-Алька! Заводи! – кричит дед.
-Сейчас!
Я накручиваю ручку старого патефона, аккуратно ставлю иголку….
-Расцветали яблони и груши…
Пахнет стружкой, греет солнце. Сегодня – дрова. Взрослые пилят - рубят, а мы, внуки, носим по три поленьки под навес и складываем под руководством бабушки.
Дед – сухой, абсолютно лысый! Всю жизнь он бреется опасной бритвой "под ноль". Говорят, даже бабушка не знает, какой у него цвет волос.
Дед – машинист паровоза. Он награжден в войну орденом Ленина.
А в жизни он – веселый, пьющий, курит непонятные папиросы, от дыма режет глаза…
Все его зовут «Дедка». И мы, и мама, и бабушка. Только когда бабушка сердится, она говорит: - Шурка.
И оба они - Шуры. Так уж вышло.
-Шурка! Пошел к черту! Вся жизня через тебя наперекос!
-Дедка! Я с тобой завтра за грибами!
Он курит и усмехается:
-А дойдешь?
-Я? Я – дойду.
И мы встаем до рассвета, бабушка тихо ругается: - Куда дитё тащишь, старый козёл?
А он сверкает глазами:
-Лялька? Дойдет.
Долгое поле, уже и леса никакого не нужно, но я же сказала?
И спать хочется.
Я таращусь честно под каждую травинку. А грибы убежали по лесу от меня врассыпную, не хотят ко мне в лукошко.
-Дедка! Вон у тебя уже сколько! А я?
Уже и слезы готовы брызнуть.
-Ой, Алька! Чего-то мне в глаз соринка занеслась. Вон там, под кустом глянь? Ну, на всякий случай.
Под кустом сидят, нахохлившись, три белых.
-Дедка! Ты же старенький, ничего не увидел! – хлопаю я в ладоши, - а мне, смотри, беляки сами показались!
-Да ну? – изумляется он, - вот ведь, чтобы я без такой помощницы делал? Прогнала бы нас Шурка из дому с пустыми корзинами.
Мы возвращаемся к вечеру. Ноги гудом гудят, но в корзине – красавцы грибы. И еще букет васильков для бабушки.
- Бабушка! – говорю я, - ну расскажи про летчика из Ленинграда, а? Как он в тебя влюбился и с тремя детьми замуж брал?
-Алька! Отрынди! Ну какой летчик?
-Вакуированный! Вот бы ты, бабуленька, замуж за него вышла, я бы теперь в Ленинграде жила!
-Ты, Лялька, дурочка. Тебя бы тогда и не было бы вовсе.
-Как же, бабушка? Как же это меня – и не было бы?
- А Дедка? Тебе его не жалко? Как же он один остался бы?
Я думаю. Слезки скапливаются в уголках глаз.
Я бегу на крыльцо, где курит дед. Обнимаю его за шею руками, прижимаюсь к груди:
-Ты, Дедка, не плачь! Я же всё равно с тобой бы грибы собирала, да?
-Обедать! – зовет бабушка.
За большим столом многочисленная родня. И мы, все внуки.
-Вот, - хитро щурится Дед, - есть предложение: сначала мы все будем есть Алькино, а потом – каждый своё. Здорово я придумал?
-Здорово, здорово! – кричу я радостно.
Мне кажется, что если я – отдам всем своё вначале, то потом – мне будет очень много счастья, все будут со мной делиться.
- Она – невыносима! – вещает старшая двоюродная сестра. – Убогая наша.
-Ешь, мой хороший, - серьезно вдруг говорит Дедка, - никогда никого не слушай.
Мне - шесть лет....