Я Василю не пустиля
Жила у нас в селе семья, хозяйкой в которой была немка, а хозяин русский. Откуда они и, как к нам попали, я не знаю.
Семья не многочисленная, и по - своему интересная. Хозяйка по имени Амалия, или Маля, а хозяин Василий.
Маля была маленькой и подвижной женщиной. Для меня, тогда еще мальца, она была уже в возрасте бабушки.
А Василий статный, высокий и крепкий уже дедок, с флотской выправкой.
И были у них сын и дочка, по возрасту которые мне годились тогда в родители.
Кстати сказать, дочка их и, сейчас, живет и здравствует в нашем селе.
Семья была крепкая и дружная.
Но, как говорится с кем поведешься от того и наберешься.
И Василий, а потом и сын его, понемногу стали перенимать местные обычаи.
И по случаю, а то и без случая, стали пользовать «горькую», что приводило местное население в умиление.
Народ выходил поглядеть, как Маля «разносила» своего Василя, ( слово Василий она не выговаривала) когда тот приходил домой «на бровях».
И ругались - то они, не как местные, а так же как - то своеобразно.
Но интересовал людей не столько сам процесс «семейной разборки», (у самих такого добра полно), сколько, то обстоятельство, что Маля картавила и плохо выговаривала русские слова, забывая при этом падежи и склонения.
А деревенская жизнь, как известно вся навиду.
И тут же собирается толпа зевак, среди которых, кто - то с соучастием, а кто - то, не стесняясь со смешком, наблюдал этот семейный скандал.
И ребятишки тут, как тут.
Как же без них, они присутствуют везде и всюду, как та незримая рать, которую от постоянного присутствия, взрослые уже и не замечают.
Не замечают и при подобного рода разборках и при более «пикантных обстоятельствах», по которым собственно и происходило обучение малолеток всяческим семейным «взрослостям».
А учитывая детскую наивность и вседозволенность, эти деревенские ребятишки подходили почти вплотную, и жадно следили «за процессом», глядя прямо в лицо участников, снизу вверх.
И эта детская наивность позволяла им без стеснения, не сдерживая эмоции, хохотать, когда Маля коверкала слова (а от волнения и еще больше).
Но хохотун этот, если честно сказать, мог схлопотать подзатыльник, от родителя, если тот присутствовал рядом, или еще от кого, потому, как над взрослыми смеяться не полагалось, в то время.
Василий был человек общительный и разговорчивый, и никогда не проходил мимо, не поговорив с человеком, который ему повстречается на пути.
И обязательно поздоровается, и даже с нами, малолетними.
Для нас ребятишек, он так - же был интересным собеседником, потому, что рассказывал нам всяческие истории из своей жизни. Но по большей части про войну.
Служил он на флоте, оттого и выправка у него сохранилась стройная. И нам «сухопутным», как он нас именовал, было все интересно, что бы он ни рассказывал, про море, про военные походы.
И вот этот дед Василий и его супруга Маля, после выхода на пенсию, имея крепкое от природы здоровье, особенно Василий, который дожил до 99лет, работали в местной бане.
Василий истопником, а Маля, принимала у населения «копеечки» за вход в баню, и выдавала билеты, которые надо было сохранять, а при выходе из бани, опять предъявлять ей (вот вам и немецкая пунктуальность).
Задав пару, Василий выходил посидеть на улице, на лавочке, на которой распарившийся народ уже отдыхал, остывая, после крепкой парной.
В это - то время и происходили самые интересные разговоры, из которых детвора и дочерпывала недостающие знания о житье бытье.
По субботам баня была для мужского населения, а по воскресеньям для женского.
Маля надо сказать была жестким поборником нравственности, как сейчас бы сказали.
И следила всегда за ребятишками, которые на ее взгляд, нарушали эту самую нравственность.
И не применно, при нарушении кем - то этических норм и правил, с ее точки зрения, она обязательно встретит и выскажет все в глаза этому самому нарушителю.
И не посчитает за труд еще и родителям донести.
И поэтому уже подрастающее поколение ребятишек, старались ей на глаза не попадаться, потому, как имели в своем багаже уже не одно прегрешение по этой части.
Одним из таких прегрешений было подглядывание разношерстными по возрасту ребятишками, в банное окно, в женский день.
Смекалистые, это те, которые чуть повзрослей, пацаны, процарапали в закрашенном банном стекле дырочку, когда мылись в субботу, а в воскресенье хулиганили и нарушали эти самые этические нормы.
Это хулиганство по большей части происходило зимой, когда на улице рано темнело, и на лавочке около бани, никого не было.
И что бы никакой, случайно прошедший человек, не смог увидеть, стыдно ведь.
И вот в один прекрасный зимний воскресный вечер, когда уже стало темно, я, как мне казалось, уже созрел, что бы узнать, что там скрывается за этим чудным банным стеклом.
И вместе с ватагой таких - же «созревших» ребятишек столпился у банного окна, выжидая своей очереди, и жадно слушая комментарии других пацанов.
Как вдруг, выскакивает баба Маля, с веником в руках и с причитаниями бежит в нашу сторону. Произнося при этом выразительные ругательства в наш адрес.
Ясное дело, мы все в рассыпную, кто куда.
Благо, что рядом лесок, в который по большей части мы и посигали, прямо в сугроб.
Наступил понедельник.
Все ребятишки собрались около конторы, в ожидании трактора, который таскал волоком на полозьях «будку - теплушку».
В этой будке нас отправляли в школу, когда холодно, а в другие дни мы ходили пешком.
Школа находилась в соседнем селе в пяти километрах.
И тут появляется баба Маля, выискивает примеченных ею хулиганов и произносит фразу, которую я запомнил на всю жизнь, и которая собственно и озаглавливает этот небольшой рассказ.
А именно она со свойственным ей акцентом и с волнением прокричала
нам в лицо, при всех, что бы нам стыдно было: - «Я, Василю не пустиля. Догнал, голову сшиб на х..!»
Вот так. Повезло, однако.
29.11.2011г.
А.И.Копин
© Copyright:
Анатолий Копин, 2011
Свидетельство о публикации №211120301788