Виктор быстренько метнется по указанным адресам и изымет остатки долбаной косметики, из-за которой фирма-получатель вынула всю душу своим нытьем и жалобами в письменном виде.
Понятное дело. Сумма ущерба была очень крупной. Косметика, она ведь штука дорогая. Один пузырек хрен знает сколько стоит.
А тут – целый грузовик вынесли. Вот фирмачи и ныли. Ныли и жаловались.
Правда, помогало это мало.
Можно подумать, что хоть одна жалоба когда-либо способствовала раскрытию преступлений.
Да всю прокуратуру жалобами по крышу засыпь – толку не будет. Хоть в Генпрокуратуру пожалуйся, хоть в Европейский Суд по правам человека. Толку ни хрена. Будет информация у опера с участковым – раскроют. Нет информации – будет висяк и Бутрос Гали не поможет.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Со всеми выемками, протоколами и понятыми он проваландался допоздна.
Когда опер вернулся в отдел – следователь уже допросил подозреваемого и отпустил того восвояси.
Стажерка, или стажерша, короче говоря – стажирующаяся студенточка, выглядела утомленной. Ей пришлось срочно найти подружку и присутствовать при всякого рода, следственных мероприятиях, в качестве понятой.
«Необычайность следственной работы начинает развеиваться…» - ухмыльнулся опер, правда, вслух этого не сказал.
Нельзя же лишать ребенка остатков романтических фантазий.
Сама лишится, коли в отдел придет.
Он хлопнул следователя по плечу, взял с него клятвенное обещание, что тот не забудет заполнить карточку на раскрытие и отбыл домой.
Машины в дежурке были все в разгоне, на такси у нормальных оперов – денег нет. Поэтому он шел пешком. Дневная жара спала, тишина, благодать. Уличные фонари уже потушили по причине жадности местных властей, или нехватки денег в местном бюджете, что, скорее всего – суть вещи взаимосвязанные.
Виктор уже представлял, как он придет домой, залезет в ванну, сполоснется под душем и плюхнется в кровать. Ведь спать оставалось не более пяти часов.
Он неторопливо перешел улицу и уже подходил к своему дому, как что-то его насторожило.
Виктор прислушался. Нет – не послышалось.
Какой-то писк доносился из-за густых кустов самшита. Это кустарник такой. Из него любят всякие заборы-ограждения создавать. Растет он густо и из него озеленители выстригают, чего их душа пожелает.
Кустами самшита в виде забора было окружено здание аптеки. Аптека само-собой была закрыта по причине ночного времени. Витрина светила тускло и практически ничего не освещала.
Писк повторился. Виктор, крадучись, благо был в кроссовках, подобрался поближе и заглянул за кусты. Прямо на газоне под кустами, две фигуры прижимали к земле – третью. Третья фигура и издавала этот самый писк. Двое парней и девушка. Диспозиция была следующая: какая-то девчонка лежала на земле, один парень прижимал к земле ее вытянутые за голову руки. Второй, расстегивая штаны, стоя на коленях, пристраивался между раздвинутых девчачьих ног.
Рука привычно легла на кобуру под длинной рубашкой навыпуск и… застыла.
Пиво, выпитое в оперативных целях с ценителем женской косметики, делало табельный ствол – ненужной килограммовой железкой. Если быть точным – восьмисотдесятитиграммовой. Хотя, какая нахрен разница. Все равно – железкой.
Но, как там наши клиенты говорят: «хороший понт – дороже денег» - подумал опер.
Он достал ПМ из кобуры, на всякий случай вынув магазин, патрона в стволе не было.
Не было у него такой дурной привычки – таскать ствол с патроном в стволе, постоянно.
Первый удар рукоятью пистолета достался клиенту со спущенными штанами. Аккуратно так – между плечом и шеей. Не смертельно, но очень больно. Второй вскочил на ноги, получил ногой в промежность и свалился рядом с девочкой.
Виктор рывком поднял ее на ноги.
- Все в порядке?
Та только истерически всхлипывала.
Опер дал ей легкую пощечину и это помогло. Девчонка трясущимися руками привела растерзанную одежонку в какое-то подобие порядка.
- Ты почему одна по ночам шляешься?
- Я, я со своим парнем поссорилась…
Виктор понимающе хмыкнул.
- Ну, да. Поссорилась, гордо развернулась и пошла домой сама. Так?
- Да-а.
- Так, а эти?
- А-а…а они пристали по дороге. Сначала просто рядом шли, потом в кусты потащили.
«Классическое покушение на износ. Да и одежонка на ней подрато-порванная, царапины на шее, с доказухой все в порядке – приплыли орлы» - подумал опер.
- Ладно, держись у меня за спиной и не бойся.
Он повернулся к любителям девчатины.
Они еще продолжали охать и стонать, но как-то потише.
Пинками он поднял их на ноги, потыкав в личики стволом, для понимания. Черные рубашки, черные штаны с белыми носками и длинноносые лакированные штиблеты. Классическая картинка – «наши гости с юга».
- Короче, уроды, уголовный розыск. Дернется кто – завалю на месте. Понятно?
Оба шокированных тела закивали, еще не соображая, что для них все – только начинается.
Решение пришло почти мгновенно, простое, но изящное.
Рации у него не было, сотовых тогда не было вообще, а звонить из телефона-автомата – не вариант.
Но опер был в ста метрах от собственного дома, в своем микрорайоне. Здесь его все знали и он знал всех. Этих двух гоблинов – не знал. Скорее всего – залетные.
Сильными пинками, не позволяя опомниться, Виктор погнал их к соседней пятиэтажке.
В первом подъезде нет люка на крышу. Он загнал уродов на пятый этаж и спустился чуть ниже – на третий.
Позвонил в одну из квартир.
Через некоторое время из-за двери выглянуло заспанное лицо Андрюхи. Он всегда открывал дверь и никогда не спрашивал «Кто?». Доверчивый такой человек, не первый год служивший в спецназе.
- Ты чо Витек, охренел, в полвторого в дверь щемишься. Случилось чего? – Андрюха разглядел, державшуюся за спиной, как и было велено, девчонку.
- Да тут два урода девочку пытались в кусты затащить.
- Па-анятно. Помощь нужна?
- Самая минимальная. Позвони на «02», кратенько ситуевину обскажи и попроси дежурного, чтобы прислал любой свободный экипаж к твоему подъезду.
Андрюха быстренько отзвонился, потом еще вынес литровую кружку воды для девчонки. Девочка выхлебала кружку почти всю и маленько пришла в себя.
Они еще успели покурить на площадке. Андрюха даже размялся маленько, запинывая обратно на пятый этаж джигитов, которые очухались и попытались обратиться к Виктору с оригинальным предложением их отпустить. А-ха, щаз-з...
Потом Андрей встречал УАЗик с нарядом у подъезда.
Когда обоих клиентов погрузили в отсек для задержанных, а девушку в салон, Виктор призадумался.
Ехать обратно в отдел очень не хотелось. Это ж кошмар, что предстояло вынести!
Написание рапорта.
Допрос у следователя прокуратуры.
Куча следственных действий с задержанными, в которые не преминет впрячь его толковый прокурорский. А сегодня дежурил именно толковый и Виктор "совершенно случайно" об этом тоже знал. И не факт, что начальник наутро его отпустит. Ведь уже наступил понедельник и свою текучку Виктор никому не презентует.
Нафиг она кому нужна, у каждого – своей хватает.
А что насильников задержал – молодец. Поощрят, а-ха – рукопожатием перед строем.
Он молниеносно прокачал все варианты и принял единственно верное решение.
Поманил к себе старшего наряда ППС.
- Слушай сюда, сержант. Привезете в отдел этих уродов и напишете рапорта, что это вы их задержали. Девочку научишь, что говорить.
Вы просто проезжали мимо и заметили все это непотребство. Там на углу, ежели во-он так вывернуться, то фары как раз за кусты и добивают. Усек?
Сержант обрадовано кивнул. Задержание насильников нарядом ППС – отличный показатель. Конкретное раскрытие тяжкого преступления.
Но, справедливости ради, он осторожно заметил:
- А Вы, товарищ, капитан, ну… как же? Это ж ваша тема, вы их задержали?..
- Не, некогда мне рапорта писать. Сами все распишете красиво.
Он пожал сержанту руку, распрощался с Андрюхой.
Целеустремленно развернувшись, Виктор направился к своему дому.
На сон оставалось немногим более трех часов.
Ну, неохота ему было писанину разводить.
Лентяй, что тут скажешь...