«И пошел он (Елисей) оттуда в Вефиль. Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города, и насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их, и. проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса, и растерзали из них сорок два ребенка».
Известные слова из Библии, о которые спотыкается, особенно современный неверующий человек, и не только неверующий. Как так, возмущается воспитанный в условиях «толерантности» человек, убить малых детей, да как можно такого человека называть пророком, ведь это зверь!? Вот, мол, откуда корни христианской жестокости, вот откуда костры и виселицы инквизиции, зажаривание живьем людей, ведь даже Библия не скрывает этой жестокости по отношению к малым детям.
Другие начинают искать в происшедшем некую аллегорию, мол это о 42 грехах человеческих говорится в этом эпизоде, мол человек обязан трудиться над искоренением этих грехов, и уничтожить эти грехи в себе, как медведицы, которые задрали детей по дороге в Вефиль.
Третьи начинают искать в событиях на дороге из Иерихона в Вефиль более «глубинный» смысл, и вещают о некиих муках пророка Елисея, мол, эти муки совести за смерть 42 детей сподвигли пророка на совершении удивительных подвигов — воскрешение в дальнейшем именно детей. «Бог напоминает, что тень сорока двух убиенных будет преследовать пророка на протяжении всей его жизни» - глубокомысленно изрекают такие «толкователи».
Но у всех толкователей эпизода о гибели 42 детей от медведиц незыблемое и нерушимое убеждение, что виновником гибели детей является пророк Елисей. Ниже будет доказано, что пророк Елисей никакого отношения к гибели детей не имеет, а толкователи и комментаторы 4 книги Царств, в которой говорится о гибели 42 детей, имеют смутное представление о том, о чем они «толкуют».
Но сначала, для понимания того, что же произошло по дороге из Иерихона в Вефиль, необходимо сделать следующие отступления и примечания.
Автор этих строк родился в 1949 году, жили мы в своем доме, и почти все время проводили на улице. Семьи в то время были многодетные, жили бедновато, но не голодно, отцы работали, подавляющее большинство матерей занималось хозяйством, приглядывая за разновозрастными детьми. Начиная с восьми лет вместе с многочисленной оравой сверстников разных возрастов собирались на «Новке», или «Новой дороге», представляющую собой огромный, покрытый травой пустырь, со всех сторон по периметру загороженный заборами, за которыми находились большие огороды с частными домами. Откуда взялось такое название - «Новка» никому не было известно. На «Новку» можно было попасть с улицы Колодезной, через узкую, длиной метров 50 улочку.
Вспоминая сейчас те дни, поражаюсь количеству детей, собиравшихся для игр, думаю, минимум нас было человек шестьдесят. «Новка» была идеальным местом для игр такого количества детей, и все каникулы, и вообще все погожие весенние, летние и осенние дни мы проводили на пустыре. Собирались после обеда, потому что у каждого, а 8-10 лет, это уже не малое дитя, были свои обязанности по дому, тем более, что при каждом доме был огород - кормилец, в котором трудились утром, пока было не так жарко.
«Новка» видела самые разные наши игры — и лапту, и вышибалы, и бей-беги, и штандарт, и чику, и пристенок, и много других, названия которых забылись с годами.
Но помимо игр, как и все дети такого возраста мы были жестокими детьми, устраивали, особенно одиноким женщинам стукалочку, когда поздно вечером, подобравшись к окну, втыкали в раму иглу, или что-то подобное, с привязанным небольшим грузиком, и как только хозяева гасили свет (а электричество в то время у нас было редкость, поэтому использовали лампы), начинали потихоньку подергивать ниточку. Привязанный грузик ударялся в стекло, возникала иллюзия, что в окно кто-то стучит. Потом, давясь от смеха, сидя в кустах недалеко от дома, наблюдали, как хозяин или хозяйка выходят на крыльцо дома, недоуменно оглядываются, и, не увидев никого рядом с домом, отправляются спать. Через некоторое время мы повторяли свою проказу, потом в третий раз, пока хозяин или хозяйка не подходили к окну и ругаясь, не рвали привязанную ниточку. Но нас уже у дома не было, мы сбегали, как только хозяева подходили к окну.
Еще одной жестокой игрой для нас было дразнить пьяных. Окружив пьяного со всех сторон, мы строили ему рожи, выкрикивали обидные слова, понимая, что пьяный человек не в состоянии догнать нас. Обычно это был посторонний человек, который жил не у нас районе, поэтому здесь мы не боялись, что этот пьяный может пожаловаться родителям. Кстати, по тем временам, наши, в основном неграмотные или малограмотные родители очень хорошо понимали, как надо воспитывать таких озорников и разгильдяев, как мы, поэтому если на нас жаловались соседи, родители никогда не защищали нас, для родителей правилом было всегда, что сосед не может говорить неправду. Воспитательный процесс был очень короткий, отец обычно брал широкий солдатский ремень, выразительно щелкал им, и говорил: «Еще раз пожалуются, - видишь, разговор будет короткий». Но у нас в семье мой давно покойный отец Илья Васильевич (упокой Господи, душу его) никогда не приводил угрозы о нашем наказании в действие, что касается моих друзей детства, им доставалось довольно-таки изрядно.
В одном из домов, окружающих «Новку», жил пожилой мужчина, по нашим меркам глубокий старик, потому что родители наши были значительно моложе его. По разговорам родителей, к которым как обычно очень чутко прислушиваются в это время дети, мы знали, что старик этот был во время гражданской войны белогвардейским офицером. Не помню, как звали его, но в памяти крутится, или Кузьма, или Кузьмич. Нам, воспитанным в то время на «Чапаеве», «Мы из Кронштадта», «Щорсе», «Александре Пархоменко», фильмах, которые мы смотрели много раз, было дико видеть, как бывший белогвардейский офицер живет среди нас, дышит одним с нами воздухом, и даже работает на советском предприятии! Возвращаясь вечером с работы, он проходил по узенькой улочке на «Новку», сразу сворачивал на пустыре вправо, так как его дом был первым от улочки, молча открывал калитку, и шел к дому. Как только он появлялся на пустыре, мы замолкали, оставляли свои игры, и молча смотрели на него до того момента, пока он не исчезал в доме.
Был Кузьмич полностью лыс, как бильярдный шар, постоянно ходил в кепке, но его лысину мы видели, когда он подходил к своему дому, и перед крыльцом снимал кепку. Где-то раз в неделю, обычно в субботу, он приходил домой навеселе, мы безошибочно определяли это, как только он появлялся в начале улочки. Мы прекращали игры, непроизвольно сбивались в кучу, Кузьмич, пройдя улочку, обычно направлялся к нам. Мы же не дожидаясь, пока он заговорит начинали хором кричать: «Лысый, лысый!», разбегаясь во все стороны по пустырю. Сначала Кузьмич пытался догнать кого-нибудь из нас, потом он начинал злиться, хватать с земли мелкие камешки и кидать в нашу сторону. Здесь мы убегали через улочку на Колодезную, где, выждав минут 10 возвращались на пустырь. Кузьмича уже не было, его обычно забирала старенькая жена, и мы продолжали свои игры.
Эти мои воспоминания напрямую связаны с эпизодом в Библии, в котором медведицы убивают 42 ребенка. Для того, чтобы понять происшедшее на дороге из Иерихона в Вефиль, нужно побывать в шкуре тех детей, которые долго и истошно кричали вслед пророку Елисею: «Иди, плешивый! иди, плешивый!». Теперь, закрыв глаза, отчетливо представляю всю картину происшедшего, ибо поведение толпы малолетних детей и тысячи лет назад, и во второй половине 20-го века мало чем отличаются, и как мы кричали Кузьмичу: «Лысый, лысый!», так и тысячи лет назад толпа детей, уверенных в своей безнаказанности, вопила: «Иди, плешивый! иди плешивый!».
Расстояние между Иерихоном, откуда начал свой путь пророк Елисей, до Вефиля 28-29 километров, неспешным шагом можно пройти за 6 часов, но следует отметить, что в то время люди медленно не ходили, так как для подавляющего числа людей при преодолении значительных расстояний приходилось рассчитывать только на собственные ноги. Таким образом, пророк Елисей, чтобы пройти такое расстояние, должен был выйти из Иерихона или рано утром, чтобы к самому солнцепеку достигнуть Вефиля, или же где-то в 15 часов, когда начинает спадать дневная жара. Исходя из того, что дети даже такого возраста исполняли определенные обязанности по дому, и эти обязанности обычно исполнялись в первой половине дня, во второй половине дня дети были свободны. они уже играли, следовательно это была вторая половина дня.
Необходимо отметить, что Иерихон не имел стен, защищающих город, ибо его стены в свое время разрушил и проклял Иисус Навин, и проклял всех кто восстановит город. Но строился Иерихон, как и все города в то время, с учетом возможной длительной осады - с внутренней стороны стен, до ближайших домов, - пустырь, что позволяло во время осады без помех перемещать силы защитников города в ту или иную точку, из которой исходила наибольшая опасность, а также перемещать орудия защиты — кипящую смолу, камни и т. п. Стен города не стало, а пустырь остался, и вот на таком пустыре и играли дети.
Детей было более сорока двух человек, потому что в дальнейшем 42 ребенка убили медведицы, но оставшиеся в живых дети смогли добежать до Иерихона, чтобы сообщить взрослым о случившемся. Все дети — мальчики, так как в те времена мальчики и девочки такого возраста играли отдельно.
Кстати, все комментаторы и толкователи этого эпизода Библии почему-то утверждают, что плешивость на Востоке во времена пророка Елисея была признаком бесчестия. Но такое утверждение не выдерживает критики даже с точки зрения элементарной логики - и в то время, да и во все времена бесчестие человека определялось не по наличию у него на голове плеши, а по совсем иным признакам. Несостоятельна с этой точки зрения и ссылка на Библию, ибо в самой Библии о бесчестии в связи плешивостью не говорится. Единственно, следует отметить, что в книгах пророков Иезекииля и Амоса разгневанный Бог грозит карами народу Израиля за отступление от Божественных заповедей землетрясением, «земля будет подниматься и опускаться как река Египетская», и другими наказаниями, «и обращу праздники ваши в сетование, и все песни ваши в плач, и возложу на все чресла ваши вретище и плешь на всякую голову...». Таким образом, Бог грозит наказанием всему Израилю, мужчинам, женщинам, старикам и детям, всему народу Израиля за отступление от Него, причем «плешь на всякую голову».
Елисей выходит из города, здесь начинается дорога на Вефиль, по обеим сторонам которой растет лес и густой кустарник, так что путник оказывается как бы в лесу и дорога, - это единственная ниточка, связывающая людей, живущих в разных городах, друг с другом. Догадаться, что дорога шла среди леса очень просто: во-первых, об этом прямо говорится в отрывке (медведицы «вышли из леса»), а во вторых, во все времена и во всех землях медведи — это лесные животные, там они находят себе пищу, там же скрываются от опасности, ни в степях, ни тем более в пустынях медведи не живут.
Дети, увидев одинокого путника, подустав от своих игр, обрадованные возможность найти другую забаву, бегут вслед Елисею, истошно крича: «Иди плешивый! иди плешивый!». Елисей быстро идет вперед, дети, в азарте утратив чувство опасности, бегут вслед, не обращая внимания, что они все дальше и дальше углубляются в лес.
Толпа детей, не получая отпора, распаляется все больше и больше, но растет и гнев Елисея. Он пророк, он знает будущее мира, но он не может успокоить их и призвать к порядку этих детей. Его душит гнев, но не этих детей, а на их родителей, которые не смогли воспитать своих детей в соблюдении Божиих заповедей, пятой заповеди, которая требует не только почитания отца и матери, но и всех старших.
И вот уже некоторые из детей, раздосадованные тем, что Елисей не реагирует на их истошные крики, поднимают с дороги камни, с явным намерением, направить эти камни в спину Елисея. Пророк чувствует это и резко остановившись, круто поворачивается к детям. Дети инстинктивно замирают, а Елисей обрушивается на них и их родителей с грозными словами о том, что у нечестивых родителей нечестивые дети. И родители и дети забыли заповеди Божьи, впали в бесчестие, поэтому да будут прокляты именем Господним и они и родители их.
После этих слов Елисей повернулся и быстро зашагал вперед. Первоначальный пыл детей, после этой остановки и слов Елисея спал, но не потому что дети вняли словам Елисея, а потому что они вдруг увидели, где они находятся. Кроме того настроение толпы детей, да и не только их, можно изменить, если найти правильные слова и приемы. Пророк Елисей, владея словом, смог добиться своего.
Сначала самые ретивые из детей попытались было побежать вслед Елисею, но не увидев поддержки своему намерению, отступили. Толпа детей, возбужденно переговариваясь, нехотя повернулась и направилась в сторону Иерихона.
И никто из них не знал, что в этот весенний день по обеим сторонам дороги, не видимые за кустарником, по разным сторонам дороги, стоят две медведицы с медвежатами. Возбужденные дети, жестикулируя и обсуждая происшедшее, шли по дороге домой. Все закончилось, камни, поднятые ранее с дороги, были уже не нужны и дети стали швырять их во все стороны. И вдруг, один из камней, пущенных рукой ребенка, попадает в медвежонка, он тонко верещит. Трудно представить более страшного зверя, чем медведица, у которой обижают или пытаются обидеть медвежонка. И медведица, сначала одна, потом вторая, в ярости выскакивают на дорогу, сокрушая всех, кто попадется ей на пути, дети для таких зверей легкая добыча, медведь развивает скорость до 50 км/час, причем такой скорости медведь достигает с первоначального прыжка, скорость же детей при беге, подчеркнем, "малых детей", т. е. от восьми до десяти лет составляет 10-12 километров.
Детей было более 42 человек, ибо в отрывке говорится, что медведицы задрали не всех детей, а 42 «из них», оставшиеся в живых дети, задыхаясь прибегают в Иерихон, из бессвязных слов их родители узнают о происшедшем, и, подхватив что — нибудь потяжелее бегут по дороге в Вефиль. Зрелище, которое они застают на лесной дороге, ужасно, - мертвые изуродованные дети, некоторые еще живы, но явно, что спасти их не удастся.
Уже спустя время, в более спокойной обстановке, дети подробно рассказали родителям о случившемся. Из их рассказа родители поняли, что человек, которого дразнили дети пророк Елисей, а на вопрос: «Как вы узнали, что на вас напали медведицы?», с удивлением ответили: «Так ведь с ними были медвежата!».
Отличить визуально, на расстоянии, медведя от медведицы невозможно, но в случае с пророком Елисеем, написано, что из лесу вышли медведицы, а не медведи, эти взрослые особи практически всегда ходят с медвежатами, иногда даже разновозрастными, причем весной с маленькими медвежатами, вот почему именно медведиц видят оставшиеся в живых дети, ибо вместе с медведицами на дорогу выскочили медвежата.
Таким образом, пророк Елисей не только не имеет никакого отношения к убийству 42 детей, но у него и в мыслях не было наказать их таким страшным образом. Слова Библии не толкуются аллегорически, а исключительно буквально, и если Библия не говорит, что по слову Елисея вышли медведицы и растерзали детей, то именно так и было. «И вышли две медведицы из леса, и растерзали из них сорок два ребенка» - но не говорится о том, что Елисей призвал этих медведиц.
Исследуйте Писания, исследуйте правильно, как истинные аналитики, которым Господь вложил разум. Этим разумом, на основании жизненного опыта, на основании светских наук, Господь начинает вкладывать в сердце христианина крупицы ума. Кристаллизуясь, эти крупицы заполняют все сердце, становятся единым целом, христианин обретает мудрость. Никто, кроме христианина не в состоянии обрести мудрость! И только мудростью, которая правильно отсекает от разума ненужное для мудрости, познается самая великая премудрость, сокрытая в Священном Писании — прошлое и будущее мира, христианин становится пророком!