Кто-то сказал, жизнь – это музыка, а Библия – ноты для нее.
Конечно, любая музыка может быть записана посредством нот.
Это всем известно.
Однако не каждый способен сыграть по этим нотам.
И дело здесь не только в знании или не знании человеком нотной грамоты.
Есть нечто более существенное и важное, позволяющее человеку быть живым, исполнять живую музыку, а не мертвую подделку. Ведь, чтобы играть и петь музыку, знать ноты совершенно не обязательно. Можно быть музыкантом, как говорится, "от Бога" и ничего при этом не понимать в теории музыки. Я знаю таких людей. Причем в самых разных сферах, от «лабухов» в ресторанах до людей, достигших широкого признания.
Поэтому для меня очевидна одна истина, что вовсе не знание нот делает человека музыкантом. Хотя, конечно, знать ноты и теорию - это не плохо. К этому нужно стремиться. Но также я знаю музыкантов с хорошим теоретическим образованием, но которые не способны создавать музыку. То есть они играют по нотам правильно, но музыка не звучит. Вот проблема!
В их музыке нет души и духа. Есть просто механическое извлечение звука из инструмента. Правильное и педантичное с теоретической точки зрения. Этакое законничество в искусстве.
А музыкант - это, прежде всего выразитель духа посредством звуков.
И чтобы быть музыкантом нужно иметь слух, без которого невозможно отличать гармонию от фальши. Я бы даже сказал, не просто слух, а внутренний слух, который часто не совпадает с внешним. Порой человек слышит музыку внутри себя, а выразить ее не может, потому что у него нет внешнего слуха, он просто не развит. Но все равно в душе такой человек - музыкант.
Слух позволяет слышать гармоничность.
Внутренний, духовный слух - это способность человека воспринимать истину.
Жизнь - это великая музыка, которая воспитывает каждое ухо слышать ее.
В результате, каждый живущий творит и оставляет свою собственную мелодию. Ведь каждый человек по-своему слушает и исполняет эту музыку. Кто-то предпочитает ее просто слушать, а кто-то, наоборот, – ничего не слышит, кроме своих собственных сочинений. Кто-то тщательно выискивает в этой музыке ошибки и спорит с ее Создателем. А кому-то и вообще нет до этой музыки никакого дела. Он к ней ее даже и не прислушивается. Такой и не догадывается, что сам является одним из ее многочисленных инструментов и выразителей.
Слышите ли вы эту музыку?
...Когда я много лет тому назад писал свои дневники, у меня иногда возникало это мистическое чувство приобщенности к этой живой музыке. Как я ее слушаю, исследую, переживаю, и в какой-то мере творю. Слова ложились в дневник стройными рядками, но абзацы и главы получались в каком-то непонятном мне порядке (или беспорядке). Логики их построения я не мог постигнуть.
Наверное, действительно невозможно постигнуть алгеброй гармонию.
Сейчас я размышляю об эволюции своих музыкальных вкусов.
К примеру, раньше меня совсем не интересовала классическая музыка.
Разные там симфонии или фортепианные сонаты воспринимались моим ухом как бессмысленные наборы звуков (какофония). Я их просто не слышал, не воспринимал, как музыку. Когда же я приучил свое ухо воспринимать классические произведения, я начал получать от этой музыки большое эстетическое наслаждение. Эта музыка стала выстраивать мой внутренний мир.
Или, к примеру, джаз. Раньше я не понимал джаз и не любил его. Мне была гораздо ближе и понятнее роковая или поп музыка с ее простыми ритмами и формами. Теперь я "балдею" от свободных джазовых импровизаций, где много воздуха и пространства. Где нет жесткой зависимости от маршеобразного ритма и простенькой мелодии. Особенно я люблю, когда импровизирующие совершенно уходят от основной темы и пускаются в полет.
Основная тема в музыке подобна догме или доктрине в религии. Кому-то она нужна, как генеральная линия партии или как ведение лидера, за которым следуют ученики.
Но чем глубже и тоньше становится слушатель, тем меньшую потребность в чужой интерпретации он испытывает. Это происходит вот почему. Понять и оценить произведение автора может только равный или близкий ему по уровню слушатель. И когда слушатель дорастает до понимания автора, ему уже не нужны объясняющие замысел автора.
Такой слушатель может пойти еще дальше.
Истинный слушатель напрямую внимает музыке и у него рождается своя собственная интерпретация произведения. Вплоть до того, что такой слушатель способен увидеть в произведении такие смыслы и акценты, о которых не подозревал даже сам автор. От оригинальной трактовки слушателем основной темы автора рождается импровизация на заданную тему. Так он становится сотворцом автору произведения.
Вообще импровизация мне интересна, как явление, которое является промежуточным звеном и переходом от буквального исполнительства к собственному творчеству.
Импровизация отталкивается от жестко заданной темы (догмы и доктрины) и обыгрывает ее. Тем самым импровизация обогащает основную тему, углубляет и расширяет ее. Делая ее при этом и интереснее и значительнее.
Тема должна развиваться - вот лозунг импровизации. (И религии, и науки, и всего живого, в конце концов). Живой организм обязательно развивается. А если это не так, то он - мертвый.
Тем самым импровизация, как мы уже говорили, подводит исполнителя к следующему этапу - к созданию новых оригинальных произведений (новых тем).
И это естественный процесс. Сначала школьник учится писать сочинения на заданную тему, а после - на вольную. Сначала человек учиться азам, а после выходит на простор творческой свободы. Сначала ученик играет гаммы, а потом создает новые симфонии.
Если полностью уйти от основной темы, то получится новое произведение (новая тема).
Если полностью уйти от канонов жанра, то получится новый жанр.
Впрочем, как было сказано, чтобы осуществить это, недостаточно быть просто исполнителем, пусть даже и хорошим, но необходимо быть оригинальным автором. Или хотя бы попытаться стать таковым.
В музыке, как и во всем мире искусства, также как и в религии, есть свои ретрограды и свои новаторы. Есть свои исполнители, то есть, те, кто играет по чужим нотам и есть те, кто пишет свои ноты, то есть, творцы. Есть те, кто живет по чужим правилам и есть те, кто придумывают новые правила.
Поэтому творческому человеку тесно там, где ничего не обновляется, где он зажат рамками традиций и условностей, где ему изначально назначена роль послушного исполнителя. Оттого творческие люди всегда испытывают давление и гонение со стороны охранителей устоев, поборников чистоты жанра и доктринальной неприкосновенности.
И это самое, на мой взгляд, печальное явление в творчестве.
Когда я слышу о том, что выдающегося актера не приняли в свое время в театральное училище, а гениального музыканта - в музыкальную школу, забраковав их за отсутствие способностей, я почему-то вспоминаю о распятом Христе. Возможно, по этой же причине Лютера изгнали из католической церкви, а Самого Христа, объявив богохульником, предали на распятие.
Христу, слава Богу, удалось совершить задуманное и реализовать Свое призвание.
Но сколько творцов со сломанными крыльями так никогда не подняли их для полета?
Сколько спившихся музыкантов и художников были растоптаны безжалостными условиями обитания? Сколько из них были оставлены без поддержки в самый критический момент, сколькие преданы, когда вместо слов ободрения они слышали убийственное осуждение и неприятие? А сколько тех, кто вынуждены были предать в себе себя самого и отказаться от творческого призвания?
Потому что у каждого Моцарта есть свой Сальери.
Для того чтобы увидеть талант нужно самому быть талантливым.
Для того чтобы реализовать свой талант нужно открыть его в себе, а затем упорным и бескомпромиссным трудом воплощать его в жизнь. Ради того, чтобы в душе человека зазвучала эта музыка жизни. Ради самой этой музыки, которая стремиться проявиться, зазвучать в человеке и одухотворить собой весь мир.
Я думаю, что истинный музыкант способен увидеть Божью искру в человеке, не зависимо от жанра исполнения.
Да и не сам жанр, собственно, главное. Музыка может выражать себя через различные жанры. Важно, чтобы эта была настоящая музыка, а не подделка под нее.