Зачем мне это фикрайтерство?
Меня спросили, и я растерялась. Зачем человеку заниматься любимым делом? Чтобы оставить след в истории? Чтобы обрести значимость сейчас? Чтобы похвалили? Да бред! Просто нравится.
Что я хочу сказать читателю?
Да вот, всё, что пишу, то и хочу сказать.
Кому это нужно?
Ну, тем, кто читает, это, видимо и нужно.
И снова: зачем мне это нужно?
Осень. Хмурый вечер и слякоть под ногами. В пустой аллее висит туман – плотный, непроницаемый. Я возвращаюсь с работы. Одна. Медленно. Мы редко остаёмся одни, то есть наедине с собой. Семья, друзья, коллеги, клиенты, просто случайные спутники - пассажиры трамвая или маршрутного такси, продавцы, клерки. Но сейчас я одна.
В тумане растворились силуэты городских зданий, мутно расплылись фонари.
Я слышу музыку. Это скрипка. Она доносится из зашторенного окна мансарды. Там, за окном, человек с бледным и худым очень сосредоточенным лицом играет для дамы, сидящей в кресле напротив. У дамы на коленях томик Теннисона. В углу спит рыжий котёнок. Я всё это вижу сквозь туман.
Под ногами камни мостовой, и где-то неподалёку процокали копыта. Пароконный экипаж? Нет, это всего лишь городской кеб, и возница возвышается над ним – невозмутимый и поросший рыжими бакенбардами. Я вижу его.
И вот он появляется из тумана – мой викторианский Холмс. Серое пальто с пелериной чуть распахивается при каждом шаге, трость в руке, обтянутой серой замшевой перчаткой, легко взлетает и падает с глухим стуком наконечника о камень. Он не замечает меня – он слишком погружён в раздумья.
- Сэр, как пройти на Стрэнд?
- Третий поворот направо.
Я слышу его голос и могу описать, как он звучит. У него высокий голос, но не звонкий, а словно пропитанный туманной сыростью.
- Благодарю вас, сэр.
Я поворачиваю направо – и вот он мой дом. Компьютер Клавиатура.
- Сегодня на улице я встретила Шерлока Холмса.
- Да ладно тебе. Что у нас к чаю?
С утра начинает идти снег. Снежинки падают медленно и густо, и всё становится преувеличенно-спокойным, тихим. Тускло-белое небо опускается мне на плечи, словно закутывая всё вокруг в мягкий кокон защищённости. Я стою у окна. Скоро Новый год. Когда-то был для меня самым желанным этот день перехода очередного декабря в очередной январь.
«Сегодня все двери открыты
Для самых случайных гостей.
Сегодня придёт Санта-Клаус со свитой своей».
Он придёт не ко мне. И не к вам, мистер Шерлок Холмс. Вас никогда не было на свете. Впрочем, его, кажется, тоже.
Это минутная грусть. Сейчас в комнату ворвутся дети:
- Мама, ты почему такая грустная? Смотри, что у меня есть!
- Мам, можно мне...
- Мам, посмотри, что у меня тут в учебнике.
... и муж:
- Ольга, я пойду, наверное, посмотрю, какие там ёлки продают. Тебе ничего купить не надо?
Мне ничего не надо. У меня всё есть. У меня, наверное, есть даже больше. И я оставляю снег вальсировать за окном. Но я вспомню это чувство, когда вечером, погасив верхний свет, доктор Уотсон, возьмёт перо и на чистом листке появится первая чернильная строчка.
Зачем мне это надо? Надо – и всё.