От Сталинграда до Люксембурга. ч. 15 Командир роты

Николай Бичехвост
          КОМАНДИР РОТЫ

           Когда жил я судьбой отца, освобожденного в сентябре 1944 года американскими войсками в Диффердингене, вдруг в ноябре этого года  пришло мне письмо из Люксембурга. Письмо теплое и интересное. От уважаемой Марины, члена комитета «Русского клуба Люксембурга».
         Так пересеклось время то военное с днем сегодняшним, мирным. И переплелась в поколениях память об отцах и матерях наших в России с памятью славных граждан Люксембурга. 

        Вот это письмо, с незначительными сокращениями.
       «Уважаемый Николай Федорович, здравствуйте!
Зовут меня Марина…  я русская, живу в Люксембурге…  В настоящее время работаю редактором французского и русского новостных сайтов издательского дома Люксембурга  « Editpress ». Я являюсь, также членом комитета  «Русского клуба Люксембурга», организованного год назад.
      Очень признательна Вам за Ваш комментарий на сайте. Это очень интересная и полезная информация, особенно если учесть, что у Вас сохранились некоторые фотографии и документы тех лет… 
      Кстати, фамилия спасителя Вашего отца, скорее всего, пишется  Deibener. Можно попытаться разыскать если не его самого, то его родственников. Еще раз, огромное спасибо за Вашу работу. С уважением, Марина»

      Мой ответ Марине. В тот же день.
      «Уважаемая Марина! Огромное спасибо за письмо, которым я очень тронут!
      Конечно, я буду только благодарен Вам за доброе сотрудничество!  Представляете, какая это важная новость, весточка с ее юности - Люксембурга, для моей 84-х летней матушки. У нее до сих пор сохранились самые лучшие впечатления о люксембургских подругах и работницах по лагерю, притом поименно! Она говорила мне:  «Я бы хотела встретиться с ними». 
      На Майл ру Мой мир Николай Бичехвост я поместил фото спасителя отца Дайбенер, они его называли на свой манер Дайбених, и проживал он на Стадионштрассе. Конечно, хотелось бы узнать как о нем, так и поклониться ему в лице его детей и внуков! Я с большим интересом и ответственностью займусь с Вами, Марина, всей необходимой работой.
                С уважением, Николай Бичехвост»
 
     А мы опять обращаемся к допросам Федора Бичехвоста в отдаленном 1947 году, когда в памяти его все было так свежо и отчетливо. Хотя скажу, что и до преклонных лет отец, как и мать, обладали отменной памятью.
     Итак, из  протокола допроса.
     «После занятия американскими войсками гор. Диффердинген, я еще недели две проживал у гр-на Дайбених Ивана, а затем в г. Диффердинген прибыл старший лейтенант Львовский из числа военнопленных и объявил, что он назначен Советской военной миссией в качестве офицера связи для сбора советских граждан и организации лагерей для советских граждан.
     Здесь же из числа советских граждан по указанию Львова (так в документе, Н.Б.) стали организовываться лагеря».

     Теперь множество бывших военнопленных и гражданских лиц, оказались разбросанные в самых разных местах и были представлены сами себе. На чужбине!
Без знания языка, обычаев страны и средств к проживанию; они к тому же терялись в сложной обстановке военных действий. Через Диффердинген двигались части союзников вперед, на Германию!   
     А радующиеся свободе бывшие невольники фашизма  еще не знали, что высшее руководство их страны приняло жесткое решение о ПРИНУДИТЕЛЬНОМ ВОЗВРАЩЕНИИ ВСЕХ   советских военнопленных и гражданских лиц, независимо от их личного желания возвращаться или нет на родину.
    Уже в октябре этого 1944 года срочно начали формироваться группы офицеров Советских репатриационных миссий с целью организовыватьтакое возвращение из-за границы.

     В ноябре Уполномоченный СНК СССР по делам репатриации генерал-полковник Ф.Голиков так заявил в интервью газете «Правда». 
     «В результате великих побед Красной армии и армий наших союзников многие тысячи советских людей вырвались из вражеского плена. Разбросанные на территории Франции, Бельгии, Голландии, Италии, Люксембурга, Великобритании, Египта, Северной Французской Африки и даже в Соединенных Штатах Америки, они ожидают своего возвращения на Советскую Родину.
     Советское Правительство принимает все меры к тому, чтобы это горячее желание наших граждан было возможно скорее осуществлено. Десятки тысяч их уже возвращены на Родину из Финляндии, Румынии, Польши; первые десять тысяч прибыли из Англии;   
          большая подготовительная работа к репатриации советских граждан ведется во  Франции, Бельгии, Голландии и Люксембурге». 

      И это интервью начало усиленно распространяться в виде листовок (тиражом в 2 млн. экземпляров!) и имело большое хождение в лагерях, как официальный документ.
 
      Конечно, Федор Бичехвост, как и многие, с нетерпением ожидал часа возвращения домой, мечтал скорее вернуться к прежней жизни, увидеться с родными и близкими. Все
 они близко видели смерть, обстановка  лагерей калечила души, а подневольный тяжелый труд  вымотал последние силы. Теперь все было позади.

      Однако он, бывший офицер, видел, да и в разговорах чувствовалось, что многие находились в подавленном состоянии, испытывали внутреннее беспокойство и даже страх. Потому что будущее пугало их неясностью и неизвестностью.   
      Ведь ярлык "изменник Родины", приклеенный по воле Сталина попавшим в плен бойцам, был известен всем.

        Одни, вызволенные из немецкой неволи, боялись, что их просто не пустят домой, к семьям, в СССР. И что ждет их после возвращения туда, а?
       Другие, ну, простые рядовые пленные, те не хотели верить:
      - Столько  мы перетерпели на своей шкуре, и неужто накажут за то, что нас  повязал в плен сильный немец. А где были тогда наши с большого ума слепленные командиры да генералы?..
      - Да здесь и  народ получшей живёт, чем у нас, почему, а?.. Значит, и это  от начальства зависит, или как?..
 
     В освобожденные лагеря выезжали представители руководящего состава наших военных миссий, посещали  другие места угнанной в неволю молодежи, вплоть до домов бауэров. Они   обращались к освобожденным офицерам оказать помощь в репатриации соотечественников.
     Ведь те  лучше знали  бывших невольников, местные условия и места возможного нахождения советских граждан.
      Надо было, засучив рукава, наладить  работу по их сбору, размещать всех в одном месте и продумывать отправку на родину.

      Из документов Федора Бичехвоста о наведении порядка на сборном пункте, бывшем лагере, в Диффердингене.
     «Причем в лагере советские граждане разбивались  на десятки и сотни, во главе которых Львовым назначались командиры из числа военнопленных.
     Этим же Львовым я был назначен командиром роты, в составе которой были военнопленные и молодежь в возрасте от 18 до 30 лет, годных по состоянию здоровья к строевой службе».

        Ему пришлось заняться сбором и наведением элементарной дисциплины дорвавшихся до свободной, вольной жизни людей. Приучая их  к дисциплине, проводил строевые и  политические занятия, пригодилась офицерская жилка и опыт общения с военнослужащими.

      После освобождения ребята из охранной роты Федора Бичехвоста, предупредив его, ездили в соседний город Эш, вдруг встретят там своих земляков. Там в лагере тоже содержались и работали, да и умирали наши военнопленные.         
      Оголодавшие пленники подметили, что на селе бауэры оставляют у дороги бидоны с надоенным молоком, а взамен им привозят и оставляют на этих местах брикеты масла. Вот они и ухитрились растаскивать это масло по себе. 

      Отец рассказывал, что местные жители, понимая положение с питанием, собирали для лагеря разные продукты и одежду, чтобы всякого воровства было поменьше.
 
      Проблем у таких офицеров, как он, было хоть отбавляй! Более широкую картину можно представить по   документам того времени в самой Германии…

     «В первый период сбора советских граждан и организации лагерей основная масса советских граждан, освобожденных из концлагерей, шахт, фабрик, заводов и тюрем, приходили в места сосредоточения, где должны были в основном организовываться лагеря, измученные, полуголодные, с эпидемическими и венерическими заболеваниями и, главным образом, больные туберкулезом.
     Подготовленных помещений для размещения людей и продуктов питания не было. Народ сам себе начал доставать продукты питания путем грабежа скота и продуктов питания у немецкого населения...
      После длительной голодовки и сильной истощенности выдаваемые американским командованием сухие пайки (солдатский фронтовой паек в пакетиках) были недостаточны.
      Дров, угля, кухонной посуды, где можно было бы приготовить горячую пищу, не было. Ели сырое свежее мясо. Позднее начали приспосабливать разные банки, котелки, выбирая их из помойных ям или мусорных ящиков, и готовили горячую пищу. На дрова употреблялось все, что попадалось под руку.
      Разрушали здания, жгли двери, рамы и мебель и даже музыкальные инструменты… Круглые сутки во всем городе горели костры, на улицах города ловили птицу, скот и тут же у костра разделывали свою добычу. Появились массовые желудочные заболевания, брюшной и сыпной тиф».

       В Люксембурге офицерам по репатриации и их помощникам, как Федор Бичехвост, приходилось проворачивать затем огромный объем работы по сбору граждан в течение двух напряженных лет. Много было стихийности и неорганизованности.

      Посмотрим рассекреченные отчеты, извлеченные моим братом профессором Александром Бичехвостом из недр Госархива Российской Федерации.
      «Ha 1 марта 1946 г. было репатриировано из Люксембургского герцогства 42 человека и 1 советская гражданка, оформившая брак в советском посольстве в Париже.
      В число 42 человек вошло 12 человек, которые не числились в списках 96 человек, и, таким образом, к началу принудительной репатриации  на территории Люксембурга находилось 108 человек советских граждан.
       Доставлено Брюссель 34 человека, и 3 человека доставлено в Париж.
       Кроме того, люксембургская полиция предоставила список на 32 человека, которые нелегально покинули территорию Люксембурга.
      Остальные 33 человека разыскиваются полицией Люксембурга.
      По моему поручению без ведома люксембургской полиции были проверены 32 адреса, о которых сообщалось нам, что из этих адресов советские граждане нелегально покинули территорию Люксембурга.
      В результате проверки установлено, что ни один человек из 32 не проживал по указанному адресу, а домовладельцы заявили, что их квартиранты (советские граждане) выбыли за границу.
      Также не оказалось по старым адресам и 33 человек, которые не были репатриированы. Место их нахождения не установлено.
      Наше требование о репатриации всех советских граждан с территории Люксембурга остается в силе, о чем предупрежден начальник полиции г-н Бавлюш, а премьер-министр г-н Дюппонг обещал полное содействие».   
 
       Федору Бичехвосту, как коменданту роты, хватало всякой работы. 
       Со своей ротой приходилось предотвращать попытки хулиганства,  шумных выпивок, скандалов, грозящих перерасти среди взвинченных неволей людей в массовую потасовку. Надо было обеспечить охрану лагеря, в котором находились мужчины, женщины и подростки.. . Не допустить грабежей, стычек с местным населением…
      Порою он и его подчиненные сбивались с ног, были на пределе сил, но видели, что их работа крайне необходима для советских  людей, заброшенных войной в чужой край.

      Было ему и  над чем задуматься, ибо доходили всякие разговоры…    
      Не все, оказывается, горели желанием  возвращаться в СССР. И такие невозвращенцы  бежали из сборных пунктов и лагерей, в пути следования, скрывались от советских офицеров, осуществлявших доставку их на сборные пункты…

      Время показало, что такие слухи оказывались суровой правдой.
      О сопротивлении сотрудникам советского Управления по репатриации советских граждан сообщалась секретной почтой из Люксембурга:
       «Карликова А.В. при задержании ее полицией силой посажена в машину, а ее муж сбежал.
      Бушинец Казимир и Варнас Парж при задержке их полицией оказывали сопротивление и на сборный пункт были доставлены в наручниках.
      Гайдук A.M. при задержке полицией оказал сопротивление, ударив полицейского, после чего был избит полицейскими и доставлен на сборный пункт. Жена Гайдука сбежала. Малашенко — мать, дочь и сын — доставлены полицией, а отец и еще два сына скрылись. 
      Зорин В.И. оказывал упорное сопротивление полиции и был привезен на сборный пункт в наручниках.
      Пуля И.Я. был забран полицией, дважды бежал и был снова задержан полицией при помощи офицеров связи.
     Кристианевские  Е.Б. и Н.Я. всячески сопротивлялись против явки на сборный пункт, а когда были привезены, то, подкупив одного из полицейских, пытались заключить с ним фиктивный брак и, таким образом, уклониться от репатриации».    
 
      На чужбине среди советских людей массовая разъяснительная и пропагандистская  работа  вначале хромала. Специальные брошюры, как, «Домой, на Родину!», «Родина знает о твоих муках», на украинском, белорусском, литовском, и других языках расходилось среди этой огромной массы еще мало.       
       Бывший военнопленный Солошенко, прочитав брошюру «Домой, на Родину», заявил:
      «Если бы я и мои товарищи раньше прочитали книжку «Домой, на Родину!» и интервью генерала Голикова, то мы бы уже давно уехали на родину. А ведь нам говорили, что о нас забыли, что нас будут судить и посадят в тюрьму, за то, что мы оказались в плену»…

         А мимо бывших нацистских лагерей, по люксембургским  дорогам двигались на Германию американские войска.
       Освобожденные  советские пленные, раскрыв рты, смотрели, как обедали те заморские солдаты. Подъезжала автомашина-кухня  и на расстеленную на траве защитного цвета скатерть стали подавать еду. И какую! В белые эмалированные тарелки накладывалась консервированная индюшатина, каша  белая с вареньем, подавался компот и какие-то фрукты. 
       - Ты глянь, Петро, хлеб горкой, вволю, ешь - не хочу!
       - Боже мой, Мыкола, после еды раздают салфетки, зеленые.
       - Не то, что ты, мурло, рукавом харю вытираешь...
       Темнокожий повар после собрал тарелки, засунул их в автоматическую мойку в кузове автомашины-кухни...
       Советские солдаты, то бишь попавшие в плен, только переглядывались и слюнки глотали...
       - Не хрена себе! Зачем  им котелки и ложки за голенищем сапога, как нам...
       Американские части поехали дальше. Именно поехали в кузовах грузовиков, на джипах,  а не потопали пешадра. Личные вещи солдат везли за ними  в чемоданах на автомашинах. У солдат за плечами не было ни рюкзаков, ни скаток шинелей, ни котелков. Только  автоматы  в руках да запасные обоймы к ним.
       - Да, так  налегке  да с полным пузом жратвы и воевать  сподручнее...
       И, скручивая цигарки из газетной бумаги, приберегая американские сигареты, мужчины, почесывая затылки, стали расходиться.
          А как там Татьяна в лагере, спросите Вы?

    На фото.Федор Бичехвост. После плена. 1944 год.

           Продолжение здесь:  http://www.proza.ru/2011/12/02/1449