ШАТО Д’ИЛЬ
(пока ещё осень 1428 года)
Возвращение Жанны из Туля, в масштабах деревенской жизни, можно было бы назвать триумфальным. Расспросам не было конца. И уже через день после возвращения, дядюшка Лассар мог бы рассказывать с церковной кафедры историю и суда, и того как Жанну приняли в городе, настолько гладко от частых повторений она звучала.
Все работники Арков, а за ним и жители окрестных деревень без устали судачили об этом походе. Простая девушка, одержавшая верх над судьями и стряпчими - не иначе как с Божьей помощью — уже была чудом. Когда же пошли слухи о новом походе в Вокулер и предстоящем отъезде к Дофину взбудоражилась вся округа.
Давнее предсказание о Деве, бывшее в воображении истерзанных войной крестьян сродни дракону в пещере, обрело теперь зримый образ. А победа над судьями Туля стала той необходимой составляющей, опираясь на которую народная молва смогла подняться в полный рост. Собираясь у мельницы или на расчистку водных рвов люди уже не говорили о странностях или достоинствах Жанны-Клод, но гадали, как должна она вести себя перед господином де Бодрикур во время их будущей встречи. При этом никто не сомневался том, что в этот раз девушку он обязательно примет, хотя старожилы, помнившие истории о предсказателях времён Кресси и Пуатье, советовали Жанне-Клод не тратить время на уговоры коменданта и идти прямо к дофину.
Однако девушка упорно стремилась в Вокулер, куда уже и отец не решался её не отпускать. Когда пробил час решительного объяснения, он только нахмурился больше обычного, демонстрируя, что вынужден подчиниться обстоятельствам, и в отчаянии отвёл душу на «мальчишке Луи», который стоял перед ним рядом с Жанной, упрямо глядя в пол.
- Этот еще зачем? Он куда собрался? Нечего бегать целой толпой! Одного Лассара вполне достаточно.
- Он должен пойти, батюшка, - заявила Жанна с твердостью, перед которой господин Арк теперь неизменно пасовал.
Для пущей убедительности она взяла приятеля за руку, и тут за спиной господина Арка кто-то тихо охнул.
- Ты чего, Изабо? - спросил он, оборачиваясь и удивленно глядя на жену, которая смотрела на дочь и её приятеля каким-то странным бегающим взглядом и прикрывала рот рукой, как от испуга. - Что это с тобой вдруг сделалось?
- Ничего, Жак, не обращай внимания, - как-то слишком монотонно проговорила мадам Изабелетта. - Пускай идут вместе...
На негнущихся ногах она подошла к дочери. Обняла её крепко, с нежностью, а потом точно так же обняла и Луи.
- Как же я раньше-то... - пробормотала госпожа Вутон тихо, но осеклась и отступила.
* * *
Новый поход в Вокулёр наметили на декабрь. Однако к началу месяца привычную жизнь Шато д'Иль в очередной раз нарушило событие более чем неординарное: из Нанси, от самого Карла Лотарингского, прибыли гонцы к «деревенской целительнице» с настоятельным требованием прибыть в замок и попытаться облегчить больному герцогу его страдания.
Блистательный желто-красный отряд, наряженный в камзолы с Лотаригскими мечами и коронами, шитыми золотом, здесь, в деревенском захолустье, выглядел королевским эскортом даже несмотря на малочисленность. А уж когда обитатели замка выяснили - для чего прибыло этакое представительство, они принялись наперебой расхваливать Жанну и до небес превозносить её достоинства, гордясь и совершенно забывая, что еще вчера умоляли её торопиться и идти в Вокулёр к господину коменданту.
В полной растерянности Жанна-Клод не знала, что ей делать. Но Жанна-Луи, наоборот, никаких сомнений не испытывала.
- Соглашайся, соглашайся, - шептала она, - герцог — не господин де Бодрикур, он отправит нас к дофину быстрее и надежней. С его рекомендательным письмом нас в приемных держать не будут!
- Но он ждёт, что я его вылечу! - отчаянно прошептала в ответ Клод. - А я никого никогда не лечила! Герцог может решить, что я самозванка, и получится только хуже…
- Тобой перед герцогом предстану я! А я так верю в нашу миссию, что сумею даже ему объяснить разницу между целительницей и Господней посланницей. Он поймёт, вот увидишь! И поможет нам.
- Аминь... - прошептала Клод. – Тебе, конечно, решать. Но если не получится так как ты думаешь, обещай, что дашь мне возможность тоже попытаться уговорить герцога.
Жанна пообещала, и Клод уступила.
В Нанси их не провожали. Командир отряда настоял на том, чтобы отъезд был ночной и тайный, «дабы не искусить никого грехом доносительства». Поэтому из Шато д'Иль обе девушки, господин Лассар и присланный герцогом отряд выехали тихо, не отрывая от сладкого сна никого кроме четы Арков, которые все равно не спали, да нескольких конюхов.
Клод этой дороги почему-то боялась. Она неловко взобралась на лошадь подобранную специально для неё и без конца оглядывалась на еле видимых в предрассветной темноте господина Арка и мадам Изабелетту. Странная тоска заставляла девушку почти против воли повторять себе, что их она больше никогда не увидит, что нужно хорошо запомнить этот миг: и хмурое лицо отца, и заплаканные глаза матери. И что беда, которую она предчувствует, случится именно по дороге в Нанси, куда ехать им с Жанной совсем не следовало.
Но, вопреки её страхам, до места добрались быстро и без происшествий. И даже самое опасное – перемена одежды – прошло на удивление гладко. Посланцы герцога хоть и обращались с Жанной-Клод крайне вежливо, все же старались держаться от неё чуть в стороне и, казалось, никакой подмены совсем не заметили.
- Господь прикрыл им глаза! – убежденно сказала Жанна-Луи. – Он благословил наш союз и нашу миссию, и теперь я уверилась окончательно – Он нам поможет!
Клод невесело покачала головой.
- Помнишь, я тебе говорила, что нельзя безоговорочно верить в чью-то помощь?
- А я тебе повторяю, что в «чью-то» помощь можно и не верить, но вера в помощь Господа - как раз и есть сама помощь!
- И все же если вера твоя сильна, не искушай её, сворачивая с дороги. От нас ждали, что мы пойдем в Вокулёр, и я всем сердцем чувствую, что в этом есть какой-то смысл… А сейчас это чувство ушло. Одно беспокойство и ничего больше.
- Тогда доверься моему предчувствию, которое подсказывает, что герцог позвал нас не просто так, и всё это – часть Божьего замысла!
В отличие от Клод, Жанна вообще вела и ощущала себя очень уверенно.
Когда-то в Шато д’Иль новые впечатления, беспечная юность, а более всего знакомство с Клод вытеснили грусть по теплому дому мадам Ализон, где всё общение Жанны ограничивалось двумя-тремя людьми. Но теперь вид знакомых окрестностей вызвал в ней легкие приливы не столько воспоминаний, сколько прежних детских ощущений, которые, накатывая волна за волной, становились все значительней и звучнее.
- Хоть бы Рене всё ещё был тут! – бормотала Жанна, нетерпеливо поднимаясь на стременах и высматривая башни замка, куда в детстве ей ужасно хотелось попасть! – Помнишь, Клод, того молодого господина, который как-то приезжал к отцу Мигелю? Он наверняка дворянин и приближенный герцога, раз мог уезжать из замка на целый день, пользоваться лошадьми из его конюшни и картами из его книг. Если он все еще живёт здесь, значит эта поездка — настоящий Божий промысел! Господь просто хочет, чтобы мы обрели еще одного друга: ведь Рене первым поверил в меня, хотя и пытался это скрыть…
- Он испугался за тебя, - тихо произнесла Клод.
- Зато теперь, когда мы вместе, он поймет, что бояться нечего! А может быть уже понял, после того, как увидел тебя… Рене очень умный, Клод. Последнее время я часто его вспоминаю. И знаешь, что думаю? Что он не случайно учил меня стрелять и ездить верхом… Иногда мне кажется, что Рене... что он тоже... ну, как бы с нами... Понимаешь?
Клод задумчиво посмотрела и ничего не ответила.
НАНСИ
(декабрь 1428 года)
- Они приехали, Карл!
Рене вошёл в покои герцога как всегда - без стука и доклада. Дворянин, сопровождавший его, низко поклонился и почтительно задержался у дверей, но молодой человек взмахом руки поманил его за собой.
- Не стесняйтесь, сударь, герцогу не терпится услышать ваш рассказ. И старайтесь не пропустить ни одной мелочи, поскольку каждая для нас теперь важна.
Командир сопровождающего отряда, всё еще одетый в пышный камзол с гербами Лотарингского дома, прошёл в покои, явно стесняясь своих сапог, запачканных грязным дорожным месивом.
- Ну? – вяло проскрипел герцог, как будто с трудом поднимая веки над покрасневшими глазами.
- Если ваша светлость позволит, я готов рассказать всё, что видел за время пути.
- Говорите, говорите, - по-стариковски закивал Карл. – Только не превращайте рассказ в балладу, а себя в трубадура. Вчера я битый час слушал унылое повествование о Мартине-палладине, поэтому сегодня меня порадует только четкий военный рапорт.
Пришедший дворянин снова поклонился, затем подбоченился как подобает бравому воину и начал:
- Прежде всего, мессир, хочу сразу вас заверить, что обе девицы вели себя как подобает - скромно и почтительно. Мои люди держались от них подальше, следуя приказу его светлости герцога Рене, но и сами девицы ни в какие разговоры с нами не вступали. Та, которая приехала в мужской одежде, вроде тише и смирнее, а другая – бойкая. Явно торопилась, но нас ни о чём не расспрашивала.
- Что значит, бойкая?
- Ну-у… Держалась уверенно, не как их дядя… Тот как будто боялся чего-то. Хотя всякий другой крестьянин на его месте тоже бы боялся. А эта девица… Даже не знаю, мессир, она будто всю жизнь ездит к высокородным вельможам: ничуть не волновалась, только торопилась…
- Твоих людей не удивило, что девушки поменялись одеждой? – спросил Карл.
- Нет, ваша светлость. Мы же понимаем, что это ради безопасности Девы… К тому же, мои люди – воины. Если им было приказано ничему не удивляться, они и не удивлялись.
- Я это к тому, чтобы потом не было никаких пересудов…
- Не будет, мессир. Даю слово чести.
Карл вскинул глаза на рыцаря, хотел было что-то сказать, но подвергать сомнению слово чести не решился. Однако выражение его лица от внимания собеседника не ускользнуло.
- Если позволите, ваша светлость... мои солдаты – уж не знаю, как такое получилось, учитывая, что держались-то мы в стороне, как и было приказано – но все они поверили… В том смысле, что Лотарингскую Деву ждали давно и очень надеялись, но понимали: не может такого быть, чтобы простая дева из крестьян смогла бы воевать наравне с мужчинами... А эта... ей Богу, мессир, эта сможет!
- Которая «эта»?
- Ясное дело - та, которая там, в деревне, представлялась мальчиком! Мы же понимаем, что Господняя посланница не могла жить, как все. Ей надо было готовиться, ездить верхом, как мужчина… А ездит она, ваша светлость, отменно! Как будто в седле родилась! Простые крестьянки такого не могут. Вон - другая, подружка её... Та сидит, как мешок, забирается на лошадь словно через забор лезет, да и боится её - сразу видно. А эта... не знаю, как объяснить, ваша светлость, но глядишь на неё - и хочется верить.
Карл несколько мгновений смотрел в лицо рыцаря, потом перевел взгляд на Рене.
- Ты желаешь о чем-нибудь спросить?
- Нет.
- У меня тоже больше нет вопросов.
Вялая рука снова качнулась, отпуская командира отряда, который, испуганно глянув на раскисшую лужу под ногами, поспешил побыстрее откланяться и уйти.
- Они верят, - усмехнулся Карл. – Ты слышал? Они верят…
- Они хотят верить, - поправил Рене, - поэтому и верят.
- Хотят... Выходит - дай им любого и, при такой охоте, они и в этого любого тоже поверят?
- Возможно. Но одно дело вызвать веру в себя, и совсем другое - её удержать. Да и заставить в себя поверить тоже не просто, особенно в такие смутные времена, какие мы теперь переживаем. Пока хорошо и то, что люди этого хотят.
- Но поверить не в ту… Ты же слышал, они увидели Деву только в той девушке, которую создали мы, а другую, про которую ты говорил, что она и есть настоящая, даже не заметили!
- Естественно. Я и сам верю, что только Жанна способна в военное время утолить эту жажду чуда, на которое все так надеются. Чтобы обрела свою силу Клод, нужно мирное время, Карл. И Жанна его даст.
Карл исподлобья посмотрел на зятя.
- Ты уверен?
«Уверен!», - едва не вырвалось у Рене. Но, взглянув в глаза герцога – совершенно больные, с красными, отвисшими веками, потускневшие от многих знаний и многих печалей, и, может быть, поэтому какие-то особенно мудрые – только покачал головой.
- Я не уверен в собственном завтра, ваша светлость. Но мне, как и тем солдатам, очень хочется верить.
Карл тихо засмеялся.
- А я так надеялся увидеть Рене безрассудным. Тогда и на девушек этих не стал бы смотреть. Но, похоже, первого мне никогда не увидать, а второе… На второе я хочу взглянуть прямо сейчас. В конце концов, мы с твоей матушкой только создавали условия, а воспитывал Жанну в основном ты.
- Только не в последние годы, Карл. Сейчас мне и самому интересно взглянуть.
- Тогда пошли…
Герцог оперся руками о подлокотники и тяжело поднял себя из кресла.
- Пошли, Рене. И если чудо свершится, клянусь: я не умру, пока не стану свидетелем этой новой эпохи – эпохи возрожденной веры.
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/11/20/1590