Боец невидимого фронта
Жил я одно время с красивой девушкой Юлей. Как-то смотрим мы с ней по телевизору фильм про Великую Отечественную войну, она и спрашивает:
- А ты на той войне воевал?
- Конечно, воевал! Я и в Гражданскую в дивизии Котовского с белыми рубился!
Смотрю на неё – ноль эмоций, никакой реакции.
И вспомнился мне случай из военной поры. Был я тогда в партизанском отряде начальником разведки. Зима. Мороз лютует, а немцы совсем нет - сидят себе по тёплым избам, шнапс пьют, да салом закусывают. Мы их тоже не беспокоили, плохо у нас с вооружением было в ту пору – один пистолет с двумя патронами на троих. Сидим в лесной землянке, в карты играем. Но в какой-то день закончились у нас все продукты. Поголодали мы с недельку, а потом я надел форму немецкого офицера и пошёл в город, чтобы провизии для отряда добыть. А немцев в городе – полно! Большая воинская часть там стояла. Вот они шастают туда-сюда, туда-сюда, все честь мне отдают - даже рука устала отвечать!
А я к своей знакомой пошёл, симпатичной учительнице Яне Куделько, она в гестапо переводчицей работала. Мы с ней в гастрономе водки набрали, пельменей замороженных побольше, и загуляли крепко. Да и оголодал я во всех смыслах. Через несколько дней она и говорит:
- Что мы будто алкаши какие-то всё дома пьём? Пойдём в ресторан!
Сказано-сделано! Тем более у неё под кроватью целый чемодан немецких марок, которые она у полкового интенданта в напёрстки выиграла. На такси в ресторан приехали, по залу идём – за столом пьяный небритый обер-лейтенант сидит, в сосиски с тушёной капустой длинным носом клюёт. Я его широкой ладонью хлопнул по спине от всей души:
- Что, морда нерусская, слюни распустил?! Пойдём, выпьешь с нами, развеешь свою грусть-печаль!
Он из капусты выбрался, чёрными глазами хлопает.
Выпили все вместе, познакомились, а потом Карл Лейбниц, так его звали, и говорит:
- Как же мне не горевать?! Пока я в сортире сидел, наши отступили и русские в город вошли. И куда мне теперь с немецкими документами? На Колыму?! Да и вы бы, герр майор, форму сняли. А то ведь часом и к стенке поставят!
Опаньки!.. Я форму быстро с себя снял, в мусорный контейнер на улице выбросил и у какого-то растерявшегося еврея костюм и ботинки забрал. Потом за стол вернулся и тост за победу Красной Армии произнёс! Тут Карл и стал просить:
- Слушай, друг, спрячь меня где-нибудь хоть на время…
А у меня душа добрая, да и не большой я любитель воевать, пацифист – это, по-моему, называется. Жалко стало бывшего ветеринара. У Яны в холодном чулане поселили его, раскладушку поставили и заперли на замок. Со временем устроил я его с таджиками на автозаправке работать. Они тоже не шибко-то по-русски говорят.
Как-то приезжаю к Карлу на заправку на своём «Лексусе», мне его по талону в магазине продали, как фронтовику. Карл бензину залил и говорит:
- У меня есть билет на концерт похоронной музыки. Тебе надо?
Меня аж заколотило всего! Слышал Карл из чулана, как я выпивший люблю грустные песни попеть: «У Курского вокзала стою я молодой» или « Вот умру я, умру я». В самую точку попал, паршивец!..
Выхожу я с концерта, плачу весь. А потом вижу, «Лексуса», ласточки моей, нет – угнали! Я слёзы рукавом вытер - а на том месте, где машина стояла, шест в землю вбит и на нём плакат: «Обманули дурака на четыре кулака! Карл Лейбниц, он же Гиви Загоридзе». Я ничего понять не могу, головой кручу по сторонам! А потом думаю, может выскочат сейчас из-за угла весёлые придурки с цветами и воздушными шарами и закричат: «Поздравляем! Вы снимались в программе «Розыгрыш!».
Опять же какой, к чёрту, «Розыгрыш», когда на дворе 1944 год и Сталин ещё жив!..
Очнулся я от своих воспоминаний. Рядом Юлька в кресле сидит в маечке и в шортах, длинные ноги на стуле вытянула. А у меня ещё туман в глазах. Как бы и она, и как бы Яна из гестапо... А может вообще мерещится? Вижу-то плохо уже. Подошёл ближе, стал щупать её – настоящая, или мираж из прошлого? Юлька хихикает:
- Что ты меня общупываешь? Не узнал что ли?!
А я мычу невнятно – зубной протез не вовремя выпал.
Она же шаловливыми пальчиками ко мне под резинку трико:
- Пойдём в постель, пока не передумала!
Тут я челюсть поправил:
- Так рано ещё спать, только четыре часа вечера?!
- Пойдём, пойдём, вспомнишь зачем.
В кровать меня уложила, раздела, и я вспомнил,… как в 1958 году был направлен по заданию советского правительства в Лондон для вербовки английской королевы Елизаветы.
Но эта история ещё долго будет находиться под грифом: «совершенно секретно».