У кошки четыре ноги
Декабрь. Застывшие деревья в белом куржаке. По железнодорожному перегону идёт путеец-обходчик, молотком с длинной ручкой по рельсам и болтам постукивает, потому что в морозы железо хрупким становится, особый надзор нужен. Вдруг навстречу ему по рельсу кошка семенит. Замёрзшая, худая, шерсть дыбом, и мяукает жалобно! А этот путеец всю жизнь ненавидел котов и кошек. И он, скотина такая, пнул с размаху бедное животное под рёбра! Кошка со сдавленным криком полетела в снег под откос. А он, как ни в чём не бывало, дальше пошёл. Сзади его грузовой поезд нагоняет. Он отошёл на обочину, рожу воротит от снежного вихря.
Один мужик работал в Нижнем Тагиле на кувалдо-механическом заводе. Ну, обычно все тащат с работы продукцию своего предприятия, вот и здесь выносили 12- килограммовые кувалды. Многие-то жадничали, набьют себе полные карманы кувалдами или поленницей на руках несут, так их задерживали частенько на проходной, отбирали. А этот мужик хитрый был, прятал в самых неожиданных местах. То под фуражку положит, то изолентой к ноге примотает, то в башмак засунет. Никак его охрана поймать не могла! И вот за несколько лет натаскал он этих кувалд целый сарай. Тогда решил он их за границу продать. В Финляндию. Потому что и страна богатая, и железа у них своего нет, и граница близко.
Пришёл к начальнику станции, стал крытый вагон просить. Мол, у него сестра в Чебоксарах большой урожай чёрной редьки собрала и ему надо от неё два мешка привезти. Наврал, конечно, - не было у него никакой сестры в Чебоксарах. Она на его же заводе на проходной стояла. А вторая сестра вообще в тюрьме сидела за шпионаж. В пользу киргизской разведки. Два раза в месяц узнавала на рынке цены на изюм и урюк, и писала письмо в Бишкек на главпочтамт «до востребования».
Но наша контрразведка тоже недаром хлеб ест – разоблачили её. На суде ей сразу сказали:
- Выбирайте, тысяча рублей штрафа или месяц тюрьмы?
А киргизы ей обещали 200 рублей в квартал, но так ни разу и не заплатили.
«Подождите, - пишут, - пока денег нет. Может, в следующем месяце появятся».
Полтора года напрасно ноги била на этот чёртов рынок.
Третья сестра вообще глухонемая была и в музыкальной школе работала. Полы там мыла. Какая уж тут чёрная редька?! Даже говорить про это неудобно, чтобы человека нечаянно не обидеть.
Но начальник станции повёлся на эту сказку об урожае в Чебоксарах и дал мужику вагон в обмен на ведро ячменного кофе. Жена этого несуна кувалд на кофейной фабрике «Золотой колос» работала.
Мужик быстро загрузил вагон кувалдами и договорился со знакомым машинистом, чтобы тот прицепил вагон к поезду и довёз до Санкт-Петербурга, а если получится, то и до самой границы. Думает: « Там–то легко кувалды перетаскаю. И стану сказочно богат!»
Ну вот, значит, путеец на перегоне рожу от ветра отвернул, грузовой поезд пропускает, а в последнем вагоне тагильчанин на штабеле кувалд лежит, руками их держит, чтобы не рассыпались. А тут тонкость одна есть – если положено в вагон 60 тонн грузить, то больше ни-ни! Иначе колесо может отвалиться или пружина какая лопнет. А мужик-то туда нагрузил тонн 100! А может даже и 200! Рессоры у вагона в лепёшку смялись, кузов чуть не по рельсам скребёт, колёса нарасшарагу. Скрипит вагон, с боку на бок переваливается, но терпит, прочный такой попался. А рельс под ним не выдержал, лопнул. Но путеец за спиной этого не заметил, шлёпает себе дальше по шпалам подшитыми валенками.
Вслед за этим поездом шёл пассажирский до Питера. Машинисты накануне хорошенько погуляли в деревне на свадьбе и шибко похмельем маялись. Помощник пристаёт к старшему каждые полчаса:
- Николай, ну давай похмелимся хоть по чуть-чуть.
- Да что ты до вечера потерпеть не можешь?!
- Легко сказать, когда голова, как чугунный колокол гудит…
В конце концов машинист махнул в отчаянье рукой, и напарник достал из сумки трёхлитровую банку самогона. Выпили по стаканчику. По второму. Хорошо легло на свежие дрожжи! А вскоре машинист рванул рукоять скорости до конца, кричит:
- Петро, выпускай закрылки! Взлетаем!
И упал на пол без чувств. Но не услышал его помощник - ещё раньше уронил голову на стол, пузыри губами пускает.
Есть под Вологдой кольцо, с которого на главный путь попадаешь. Но машинисты уснули, пропустили этот поворот. Правда, просыпались иногда, чтоб до банки дотянуться.
Мчится поезд красно-серой стрелой по российским просторам!
А пассажирам в вагонах что делать? Только есть, спать, да в окно глядеть. Ну, иногда в туалет сходить. Но тут видят, какой день поезд без остановки идёт. Бока отлежали, еда кончилась, воду из титана всю выцедили. У многих гигиенические прокладки закончились. Одни и те же города за мутными окнами мелькают. Заволновались люди, стоп-кран срывать начали, не дураки же совсем! Но система тормозов отрегулирована так, что срабатывает только до скорости 120 км/ч. А при большей нет, так как от резкого торможения колеса у вагонов тогда отлетают. Спросите, почему отлетают? Ладно, только по секрету. Когда колёса на ось насаживают, то место соединения обильно смазывают подсолнечным маслом. Чтобы они глубже садились, не спадывали. Наливают ведро масла, тряпку туда окунают и мажут. А дома дети голодные, жена два года работу найти не может и теща парализованная лежит. Вот и тащат это масло почём зря. А колёса уж как нибудь, не в первый раз. Но я вам ничего не говорил.
Устроили тогда в тамбуре общее собрание, давай кричать друг на друга, виноватых искать, ну, как обычно. К машинистам ведь не попасть, и радиосвязи с ними нет. А был там один одноглазый повар без руки, которую в прошлом месяце в электромясорубку затянуло. Он как раз из больницы ехал. Вот он и говорит:
- Раз электровоз работает от электричества, то надо питание отключить. Тогда поезд остановится. Я это хорошо знаю.
Все обрадовались, затолкали его, упирающегося, на крышу, и он щипцами для ногтей перекусил контактный провод. И, правда, остановился поезд. Высыпали все из вагонов, стали снег для кипятка набирать, да под деревьями его разгребать, чтобы старые грибы найти или корешки какие.
А этих пассажиров ожидали на перроне в Санкт-Петербурге родные и близкие. А так как поезд опаздывал на неопределённое время, и в комнату отдыха их без билета не пускали, то стали они мёрзнуть. И хоть покупали водку и беляши с мясом, но в фуражечках и в ботинках на тонкой подошве на морозе долго не простоишь. А в валенках и в шапках-ушанках по Санкт-Петербургу ходить не принято. Раз, два, конечно, предупредят, а потом, извините, – на Соловки! Всё-таки культурная столица. Вот, встречающие несколько дней попрыгали на месте, руками помахали и пошли сами навстречу поезду.
Как-то к вечеру замечают - на рельсе кошка мяукает. И, батюшки, перед ней лопнувший рельс вывернут! Кошка и плачет, что ей дороги дальше нет. Тогда один старенький адвокат с тросточкой спрятал бедную кошку за пазуху теплого пальто.
А немного погодя видят, стоит в тёмном лесу заиндевелый поезд, люди костры жгут, чай в закопченных вёдрах кипятят, ветки пихтовые туда бросают, чтобы зубы от цинги не выпали. Кто на брёвнышках фронтовые песни поёт.
Стали пассажиры и встречающие обниматься от радости встречи и чудесного спасения!
Машинистов тоже разбудили, сначала хотели их отлупить хорошенько, а потом простили по доброте душевной и дали нашатыря понюхать. Но как ехать дальше по неисправному пути?
Тут идёт обратно тот путеец.
Все обрадовались, бросились к нему.
- Как здорово, что вы пришли! Почините, пожалуйста, путь, очень уж мы домой хотим!
- Счас же!.. У меня смена закончилась. Вот утром начальству и доложу.
Тогда свалили его на землю, стали ногами пинать. Он сразу всё правильно понял:
- Извините, - говорит, - господа хорошие! Всё легко исправим!
Рельс молотком выправил, крепкой проволокой его шесть раз обвязал. Потом уж снегом с лица кровь утёр.
Тут и машинисты контакт наладили. Загудели, заиграли провода.
И поехал поезд с песнями и плясками по волшебному лесу!
А бедную кошечку взяла себе одна добрая голубоглазая девочка. Они сразу же полюбили друг друга. И жили вместе долго и счастливо. И родили со временем много красивых детей и котят.
А у путейца жена как-то зашла к известному артисту Юрию Куклачёву чаю с вареньем попить, когда он со своими питомцам на гастролях в их городе был. Да и уехала с ним насовсем. Тогда расстроенный путеец набрал в магазине полную сумку кормов для кошек и пошёл вслед за ними по мазутным путям. Но никто ему на прощанье даже рукой не помахал.
Только одна старушка у ворот долго смотрела из-под ладони на его согбенную спину, а потом прошептала: «Прости господи!» и закрыла скрипучую калитку.
Рассказ написан в соавторстве с Владимиром Азязовым.