ЭТО Дональд Е. Вестлейк перевод с английского

               

     Назойливый лучик утреннего солнца проскользнув через щель в неплотно закрытой портьере, ярким зайчиком примостился на левом глазу Ральфа Стюарта. Ральф беспокойно завертел головой и, натянув одеяло на голову, спрятался в душной темноте. Будильник негромко звякнул, тотчас же залившись пронзительной трелью.

     – Ну, еще пять минут, – взмолился Ральф, стараясь укрыться под подушкой. Будильник на просьбу отреагировал новой серией отвратительных сверлящих звуков. Ральф, не выползая из-под подушки, попытался достать левой рукой надрывающийся прибор. Враг был вне досягаемости.

     – Проклятие, проклятие, проклятие, – Ральф со стоном отбросил подушку и, привстав, добрался, наконец, до заветной кнопки.

     – Никогда не запивай виски пивом, тупица, – наверное, в сотый раз за свою жизнь, посоветовал он сам себе и неосторожно ударил по лбу кулаком. Мозги отозвались колокольным гулом.  «Зззззз», – раздалось над головой. Он поднял глаза. Здоровенная черная муха нарезала под потолком широкие круги. Ральф молча сидел на краю кровати и считал обороты. На пятом муха сделала бочку, ушла в боевой разворот и спикировала за спину Ральфа, исчезнув из его поля зрения. Едва не свернув себе шею, он резко развернулся и обнаружил ее сидящей на половине кровати жены. Постель была пуста, скомканное одеяло валялось в ногах. Наглое насекомое сидело посреди постели и преспокойно умывалось.

     – Кыш, пернатая, – Ральф вяло хлопнул рукой по простыни. Муха, негодующе жужжа, взлетела и снова принялась мотаться вокруг люстры, а Ральф озадачено уставился на предмет, выскочивший от удара из складок постели. Вид его был непривычен для мужского взгляда. Конечно же, ЭТО принадлежало Карен.

     «Интересно, – подумал Ральф, – Карен в курсе, что потеряла ЭТО? Вероятно, нет». Неделя, проведенная у матери, сделала ее такой рассеянной. 
     – Ральф, ты уже встал? – донесся с кухни голос жены.

     – Конечно, дорогая, – отозвался Ральф. Он медленно поднялся, взглянул вниз и подумал, что должно быть жена считает, что ЭТО все еще находится с ней. Интересно, как она отреагирует, когда обнаружит, что потеряла ЭТО? И, самое главное, где?

     – Ральф, завтрак уже готов! Если ты не поторопишься, то можешь опоздать на работу!

     – Иду, иду, – негромко хихикнув, Ральф завернул ЭТО в салфетку и задвинул поглубже, в ящик ночного столика, стоящего у изголовья Карен. Удовлетворенно усмехнувшись, он накинул халат и отправился в ванную комнату. Муха уселась на красную кнопку будильника, потопталась, устраиваясь поудобнее, и отрешенно занялась утренним туалетом.

                *     *     *

     Карен, негромко напевая, щелкнула кнопкой тостера, выключила соковыжималку и вылила апельсиновый сок в сверкающие на солнце высокие стеклянные бокалы. Как хорошо после недельного отсутствия вновь оказаться на своей кухне. Конечно, посещение родительского дома принесло ей массу приятных впечатлений, но, две хозяйки на одной кухне, даже если одна из них твоя мать – Брр. Карен улыбнулась. Она представила физиономию Ральфа, когда он увидит ЭТО, лежащее на ее половине кровати. Она с трудом подавила острое желание тихонько подкрасться к спальне и подсмотреть в замочную скважину, что будет делать муж, после того, как обнаружит ЭТО. Но, во-первых, он может ее заметить и тогда пропадет весь эффект, и, кроме того, куда интересней рисовать себе, какими будут его слова и выражение лица, когда он откроет кухонную дверь и она объявит ему, что то, о чем они давно мечтали, наконец, может осуществиться.

     Он перешагнул порог кухни и сказал, – Я умираю от голода.

     Он молча намазал маслом тосты, проглотил яичницу с беконом, выпил свой сок, одновременно просматривая газеты, чмокнул ее на прощание в щеку, небрежно бросил, – Пока, увидимся в шесть. – Схватил свой портфель и убежал.

     Неужели он не нашел ЭТО? Карен вошла в спальню, и некоторое время молча стояла, глядя на разворошенную постель. ЭТО исчезло. Странно, подумала она. Очевидно, Ральф нашел ЭТО. Но почему он не сказал ни слова о своей находке? И он унес ЭТО с собой. Карен побледнела. Мелкие холодные бисеринки пота выступили у нее на лбу. Не может быть! Но другое объяснение просто не приходило в голову. Ее не было дома целую неделю, и Ральф, возможно, решил, что ЭТО принадлежит кому-нибудь другому.      
 
     Кому?

                *     *     *

     День был тяжелым. Ральф вернулся домой чуть позже шести. Несмотря на усталость, легкая улыбка играла у него на губах. Интересно, что скажет Карен?

     – А, это ты, – сказала она. Холодно.

     – Что-то случилось, дорогая? – озадаченно спросил Ральф.

     – Ничего особенного, – ответила она. Холодно.

     Весь вечер Ральф безуспешно ожидал от жены каких-либо определенных слов по поводу его утренней находки. Карен большей частью молчала, общаясь с мужем при помощи односложных слов и междометий. Явственный холодок ощущался в их взаимоотношениях. Ральф начал чувствовать раздражение. Шутка явно не удалась, и поведение Карен, имело какие-то определенные причины.

      Какие?   

     В десять часов они сильно поспорили о том, смотреть ли сериал по второму каналу, или чемпионат по бейсболу на четвертом. До крика дело не дошло, но нотки гнева уже проскальзывали в их голосах, и парочка колкостей имели место, как с одной, так и с другой стороны. В конце концов, Ральф спустился вниз и посмотрел бейсбол в ближайшем баре.

     Когда он вернулся домой, Карен уже была в постели и спала, или, по крайней мере, делала вид, что спит. Ральф разделся, почистил зубы и, скользнув между прохладными простынями, долго лежал без сна, неподвижно глядя в темный потолок. Она ничего не сказала про ЭТО. К тому же ее поведение было странно холодным, без видимых причин. Он попытался отогнать навязчивую мысль, но она упорно возвращалась, не давая ему покоя. Насколько он понимал, этому могло быть только одно объяснение.

Видимо, Карен считает, что потеряла ЭТО где-то в другом месте.

     Где?

                *     *     * 

     Утром Ральф ушел на работу, крепко хлопнув дверью. Свадебная фотография на стене нерешительно покачалась, затем упала. Осколки стекла разлетелись по паркету. Карен собрала стекло в корзину, и четверть часа просидела на кухне, рыдая во весь голос. За четыре года совместной жизни это была их первая серьезная размолвка. Ральф за завтраком сказал ТАКИЕ слова . . .

     Более всего ее уязвила одна вещь, одна непростительная вещь. Снова вытащить на свет божий имя Хови Янгблада, вспомнить тот случай, что произошел, когда она была так молода и наивна. Ту воскресную вечеринку в колледже, когда она еще даже не знала Ральфа. Она рассказала ему все, прежде чем они поженились, и теперь бросить ей это в лицо… Нет, это было невыносимо.

     Конечно, сейчас она понимала, почему он поступил так. Он пытался оправдать свое собственное поведение, вот и все. У него у самого рыльце в пушку. Наверняка, это была та девка из его офиса, эта Линда Сью Пауэрс. До сих пор Ральф дома довольно редко произносил ее имя, но когда сегодня за завтраком Карен неожиданно упомянула о ней он, казалось, заколебался, и в его глазах промелькнуло странное выражение, как будто он почувствовал вину за что-то.

     За что?

     Полдесятого в дверь позвонили. Это была Грэйс, соседка с нижнего этажа. Она пришла разделить с Карен их традиционный утренний кофе. Когда горячий ароматный напиток уже дымился на столе в кухне, Карен сказала:
     – Грейс, иногда женщине нужен верный настоящий друг, кому можно доверить все свои горести.

     – О, Карен, ты же меня знаешь, – Грейс выглядела искренне обеспокоенной. – Все, что ты скажешь, останется между нами. Я буду нема, как мороженая рыба.

     Карен рассказала ей все. Конечно, за исключением того, что она подложила ЭТО в семейную постель. Этот поступок было слишком личным и глупым, да и едва ли понятным кому бы то ни было. В любом случае.

                *     *     *

     Вечером Ральф в первый раз пригласил Линду Сью Пауэрс на ужин.

     – Не знаю, почему я должен беспокоить вас своими личными проблемами, – нерешительно сказал он. – Мы ведь едва знакомы, хотя и работаем в одном офисе.

     – О, я надеюсь, вы относитесь ко мне немного лучше, чем просто к сотруднику. – У нее были выразительные голубые глаза. – Я так хочу, чтобы вы считали меня своим близким другом.

     – Я тоже этого хочу, – сказал Ральф, и, прежде чем сообразил, что делает, рассказал ей все. Конечно, за исключением того, что нашел в постели ЭТО, потому что сейчас это было неважным, да и не являлось тем предметом, о котором можно говорить с молодой, красивой девушкой.

                *     *     *

     Финальная схватка на вечеринке у Гилбертсонов явилась апофеозом пяти недель постоянных пограничных конфликтов и бесчисленных десантных вылазок. Битва прошла на глазах восемнадцати ошарашенных, но весьма  заинтересованных зрителей, продолжалась двадцать минут и закончилась таким образом:

     Карен: – И только попробуй отрицать, что ты не проводил каждую ночь, последние две недели, с этой сучкой Пауэрс.

     Ральф: – Вечера, ты, развратная дура, вечера, а не ночи. Мы работали в офисе. А ты сидела дома с этой тупой Грейс и представляла себе грязные картинки, не так ли?

     Карен: – С меня довольно! Я хочу развода я хочу развода я хочу развода!

     Ральф: – Развода? Хоть сейчас. Жить с человеком, который ведет себя таким образом? Сочту за счастье.

                *     *     *

     За день до суда Карен утром отправилась к своему врачу и вернулась к вечеру разбитая и опустошенная.

     Судья сказал: – Согласно закону мы должны дать вам последнюю возможность для примирения. Вы оба интеллигентные люди. Может быть, ваш брак можно спасти? Подумайте. Что послужило причиной отчуждения, вы можете мне сказать? С чего все началось?

     Карен сказала:

     – Я считаю, что причиной всего была эта Линда Сью Пауэрс.

     Ральф сказал:

      – Я уверен, что моя жена всю жизнь мечтала стать миссис Хови Янгблад.

     Судье пришлось в течение пяти минут кричать и стучать молотком по столу, прежде чем они успокоились и подтвердили свое согласие на развод.

                *    *    *

     После развода Ральф и Карен встретились у себя в квартире, чтобы разделить совместно нажитое имущество. Не доверяя друг другу, они приехали одновременно – Ральф был с Линдой Сью Пауэрс, Карен привела с собой незнакомого, средних лет мужчину. В зубах он нервно сжимал большую пенковую трубку.

     Они двигались по квартире, перебрасываясь односложными замечаниями. – Это твое, – или. – Я возьму это, – или. – Можешь выбросить это, если хочешь.

     Их эскорт ожидал в гостиной, пребывая в неловком молчании.

     В этот раз не было споров, ссор из-за пустяков, или неожиданных вспышек гнева. Они остановились у ночного столика. Карен открыла ящик.

     – Так вот куда ты спрятал ЭТО, – сказала она, развернув салфетку.

     – Шутка, – сказал Ральф. Отчетливая горечь звучала в его голосе.

     – Я знаю, – кивнула Карен. – Я в шутку подложила ЭТО в нашу постель, чтобы намекнуть тебе о том, что ты можешь стать отцом.

     – Ты сделала это специально???

     Она нахмурилась и взглянула на ящик.

     – И ты?..

     Они посмотрели друг на друга и все поняли. На секунду, что-то похожее на надежду промелькнуло у них в глазах. Но Карен медленно покачала головой и сказала:

      – Нет, после того, что ты мне наговорил…

      – Ты обвиняла меня в таких вещах… – отозвался Ральф.

      – И эта Пауэрс в гостиной.

     – И этот твой, с трубкой.

     Они отвернулись друг от друга. Их лица снова стали жесткими и непреклонными.

     – Ну, все, – сказала Карен. Они прошли на кухню, и она уронила контрацептивную диафрагму в корзину для мусора.

     – Она тебе что, больше не нужна? – безразлично спросил Ральф.

     – Я купила себе новую, – ответила Карен.

     Проходя в гостиную, они неловко замешкались, пропуская друг друга вперед и, вскоре, входная дверь мягко захлопнулась за ними. Большая черная муха бесшумно слетела с перекошенного абажура и, покружив по кухне, опустилась на край мусорной корзины.