Первая любофь

Олег Бубнофф
       
                21+


Уважаемые читатели, в данном фривольном рассказе, присутствуют не нормативная лексика и откровенные сцены.
                Заранее приношу вам свои извинения.






Дело было летом одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года прошлого столетия.
В ту славную пору, когда вся наша Великая страна, уверенной поступью двигалась к победе коммунизма(рая на Земле), а соседние государства нас почему то побаивались, шел мне пятнадцатый годок. А на дворе, тянулись душные школьные каникулы.
 
И вот в один из дней, мы как обычно, бесцельно сидели в тихом сквере у своего старого-старого дома, выжигали через лупу различные рисуночки, на истерзанной деревянной скамейке. Ну а ребята постарше, играли рядом в биту, на деньги.

Вдруг, откуда ни возьмись, с опухшей харей, к нашей компании подкатил дядя Саша, мужик из нашего же дома, лет сорока отроду(кстати, мой сосед по коммуналке).
Александр Петрович, был исключительно хорошим дядькой, служил когда то в морской пехоте, а вот сейчас частенько зашибал. Причем, довольно крепко.
Благодаря сей пагубной зависимости, гнали дядю Сашу отовсюду, ни в одной шарашке он долго не задерживался. Однако в данный текущий момент, он всё таки трудился. Разнорабочим, на близлежащей стройке.

"Папацаны, вывыручайти, шланги гарят, памираю нахрен, внатуре. Дайти мелачи на апахмелку, с палучки аддам, гадам буду",- заикаясь хриплым прокуренным голосом начал Петрович.
Ребята потупили взгляд, и как то застенчиво примолкли.
После затяжной паузы, Александр Петрович нашелся, и наверняка зная, чем завлечь подрастающее поколение, прохрипел опять: "...а хатите, ...я, я, вам бабу паибатца привиду".
??????
Слегка опешив, но тут же придя в себя, ребята одобрительно загалдели вразнобой:"...а она хоть нормальная? Не старая? Не страшная? Не кракадил?"
"Нармальная. Вам панравитца",- в предвкушении опохмела, воспрянул духом Петрович.

Ребятишки скинулись мелочевкой. Получилось что то в районе трёх рублей.
Не мало.
Отсыпали  "щебень" в оттопыренный карман дяди Саши и, открыв рты, с удивлением наблюдали, как тот исчезает за густыми кустами акации.

В томительном ожидании, прошел час.
Потом другой.
За тем, следующий...
"Ну что, видать нажрался этот мудила, и позабыл про нас,- угрюмо бормотали наши старшие товарищи,- хрен он теперь чего получит, гад".

Прошло ещё какое то время, и вдруг, о чудо, как из под земли, вырос Петрович. Качающейся походкой, он чинно вышагивал по тротуару, держа под руку, очаровательную особу, лет двадцати пяти. Оба человечка, были явно подшофе.

Девушка была среднего росточка. Но даже сквозь тёмно-синий, уляпанный краской комбинезон, просматривалась потрясающая фигурка. На ногах, полукеды. На голове, цветастая косынка, подвязанная под тугую косу жгуче-рыжих волос...
Ууффф, мы обалдели.
А тем временем, сладкая парочка, не обращая на нас никакого внимания, чапала параллельным курсом, в сторону огородов и хозяйственных построек.
Александр Петрович, периодически склонялся к уху девчонки, лопотал ей видимо что то сальное, а та, от души, заливалась звонким заразительным смехом.
Ещё немного и, они скрылись за плотным забором, из почерневшего горбыля.
Ёлы-палы, дык что же это такое то? Как это называется то? А мы то как?- зашептались пацаны.

Прошло минут сорок.
Может больше.
Начало смеркаться.
Кто то из ребят не выдержав мучений, отправился домой. Телевизор глядеть.
Кто то наоборот, вышел из дома погулять.
И тут, неожиданно, к нашей толпе, человек в пятнадцать, быстрым шагом, откуда то с другой стороны, подрулил дядя Саша.
"Дай закурить",- как то совсем сурово, обратился он к самому старшему из нас.
Тот достал из кармана пачку "Прибоя", вынул оттуда папиросину и протянул мужику. Петрович взял её мозолистой пятернёй, продул, сплющил крест-накрест, стиснул зубами, прикурил, сделал глубокую затяжку, выдохнул, окинул оценивающим взглядом нашу ватагу и, хриплым голосом пробурчал:"...ну, хули уставились? Идити ебите. Она у меня в сарае, ждёт"...

Далее, всё происходящее, я плохо помню.
Очнулся только тогда, когда кто то из ребят шлёпнул меня по плечу и буркнул:"...давай по-быстрому Олежа, твоя очередь". 
Еле передвигая онемевшими ногами, держась за плохо оструганную створку, я вошел в приземистое дощатое строение.
Закрыл за собой скрипучую дверь и, машинально затворил её на крючок.
Испуганно осмотрелся.
Внутреннее помещение было прямоугольной формы, размером приблизительно три на четыре метра.
Справа, вдоль стены, стоял старенький диванчик, обтянутый протёртым до дыр аляпистым гобеленом. У дальней стены, располагался верстак, с тисками и ящиками с различным инструментом. Посерёдке сарая, стоял квадратный лакированный стол. А на столе, пуская копоть, тускло горела керосиновая лампа.
На разложенном диване, абсолютно голая, тихо лежала кажется та девушка, что всего лишь час тому назад, так звонко хохотала на улице.
Да, но сейчас, в эту самую минуту, она была ещё красивее. До умопомрачения.
Её огненно-рыжая коса была распущена. Голова, лежала на мягком круглом пуфике. Огромные глаза были закрыты. Тонкие черты лица. Алые губки бантиком. Лебединая шея. Острые плечики. Небольшие  аккуратненькие груди с сосочками-вишенками, смотрящими вверх. Узкая талия. Округлые крепкие бёдра. Аппетитный животик с красивым пупочком-ямочкой. Точеные стройные ножки. Нежные руки, вытянутые вдоль тела, будто бы по швам и,... вожделенный маленький треугольник черненьких густых кучерявых волосиков, внизу живота.

Она тихо лежала, и почти не дышала. Будто спала.
У меня пересохло в горле. Сердечко жутко колотилось, и казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. А куёк, а куёк, стоял топорком, как огурчик, и готов был просто лопнуть, от чего то.

Придя в себя, и понимая, что время ограничено, я быстро скинул свою ситцевую рубашонку. Расстегнул и сбросит плетёные сандалии.
Стащил трико прямо с синими семейными трусами.
На цыпочках, чуть поскрипывая половицами, подошел к дивану.
Стараясь не разбудить девушку, опираясь руками о перину, я лёг на неё.
Тело красавицы обожгло меня. Неужто такое бывает?
Я чуть поёрзал на ней, раздвигая своими ногами её ножки. А когда это получилось, попытался нащупать своим "петушком", её щёлочку.
О даа, попал. Я ощутил, как мой "петя", окунулся во что то горячее, влажное и липкое.
Инстинктивно, я начал делать какие то характерные фрикции, тазобедренным суставом, а девушка, всё не шевелилась, и не шевелилась. Будто спала.
Вдруг, мне показалось, что там, у неё в пиписке, откуда то взялась, ладошка.
???
Уфф. Дааа.
Эта загадочная мягкая ладошечка, нежно взяла мой куёк, будто бы колбаску, и начала его доить. Будто молочко из вымени козочки.
Я очумел от кайфа. При этом, сама девушка, почти не шевелилась.
Никогда более, я такого не испытывал. И где она только так научилась?

Сколько это длилось, я не помню.
Наверное минуту. Максимум две. Мозг совершенно отключился. И тут, моё неокрепшее тельце задёргалось в сладких приятных конвульсиях.
 
Привели меня в чувства, только настойчивые стуки в дверь, и злобное рычание ребят за дверью.
Я быстро вскочил, оделся, откинул крючок и выскочил на улицу. На свежий воздух. А там, было уже совсем темно. И ясное-ясное небо, усыпанное звёздами.
Я присел на корточки.
Попросил у друга докурить.
В голове, было как то непонятно. Будто и не со мной всё это произошло, только что.
А ребята, всё заходили и заходили, в этот маленький приземистый храм любви, по очередному, следующему кругу. И лишь я, так и не решился больше повторить сие действо...
































P.S.
А через несколько лет, Петрович застрелился.
Из охотничьего ружья, он выстрелил себе в рот.
Желудок у него сильно болел. Вот он и наложил на себя руки. Видать чтобы не мучиться...







.