Сквозь пазухи раскрытых сточных труб
Хмельной апрель тянул ноздрями воздух.
Шлея врезалась в лошадиный круп,
Под хвост стремилась безрассудно, грозно.
По Сене баржа, будто ражий вол,
Везла дрова каминам на закланье.
В бульварах мытых раньше всех расцвел
Пурпурный шарф еврея Модильяни.
Средь горицвета, робких орхидей
Он красным маком врезался в булыжник.
Ах, Модя мой, закончивший хедер,
В Париж ворвался, как лихой ярыжник.
В ночи являлся сладкий опиат,
К утру сгорал он, как с репьём солома.
В ладье ходил на острова « де Сад»,
Затем он - агнец и весла обломок.
Его каморку часто по утрам,
Как снегом палым, белым заносило,
Листы кружились, как в канкане, там
И опускались вместе с ним в бессилии.
А на листах.., ославленных как ню,
Подслеповато женщины лежали,
Стремились чреслами к каминному огню,
Как истины в восточные скрижали.