Мамина комната

МАМИНА КОМНАТА

1.ЖАННА 24.06.2011
Когда же, наконец, окружающие заметят, что мне поменяли душу?! Ясно, мужики слепы, они никогда не видят даже очевидное, вон Лёхман никогда не видит, что Ленка постриглась, даже, когда волосы покрасит, не заметит. Ленка от этой ерунды становится кислой, как позавчерашний щавелевый суп, в который случайно угодил лимон. Она могла бы и заметить, но всё, как всегда, сейчас пирожков напечём бу-бу-бу, в выходные на дачу поедем бу-бу, протрясёмся, бу. А то, что меня это не прикалывает, видно? Про Виталюсика даже говорить не хочется, я лучше поговорю про обои в прихожей. Но наш Корявец мог бы заметить? Ведь он же ещё не лишился способности видеть, они же видят, пока не успели заблудиться в потёмках, как и все мы. По-моему, ничего не заметил.  Вроде Федя что-то подозревает, не зря же он сегодня долго переминался с ноги на ногу и смотрел долго, и моргал, и облизывался, он всегда так делает, когда что-то хочет сказать, да не может, стесняется. Чёрт с ними, говорить всё равно никому ничего не буду.
Вот мама, наверно, заметила бы.

2.ВИТАЛИЙ 23.06.2011
Обычно я не могу пролупить глаза с утра, во сколько ни лягу. Ясно, что это меня торкнуло, это Жанка бля напугала вчера, чуть не обосрался, честное благородное слово! ЁТМ, она не любит, чтоб я «ругался» (можно подумать типа это я на неё), но думаю я так, как хочу. А в их доме только Федька меня понимает, толковый чувак. Да она ещё не слышала, как я ругаюсь. Короче, вчера пришёл к ней на хату, Ленки с малым, Корявцем, как его Жанка называет (а это не ругательство?) не было. Федька где-то дрых под ванной. Тишина, как в гробу с бархатной обивкой. Ну, думаю, ядрён-батон, пора начинать. Уже седьмой раз с ней встречаемся, пора и потрахаться, не зря же домой пригласила. Не то, что я лох пасмурный, обычно я с девчонками уже со второго раза, иногда с третьего интимом занимаюсь, а если не дают – ну  и хрен с ними, пошли лесом. Один раз сразу дала, но она бухачка какая-то вонючая, ну её, лучше вздрочну я тихо. С Жанкой так получилось, потому что мне с ней прикольно трындеть, она, иногда как с Луны свалилась, слушает «Оргазмический припадок», «Шизоголовых», «Цирроз», первый раз такую девчонку вижу. Циклопизм её этот, один глаз на Кавказ, а другой на Север (на один глаз близорукая, на другой – дальнозоркая, полный ПЦ!). Да и на хате у неё классно, как в сказке в избушке у доброй бабушки. Чаёк этот травяной всю хату провонял, но приятный запах, бисквиты самодельные, Федька бурлит, цветочки всякие разные, свечи горят, в последнее время какое-то музло старинное играет (охереть, откуда у них такое!) всё, как в детстве, ядрён-батон, как моя мать говорит, уютненько. А раз, как в детстве, то и ни хрена взрослого. Настроя нет делать. Короче, дебил я, но не знал, как подъехать к ней.  А тут уже пора, а то сам себя уважать перестану. Подсел, одну руку над ней на спинку дивана положил, другую на колено ей, лезу типа целоваться (хотя поцелуи эти туфта полная, на хрена они вообще нужны). Тут она медленно-медленно лицо в мою сторону поворачивает, я на неё смотрю… Едрина Корень! Ко мне повернулась какая-то страшная старуха, землисто-коричневая, со скомканным лицом, с налитыми кровью пустыми глазами без зрачков. Где-то с полсекунды я был, наверно, в коме, потом чувствую, старушенция откликается на поцелуй, разевает свою пасть и тиснет мне в рот свой серый, бесформенный, как стоптанная подошва в сандалетах моего деда, язык. Притом я успеваю различить ЁвР! как из дырищи в этом так называемом языке лезет белый, весь в колечках, как гофрированный шланг, червяк. Тут я чувствую, что проваливаюсь через желудок и кишки куда-то вниз, и меня тянет на рыгачи. Жанка – снова стала Жанкой (прошло не больше секунды от начала до конца всей этой херни), но я уже вовсю блевал. Заблевал Жанку, её диван, их столетний ковёр, наверно, они, наконец, его выбросят. Я выблевал всё: картошку с мясом, салат, пиво, кальмаров, мороженое (по дороге лопал), чай, бисквиты, которыми меня тут кормили, желудочный сок, какие-то непонятные ошмётки. Провонял своей блевотиной всю окружающую среду. Жанка-то думает, что облевался я от того, что она поцеловаться со мной решилась (это я задним числом полностью осознал и ощутил, что она ни при чём). В том состоянии я только, как сквозь кумар, смутно видел, как она понеслась в ванну переодеваться, как влетела обратно в комнату. Ну и мерещится же всякая херня!
- Ты что, ВИДЕЛ?
- Видел всегда, что ты страшная, извини, я столько не выпью, видишь, как организм, бля, реагирует на тебя?
Трёпнул так, потому что стыдобища, хоть сдохни прямо посреди этих луж блевотинных, злоба какая-то на неё, что она стоит тут…
Странно, не заревела она, потом, бля, не понесла на меня, что я козёл-баран-урод-ктоэтобудетубирать. Странно. Короче, я, бля, встал и пошёл на фиг домой. Не пил я (стакан пива не в счёт), мне двадцать один год, я не шизоид, не псих, черти по углам не мерещатся, учусь, между прочим, заочно в универе, работаю на железке на ответственной работе, не могут там психов держать.
Что это было? Что теперь делать? Как туда сунуться? Пошлёт же на хер, даже слушать не захочет. А мне интересно. И виноват я, а извиняться не умею, мне проще кусок дерьма проглотить, чем извиниться, такой уж я придурок.

3.ЕЛЕНА 24.06.2011
Да, мама бы не одобрила моего теперешнего выбора. Она бы, конечно, ничего не сказала вслух, но я-то поняла бы. Жанне Алексей тоже не нравится, Сашеньке тоже, а с Федькой у них взаимная неприязнь. Естественно, какому это человеку понравится, что ему приходится уходить из гостей в бывших новых, но уже изрядно загаженных туфлях. Жанна девчонка совсем, я тоже в семнадцать лет ещё не понимала в полной мере, что такое одиночество. Ну смешной он, конечно, говорит, что занимается «глубоким изучением жизни», записывает в специальный блокнотик фразы всякие и слова, которые раньше не слышал, вместе с толкованием, чтоб потом где-то блеснуть. Зато же он к чему-то стремится, другие, вот, с высшим образованием, а ничего им не надо, ничего не читают, только пьют. Да, не так с ним, как с Вадиком, но с Вадиком уже никогда мы вместе не будем, сколько о нём ни думай, сколько ни трясись в ознобе, когда он за Сашенькой приходит, сколько ни скрипи днями зубами, а ночами орошай подушку слезами, от этого только вред. Человек восстанавливается после разрыва отношений за половину времени, сколько эти отношения длились (Лёхман где-то прочёл). Так что мне осталось полгода терпеть. Ну скуповатый он, так и не олигарх же, деньги трудом зарабатывает, не ворует, вот и бережёт. Зато в доме столько починил.
Вот только Сашенька переживает, когда Лёхман приходит, а это меня больше всего огорчает. Как увижу, что он сидит один с игрушками молчаливый, глазки-черешенки грустные, с упрёком, или просто беситься начинает, истерики, капризы, бессонница… А против Сашеньки я  никогда не пойду, пусть Жанна с Федей не волнуются, жить он тут не будет. Я не знаю, как жить, но в Мамину Комнату я не войду, страшно это, и не имею права. У меня есть ребёнок, младшая сестра и кот.
Кстати, о младшей сестре. Что-то с ней произошло, может, переживает из-за своего друга, который тут насвинячил. Еле-еле тут всё отчистили после него. Вот после Лёхмана только вилки-ложки мыть нужно (тарелки он сам порывается мыть, а вилки эти ему, видно, такой мелочью кажутся), вот и вся уборка. Жаль, конечно, у Жанны парней не было раньше, а первый – он на всю жизнь на её отношения с мужчинами повлияет. Надеюсь, там ничего серьёзного.  В общем, Жанка изменилась, молчит, ходит с Федькой по комнате кругами. У нас дома хоть и две жилых комнаты, мы всегда все вместе, если ни к кому гости не приходят, а тут она одна хочет побыть, привычки какие-то появились новые. То надумается гулять вокруг дома в двенадцатом часу ночи одна. То руки начинает мыть ни с того, ни с сего, уже вся кожа облезла, то поёт тихонько себе под нос что-то непонятно-пугающее. Я знаю её характер, ничего не спрашиваю, жду. А если она вошла? Нет, этого быть не может, она всегда была благоразумной девочкой.

4.ЖАННА 01.06.2011
Почему же, когда они меняют душу, то показывают всякие ужасы? Может, чтоб старая душа легче отрывалась?
Землетрясение закончилось, мы разбираем завалы. Здесь был роддом. Кровь вперемешку с извёсткой, маленькие расплющенные тельца, не всегда можно разобрать, где были ножки, где головки. Тела взрослые сохранились получше, и от этого ещё страшней. У кого-то нет головы, кто-то раздавлен полностью, кто-то разрезан пополам арматурой, у кого-то изнанка наружу. Самое страшное – развороченные двойные тела беременных женщин.
- Темно, блин, вступился во что-то, то есть в кого-то… Липкий, к ботинкам прилип.
- Как раскидаемся немного, «шпателем» пройдём, всё равно месиво, руками не разгребём.
- О, воняет эфиром или чем тут у них, здесь операционная была, кесарево делали бабе. Не доделали.
- Сколько тут у них внутри хлама всякого, у этих баб, где тут душе разместиться.
…
А это стадион, футбольное поле. Вокруг оцепление серо-форменных безразличных автоматчиков. Они безо всяких эмоций, покуривая, сплёвывая, иногда вступая в ленивую короткую беседу, никуда не торопясь, расстреливают людей. Как эти люди кричат! Вот бабушка бегает кругами, всё увеличивая скорость, как сбитое машиной животное. Хоть бы скорей её застрелили, никуда ей не уйти всё равно. Молодой мужчина упал лицом вниз, притворяется мёртвым. Его уже заметил хомяк в очках неопределённого возраста, он стреляет сначала рядом, даже слегка царапает ему ухо, потом пуля попадает в локоть, минуты три мы с хомяком наблюдаем, как он судорожно дёргается, цепляясь скрюченными пальцами за траву, потом его бьёт железным градом, и с ним покончено.
- Слышишь, Гога, за тебя люди работают, а ты спишь на ходу, к тебе же ближе всего этот лох залёг?
- Я сплю?! Что, не видишь парочку? Крестом лежат. Посмотри на девку. Зацени, попал ей аккурат в правый глаз, как и целился, а пацану – в левый. Ювелирная работа.
- Ты для Пасюка стараешься что ли их сохранить с минимальными повреждениями?
-  Пока вы языками чешете, они там задубеют, толку тогда стараться для меня. Всё равно, что в забор вставлять, я люблю дохлых, но тепловатых.
- А я – живых, притом только баб, я не пидор и не извращенец. Пристрелишь на глазах у тёлки её хрена, она немного помечется, поорёт, потом разложишь её, горло автоматом придавишь, выебешь. Да к концу ебли и пристрелишь, вот в чём цымус. 
- Да ну на хер, это опасно, вон пацаны рассказывали, один паренёк какой-то лярве член в пасть засунул, тоже думал круто будет пристрелить во время этого дела, пальнул в башку ей, а там то ли дёрнулась рука у него, короче, пуля через её кумпол в член ему и вошла. Гы-гы, снайпер.
 Отрешённая от всего женщина в домашних тапочках с ребёнком на руках вдруг пробудилась, бросила ребёнка на траву, сама со всех сторон прикрыла его телом. Засушенный хмырь с усами довольно быстро её расстреливает, но ребёнок каким-то чудом ещё жив, бедный малой глухо, как через стену, визжит из-под тела матери. Это последний живой на поле, мы с хмырём идём убедиться, что так оно и есть. Вместе с нами ещё пять тварей, делают контрольные выстрелы в головы трупов. Трупов столько, что иногда трудно выбрать место для следующего шага. Мать с ребёнком в центре. Вот хмырь отталкивает её сапогом, мелкому становится легче дышать, орёт он ещё сильней, такой мелкий, ручки перетянуты «ниточками», слёзки. Хмырь поднимает автомат, а я в эту же секунду уже не выдерживаю. С диким ором, как будто это и не я, а какой-то припадочный бегемот внутри меня, я хватаю корявца на руки  (не знаю, как я его не удушила в шоке), и куда-то слепо несусь сквозь рассосавшееся оцепление.
…
Ну всё, на сегодня хватит. Они говорят, я ещё не готова. Продолжим в следующий раз. Продолжение начнём с железнодорожной катастрофы. Господи Боже, как же это страшно, а будет ведь ещё страшней в конце! Но мне очень нужен ответ.

5. АЛЕКСЕЙ 25.06.2011
Сегодня мы договорились встретиться с Еленой. Мы любим друг друга. Я настраиваюсь на позитивный лад, потому что позитив важен, наша жизнь такая, какой мы её видим. С утра я сделал зарядку, потому что в здоровом теле – здоровый дух. Общение должно быть не только интимным, но и духовным, но я почему-то всё время думаю про секс. Надо работать над собой, ведь человек – это не животное. Кстати, о животных. Не понимаю, как кот может жить в доме. Животное должно жить в лесу. Когда мы с Еленой поженимся, у нас в доме не будет никаких котов, собак и прочего. Это негигиенично и дико. Плохо, конечно, что у неё уже есть ребёнок. И бывший муж с ним общается. Это его плоть и кровь, но я обязан заботиться. Хорошо, хоть алименты он платит, и так что-то подбрасывает. Хорошо бы сделать Елене предложение в день святого Валентина или в день её рождения, чтоб было романтично. Но долго ждать. Надо бы пригласить её куда-то, чтоб в торжественной обстановке всё состоялось, но всё очень дорого, я просто сегодня куплю что-то особенное, подороже, чем обычно, возьму букет, и пойду к ней в гости. За цветами нужно бы подъехать на рынок, там они гораздо дешевле, придётся потратить чуть больше времени.
И вот я у двери. Дверь у них хлипкая, надо будет заменить. Только это уже не за мой счёт, извините. Слышно, как Жанна кричит, что «Лёхман» тащит веник. Жанна – девушка не слишком воспитанная и вежливая, ей не хватает духовности. Но я во всём привык искать  позитивные моменты. Есть Жанна – есть кому присмотреть за ребёнком, нам он будет мешать. Да, надо сегодня поговорить с Еленой насчёт их глупой затеи не открывать «Мамину Комнату». Я понимаю, сорок дней, но прошло же два года, зачем добровольно превращать трёхкомнатную квартиру в двухкомнатную? Ну, конечно, мы её откроем, не будем же мы в тесноте жить.

6. ФЕДЯ, КОТ, ЧЁРНЫЙ ОБЫКНОВЕННЫЙ 25.06.2011.
День начался хорошо, я и в тарелку с рыбой залез, и по занавескам удалось взобраться до верху, пока эти никчёмные людишки меня не согнали. Сегодня суббота, с утра делали уборку. Мне снова повезло, сломался пылесос. Ощипанный идиот, которому я пометил туфли, поди починит. Вот он, стоит у порога. Я-то чую, что туфли пахнут всё равно, сколько он их не драил. Вот, принёс какие-то вонючие и явно несъедобные длинные толстые растения в шелестящем чехле. И опять удача! Сюсюкая и вздыхая, растения распаковываются, народ идёт в комнату, а чехол и туфли остаются. Скорей в туфли! Сегодня особенно счастливый день, я писаю, какаю с наслаждением, а мне никто не мешает. Потом шуршу, пакуюсь внутрь, разрываю чехол. Теперь буду с повевекиваньем носиться, я стал лёгким. Гоп-гоп! Высовывается из другой комнаты Жанна с кислой физиономией.
- Федя, мой Федя. Феденька.
Нужно! Нужно с утробным мявом лететь в кухню, пока она меня не начала тискать и таскать взад-вперёд по квартире, от этого голова кружится. В кухне тоже не просто, Корявец упёрся лапами в свою самую большую машинку, и движется навстречу с первой космической скоростью. Пока я лихорадочно соображаю, с какой стороны это безобразие обойти, сзади уже нападает Жанна. Мы втроём разговариваем.
- Федечка, хороший, хороший!
- Зяна, сись, баять, кот!
- У-а, у-ау, мяуу!
Ладно, Жанну обижать не буду, правда, она уже и не она. Она не знает, что я всё видел, в Мамину Комнату мы ходили вместе. Несколько раз. Ладно уж, потрусь ей о щёку, тыцну носом к носу, а на Корявца нужно шипеть. Обязательно, пусть знает место в доме, на таких не зашипи, не натопырься, сразу главными захотят быть. Немного поиграли мы с Корявцем, потом он потух. Ясное дело, я тоже не люблю, когда всякие придурки шастают по дому. А он у вас не блохастый? А ути-сюси кис-кис, тыкают пальцами, а почему он прячется, а это кот или кошка, а почему толстый, а у нас породистый, а кошки аккуратней. А пошли вы все, людишки, думаю я. Тут мы с Жанной садимся на диван читать её книги и рисовать квадраты, но спокойствие длится не долго.
Стремительно вываливается из Ленкиной комнаты её Лёхман, чем-то обиженный. Я на всякий случай пробираюсь под ванну. Я слышу голоса.
- Лена, ну глупо же, ты сама подумай, ты что, будешь одна с ребёнком всю жизнь? Ты что, думаешь, кого-то лучше найдёшь?  Да кому ты нужна, сейчас много и без прицепа.
- Лёша, я же тебе всё объяснила. Без любви всё ничто. А люблю я сейчас только Сашеньку. Комнату мы открывать тоже не будем.
- Знаешь, мы больше с тобой не сможем встречаться, зачем мне нужна женщина, которая меня не уважает и не любит.
- Ну почему ты так говоришь? Давай оставим всё, как есть.
- Прости и прощай, Елена. Будь счастлива.
На этих словах глупый пентюх на полном ходу и с гордостью ныряет в свои туфли. Вот началось веселье! Вопли, ор, слюни, оскорбления нашего благородного дома и самого благородного из его обитателей, меня то есть. Потом пошли оскорбления менее существенных обитателей вперемешку с требованиями компенсировать моральный и материальный ущерб. И тут я зауважал человека, то есть Лену. Во-первых, она не стала компенсировать никакой ущерб, во-вторых, молча открыла дверь и указала проходимцу направление, в третьих, не стала меня вытаскивать из-под ванной и лупить по хвосту, в-четвёртых, выбросила вонючие растения, название которых я не знаю. Но я смог их вытащить из мусорного ведра, попробовать гадость на вкус, и повозить по полу.

7. ЖАННА 12.06.2011
Железнодорожная катастрофа с осмоленными телами, оторванными конечностями, запахом горелого мяса, цистернами крови меня уже не прибивает так сильно, как приключения в прошлый раз.
Я чувствую скорое решение загадки. Не пойму только, для чего им нужна моя душа. Не так и страшно с ней расстаться, как кажется. Душа-то у меня хоть и не старая, но нездоровая. Дают замену. Главное, мою память не забирают, мысли тоже. А если мне вдруг станет на всё плевать и неинтересно? Тогда это уже совсем не я буду, а они обещали, что сильно ничего не изменится, никто ничего даже не заметит. Может они меня отвлекали своими страшными картинками, чтоб я так сильно не боялась увидеть, как всё случилось? Считают меня девчонкой. Я же не побоялась войти в эту Комнату. Придётся смолу возить пять лунных вечеров, а потом петь всю субботу, но это не самое страшное. Какие есть способы унять дрожь? Зубы стучат.
Ой, мы начинаем.
Ай, я сейчас упаду, тело одеревенело, как будто я его всё отлежала, а сейчас оттаивает под мелкими иголочками. Мама! Боже мой, чёрт, я лечу! Что это? То ли карта звёздного неба, то ли атлас железных дорог. Какой сильный ветер, поднимает до самой Сиреневой Звезды. Интересно, если утопить всё население земного шара, насколько повысится уровень воды в мировом океане?   К чему это я? А-а-а, мамочка, на меня летит огромная крышка от люка!! Всё.
…
Всё, обмен состоялся. Прикольно, вроде всё по-старому, но уже и не я. Не пойму, в чём дело, но что-то изменилось.
Опять разочарование. Ответ на мой вопрос они покажут уже в следующий раз. Ох, и провоняют же руки смолой за две недели! Не отмываются никакими усилиями и средствами.

8. САШЕНЬКА, ОН ЖЕ КОРЯВЕЦ 25.06.2011.
Не плачь, мамочка, не волнуйся, что нет у меня мужского воспитания. Да не вырасту я геем и тямтей-лямтей! Не будут меня обижать другие дети! Мама, я всё слышу и понимаю, пока не научился говорить. Потом всё забуду. Не отстаю я в развитии, скоро буду говорить совсем, как большой! Не плачь, папа очень хочет вернуться. Он говорил это мне с закрытым ртом, когда мы на каруселях катались. Ыц-ыц! На каруселях так весело, мама! В следующий раз мы туда пойдём туда с тобой и с папой. Будем много смеяться и лизать мороженое. Дядя Лёша ушёл, осталось только старой бабушке внутри Жанны погулять вокруг дома, когда я лягу спатки, и папа не сможет больше ждать. Не плачь, а то Федя перестанет уважать. Не плачь, мамочка, тогда и я перестану рюмзать. Вот увидишь.

9. ВИТАЛИЙ 26.06.2011.
Сука я, пидор недоделанный, зачем я тут топчусь? Жду, чтоб они вышли всей компанией, и меня в дерьме вываляли? А если она вообще не будет выходить сегодня? Кто ж там ещё, мужик какой-то у них на хате, а вот, малой пищит: «Папа-папа! Гуять, каюсеи!»  Папа? Какой там ещё, на хрен, папа? Не успел я поразмыслить над этим вопросом, как дверь открылась. Ну ясен пень, я получил по башке, не успел отскочить. Стою, как обосравшись, прятаться поздно. 
А кто это? Ленка? Что с ней? Помолодела лет на десять. Глаза горят, улыбка до ушей, даже волосы, как у счастливого, довольного жизнью кошака лежат. Раньше, как тусклые выгоревшие нитки висели. На меня смотрит добро, ласково, аж не по себе, ядрён-батон.
- Привет, Жанна дома?
- Привет, Жанна дома. Проходи, сейчас позову.
Чёрта с два я туда войду. А вот и Жанка, не смотреть ей в глаза!
- Да я не надолго. Девчонки, слушайте… Приходите ко мне в гости, у меня там мягкий уголок новый, всякие столики-вазочки-коврики, всё зарыгайте! Жанка, вот я сегодня в новых джинсах, всё можешь обрыгать. Пожалуйста! Ленка, ну что здесь смешного?
- Да проходи, что стоять в пороге.
- Привет, меня зовут Вадим.
Рукопожатие.
- Привет, а меня Виталик.
Ладно, зайду, чего уж там. Лох – это моё призвание. Опаньки, стол поставили, белую скатерть расстелили, бокалы-блюдечки. Вот сейчас бы блевануть на эту скатерть, получилось бы веселей.  Пролетел с вявом Федька, он любит перемены.
- Присаживайся, Виталик.
И тишина. Вадим этот с малым на кухне возюкается, Федька где-то носится, ****ёныш, а мне сиди тут, бля, как идиоту. Не смотреть ей в глаза!
- Жанна, вот ты думаешь, что я урод, хамло…
- Я думаю, как в тебя столько всего поместилось, такого мелкого.
- Жанна, я знаю, я лохоман, по идее я должен был остаться и всё за собой убрать. А ещё лучше – купить вам новый ковёр. Я это и хочу предложить. Только, блин, я сам ни хрена в этом не понимаю, пойдём со мной в магазин, выберешь. Жанка, ты прикольная девчонка, интересная, симпатичная. Классно выглядишь, честно. Это я дебил, просто приглючилось тогда что-то, может я псих.
- Не лохоман. Спасибо за предложение, старый ковёр ещё послужит. А что именно тебе приглючилось?
Тут ввалился народ. Ленка пришла из магазина с тортом. Передо мной плюхнули чашку.
- Кому кофе, кому чай?
- Мама! Сись, налей много!
-  Ой, Сашенька, конечно, нальём тебе полную чашечку, пей, мой хороший!
- Куда ему полную, пузатому! Чпок!
- Хи-хи-ха-хаа!
- Федька, ты контролируешь, Федька? Этот кот иногда как посмотрит, то кусок в горло не пойдёт.
- У-ау-мяу!
Хороший кофе у них сегодня, Вадик, наверно, притащил. Странно у них в доме такой пробовать. Ну, конечно, Жанна, я попробую торт, раз уже сижу здесь, не с пустой же посудиной, ядрён-батон.
- Виталик, что с тобой? Опять приглючило?
- Это только я вижу, да?
Это только я вижу. ПЦ! Опять. Заглянул ей в глаза, когда она мне кусок торта в тарелку положила. Полный ПЦ! Кто здесь псих? Сейчас-то меня на рыгачи не тянет, да и не от чего, но морду, видно, перекроило, раз они на меня так смотрят.
- А что ты видишь?
- Объясни, куда смотреть, парень.
- Жанне в глаза.
Минута молчания. Какого святого я сюда припёрся? Дауном же смотрюсь идейным. Корявец сопит, напузовался.
- Если честно, я ничего странного не заметил.
(Где уж тебе, ты только Ленкины сиськи замечаешь. Всё же вернулся к жене под попку, истосковался, бля.)
- Зяна, ты бабуська.
- Что, малыш? Какая бабушка? Жанна, ты же не заходила туда? Ты почему молчишь?
- Он сказал «бабушка»? Дитёнок правду сказал, я тоже видел бабуленцию.
- Жанна, о чём они говорят, ну не молчи же!
- Не молчать? Ладно. Ты, Виталюсик, со своим острым зрением нам всё чаепитие подпортил. Лена, да, я вошла.
- Ты сумасшедшая! Жанночка! Ну зачем тебе это?!
- Лена, только давай без шума. Я уже вошла, назад не повернёшь. Поговорим потом, без приглашённых участников.
- А мы, Жанна, не просто «приглашённые участники». Я же не зря всё один из всех заметил, может это спецом всё устроено. Может меня высшие силы, или что там есть за фигня, избрали для какой-то миссии. Может я первый, кому тебе нужно всю эту пургу объяснить. А Вадику Ленка всё равно всё растреплет, смотри, какие они голубцы. Так лучше всё, твою мать, из первоисточника получать.
Почти в рифму получилось. Как бы сейчас меня тут не поколошматили.
- Жанна, извини, но Виталик в чём-то прав. Мы с Леной вместе, а ты её семья, значит, правильно будет заметить, и моя тоже. Может, я в чём-то смогу оказаться полезным, если узнаю, в чём дело. Я, конечно, понимаю, что ты скажешь. Болтался где-то, как что-то в проруби, два года, а теперь претендую на  святые тайны. Но лучше не прогоняй нас. Мы всё же два мужика, авось на что сгодимся.
Хм, Вадик, значит, и меня поддержал, нормальный мужик.
- Лена, ты действительно всё растреплешь Вадику? Что, вы теперь опять не «я» и «он», а «мы»? Разве можно, чтоб про Мамину Комнату узнал кто-то ещё?
- На самом деле, Жанна, мы – это «мы» уже давно и непрерывно, но это к делу не относится. Знаешь, парни правы, если честно, мне одной даже слушать страшно, что ты расскажешь… Сашенька, ну что ты, что случилось?
- Мама! пусь не ити!
Пацан что-то разволновался, разревелся.
- Лена, он нас хочет о чём-то предупредить, ты его понимаешь?
- Не пойду, мой хороший, не пойду, успокойся, мой малыш, мой Сашенька, мама никуда не пойдёт, мы с тобой. Ну, видишь, мы все здесь, иди к папе на ручки.
- И не ходи, Лена, тебе это совсем не нужно, особенно теперь. А я не могла по-другому. Ладно, всего я рассказать не смогу, только кое-что. Но сначала ты расскажешь им про маму. А я буду дополнять.
- Жанна, может тебе лучше не слушать?
- Лена, не волнуйся, вышла же я не такой, как вошла, всё выслушаю спокойно.
И мы приготовились слушать. Я с кофе и тортом, Вадик с малым на коленях, малой с одной конфетой за щекой, с другой, растаявшей, в руках, возюкает Вадику джинсы, Ленка обняла Жанку, Жанка обняла Федьку. И начался рассказ.

10. ЕЛЕНА, ЖАННА 22-23.07.2009.
Е: Вадим, ты уже многое знаешь, но не всё. В ту чёрную среду мы с Жанной, Сашенькой и Федей решили поехать на дачу. Жара стояла чудовищная, в квартире не высидеть. Я была в декрете, Жанна на каникулах, в школе ещё училась, мы решили поехать с ночёвкой, в озере там искупаться, позагорать, ягод поесть. Мама с работы пришла уставшая, видно от жары этой ещё раздражённая. А тут на кухне бардак, ужинать толком нечего, разомлели мы совсем от духоты.
Ж: Я должна была убраться и посуду вымыть, Ленка-то с Корявцем. Что ты на меня фыркаешь? Ну с ребёнком, Лена, как будто первый раз слышишь, он не обижается, когда я его так называю. Мы с мамой поскандалили на пустом месте, можно сказать. Все эти скандалищи всегда на пустом месте и выходят, правда, Виталюсик? Короче, мама на меня накричала, что я балбесничаю целыми днями, а она работает. Что сейчас я развлекаться поеду, а ей в духоте разбирать эти завалы, бу-бу-бу, что помогать ей не нужно, лучше она сама до ночи будет корпеть, потому что я лишь бы с рук сбыть всё делаю. Вон, мол, окно какое грязное после моего мытья, бу-бу. А я ей очень дрянные слова сказала. Попрекнула, что отца у нас нет из-за её дурного характера, что она всем всегда настроение портит, что у всех семьи, как семьи, а у нас ни один мужик не приживается, и всё из-за неё. Что она Посвящённая, а толку от этого никакого, ни денег нормальных, ни счастья. И мы все несчастные только из-за неё. Были и другие глупейшие обвинения и попрёки, сейчас даже и не помню их. Орали мы бешено, особенно я, конечно, превзошла тогда маму. Вообще, мама обычно всегда себя спокойно и достойно вела, это в тот душный день, видно, дьявольщина просочилась в нас обеих. Но ещё страшнее, что, когда я ломанулась к выходу с дебильным желанием смачно хлопнуть дверью,  мама устремилась за мной, и я в горячке нечаянно прищемила ей руку. Самое ужасное, что, когда я обернулась на мамин вскрик, вместо того, чтоб обнять и долго просить у неё прощения за дурные слова и действия, я ей проорала с лестницы, что, сама, мол, виновата, смотреть нужно, куда руку суёшь. Никогда. Никогда не смогу забыть я её взгляд. Даже с новой душой. Вот если бы кому-то из вас, нормальных добрых людей, пришлось бы зачем-то грубо отшвырнуть ласкающегося к вам ребёнка, плюнуть в лицо беспомощному старичку, стеснительно попросившему у вас на хлеб, поманить куском колбасы голодного щенка, а затем, не накормив, пнуть его ногой, вы могли бы немножко почувствовать этот взгляд. 
Ленка при этом скандале не присутствовала, ждала меня с коляской, сумкой и Федькой в его переносном домике на улице.
Е: Жанна мне тогда сказала только, что мама её не понимает, и всё время к ней цепляется из-за ерунды. Переходный возраст, пятнадцать лет, все такие были, подумала я. Поехали мы на дачу, но как-то невесело было, вижу, что Жанна, чем дальше, тем больше пасмурнеет. Вижу, прямо не говорит, но всё как-то подводит меня к тому, чтоб я домой позвонила. Наконец, что-то нам там понадобилась к вечеру, мы не нашли, и я позвонила маме на сотовый. Она не брала трубку. Никогда в жизни не было такого, чтоб она не перезвонила кому-то из нас, если не могла по какой-то причине ответить сразу. А тут я набирала ей три раза, а реакции никакой. Разволновались мы не на шутку. И Сашенька раскапризничался, и Федька какой-то бешеный стал. Я бы, может, так и не волновалась, ну мало ли что, может вышла куда-то, а мобильник дома забыла, вот и не берёт ни один телефон. Но Жанку всю колотит, зубами стучит, глаза распахнула. Я, говорит, маму обидела, поехали скорее. Тут и мне сильно не по себе стало. Если бы не было так поздно, рванули бы домой, но электричек больше не было.
 Решили ехать с самого утра, первой. С утра звоним – никто не берёт. Полетели так, что свет забыли выключить. В электричке сидели, как будто последнее в печь забросили, Жанна зелёная вся. Мы же рядом с вокзалом живём, сколько там дорога, минут семь пешком. Чуть не задохнулись, неслись. В лифте поднимаемся, у меня в висках стучит, господи, только бы ничего не случилось, господи…
Жанна из лифта выскочила стрелой, и давай в дверь трезвонить. Вместо того, чтоб ключом сразу открыть. Я ключ достала, что за чертовщина, почему проворачивается? Дверь открыта!
Ещё Жанна не успела добежать до Маминой Комнаты, как Федька первый всё почувствовал.
Ж: Рассказывай, Лена, не бойся, со мной всё нормально.
Е:  Федька заверещал, кинулся в нашу комнату под шкаф, там его вырвало, там он и пролежал тихо почти целые сутки. Затем я услышала Жанкин безумный крик, затем всё увидела…
Ой, ну… Не хочу подробностей. Нашу маму убили. Убийцу не нашли. Заподозрили вначале одного её друга, но никаких улик против него не было, да ещё оказалось алиби, да и человек он вполне приличный, всерьёз его и не рассматривал никто, просто больше некого было. Считается, что убийцу она знала, потому что вроде как сама его впустила. Шума никакого не было, соседи ничего не слышали и не видели. В общем, всё, как всегда. Исчезла очень крупная сумма денег, все наши сбережения, мы хотели как раз мне квартиру покупать. Ясно, всё это по чьей-то наводке. Чисто внешне всё банально, таких случаев очень-очень много.
…
Спасибо тебе, Вадим, ты тогда очень помог. С похоронами и вообще. С маминой работы ещё помогли, она главным экономистом на СЖБ работала. Родственников у нас никаких нет, денег тоже не стало, я с маленьким ребёнком одна, от Жанны в тот момент никакой помощи не было. Она во всём случившемся обвинила себя, нервный срыв случился, даже в больницу после похорон попала…
Ж: В Дубняках лечилась, да. На учёте стояла, да, Виталюсик.
Е: И циклопизм этот развился буквально за какой-то месяц. Наверно от нервов. Как я уже сказала, с точки зрения преступной статистики наша история вполне банальна. Но мы-то знаем, как на самом деле всё странно. Дело в том, что мама была, не знаю, как правильно вам объяснить, парни… Условно говоря, ведьмой.
Ж: Это неправильно!
Е: Конечно неправильно. Но я не знаю, каким словом это называется, поэтому употребила фольклорное. У неё был налажен контакт с «высшими силами, или что там есть за фигня», как говорит Виталик. Я сама об этом знаю немного. Знаю точно только то, что обычному человеку просто так не удалось бы лишить её жизни. Даже деньги у неё украсть бы не удалось. Она могла смело ездить с раскрытой сумкой в переполненном автобусе, могла оставить в парке свои вещи на скамейке, если они мешали ей гулять, а забрать через три часа.

11. ВАДИМ 26.06.2011.
Всё же паскудиной я был тогда.  Оставил жену с ребёнком ради полной дряни, не стоящей даже Ленкиного носового платка. Правильно будет заметить, платка бэушного. Я же знаю, как они жили. Алименты мои шли строго на Сашку. Жанне пенсия за потерю кормильца, позже оформится пенсия за циклопизм, когда она учиться закончит (закон такой есть, только одну пенсию можно выбрать), а теперь ещё стипендия. Федька доходов не имел и не имеет.  Ленкина зарплата шла на всё остальное. Ленкина зарплата, правильно будет заметить... Тьфу! Дурацкая привычка! Слова-паразиты. «Правильно будет заметить», я ишак. Ну, это я так. Лирическое отступление. 
А ведь действительно, я замечал, что тёща женщина непростая. Хотя и не был излишне суеверным, не к лицу это мужику. Зайдём, бывает, в гости, сядем за стол, а у меня возникает острое чувство, что, вот сейчас, если Ирина Васильевна не захочет, кусочек, который я уже глотаю, моего желудка не достигнет. Нет, Ирина Васильевна очень хорошо ко мне относилась, беседовать с ней было приятно, правильно будет заметить, познавательно. Дело даже не только в том, что она была образованной, читающей женщиной. Во время разговора с ней, прав… Чёрт! Во время разговора с ней у меня появлялись ассоциации, после чего решались неразрешимые загадки, падало покрывало, и я начинал видеть и понимать то очевидное, чего не видел и не понимал всю жизнь, иногда появлялись какие-то толковые идеи, до которых сам собой я бы никогда не допёр. Теперь я это точно осознал. Вот обсуждаем фильм какой-то или книгу, или делимся впечатлениями от поездки куда-то, нейтральный разговор такой, светский. Но в мозгах работа кипит, перед глазами картины пишутся плазменными красками, образы встают неземные, правильно будет заметить, марсианские. Я же её боялся, мне казалось, она насквозь меня видит.
Когда от Лены решил уйти, всё никак не мог с ней объясниться, боялся тёщи. Жили-то мы отдельно, но я чувствовал её и в нашей съёмной квартире. Ходил неделю, задёргался, как психопат. С одной стороны сучка эта изводит, давай быстрей, а то я ей сама позвоню, с другой, на жену смотрю с ребёнком, гадом себя последним чувствую, с третьей – себя ненавижу, потому что тряпка, не могу уйти к своей сучке (любимой женщине, как мне тогда казалось), потому что тёщи боюсь. Кому бы в том сознаться, так лучше собачьих экскрементов отведать! Сижу я как-то в этих своих метаниях перед телевизором, жена с сыном на улицу подышать вышли. Тут телефон звонит.
- Да, слушаю.
- Здравствуйте, Вадим.
- Здравствуйте, Ирина Васильевна.
- Вадим, я хотела бы с Вами проконсультироваться, тут одному моему соседу подшипник понадобился. Вы бы записали размеры, а завтра на работе глянете, есть ли такой и сколько стоит.
- Конечно, Ирина Васильевна, пишу.
- Семнадцать на сорок, ширина двенадцать.
- Обычный шариковый? Закрытый или открытый?
- Ох, Вадим, я не в курсе таких тонкостей, в велосипед, кажется. Я уточню.
- Да это двести третий, простой подшипник.
- Как Вы только их всех помните!
- Годы тренировки, Ирина Васильевна. Цену я, конечно, не помню. Но он точно  недорогой, если хотите, я завтра его возьму с собой, вечером мы к Вам собираемся, принесём.
- Да нет, Вадим, он сам придёт в Ваш магазин. Лично Вы завтра вряд ли ко мне соберётесь.
- Почему!?
- У Вас другие планы, притом сегодня. До свидания, Вадим, счастливо.
И трубку положила. А у меня, как стотонная плита с плеч упала. Я почувствовал, что она всё знает, меня отпускает, и никакой войны не будет. Ушёл я в тот же вечер. Ну, то, что паскудиной был, я уже упоминал. Не буду рассказывать сейчас, в каком состоянии тогда жену с ребёнком оставил. Как же легко меня простили, на самом деле я заслужил цистерну помоев в дыню.
А какой Ирина Сергеевна была видной красивой женщиной!  Жаль.

12. ЕЛЕНА 26.06.2011.
- Что-то ты совсем призадумался, Вадим, в себя ушёл.
- А как ты думаешь, Лена, ваш рассказ вызывает мысли?
- Ещё как вызывает! Так, а что с Жанной случилось? Ты расскажешь?
- Расскажу, Виталюсик. Всё равно вне стен этой квартиры никто тебе не поверит.
- Ты, блин, думаешь, я трепло?
- Осторожней, чайник!
- Ай!! Бля! Уфф…
- Сам виноват, может ты и не трепло, но лопочешь, как скороварка.
- Мама! Писять пойду!
…
Продолжаем после технического перерыва. Только Сашенька с Федей от нас отсоединились, у них свои задачи, нужно бегать по коридору.
От нас с Жанной мама не скрывала свою исключительность, но особо ни во что и не посвящала. Воспитана я была так, что знала точно: с вопросами к маме лезть нельзя. В мамино отсутствие, в её Комнату нельзя входить ни при каких условиях. А если мама дома, нужно обязательно постучаться. Если мама разрешала, я вместе с ней там могла делать всё, что угодно, играла, уборку даже делала. Когда мне исполнилось тринадцать лет, а Жанне три, мама объяснила мне простыми словами, почему туда нельзя заходить, когда её нет. Раньше она обязательно закрывала Комнату на ключ, а потом стала просто доверять мне. Только нужно было за Жанной внимательно следить, чтоб она по молодости лет туда не ломанулась. Я иногда сама замок закрывала, так было проще. Так мама научила меня быть ответственной. Так я стала со всей серьёзностью относиться к Комнате.
- А где ваш папа был всё это время, пока тебе не исполнилось десять? Он в другой комнате жил?
- Мы не знаем, кто наш папа, Виталик, как не знаем наверняка, что папы у нас разные.
- Виталюсик, все вопросы после лекции, не встревай.
- Принял. Прикольно тут у вас всё.
В остальной части всё у нас было, как в любой другой нормальной семье. Нормально росли, сталкивались с различными проблемами, общались с другими детьми, поддавались различным влияниям, частенько не слушались маму, шкодничали. Единственное, мамина невидимая поддержка была очень сильной, всё наперекосяк пошло после её смерти. Хотя, это не только у нас так происходит и без всякого «волшебства». Правда, теперь в её память, мы стараемся делать всё, как мама нас учила. Особенно Жанна за этим следит. Уж как тяжело было, и Жанна болела, и в депрессию впала, и не хотела учиться, но я ей напомнила мамины слова, что человек без образования в наше время – это рабочий скот, а не человек. И, зная, мамино отношение, она училась, старалась, в универ поступила, уже первый курс закончила.
- Все курсы закончу.
- Строгая у вас мама была.
Строгая, но и добрая тоже. Это она именно для нас так говорила, чтоб мы учились, она никогда никого не считала скотами. Всем, что во мне есть хорошего, я обязана ей. А как её Федька любил! Плохих людей животные никогда любить не будут. Это она его на улице подобрала котёнком.
После минуты молчания поступают реплики и вопросы аудитории.
- Ясный пень, если бы я был бомжом, и меня подобрали в хату, я бы тоже любил того, кто меня подобрал.
- Папа, ыыы, Фетька укусий ыыы!
- Не надо было его за хвост тянуть, сынок! Не плачь, не больно он тебя укусил. Вавы даже нет никакой. А, ты, Федька, по ушам получишь, тигр саблезубый!
- Соплезубый?
- Он чёрный ягуар!
- Облезлый.
- Фф-шш-фф!
- Это ты так шипишь? Утюг парализованный! Леночка, а ты так и не рассказала, почему туда входить нельзя.
- Это уже Жанна расскажет, она лучше меня теперь всё знает.

13. ЖАННА 26.06.2011.
- И не оскорбляйте мне Федечку, тут есть кое-кто и пооблезлее. Хороший, малыш, хороший.
Сразу скажу, что большинству людей туда входить можно без всякого риска, как в любое другое помещение. Тут толкалась масса людей, и ничего. Вот для нас с Леной и с Корявцем бесследно бы это не прошло. Мы мамины кровные родственники.
Входить туда нельзя, не умея, потому что можно накликать беду, можно потерять что-то очень дорогое, можно заболеть, даже умереть. А можно, наоборот, разбогатеть, вернуть что-то давно утерянное, даже человека, который не хочет с вами больше общаться, можно узнать какую-то ценную информацию, можно найти свой путь в жизни и стать счастливым. Вообще, там может случиться всё, что угодно. Никакой фантазии не хватит, чтоб угадать, что им приспичит сотворить. И непонятно, злые они или добрые, силы эти. Лично я их желаний и целей вообще не понимаю. Прикол в том, что никак невозможно узнать, пока туда не войдёшь, что найдёшь, что потеряешь. Чаще всего приходится очень дорого платить за свои запросы. Получишь то, о чём мечтал, а окажется, что оно тебе совсем и не нужно, или даже в тягость. Сунешься туда с самым сокровенным, а они отберут всё, а дадут что-нибудь десятой очереди, без чего вполне можно прожить всю жизнь. Если свяжешься с ними, пока все условия не выполнишь, не поработаешь для них - назад пути нет.
Короче, не буду бубнеть попусту. Лена говорила уже, убийцу не нашли, улик никаких. А для нас этот вопрос интересен даже больше, чем для любого другого человека в такой ситуации. Причины Лена объясняла. А для меня это вообще суперважно, единственное, что я могу сделать для мамы, кроме ухода за могилой, это узнать. А узнаю, так, наверно, как-то возможно будет наказать убийцу. Сначала в больнице лежала, потом ждала, что следствие откроет, потом в универ готовилась поступать. Потом честно скажу, просто тупо боялась, придумывала себе отсрочки всякие, чтоб туда не входить. Потом меня начало изнутри жрать чувство долга или совесть, что там такое есть. Короче, открылась я этой Комнате. Мне дали знать, что заходить нужно в ближайшую лунную ночь, когда она, луна, будет светить в мамино окно. Я-то, бестолковщина, не могла врубиться наверняка, когда это начнётся. Ходила вокруг дома кругами, вычисляла с какой стороны сейчас луна.  Потом вошла. Не имею права рассказывать всего, да и не хочу. Ходила туда несколько раз. В прошлый раз выполнила главное условие. Мне поменяли душу. Говорили, что со стороны никто ничего не заметит, что разница такая, как если бы невооружённым взглядом пытаться увидеть, как углубились морщины на лице человека за один день. А Виталюсик-то, получается, заметил. Ну что вы так на меня пялитесь-то, народ! Ничего в этом страшного нет, Лена, не падай в обморок, душу дали староватую, но не подлую и похожую на мою. Конечно, что-то поменялось. Интересы мои несколько изменились, ты, Виталюсик, со мной дружить скоро перестанешь, мне теперь не до припадков всяких оргазмических, я Вертинского слушать полюбила. Хочется дома сидеть, вязать научиться, хочется, если меня допустят, конечно, пойти жить в Мамину Комнату. Вы хоть обе занимайте, мне всё равно. Самое поганое в этой ситуации, я чувствую, то, ради чего я вошла, меня стало как-то меньше интересовать. Завтра мне дадут ответ на вопрос, это уже точно, там никогда не обманывают. Смолу я уже им заготовила, гимны для них пропела. Только не расспрашивайте про смолу, не обижайтесь, вы всё равно ничего не увидите и не поймёте, счастливые люди! Конечно, мне это нужно, конечно интересно, конечно, я ни о чём не жалею. Да и толку было бы жалеть, когда назад пути уже нет. Но я же чувствую, интересно и нужно уже не так безумно, как было хоть и двадцать дней назад.

14. РАЗГОВОР 26.06.2011.
- Жанна, это всё правда? Как же ты решилась?
- Что было делать, Лена? Как с этим жить?
- Но ты же ни в чём не виновата!
- Мы тысячу раз это обсуждали, давай не будем опять бу-бу-бу. Знаешь, мама как-то нас так воспитала, что у нас есть совесть. А это не в душе, это где-то глубже лежит, вот мне душу заменили, а совесть оставили. Я никак своё отношение к этой истории не поменяла. Чувства только какие-то тупые стали.
- Жанка, так получается, что это уже не ты? Я не с тобой познакомился, а с другой девчонкой? А ты такая бабулька в Жанкином теле?
- Ты, Виталюсик, думай, что хочешь, я не знаю, я это или не я. Память моя при мне осталась. Вот Федька бы такую глупость никогда не спросил.
- Ну тупарь я, рабочий скот ещё, пока диплом не получил, но всё же… Как к тебе относится?
- Как хочешь. А ты, Лена, тоже размышляешь, как ко мне относится?
- Не размышляю, отношусь, как и раньше, как к своей младшей сестре, любимой. А теперь я тебя буду ещё очень сильно уважать. Я тоже мамина дочь, я тебя старше, однако же не вошла туда, а ты ничего не испугалась.
- Я тоже тебя очень люблю, Леночка, это глубоко растёт, а душа человеческая любит поверхностно.
- А ты точно уверена, что хочешь жить в Маминой Комнате?
- Хочу. Комната же не только желания исполняет за определённую оплату, она ещё приглашает. Если жить с ней в ладу, жизнь налаживается.
- А если не получится в ладу? Вдруг у мамы не получилось?
- Да не пугайся, это ещё не точно.
- Жанна, может я хоть чем-то смогу тебе помочь?
- И я, Жанка, только скажи, что нужно.
- Спасибо, пацаны. Вы уже помогли, знаете, как тяжело одной, а посидели-потрындели, никто из вас особо не ужасается, не впадает в кому, истерию, диарею. И мне уже легче, поддержали вы меня.
- А как это, ты говорила, что открылась Комнате?
- Если тебе понадобится, и, если тебя призовут, ты сам узнаешь, как это сделать. Этому никто не учит и не обсуждает.
- А тебе известно что-то про эту старушку, от которой ты душу получила? А твою куда дели?
- И зачем им?
- Зачем, я понятия не имею. Я уже говорила, мне их мотивы непонятны абсолютно. Куда мою душу дели, тоже не представляю. Когда начинаю задумываться, очень по этому поводу переживаю. Знаю про старушку, что никаких смертных грехов за ней не числится, никого она не обидела за свою жизнь. Она тоже когда-то очень давно входила в Комнату.
- Как? У нас дома?
- Не факт, такая Комната есть не только у нас в доме.
- А эта старушка сейчас жива, тоже с чьей-то душой?
- Нет, старушка умерла, душа хранилась у них. Когда я умру, опять им отдам.
…
- Ну что опять за минута молчания? Все мы умрём, и души от нас отделятся, и где-то будут находиться, не нагоняйте панику. Виталюсик, спасибо за дружеский визит. Не то, чтоб я тебя выгоняла, но у меня на сегодня есть ещё кое-какие дела.
- Принято. Повалю я, блин, переваривать инфу. Звони, Жанка, я всегда к твоим услугам. Любым.
- Счастливо, Виталик.

15. ЖАННА 27.07.2011.
Да, терпения нужно много. Где его набраться? Предложили два варианта:
1. Прямо сегодня и сейчас я узнаю, кто убил, и где он сейчас.
2. После того, как мне исполнится восемнадцать лет, мне покажут всю картину, я вернусь домой в тот день, и узнаю подробности. Узнаю, как ему это удалось.
Конечно, я выбираю второй вариант. Как хорошо, что мой день рождения уже скоро. Федька!! Ты что здесь делаешь, морда?! Псик!

16. ЕЛЕНА 10.08.2011.
Через час рабочий день закончится. Не могу дождаться. Пока я здесь целлюлит высиживаю, сколько можно было бы работы дома переделать! Можно было бы торт испечь, у Жанночки сегодня день рождения, совершеннолетие. А она там одна готовит всё. По-хорошему говоря, это надо было бы отмечать с размахом, с шикарным столом, гостями и серьёзными подарками. У нас-то всегда всё скромнее. С Вадиком, правда, повеселей стало. Так что стол какой-никакой будет, в гости придут две подруги и Виталик. Подарок мы, спасибо Вадику, соорудили в этом году шикарнейший. Новый монитор для компьютера. А что ж, у человека третья группа инвалидности по зрению, на этом экономить никак нельзя.
Завтра, даже сегодня ночью, она готовится всё узнать. Я трясусь, наверно, не меньше. Сначала почти всю ночь на двадцать седьмое не спала, да всё напрасно оказалось, но завтра уж наверняка.


17. ФЕДЯ, КОТ 17.08.2011.
Ну и народец же! Дома места совсем нет, а они ещё этого Вадима взяли, бездомного. Хамы! Утюг, говорят, парализованный, соплезубый. Сейчас сезон, линяю. Вместо того, чтоб  облезлым обзывать, взяла бы расчёску, да почесала. Говорят, будто я злопамятный кот. Я то, что было два месяца назад помню, а не два года, как некоторые. Бардак устроили в доме, невозможно спокойно на стиральной машине поспать.  Повадился скверный человек в ванне вылёживаться по полчаса. Да ладно бы тихо лежал, а то привычку взял: «Кукусик мой!» И за нос меня мыльными руками. Какой, к собакам, кукусик? Не видит что ли, сплю я, ну ладно бы ещё просто мокрыми, но мыло! Это выше чьего угодно терпения. Стирать стали больше, всё из-за него, зашмальцованного. Этот человек достоин высочайшего презрения. Надо всё же будет пометить ему башмаки.
Мне везёт, всё у нас с Жанной должно получиться, и мы будем с ней жить в Маминой Комнате. Я буду у неё сегодня проводником. Я был с ней, я знаю, кого нам нужно найти. Самой Жанне очень сложно будет искать могилу, да ещё среди ночи.    Нельзя-нельзя отказываться от награды. Мы собираемся вечером. Жанна готовит мой домик, в котором я обычно путешествую на дачу. Жанна сосредоточенна, строга, ищет колготки. Вадим желает нас сопровождать, но Жанна отказывается, проводник должен быть только один, он же сопровождающий, даже до ворот кладбища, даже полдороги никого больше нельзя брать. Лена, Вадим и Корявец провожают нас только до порога. Лена тихо паникует, наказывает Жанне, чтоб та тепло одевалась, и давай вызовем такси в обе стороны. Да тепло на улице. И туда мы поедем на автобусе, уже стемнело, а пока мы доедем, как раз луна станет такой, как нам нужно.
Сначала я ничего толком не вижу из домика, пока мы плетёмся на остановку, потом едем в автобусе. Вообще, я этого очень не люблю, сидишь в ящике, вокруг шумы какие-то посторонние, пока несут, то трясёт, нужно лапами цепляться, чтоб не ёрзать. Однажды я пробрался на стиральную машину, когда она работала, то и тогда не так некомфортно показалось. О, слышу, в этом автобусе едет огромная собака, пыхтит, как пылесос, всасывающий неосторожно брошенные носки. Как раз этого мне не хватало для ощущения счастья! Ну что Жанна за человек, добрались бы на такси спокойно.
Наконец-то мы выходим. Пробираемся какими-то тропами, мне слышно, как мой домик скользит по высокой траве. Добрались до дырки в заборе, Жанна выпускает меня наружу и цепляется за меня на поводок. Конечно, она может потеряться здесь. Ух ты, как страшно. Может и хорошо, что на поводке. Вообще-то, я на улицу не хожу, только на дачу меня возят. Но дальше нашего участка – ни одной лапой! Такие гады вокруг живут! Такие мерзостные чужие коты, (как будто мне нужны их самки и их заплёванная территория!),  отвратительнейшие злобные собаки, ненавистные шумные дети, вонючие, большеногие алкаши.
А, так вот оно какое, кладбище. Первый раз я здесь, интересная обстановка. Так, за дело! Пока ничего не чую, смысла нет ходить по широким дорожкам. Жанна сама это, видимо, понимает, и мы идём туда, где посвежее. Там всех закапывают очень густо, места всё меньше, а трупняк каждый день прибывает. Вот и Жанна поучаствовала…
Да, тяжеловато его найти, площадь большая. Фонарик Жанне мало поможет. Будем ходить. А мне здесь нравится, такая шикарная травка растёт, я её по дороге грызу, надо чистить организм. Тихо, никто не шляется, не тыкает в пузо. Жанна только слишком напряжённая, понятно, не каждый день мы с ней гуляем. Интересно, а если я сдохну, где они меня зароют? Что-то не видно, чтоб тут коты хранились, одни человеческие морды на портретах. Ходим мы долго, пока ничего. По дороге я не удержался от соблазна, поточил когти об один новый деревянный крест. Вот вечно на меня шикают за это, ну понимаю дома нельзя о диван, но тут-то, что, Жанна? Сама-то что вытворяла недавно, и что собирается, а мне в такой мелочи отказывает. Но тут мои глубокие размышления о справедливости прерываются, я вдруг улавливаю постороннее движение. Кто здесь? Жанна тоже насторожилась, замешкалась, не то она хочет меня на руки схватить, не то сойти с тропинки к могилам. Я тоже думаю, что лучше будет спрятаться, я всегда прячусь от сомнительных встречных, и резко увиливаю за какой-то ёлочноподобный кустарник. Очень похож на дерево ёлка, которое к Новому году в квартиру втаскивают, только низкий и раскидистый. О, чудо! Я его чувствую!! И одновременно слышу приближающийся посторонний звук. Какие идиоты, кроме нас, тут могут шастать в это время? Я подаю Жанне знак, показываю направление, но её сильно занимают те двое балбесов, теперь я их вижу. Они нас тоже заметили и натопырились. Я чую их испуг. Значит, нам бояться не нужно, как Жанна этого не поймёт! Что удивляться, люди беспомощны, даже те, кто вошёл в Комнату, качественного чутья не имеют. Я иду в атаку, Жанна отпускает поводок от неожиданности, но прибавляет шагу за мной. «Федя, Федечка, куда ты» - шепчет она. Видно, голос пропал от страха, или место это так действует. Ага, что и требовалось доказать.
- А-а-а!! Ведьма с чёрным котом!
- Не тронь меня, я православный!
- Говорил тебе, не надо было сюда, грех!
Какие-то придурки, молодые совсем, побросали железяки, которые они собирали с могил, дёрнули так, что пыль поднялась. Ну да, мы с Жанной можем напугать кого угодно, сейчас за нами стоит поддержка, слабосильные чувствуют страх. Жанна облегчённо вздыхает, уфф, Федя, молодец, мой хороший, заодно и воров этих бесстыжих прогнали, цветной металл, Феденька.
Не будем отклоняться от цели, я тащу Жанну к ёлочному кусту, потом налево, вот здесь начинается. Так, в какую сторону? Явно вперёд. Ага, за этой широкой могилой с огромной кучей венков, потом сюда, в узкий проход, Жанна, осторожно, не поскользнись, вот-вот, он всё ближе. Сейчас можно не торопиться, аккуратно прощупать этот участок. Так, этот симпатичный бугорок не его, дальше обсыпанный камушками холмик опять не его, а тот крестик… Опа, мы у цели, я даю знак. Жанна вскидывается, замирает, и я не слышу, чтоб она дышала. Одной рукой она бешено вцепилась в ручку моего домика, другой держит сердце, чтоб оно не выскользнуло. Вообще, вид у неё, как у серой птицы воробей, которую я однажды поймал на балконе, жаль, Лена отобрала. Зачем, спрашивается? В последнее время Жанна так сильно не волнуется, а тут, понятно, мы достигли цели. Вот чего я не научился, так это читать. Я внимательно слушаю, как Жанна читает, подсвечивая фонариком. КОМШИЛОВ СЕРГЕЙ АНАТОЛЬЕВИЧ, 08.08.1972 – 12.08.2011 ЗАБЫТЬ НЕЛЬЗЯ, ВЕРНУТЬ НЕВОЗМОЖНО. ДОРОГОМУ СЫНОЧКУ И ЛЮБИМОМУ МУЖУ. Вот зачем такие неинформативные надписи на могилах? Надо было бы написать просто: вору и убийце.
Будем брать свою награду. Жанна садится враскорячку, я воспитанный кот, и не подглядываю. И терпеть не могу, когда за мной подглядывают! Когда кто-нибудь такое вытворяет, я иду делать свои дела в неположенном месте. Принципиально.
Ну что там так долго? Хотя ясно, непривычная обстановка, у меня тоже так бывает, не идёт. О, слышу, что-то образовалось, и, вот, Жанна встала. Только очень недовольная какая-то.
- Блин, Федька, что же делать? Зачем только я в 2009 году кричала, что хочу этого. Мстить нужно живым, а не мёртвым. Не привык мой организм среди ночи к таким делам.
А ну, всё понятно, надо ждать утра. Я подбадриваю Жанну тем, что трусь возле её ног, мурлычу и заглядываю ей в глаза.
- Какая же я дура, Феденька мой, надо было взять с собой хоть что-нибудь.  Слабительное.
А я не против подождать здесь, мне нравится. Когда я точил когти и смотрел в небо, я видел звёзды, очень много и часто раскинутые, гораздо интересней, чем с балкона смотрятся. Схожу-ка и я на могилку, надо подать пример Жанне, совсем раскисла. Какое везение, шесть долгих лет мечтал о таком мягком рассыпчатом песочке! Куда приятней, чем дома копаться в пластмассовом лотке. С удовольствием я сначала писаю, потом легонько загребаю, песок податливо насыпается горочкой. Потом проделываю те же операции возле самого креста этого гада Комшилова, чтоб покакать. Почему мы так редко ходим на кладбище? Я бы только здесь и оправлялся. Гоп-гоп! Я стал легче. Может ещё покачаться тут на спине? Надо же, вот что значит, вставили новую, опытную душу в человека. Жанна перестала вянуть, села рядом со мной, и сделала всё, что должна.
Даже не дала мне в песке выкачаться как следует, подхватила и стала заталкивать в мой ящик. Я рычу, шиплю, лягаюсь, такая красивая ночь, луна вылезла, я хочу идти пешком. Слава богу, Жанна это поняла, после того, как я её укусил, и мы с чувством выполненного долга идём обратно. По дороге зашли к маме. Жанна опять меня схватила, чуть рёбра не сломала, вцепилась в бока, и ну, давай, что-то шептать, якобы для мамы. Я не подслушивал, притворился самым глупым котом на свете. Жанна выбросила увядшие растения, так называемые астры, совсем не такие, как те, что Лене приносил её обпоносившийся хахаль, пообещала принести новых, и мы рванули домой.

18. ЖАННА 11.08.2011.
Нельзя отказываться от поддержки Комнаты, если уже пошёл с ней на контакт. Негде будет брать силы, чтоб сражаться с надвигающимися опасностями, и не поможет избежать ужасных катастроф спящая интуиция. Мне это объяснили слишком наглядно и чётко. Даже, кажется, печень моя пропиталась этим беспредельно страшным знанием.
Мама, мамочка моя, как же ты так могла?
Двадцать второго июля 2009 года. Наша квартира. Я знаю, что я только что сбежала по лестнице. Мама плачет на кухне. Потом она  звонит по мобильному. Звонит своему другу. Мы с Ленкой совсем мало о нём знали. Знали только, что его зовут Сергей и что он моложе, чем мама на восемь лет. Мама и сама выглядела моложе на восемь лет как минимум. Ещё знали, что он иногда бывает у мамы в гостях, когда нас нет. Потом, когда шло следствие, мы узнали о нём ещё какие-то детали, но это лишь потом.
Мама просила его прийти, говорила, что дома никого нет, что ей грустно, что ей хочется  поговорить, что у неё есть хорошее вино и какие-то новости. Я никогда не подозревала, что мама может так разговаривать, с такой пылкостью, а как она говорила этому Сергею, что он её любимый, и как она его хочет. И какой у неё при этом был голос! А невидимый Сергей по телефону отказывался, выдумывал какие-то мифические срочные дела, уклонялся от точного ответа, когда, если не сейчас. Мама не поверила, я почему-то отчётливо это поняла. Мамочка, зачем ты расстраиваешься из-за него, даже я вижу, не видя, что он достоин только разве что наш мусоропровод посещать, а не ходить в дом, и, уж тем более, приближаться к тебе. Интересно, сейчас мне понятно всё происходящее, а видно в Комнате всегда хорошо, циклопизм не мешает нисколько. Ещё я понимаю, что мама сейчас очень беззащитная. Ей бы сейчас войти в Комнату, что она и делает. Интересное ощущение видеть Комнату в Комнате, как будто мама сейчас вошла ко мне. Мама! Почему ты заходишь сюда просто так, как будто в обычную спальню, чтоб переодеться, взять какие-то вещи, полистать газету.
Идёт время, ничего не происходит, мама читает газету, ей грустно. Странно, я начинаю понимать такие вещи, которые никогда не понимала раньше. Может, я повзрослела в Комнате? Или просто повзрослела? А может это моя новая душа работает? Я понимаю, мама очень любила этого Сергея, а когда Комнатой пользуешься, очень тяжело полюбить мужчину, и, вообще, сохранить любовь. Всё таким прозрачным и мелким становится. Совсем недавно я вообще бы не поняла, как можно такого полюбить. Странно, ничего, абсолютно ничего не происходит, но в меня вливается знание. Мама нарочно не обращается к Комнате по поводу Сергея, хуже того, отвергает все знаки, которые ей подаются. А там это не прощают. Мамочка захотела наконец-то испытать настоящую любовь, какую испытывают другие, обычные женщины, без лишнего знания, без многих печалей. Она очень одинокая, очень закрытая, мы с Леной знаем о ней гораздо меньше, чем другие дочери о своих матерях. А тут ещё я себя так по-свински повела, она же просто хотела прийти домой, в уют, чтоб её дети встретили, чтоб обрадовались, чтоб хоть какое-то внимание обратили, а не сидели, уткнувшись в ящик.
Потом мы переносимся позже, уже темно. Мама тоскливо пьёт чай на кухне. Вдруг раздаётся дверной звонок. Мама пошла к двери, глянула в глазок, потом встрепенулась, из глаз её сразу хлынуло и счастье, и смущение, и какая-то недоверчивая робость, будто боязнь поверить этому самому внезапно свалившемуся счастью. Дверь открывается, и передо мной предстаёт Сергей. Я припоминаю его 
- Серёжа, дорогой мой!
- Ириша, я так соскучился по твоим прелестям, что забросил все дела, вырвался к тебе!
- Серёжа, ты не представляешь, как я рада, как я тебя ждала, как жду всегда!
Мамочка! Что ты делаешь? Не обнимай его, он же нарочно, гад, врал по телефону, что не придёт. Он же крался по стенкам в сумерках, стоял за углом, высматривал, чтоб ни на кого из людей не нарваться. Да повезло ему, собрание проходило возле первого подъезда, все соседи там столпились, шум стоял иерихонский, никто ничего не видел и не слышал вокруг, потому что живо обсуждалась идея капремонта дома и установки домофонов.   
- Но почему же не предупредил заранее, я бы хоть подготовилась. Пойдём на кухню.
- Хотел сделать сюрприз, Ирочка, говори потише, пожалуйста, не будем вводить в курс дела твоих соседей.
- Да все почти ушли на собрание, пойдём, выпьем чаю. Ой, лучше вина!
- Давай потом, не надо, не доставай вторую чашку. Я так соскучился по тебе, это потом.
Ах ты, паршивый упырь, говори потише, не доставай вторую чашку, засветиться боится, спешит. Мама его приглашает в спальню, нарочно так говорю, именно в простую спальню, не в Комнату.
- Ты посиди тут немножко, я на пару минут в ванную сбегаю.
- А поцеловаться на дорожку? Ух ты, какая сладенькая. Ну что, квартиру покупаешь?
- Ты тоже сладенький персик! Да, покупаю.
- Классная у тебя попа! А деньги ты в надёжном месте спрятала?
- У меня в Комнате они хранятся надёжно, можешь быть уверен.
- Также надёжно, как то богатство, которое хранится в твоих трусиках? Ты их хоть на ключ закрыла, я надеюсь?
- Нет, не закрыла, а почему тебя это так беспокоит?
- Да ладно, крошка, мало ли что бывает, знаешь сама, иди быстрей в ванну, я тебя хочу.
Мамочка, дорогая, ну как ты могла так отключить мозг, как же ты не видишь, что происходит? Пока мама возится в ванной, Сергей надевает перчатки и шарит по ящикам. Звонит мамин телефон, это мы с Леной. Он находит деньги с четвёртой попытки, в тумбочке. В самом легкодоступном месте. Удивляется такой беспечности. Не берёт, закрывает дверцу, снимает перчатки, ждёт маму. Волнуется, урод.
- Сергей? Что с тобой?
- Будем играть, Ира. Я тебе подготовил сюрприз, мы такого ещё не делали. Извини, волнуюсь.
- Ах ты, затейник! Не волнуйся, ты же знаешь, как я люблю всё неожиданное.
- Тогда ложись на кроватку, вот так, на животик. Не подсматривай!
Дальше моей новой душе приходится собраться со всеми её силами. Впервые в жизни я хочу, чтоб мой циклопизм стал ещё прогрессивнее, я должна видеть всё, я ради этого на что только ни пошла, но я мечтаю ослепнуть. Мамочка, ну неужели ты не успеешь уже ничего сделать? Ну неужто ты совсем-совсем не подозреваешь и не чувствуешь его? Или Комната нарочно оставила тебя, раз ты сама отказалась? Господи, кому молиться в Комнате? Он сел на маму сверху, молниеносно натянул свои перчатки и вытащил удавку. Из меня исторгаются какие-то бессвязные не то молитвы, не то мольбы, не то угрозы. Непроизвольно я рванулась к ним, но с таким же успехом можно лезть в какой-то фильм в телевизор.
Он душит её целое тысячелетие, боже мой, «времени больше не будет». Я отдам всё, только бы его уже сейчас не стало, этого распроклятого времени! Как можно вытерпеть это ожидание? Работает-то он быстро, мама даже вскрикнуть не успела, только хрипела и пыталась молотить ногами, цепляясь за покрывало. Потом она затихла, а этот падла, по-видимому подстраховываясь, чтоб наверняка, ещё, стоя на кровати, подержал минут пять маму на весу, как на виселице. Вот они, две странгуляционные борозды, синие трупные пятна на лице; у меня всплывает в памяти осмотр места происшествия, когда опера приехали. Почему сейчас, в эту кошмарную минуту, лезет в голову такая чушь?
Затем этот ублюдок шваркнул мамино тело на кровать вниз лицом, как мы его и обнаружили, достал из кармана тоненький нож, перерезал удавку, положил её в карман вместе с ножом, и пошёл вон.

19. ЕЛЕНА 11.08.2011.
Просыпалась я за ночь раз пять. Вадиму Жанночка просила пока ничего не сообщать, но он же не дурак, знает про восемнадцать лет. Лежал рядом со мной, спал, но как-то хитро спал. С Жанной у нас был уговор, чтоб я раньше времени тоже не совалась с утра, она сама всё расскажет, как только будет возможно. А если она до восьми не выйдет, и я так и уйду на работу? По телефону говорить об этом мы не станем, я же там до вечера с ума сойду.
Вадиму сегодня на семь утра, у них машина с товаром приходит. Он потихоньку выскользнул из постели, чмокнул меня в щёку, затем попытался учинить мне допрос по поводу внезапного исчезновения его носков, я ему ответила, что из всех материальных благ, которые могут быть предложены миром, его носки мне нужны меньше всего, потом он схватил другие носки, и, не позавтракав, умчался. Встаю и я, всё равно не лежится. Соберусь-ка я сразу, чтоб потом не бегать, мало ли что мне Жанна расскажет, может, вообще, забуду, куда я должна идти. Федька проснулся, хватает меня за ноги, ведёт к холодильнику.
- Лена, привет. Ещё раз спасибо за подарок, классно!
- Ну ты довольна, маленькая козявка?
- Конечно, весело было, нормально посидели, и девчонкам, по-моему, понравилось, и Виталюсик себя вёл довольно прилично.
- Ну вы там веселились, будь здоров. Он насмешил?
- А это мне мобильник звонил, когда я за тортом выходила, а Виталик его под подушку спрятал, и заорал, что алё, Жанна в туалете. Для того, чтоб я из-за дверей решила, что он ответил на звонок таким образом.
- Он тебе нравится, Жанна?
- Не слишком сильно.
- А тебе, вообще, кто-нибудь когда-нибудь нравился очень сильно?
- Лена, ни дай бог! Я ночью узнала, что никому никогда нельзя разрешать, чтоб он нравился сильно.
- Почему?
- Мама из-за этого погибла, решила, что можно любить мужчину, не оглядываясь на Комнату.
- Кто это?
- Кого и подозревали, сюрприза нет, Сергей этот, сволочь поганая.
- Точно?
- Там всё точно, Лена. Подробности я пока рассказывать не буду, да ты их и не захочешь, Лена. Могу сказать, хорошо, что на всё чужая душа смотрела. Этот ублюдок таскался к нам, ты же знаешь, следы его в квартире были, и он не отрицал. И за пару дней до убийства был. В тот вечер он встречался со своей девкой, а тут как раз мамин звонок. Деньги-то мамины ему давно покоя не давали, но никак он не мог измыслить, как дело провернуть. С девкой этой вдвоём и измышляли. У неё дома сидели, перед родителями засветились, потом очень тихонько он на цыпочках посеменил к нашему дому. А родители смотрели телеящик, и не мешали молодёжи, тем более, люди они в возрасте, слух у них уже не такой и острый. Потом вернулся таким же методом к ней, она ему ключ дала с собой, сам открыл.  Утром он попрощался с папой и мамой, которые в полной уверенности потом показывали следователю, что друг их дочери, ах, замечательный молодой человек, бу-бу, ночевал у них в доме, естественно, никуда не отлучаясь вечером, ведь они бы слышали. То же самое, ещё и с подробностями, показывала и дочь. И полиграфом их проверяли, да ничего не выявили. А деньги они припрятали, только в этом году купили себе квартиру от имени папы, якобы за нажитые честным непосильным трудом сбережения. Уж не знаю, что они там насочиняли старикам, наверно, что Сергей – бизнесмен, бу-бу, да из-за пристального внимания органов боится сам совершить покупку.
- Как же нам всё это доказать?
- Ничего мы доказать не сможем, да и не нужно. Мне позволили им отомстить в Комнате. Завтра пойду. Сегодня не смогу, надо отпеть по маме.
- Каким образом?
- Отпеть каким образом? Ты же примерно знаешь. Детали не разглашаются.
- Да, нет! Отомстить!
- Что я знаю точно, мало ему не покажется. Смерть его сладкой не будет. Да и девахе этой достанется.
- Жанна, может не нужно этого? Зачем тебе мараться? Зачем груз на душу брать?
- Ты что? Ты даже не представляешь, что может случиться, если отказаться от Награды. Ты беды на мою голову захотела? И что ты предлагаешь? Сидеть, как клушам, и вспоминать, что в Библии сказано «не убий»? Не знаю, как ты, а я ещё свою маму уважаю и люблю.
- Жанночка, я тоже маму уважаю и люблю. И я такая же её дочь, как и ты. Я не хочу быть в стороне. Как я могу поучаствовать?
- Лена, лучше не надо. Это очень опасно. Менты нас слушать не станут, скажут, что меня рановато из Дубняков выпустили. А отомстишь как-то, сама попадёшь, всё понимаешь же. Лучше не станет. Я уж сама. Тебе расскажу потом. А тем, что выслушаешь меня, да не будешь руками махать, уже в стороне не останешься. Тут ещё такой прикол, Лена, не слишком-то мне это нравится. Помнишь, как я орала тогда, что, мол, дайте мне убийцу, я его разметаю на кусочки, а потом справлю большую и малую нужду на его могиле?
- Ну, Жанна, тогда ты была не совеем в себе…
- Короче, в качестве «бонуса» они мне дают возможность не в Комнате, а в реальном мире эту самую нужду справить тогда, когда могила образуется.
- Зачем им это? Это же могила, зачем мстить мёртвым?
- Ай, Лена, я же объясняла уже, их логику нам не понять. Может они поприкалываться хотят надо мной, может какой-то глубинный смысл вкладывают, типа, чтоб я за свои слова отвечала.
- Ладно, Жанна, извини, слушала бы тебя с открытым ртом ещё долго, но буду  собираться на работу, потом ещё вечером поговорим. Пойду информацию переваривать. Сашеньке кашу овсяную скорми, пожалуйста. Федька уже натрескался, будет просить – не верь ему.
- Стой, ты говорила, Лёхман тебе звонил вчера?
- Звонил. Сказал, что он, видите ли, готов меня простить, если я извинюсь, и ещё я должна соблюдать полное к нему уважение и того же требовать от остальных.
- А ты?
- Посмеялась с его манеры излагать, пожелала ему удачи.
- А если бы Вадик не вернулся,  сошлась бы с ним? Просила бы прощения?
- Дурочка, считаешь, что я совсем пропащая?
Я иду на работу. Какая же всё-таки отважная у меня сестра, девчонка совсем, и, вот, пока я живу спокойно и сплю, она выясняет, мстит. Может, я всё-таки должна была сама туда войти? Может, я только сама перед собой прикрываюсь ребёнком, как щитом? Ну и что, что ребёнок, что же теперь, если есть ребёнок, можно стать «клушей», позорной трусихой без совести и стыда, позабыть про всех дорогих и близких, чтоб не рисковать своей драгоценной, якобы так необходимой ребёнку жизнью? А если бы Вадик действительно не вернулся? Неужели бы дальше путалась с Лёшей? Нет, неправда, или я сама себя уважать перестану.

20. СЕРГЕЙ 12.08.2011.
Как тяжело с бабами этими! И со старыми, и с малыми. Ольчик как забеременела, так и пошли проблемы. Почему не купил то, почему не интересуюсь этим, где был, зачем мне нужен только секс и жратва. Хоть бы какая-то оригинальность была в её претензиях. Всё по шаблону.
Радовалась бы, квартира у нас своя, хрен бы какой мужик так её добывал, какой там у меня бизнес, смешно сказать, хорошо хоть машина есть. Тогда же на риск какой пошёл, до сих пор не представляю, как смелости хватило старушку Иру пришить, мне же орден Мужества надо за это давать. Особенно, если учесть, что опыта в таких делах у меня нет. Если бы старики что-то прочухали, если бы заметил кто, как я крадусь туда, если бы там какие-то следы оставил, если бы дочки Иркины вдруг вернулись раньше времени, если бы сама Олька где-то трёпнула, если, если… Это мне крупно повезло, что моя глупость так легко сошла, дуракам везёт. А на полиграфе этом? Хорошо, что у меня нервы железные, да и у Ольчика неплохие. Не знаю, что там показывал этот хитрый прибор, знаю только, что одних его показаний недостаточно, чтоб человека закрыть. Но Ольке сказали, что она волновалась. Скорей всего, не сильно, раз отпустили в конце концов. А всё для неё, шалавы длинноногой старался. Сам по себе я бы до этого, может, и не додумался. И не ценит, сука!
А Ирку душить приятно что ли было? Всё же не курица она, человек. Сама бы попробовала. Молодая она у меня ещё, первотёлка, скоро наследником обзаведусь на старости лет. Другую такую найти сложно. Она девушка моей мечты. Первый раз как увидел, офигел. Если бы не увидел, может, до сих пор бы с Иркой встречался. А что, баба с какой-никакой территорией, места для встреч искать не надо было, выглядела отлично на свои годы, никаких выёбок, как у этих малолеток, поговорить с ней интересно было, образованная, знала много, вроде и секс она любила, удовольствие я получал. Надеюсь, она не особо мучилась. Нет, кровавые мальчики у меня в глазах не стоят, в ночных кошмарах я её ни разу не видел. Да и пожила она немало, может ещё благодарна мне, что избавил её от наступающей старости, да что любовь удалось ей испытать под конец. Но если бы прокололся тогда, закрыли бы лет на пятнадцать, вышел бы на хрен никому не нужный. Роковая женщина Ольчик точно бы меня ждать не стала. Перевернула мою жизнь. Смешно.
Так, ладно, что-то я в воспоминания полез, а на фига это делать, только лишние переживания. Лучше поедем покатаемся.
- Олька, собирайся, поехали на озеро подышим.
- На фига, сейчас «Страстные ангелы» начнутся.
Хоть бы один серьёзный фильм посмотрела или книгу хоть раз открыла.
- Ну я один тогда.
- Куда? Я беременная, а он один куда-то поедет, ты предатель!
- Ну я и думал ,что тебе лучше подышать…
…
Как же тяжело с бабами! Едем, ей то душно, то ей дует, то ей хочется пить, то трясёт. Иногда кажется, что и её задушил бы тоже, или просто послал бы на хер. Но я не могу её даже просто представить с кем-то другим, лучше уж задушить, чем послать. Сейчас, уже поворот к озеру. А-а-а! Где мы? Что случилось? Олька визжит! Только что ехали на машине, а уже никуда не едем. Стоим в какой-то тёмной комнате. Господи, боже мой, наверно, я тронулся умом от стресса. Это же комната Иры.

21. ЖАННА 12.08.2011.
Вот она, заветная минута! Вот ты и попался, падаль, сейчас мы тебя загоним на наше футбольное поле. А лярва твоя пусть смотрит, ей полезны поучительные зрелища в её интересном  положении. И незачем так орать, от этого ничего не изменится.
На футбольном поле сейчас никого живого нет, кроме нашего Серёжи. Он, бедолага, уже оправился от первичного шока, вызванного непониманием, куда вместо озера привёз его автомобиль. Наступил шок вторичный. Ещё бы, поле буквально усеяно трупами, вокруг оцепление с автоматами ждёт моей команды. Серёга вопит, умоляет его пощадить ради его беременной жены и родителей, клянётся, что он не виноват, что на преступление пошёл «из-за любви». Понимает, гнида, за что его мочат. Я не прощаю. Даю отмашку.
Пули летят к нему сначала просто для страха, мимо ушей, под ноги, зарываются в волосы. Он спотыкается о чьё-то тело, падает на колени. Потом, не спеша, мы начинаем стрелять на поражение. Серёга уже отчаялся, уже нарыдался, уже больше ничего не просит, только корчится от боли. Слюна вперемешку с кровью, на ноги он уже не подымется, уже никого не сможет задушить с отстреленными пальцами. Даже жалко его становится, а жалость в нашем деле – явление лишнее. Верно, Гога? Всё, стоп! Добью я его лично, я должна сама нести за это ответ. Хомяк помогает мне снять предохранитель, и я стреляю два раза маминому любимому человеку в голову.
Пасюку не терпится, летит к трупу, едва не сбивая меня с ног. Би-некрофил, тьфу, прости господи. Да, эти ребятки то ещё отродье. После Пасюка они отрезают у трупа голову, и, предварительно очистив поле от всего лишнего, гоняют ею в футбол вместо мяча. Иногда голова беспомощно огрызается и шипит. Я ведь здесь, значит, я во всём этом участвую. Я такое же отребье, ничуть не лучше. Нет, в мире людей всё не совсем так, он сейчас где-то врезался в столб на машине, получил жуткие травмы и умер в страшных корчах. Но страдает он здесь не понарошку, он в сознании через всё прошёл, и Пасюка он чувствовал, и футбол. Это точно.
Теперь наше внимание обращается к Ольге. Ещё не родила здесь? Ты понимаешь ли, девка, за что терпишь? Понимает вполне. Ноги ей отказали, думает, сейчас потащим её на поле. Но мы с ней идём совсем не туда, я беру её за одну руку, тощий Глист из оцепления – за другую, и мы идём на экскурсию в роддом. По дороге, когда мы обходим бочку, которую я наполняла смолой,  Ольгу у нас одалживает толстый Паха. Тот самый, который любит трахать живых женщин. Паха какой-то неизобретательный, просто задирает ей юбку, отодвигает в сторону трусы и вставляет по-собачьи. Мне это кажется излишне, но Паха же не самовольничает, всё с согласия и одобрения Их. Я здесь не командую. Голова высоко подпрыгивает под ударами футболистов, и всё видит. Дальше мы опять берём Ольгу под руки и волочим в роддом. Ни слова не говоря, просто показываем завалы. Ольга покорно переставляет окаменевшие ноги, прилежно осматривает каждый уголок мёртвыми глазами. Она уже не будет никого подстрекать на преступления и лжесвидетельствовать, а алчность сгорела у неё в утробе вместе с ребёнком от мёртвого Пахиного семени. На прощание я дарю ей пенделя, пусть катится ко всем чертям.
На выходе я замечаю Федю. Как же он умеет незаметно просачиваться, морда!

22. АННА ВИКТОРОВНА. 02.09.2011.
Ой, ну какое же горе у людей бывает! Слава богу, у меня такого нет.
Это ж у моих соседей дочка беременная с зятем ехали на машине, зять с управлением не справился, на столб налетели на скорости. Пристёгнутые не были, Олю выбросило на обочину, а зять насмерть. В закрытом гробу хоронили, весь измолоченный, живого места на всём теле не было, говорят. А головой ударился в переднюю панель так, что вырезать пришлось. Но умер, вот же дал бог помучаться, не сразу. Когда скорая приехала, ещё живой был. По дороге скончался, черепно-мозговые травмы, да и другие травмы, несовместимые с жизнью, врачи говорили.
Вот, кажется, всё хорошо было, поженились, он старше, чем Оля, серьёзный солидный человек. Бизнесом каким-то занимался, квартиру купили. Ребёночек должен был родиться. Да ладно зять, видно судьба была ему умереть, но Олечка после этой аварии совсем сошла с ума. От стресса, да от того, наверно, что на скорости вылетела, у неё выкидыш случился. А потом она из больницы пошла к себе домой, как была, в больничной одежде, квартиру свою подожгла вместе со всеми вещами. Выгорело всё, она чего-то горючего, говорят, разлила по всем комнатам. Сама к родителям отправилась. Я её из окна видела, не узнала, думала бомжиха какая-то попрошайничать лезет. Сонька-то мне ничего не говорила, но я слышала с лестницы, как Оля кричала, что она в аду побывала, что деньги проклятые, и квартира проклятая, и никому не сметь туда входить! Два года назад, ещё не женатые были, их зятя будущего в прокуратуру таскали, какую-то его знакомую убили и ограбили, вот теперь знаю, это точно он. Но бог-то есть, вот наказание и послал. Приличные-то люди в ад не попадают. Все эти бизнесмены гады, обирают пенсионеров, да, вот, и убийство им не противно. Ясно, как же честно на квартиру заработать можно? Вон, мой Миша никогда не заработает на заводе столько.  Так ещё кто-то зятю на свежую могилу нагадил. Человек и собака или кот. Добрым людям никто не пойдёт на могилу гадить, вот моим родителям и мужу покойному никто никогда не гадил, только вороны, ну так это ж всем.
Олю в Дубняки забрали лечиться, Сонька чёрная вся ходит, говорит, Оля там ничего есть не хочет, одежду мать приносит,  кричит, что сожжёт всё, что ей ничего не нужно, что в монастырь пойдёт бесплатно работать. Неспроста это всё, Сонька ни за что не признается, но это нечистое дело. Вот мой Миша не попал же в Дубняки и хату не сжёг, и одежду бережёт, потому что знает, что трудом добывается, а не крадётся. И в монастырь бесплатно не пойдёт работать, потому как понимает, мать больная, на пенсии, а святым духом из монастыря сыт не будешь.

23. САШЕНЬКА, КОРЯВЕЦ. 02.09.2011.
Я уже хожу в садик. Там у меня есть друзья, есть враги, есть любимая девочка Света. Разговариваю я, наверно, уже хорошо, потому что меня не только мама понимает, но даже и воспитательница. Хотя к тёте-логопеду хожу, стишки читаем. «Са-са-са, вот идёт лиса» и другие. Папа живёт с нами. Мама с папой ходят на работу, Жанна в унисервитет. Жанна живёт в бабушкиной комнате, Федя тоже почти всё время там. В бабушкину комнату я ещё ни разу не ходил, туда нельзя.
Помню, когда ещё Жанна не перешла жить в бабушкину комнату, они с мамой обнимались на кухне, и Жанна плакала.  Жанна вытирала слёзки и говорила, что слишком страшная месть, страшней, чем она хотела. А мама её утешала, говорила, что вполне нормальная месть, что Жанна всё правильно сделала, а с Ними всё равно спорить бесполезно. А ещё помню, мама с папой долго не спали, ждали, когда Жанна с Федей придут. Я засыпал и просыпался, а они волновались и шептались. Потом Жанна с довольным Федей пришли. Жанна говорила опять про какую-то месть, что это ненужная мелко-пакостная, но неприятная месть для родных и близких, когда они увидят, а Ему всё равно уже. И опять плакала.
Потом все успокоились. У нас дома хорошо, живём мы дружно. Я люблю, когда мы все вместе собираемся: мама, папа, Жанна, Федя и я. Тогда нам весело. Иногда приходят гости. Мне нравится Виталик, он со мной любит играть в жабки.
…
Ещё мы поставили новую дверь. Жанна говорит, что так надёжнее.