Летом 2010 года я посетила старинную казачью станицу Старочеркасскую, которая находится в 30-ти километрах от города Ростова. Старочеркасск – это бывший город Черкасск, который был основан донскими казаками в 1570 году.
Станица встретила меня фольклорным праздником. Я с удовольствием послушала старинные песни на атаманском подворье и отправилась смотреть самый древний храм на Дону – Войсковой Воскресенский собор с уникальным иконостасом, который покорил меня своими размерами и старинными иконами. Но больше всего меня поразили двух пудовые цепи Степана Разина, которые впаяны в стену собора при входе.
Я прикоснулась к цепям. Через минуту на меня нахлынули чувства тоски, безысходности и большой обиды. Я вдруг всем телом ощутила ту невыносимую боль предательства своих же сородичей, которые нарушили древний закон - «С Дону выдачи нет!» и сами отвезли Разина в Москву на позорную смерть. Позже я не раз ещё ездила в Старочеркасск, перечитала кучу литературы об атамане, так в муках родилась повесть «Вольный сын Дона».
Глава 1.
-Стёпушка, братик сломай цепи. Ты же можешь! Ну постарайся! - канючил Фролка. - Пока до Москвы не доехали, убегём, пока не поздно.
-Куды? - устало отвечал Степан Тимофеевич.
-Та, хучь на Волгу, а коли не хочешь, то и на Яик можно, - заискивающе прошептал Фрол.
-Нет нам дороги назад, коли вольный Дон нас выдал, пошто о других гутарить. Цепь сломать можно, только идтить куды?! - спросил Разин, окинув угрюмым взглядом окрестности.
Луна выглянула из-за туч. Её свет раскрасил стоянку казаков в таинственные цвета ночи. От костра остались одни мерцающие головешки. Черкасские казаки, преданные атаману Черкесу Ходневу, спали вповалку на земле. Сам атаман отдыхал в своей походной юрте вместе со своими друзьями Михаилом Самарениным и Родионом Калужениным. Ему не спалось, мучила совесть и сомнение в правильности своих действий. Царские награды и почести за поимку Стеньки Разина хороши только живому. Он не понаслышке знал, как казаки были скоры на расправу, если что им было не по нраву.
Ходнев в дорогу отбирал только благонадёжных казаков из зажиточных черкасских семей. Его отряд насчитывал семьдесят шесть бойцов, половина из которых были бывалыми казаками. По водному пути переправлять Стёпку в Москву было опасно. На Волге его могли отбить соратники. Оставался сухопутный путь, хоть и долог, зато более спокойный. На войсковом кругу казаками было решено везти узников окольными путями сначала в Курск, а затем через Серпухов в Москву.
Черкеса Ходнева родители назвали Корнилой, но казаки в последнее время всё чаще кличут его Хитрой Лисой за умение выкручиваться из щекотливых ситуаций без потерь. Одно время Черкесом звали и его брата Тимофея, но позже к нему приросла другая кличка Лебяжья Шея. Братьев на Дону называли так, потому что родом они были из запорожских черкасских казаков, а кличку Ходнев Черкес получил позже, сначала за любовные похождения, а потом кличка закрепилась за любовь к морским походам.
Ходнев решил всё же поспать остаток ночи и перевернулся на другой бок. Кости предательски заныли, а возникшая боль разогнала остатки дрёмы. «По молодости не бережём себя, - растирая старые раны рукой, подумал Черекес. - В старости пожинаем плоды.» Чтобы отвлечься от грустных дум атаман вспомнил последний круг в городе Черкасске...
***
- Атаманы-молодцы! - кричал Ходнев на майдане. - Коли не выдадим Стёпку москалям, Дон кровью нашей зальётся!
В толпе всколыхнулась волна недовольства, то тут, то там послышались гневные выкрики казаков: «С Дону выдачи нет!»; «Древние законы нарушать нельзя!»
- Отступник он, - Черкес вытер шапкой несуществующий пот со лба. - Веру православную поносил, а венчаться! Тьфу! - Ходнев смачно плюнул в пыль. - Заставлял вокруг ракитового куста! Одолел его нечистый, - печально сказал атаман, и как бы невзначай вновь провёл шапкой по лбу. По рядам казаков пошла волна сочувствия. Выждав минуту, Ходнев тяжело взглянул на толпу и голосом человека, который попал в безвыходное положение, продолжил:
- Так что, надо нам братцы собираться, да на Кагальник идти! Воровское гнездо порушить!
- На Кагальник! На Кагальник , идём! - зашумели люди Черкеса в толпе.
- Мы с тобой батюшка атаман! - зашумела толпа. Незаметно для себя, Ходнев забылся тяжёлым сном...
***
В полночь сменилась стража. Тучи разбежались окончательно и яркие звёзды тихо замерцали над головами узников. Фролка, перестав канючить и ныть, уснул, свернувшись , как в детстве, калачиком. Только бывший атаман спать не мог. Смотря на звёзды, Степану Тимофеевичу вспомнилось детство, как летом, спасаясь от жары, спали на сеновале всей семьёй под звёздным небом.
- Мам, а звёзды?! Эт чё такое? - спрашивал Стёпка. И им притихшим братьям мать отвечала:
- Звёзды дети! Это глаза наших предков. Они смотрят на нас и всё видят! И нельзя нам струсить! Лучше умереть в честном бою, чем с клеймом труса жить. Бейтесь сыны мои, за землю нашу! Защищайте её и помните, что на вас всегда смотрят глаза наших предков. А если смерть геройская придёт, - голос матери на миг дрогнул. - То вы по праву займёте место на небе и сами будете смотреть на потомков своих!
- Ма! А скоро батька вернётся? - спрашивал Иван, старший брат Степана.
- Скоро, скоро! Это только в сказке всё быстро делается, а в жизни подоле будет. Спите неугомонные...
***
Рассвет не заставил себя долго ждать, на востоке небо начало сереть, отгоняя чёрные и сиреневые краски ночи. В палитру неба всё больше вливались оттенки розовых и красных тонов. Звёзды перестали мерцать, а потом и вовсе утонули в предрассветных сумерках.
Уж сколько раз Разин встречал рассвет, отгоняя страх о том, что солнце не появится на виднокрае и не прогонит ночную тьму. В степи Дикого поля рассвет был торжественным. Сначала на востоке появлялась корона небесного божества, затем выглядывал краешек красного глаза и лишь потом выползало всё золотое око окончательно.
Здесь же среди болот и дремучих лесов не было видно всего предрассветного представления, той торжественности, а главное не было того радостного настроения победы света над тьмой. «Чему радоваться? - спрашивал Степан Тимофеевич сам себя. - Цепям и кандалам?»
В лагере казаков шло обычное утро: собирали вещи, ловили коней, седлали или запрягали их в подводы. Вскоре обоз двинулся на север, увозя пленников всё дальше и дальше от отчего дома и родной степи. Скрип колёс и монотонная езда сморили бывшего атамана тягостной дрёмой и забросили в воспоминания далёкого детства, когда он со старшим братом Иваном ходил на рыбалку.
***
Вокруг родного города Черкасска было множество озёр, проток и ериков. Сам город был основан на острове. С одной стороны острова протекал Дон, с другой его рукав, который горожане величали Черкасской протокой. Западный край острова омывался Танькиным ериком, который соединял реку с её рукавом – Черкасской протокой.
За этой протокой с восточной стороны города нёс свои воды широкий ручей под названием Варгунка. В дни весеннего половодья этот ручей разливался могучей рекой, настолько полноводной, что жители города устраивали соревнования на лодках. Летом Варгунка становилась местом рыбалки и отдыха горожан.
В тот день Иван предложил пойти порыбачить вверх по течению Варгунки, подальше от городка. Так и сделали. Утро было туманное, тихое. Перегородив ручей сетью, братья по грудь в воде медленно брели вверх по течению. Туман клочьями укрывал степь, над водой он сгущался и был похож на молочный кисель.
Вдруг у Степана возникло ощущение опасности, которое быстро сконцентрировалось на его затылке, сковав макушку могильным холодом. Машинально он схватился за голову и испугано посмотрел на старшего брата. Иван, услышав топот коней, бросил сеть и, махнув рукой Стёпке, быстро погрузился на дно ручья. Степан, подражая брательнику, нырнул и тихо выплыл в камышах. На берегу ручья появилась небольшая группа всадников в татарской одежде. Напоив лошадей, они двинулись в сторону Черкасска.
- Чё, Стёпка небось в штаны наложил, - начал подтрунивать Иван над братом, вытягивая сети на берег.
- Братан, я так спужался, - оправдывался Степан, помогая Ивану. - В штаны ничего не наложил, а вот.., - Степан схватился за голову, ощупывая макушку. - Весь холодный до сих пор!
- Да ну?! - не поверил Иван. - Щас рыбу соберём и домой. Надо ещё о крымчаках сообщить.
В тот день, ещё несколько горожан видели разъезды крымчаков, так казаки крымских татар называли. Всем детям строго настрого было запрещено выходить за ворота города.
- Ну чё, Стёпка! - стукнув брата по плечу, сказал Иван. - Накрылась наша рыбалка.
- Зато поспим завтра вволю! - отозвался Степан.
На другое утро он по привычке проснулся рано. Вставать не хотелось, просто лежал с закрытыми глазами. Мать с отцом в другой комнате тихо переговаривались. Стёпка невольно стал подслушивать.
- Ты шо, мать! Сдурела! - горячим шёпотом сказал отец. - Я слышать об этом ничего не хочу! Времена не те! Пойми на майдане часовню поставили, - горячился Тимофей. - Кто узнает! Да тебя первую на костре сожгут, а нас в походе ночью прибьют, чтоб не мучались.
- Не ори, никто не узнает! - мать тихо зашептала. - Пойми, Тимоша, судьбу не переломишь. Иван, весь в тебя, будет славным воином. А Стёпушка мой, я его ото всех бед заговорила. Думала не получилось! А вот представь себе получилось...
- Ну и шо у нас получилось? - буркнул отец.
- А то! Ванюша сказал, что у Стёпки вчерась затылок похолодел, когда мимо разъезд крымчаков проходил.
- С бабой спорить, - вздохнул Тимофей. - Себя не уважать. А ладно! Делай что задумала. С моей стороны промаха не будет, а шо не смогу, то Черкес поможет. Кум в этом деле мастак...
На следующее утро Степана разбудил сам отец.
-Солнце встало, а он спит, как дитё малое! - возмущался Тимофей. - Ты теперь не дитё! Ты, тепереча - пол казака, на мужской половине дома спишь. Ну шо зеньки разодрал? Вот, я тебе подарочек принёс. Так шо одягайся и айда на улицу. Иван ужо коня вывел.
-Я мигом! - Степка развернул сукно, это были широкие запорожские портки. - Ух ты, я дорос до Праздника Первых Штанов!
Во дворе Иван седлал старую низкорослую кобылицу. Тимофей, сидя на рундуке, курил трубку и довольно поглядывал на старшего сына. Двор был небольшой, но места для прогулки коня хватало. Во двор выскочил Степан и разочарованно посмотрел на низкорослую кобылицу.
-Батька я думал ты мне разрешишь на твоём Орлике прокатиться!
-Залазь без разговоров! - буркнул отец. - Ты в бою атаману тоже перечить станешь?
-Братик подсоби! - попросил Степан.
-Стой Иван, пусть сам!
Степка с минуту смотрел на седло без стремян, которое в аккурат находилась на уровне его глаз. Выхватив повод коня из рук Ивана, новоиспечённый пол-казака решительно подвёл старую кобылицу к баляснику. Затем он быстро забрался по ступеням и прыгнул на коня оттуда.
-Силушки маловато, зато смекалки хоть отбавляй! - обрадовался отец. - Молодец! А теперь слазь и по новой. В степи тоже балясники и рундуки искать будешь?
-Хватайся за луки и подтягивайся, потом ногу закинешь, - зашептал Иван брату, придерживая коня. Казачье седло с двух сторон одинаковое, имеет две луки, за них то и уцепился Степан. Он подтянул своё тело и лихо закинул ногу.
-Добре! - похвалил Тимофей. - Сиди прямо спокойно, ни за шо не держись, ноги послабни. Ваня трогай потихонечку, - старший сын стоял по среди двора в одной руке он держал длинный повод в другой нагайку, которой изредка подгонял старую кобылицу, если она начинала сбивать ритм.
- Степка от луки отцепись. Почувствуй кобылку всем нутром, стань с ней одним целым существом, - отец пыхнул трубкой и выпустил колечко дыма. - Добре! Держи ноги свободно и не дави на бока лошади. Не дави! Вишь отпустил ноги она тише едет, а сдавишь быстрее пойдёт! Подними руки. Молодец! Теперь ноги в стороны. Добре! Рот закрой! - Тимофей показал свой огромный кулак Стёпке. - При скачке разговаривать только сцепленными зубами, иначе язык откусишь. Усёк? Ваня, как кобылка за морится, так и кончайте. А сейчас погоняй его сам.
В доме отца всегда было много оружия. На стене в зале красовался турецкий ятаган, украшенный драгоценными каменьями. Рядом на ковре висело несколько парадных сабель по красоте не уступающих ятагану. Тут же были ножи , кинжалы, кистени, шестопёр, клевец и даже меч в дорогих ножнах. На другой стене были развешаны пистолеты, лук с колчаном из которого торчали длинные боевые стрелы с белым оперением. В углу стояли ручные копья и пищаль, а рядом с ней бердыш, который одновременно был и оружием, и подставкой под ружьё. Пищаль была громоздкой и не удобной, строением она напоминала пушку в деревянной упаковке. Чтобы её удержать в руках, нужна была богатырская сила.
Степану больше всего нравились пистолеты, когда отец проверял и начищал их, он не отходил ни на шаг от Тимофея, боясь даже моргнуть, чтоб не пропустить ни одной детали. Боевые сабли старший Разин хранил у себя в спальне, чтобы всегда под рукой были. Это оружие не имело украшений, было простеньким и удобным, чуть изогнуто лезвие с канавкой по середине для отвода крови поверженного противника. Ножны для сабли были изготовлены из хорошей кожи с креплениями на поясе бойца. Тут же в спальне в большом сундуке отец хранил булатный шлем с наносником, две кольчуги и турецкий панцирь с зерцалом на груди.
Однажды отец принёс домой маленькую саблю и вручил её Стёпке, затем вывел сына во двор и стал показывать основные приёмы владения этим оружием. Эти приёмы отрабатывались до тех пор пока не превращались в естественные рефлексы тела. Самым трудным для Степана оказалась упражнение, когда Иван тонкой струйкой лил воду на землю и надо было эту струю разрубить саблей без брызг. Драки на тупых саблях между братьями Тимофей всегда приветствовал, но строго контролировал и потом всегда обсуждал с сыновьями каждое неверное движение или выпад.
-Дурни, сейчас надо думать, пока дома, в бою думать некогда. Покуда думки наводить будите, убьют и имени не спросят. Степка бери пример с Ваньки, он зло своё не в себе кипятит, а в саблю вкладывает. А ты жадный, всё в морду складываешь, вона какая она у тебя красная! Не скалься на брата, давно ли сам таким был? - отец погрозил пальцем старшему сыну...
продолжение: http://www.proza.ru/2011/11/20/1275
Терминологический словарь: http://www.proza.ru/2011/11/24/1269