***
В Амстердаме под «тропическим» проливным дождем проплыли по каналам. Экскурсовод, переполненный знаниями, красочно живописал то, чего не было видно, на трех языках, причем умудрялся выразить свое отношение к каждому из них (по- английски – с нейтральным уважением, по-немецки – с откровенным неуважением, сдобренным юмором самого примитивного качества, который очень нравился пузатым немцам и их дородным фрау, отзывавшимся хохотом на каждый его комментарий, и совсем иначе, по-голландски – по-доброму, как говорят с родственниками из провинции).
Марина не понимала ни голландского, ни немецкого – тем интереснее было угадывать. Это ее и занимало на протяжении всей экскурсии. В конце «представления» тоном Остапа Бендера, зазывавшего отдыхающих в Провал, этот полиглот призвал туристов не скупиться и раскошелиться на «some extra money» . Способность убеждать у него была такова, что ослушаться никто не решился, и, покидая лодку, каждый опускал в огромный деревянный голландский башмак европейскую валюту.
Марине стала весело, и нахально бросая в башмак не имевшую здесь никакой ценности купюру в десять рублей, она громко сказала по-русски:
- Спасибо. В лучшие времена дам больше.
На что гид ответил. По-русски. Безо всякого акцента:
- На здоровье. Лучшие времена скоро наступят!
После каналов была пицца. Огромная, размером в стол, и вкусная!...
На следующее утро перед работой Лиз зашла попрошаться и протянула бумажку в десять гульденов, чему Марина и не подумала обидеться, потому что понимала: это было сделано от души.
Петер повез Марину в городок неподалеку, где они обедали ресторане. Ресторан был переделан из дока. На толстенных черного цвета цепях с потолка свисал...настоящий корабль! У Марины от неожиданности и смелости художественного решения захватило дух. Сделали заказ. Семья была небогатая, поэтому Марина предложила те самые десять гульденов, на что Петер, который вчера полночи тащил на себе сломавшийся в дороге велосипед, ответил:
- Бывают дни, когда экономить, – дурной тон.
Мудро.
Петер посадил ее на поезд, идущий через Амстердам до Роттердама, и дальше на юг – в Бельгию.
- Вы будете проезжать Гауду. Знаете, наш знаменитый сыр? - сказал он на прощанье.
*
Жизнь полна сюрпризов. Если бы Марина могла тогда знать, что пройдет довольно-таки много времени, и в другой стране она откроет для себя «Гауду» - не сыр, а фантастическую керамику с диковинной росписью, напоминавшей о том, что Голландия была владычицей морской раньше всех других стран Европы и познакомила европейцев с искусством Востока. Марина начнет коллекционировать «Гауду» и однажды купит высокую вазу начала 30-х годов по очень умеренной цене, потому что горлышко вазы было склеено из осколков. Продавец в письме объяснит, что вазу разбил покойный кот, уроженец Гауды. Кот умер, как подчеркнет не лишенный юмора продавец, естественной смертью, что делало честь его хозяину: «Гауда» без дефектов стоила тогда уже немалых денег. Марина в ответном письме поблагодарит кота за скидку.
*
... Ухоженность и безлюдье. Мельницы и тюльпаны. Гостеприимные голландцы. И еще удивительно прозрачный воздух. Такой запомнилась Голландия Марине.