глава из книги
"По Реке к родному Дому"
В детстве всё очень интересно: утреннее сияние росы и красный голубь, который кувыркается в голубом небе, чудесный запах ромашки и как больно колются иглы ежа… А завтра обязательно что-то новое увидим, узнаем! Это радость любого щенка. Однако впечатлений столь много, а следующий день так долго не наступает, что время ползет, словно сонная улитка. Она явно отстает, и хочется толкать ее в раковинную спинку.
Просыпается и нечто странное, вневременное – врождённое ощущение сверхъестественного: всяких добрых и злых духов: Жар-птицы, Змея Горыныча, богатыря Котигорошко, Золотой рыбки… Их видишь, слушая сказки, радуешься или боишься. Это робкие, первые лучики духовного рассвета.
Однако годкам к семи сначала лукавые мультфильмы, а затем и светская умовая школа осмеют и почти погасят те слабые искорки. А весёлая юность и вовсе затопчет тот «костерок». На уме сегодняшние радости, любовь…
Только годам к 30-ти, горько познав терпение в армии, в учебе, в молодой семье, начинаешь с удивлением замечать, что эти цветущие весны, снегопадные зимы заявляются опять и опять. Что за канитель? Где же хваленый прогресс? Шутливо рассказываешь сказки дочери или сыну и думаешь: «Да ты и сам совсем не особенный молодец, как раньше мнилось, и, наверное, смертный».
Впервые с недоумением чешешь затылок: «Жизнь, зачем ты мне дана?»
Смутно чувствуешь гармонию и хаос мира, которые кто-то же создал: Бог, Творец, Природа-матушка? И где мое заветное место во всём этом?
К 40-ка годам нового становится все меньше. Женщины, а для них – мужчины пахнут уже не так чарующе. И деревья, дома перестали быть большими. Даже вкус шампанского, водки теряет прежний аромат и жар… И появляется торопливость: успеть бы, эх, успеть бы заработать побольше денег и завершить все задуманное!
А по большому счету стать самим собой – не той куклой, какую из тебя вылепило общество. Нет. Свободным орлом! Это, увы, не удается. Разве что иногда вырвешься на охоту, рыбалку в вольную степь или на живописные острова. Да надо же торопиться домой, на работу. И время естественно ускоряет свой бег. Но ты пока спешишь с ним в обнимку.
Однако к 50-ти оно уже летит, как желтые листья под ветром, и новое почти не встречается. Становится грустно, и невольно задумываешься: может, не там ищу? Может, самое-то важное прячется совсем не снаружи, а внутри меня? Это открытие обескураживает. Вот же дети, жена, внуки. Нужно заботиться о них.
Неужели настоящая жизнь, плутовка, нет, не эта ; другая, о которой мечталось, прошмыгнула мимо меня? А я так и не изведал, что кроется в глубинах души. Какие дары и силы, отпущенные мне судьбой?
И начинает стучать в сердце то, что было и сплыло в детстве, в юности: ощущение сверхъестественного, даже не ощущение, а явное присутствие! В храме ли, в лесу, на море или в привольной степи. Так в душу входит светлая вера. Одним умом её не постичь! Вот почему в мире много атеистов: им не дано возродить в себе детство.
В 60 же лет новое чаще всего исчезает совсем, во всяком случае становится не так ярко интересным. В земной суете ты уже всё видел, кроме своей смерти. Да и та частенько напоминает о себе похоронами близких и друзей. Ощущаешь странную игру времени. Оно то мчит, словно колесо с горы, то возвращается в теплых туманах воспоминаний, окутывая тебя, как блудного сына.
А вот к 70-ти годочкам, если доживёшь, хочешь-не-хочешь, а уже реально задумываешься: «Что же ТАМ, за дверью, куда неизбежно попадешь?» И вера из светлой становится тревожной. Почему никто и никогда не подал голоса из Иного Мира?
И чувствуешь с сожалением, что теперь само время властно толкает тебя в спину: «Что ты ползешь к своему Дому, словно улитка? Родной он тебе или чужой? Уже некогда заниматься чепухой. Давно пора советоваться с моей мамой – с вечностью. Ну-ка, ну-ка, что же ты, самоуверенный ветеран, знаешь о ней?»
Почему, например, этот земной шар, на котором ты долго толкешься, эти звезды над головой такие беспокойные? Даже огромное Солнце куда-то летит! По нашим представлениям, оно, конечно, к чему-то стремится, имеет цель. Иначе зачем же стараться? Или светило кого-то боится и убегает, увлекая за собой Землю и меня вместе с ней? Трудный, очень трудный вопрос.
Может показаться смешным, но я уверен, что всё живое и неживое во Вселенной боится космической темноты, тишины и холода. Лихой стаей эта неумолимая троица невидимо и постоянно ловит любое вещество, и нас в том числе, и поглощает. Тогда и время, увы, исчезает. Но в этой яростной вечной схватке рождаются вспышки материи. Они убегают и расширяются. Так появляются новые вещества, новое время и возрождаются наши души.
Вот такие, простите, пироги.
А люди мне все чаще напоминают того мужичка, который нашел на поле боя драгоценный бриллиант «Санси». Он сверкал на шлеме бездыханного короля Карла Смелого, который свято верил, что амулет спасёт его. «Зачем же создана эта забавная игрушка?» ; с недоумением разглядывал ее мужичок. И стал высекать из неё искры, чтобы прикурить!