Записки военного советника
Социалистическая Республика Эфиопия,
Провинция Эритрея, г. Асмара.
25 октября 1985 года.
17.45
Десять минут назад я вернулся домой.
В 18.30 начнется комендантский час и можно будет расслабиться. После отдыха и ужина, вместе с соседями по дому посмотреть фильм, а затем еще раз проанализировав все, что сделано за месяц, подготовиться к очередной ежемесячной отчетной поездке в резидентуру Аддис-Абебы для доклада руководству и составления отчета в Центр. Потом спокойно отдохнуть до утра и с первым нашим самолетом гуманитарной помощи вылететь в столицу.
Увы! Благим пожеланиям не суждено было сбыться. Звонок телефона раздался в тот момент, когда я готовил себе скромный холостякский ужин. Еще в августе пришлось отправить в Союз супругу с детьми. Старшая дочь должна была пойти в первый класс. В советской колонии провинции Эритрея начальной школы нет, а устраивать детей в школу при посольстве в Аддис-Абебе у меня не было ни моральных, ни физических возможностей. Поэтому сейчас мне приходилось коротать редкие свободные минуты отдыха в одиночестве.
Звонок был от советника командующего 2-ой Революционной армии Эфиопии генерал-майора Хрулева Ю.А., который срочно просил меня прибыть в распоряжение советнического аппарата для согласования вопросов требующих незамедлительного решения. Машина, по его распоряжению, уже стояла у моего дома. До начала комендантского часа оставалось всего 45 минут.
Прибыв в офис советнического аппарата и проходя комнату оперативного дежурного пришлось столкнуться с женой начальника штаба военного советника в Эритрее, Людмилой Юрьевной, которая вместо того чтобы смотреть фильм или отдыхать, занималась уборкой помещений советнического аппарата.
…Конечно, нас с детства приучали к тому, что любой труд почетен. Но, что-то ни разу в своей жизни мне не приходилось слышать, что бы родственники дипломатов или высокопоставленных военных в Союзе заменяли технических работников. И тем не менее за границей, жены загранработников оторванные от любимого дела, изнывающие от безделья, страдая не столько от физических, сколько от моральных мук тайно и явно стыдясь того дела, которое они делают, согласны заняться чем угодно, только бы не сидеть дома и как – то разнообразить свою жизнь.
Многие представительства иностранных государств, в условиях заграницы, придерживаются пусть не приличий, но каких-то не писаных правил, в соответствии с которыми, родственники (как правило женщины) аккредитованных сотрудников загранаппарата, не должны брать на себя функции обслуживающего персонала. Во-первых, в условиях Африки это не приемлемо, потому что африканцы сами считают, что их удел занимать вторые роли после европейской расы. С другой стороны, сейчас для нас такие понятия как безработица, биржа туда, проблемы трудоустройства становятся актуальными, а в 80-е годы мы этого не осознавали. И прежде всего главенствующую роль в этом играло то, что советский человек за границей не может унижать себя черновой работой, однако идет на это зачастую исключительно из желания перехватить лишнюю быру (национальная валюта Эфиопии) и потратить эти деньги на свои личные нужды.
Это касалось не только нашей прекрасной половины.
В октябре 1984 года советник командира 21 дивизии полковник Иванов Иван Иванович перенес обширный инфаркт. Врач категорически настаивал на его немедленной отправке в Союз, так как в условиях жаркого африканского климата не гарантировал, что болезнь не обострится. Иванову же оставалось 8 месяцев до окончания загранкомандировки и он добровольно написал рапорт дать ему возможность остаться за границей, а в случае летального исхода снимал ответственность со всех своих командиров, руководителей и начальников.
В данном случае исход был благоприятный.
Но, когда супружеская пара специалистов геологоразведочной партии, в целях экономии валютных средств, пошла на подлог и подменила медицинскую карточку супруги. Финал был печальным. У женщины был врожденный порок сердца и ей категорически запрещалось проживание в тропических условиях. Надо сказать, что наше законодательство того времени совершенно не однозначно трактовало закон о бездетности. Если мужчина находился за границей один, и не важно есть у него дети или нет, ему начислялся налог за бездетность. Это и подтолкнуло геологов пойти на фальсификацию документов. В результате через два месяца их нахождения за границей мы вынуждены были отправить домой груз “200” с телом несчастной женщины.
Отдельные советские специалисты, в целях экономии, использовали местные природные ресурсы. Так, морские ракушки очень ценились у сотрудников службы гуманитарной помощи, и при бартерном обмене можно было запастись продуктами, тем самым сэкономить местную валюту. Небольшой контейнер морских экзотических ракушек приравнивался по стоимости к 2-х комнатной квартире в центре Ленинграда. И наши военные специалисты использовали эту возможность на все 100%.
Конечно это были единичные случаи, но они доставляли массу хлопот командованию и руководству советской колонии, а мне приходилось иногда разбираться и в контрразведывательном плане.
Случались и “курьезные” моменты. Однажды мне позвонил дежурный советнического аппарата 2-й РА СРЭ и “обрадовал”, сообщив, что в порту Массауа два наших специалиста ВМФ арестованы полицией порта за кражу.
Накануне в порт прибыло два грузовых судна с грузом техники на борту. Одно итальянское, второе из СССР. Оба судна доставили, в качестве гуманитарной помощи большегрузные автомобили “Фиаты” и “Уралы”. Справедливости ради, надо сказать эфиопы уважали нашу технику за ее надежность. Если из сорока “Фиатов” все сорок с первой попытки трогались с места, достаточно было только снять ленту “скоч” с дверцы кабины и повернуть ключ зажигания, то из сорока “Уралов” или "Зилов" с первой попытки трогались только двадцать.
Но, если при подрыве “Фиатов” на противопехотной мине они полностью разрушались, и при этом гибли люди, то на наших автомобилях всего лишь рвались покрышки, ну иногда были повреждения переднего моста. Но никогда не было гибели людей. За эту надежность эфиопы и ценили советскую технику.
Наши специалисты, прихватив соответствующий слесарный инструмент, отправились снимать различные мелкие детали как с нашей, так и с зарубежной техники. Стоянка, где после разгрузки находилась автотехника, естественно охранялась и похитителей задержали прямо на месте преступления.
Приехав в полицию порта, я выяснил, за что и при каких обстоятельствах были задержаны наши моряки, и потребовал с ними встречи.
Независимо от их поступка, они оставались советскими гражданами, и моя прямая обязанность заключалась в том, чтобы защитить их интересы.
Эфиопы страстно ходатайствовали чтобы мы строго не наказывали наших соотечественников за совершенный ими поступок. В последствии я понял почему. Оба наших офицера оказались настолько высококлассными специалистами, что практически вдвоем за два года технически привели большую часть военного флота Эфиопии, дислоцировавшегося в основной военно-морской базе в Массауа, в состояние полной боевой готовности. И при этом обучили эфиопских специалистов обслуживать нашу технику. Более того один из них оказался, не смотря на то что был русским, уроженцем одной из среднеазиатских республик и в совершенстве владел языком “фарси”. В связи с этим, год находился в Афганистане, в качестве переводчика, и заслуженно получил боевой орден.
Я готов был начать переговоры об их освобождении, но полицейский комиссар жестом остановил меня и произнес слова которые запомнились мне:
- Не волнуйтесь, комрад Борис! Я отпущу ваших соотечественников, потому, что они для нашей страны сделали столько сколько не сделали и десятки наших специалистов. Но у меня вызывает недоумение одно обстоятельство! Мы живем в бедной стране, которую к тому же разрывают внутренние межнациональные конфликты. Мы постоянно находимся в состоянии войны. У нас много проблем, одной из них является преступность. Но когда я задерживаю за кражу своего соотечественника, я знаю, что он совершил ее чаще всего потому, что его притесняют сепаратисты, у него нет работы, ему нечем накормить своих детей. Но я не могу понять, почему ваши специалисты, специалисты высокого класса, которые должны помогать обслуживать технику, которую вы же нам поставили начинают ее грабить? Вы можете мне это объяснить?”
Комиссар оказался прав. Вызволив обеих “бедолаг” я выяснил, что в опасное путешествие по охраняемому полицией порту они отправились ради того, что бы приобрести запасные части к своим личным автомобилям, которые, в условиях советского дефицита днем с огнем нельзя было найти в наших авто магазинах.
И недоумение комиссара можно было бы понять, если бы он лучше знал проблемы нашей автомобильной промышленности того времени. В этом случае он бы и к нашим морякам был бы более снисходительным и не задавал бы мне таких вопросов.
Мне стало нестерпимо обидно за державу, которая помогая другим странам не может обеспечить достойную материальную жизнь своим соотечественникам, которые вынуждены заниматься мелкими кражами.
Однако, в том, что наши учреждения за границей убирали жены командированных советских граждан, было свое преимущество. В основном в плане собственной безопасности. Иностранцы, в силу своего снобизма, были вынуждены прибегать к услугам местного населения для выполнения черновой работы по уборке помещений и территорий своих представительств. Периодически проверяли и меняли обслуживающий персонал, так как чужие глаза и уши постоянно находились на их территории. Наше руководство не имело этой “головной боли” и было признательно нашим женщинам, которые взяли на себя эту тяжелую работу, благодаря чему мы были избавлены от необходимости пускать иностранцев в наши учреждения.
Проходя мимо оперативного офицера, с которым у меня были доверительные отношения, я поинтересовался – на месте ли Юрий Андреевич. Обычно с этим офицером я перекидывался парой слов о жизни вообще и за рубежом в частности, но сегодня у меня не было времени на светские разговоры и я сразу же прошел в крыло здания где располагался кабинет старшего советника командующего 2-ой РА СРЭ.
Юрий Андреевич был мужчиной крупной комплекции, чисто славянской внешности, с зычным командным голосом. Все военные специалисты его уважали. Уважали не потому, что он был их непосредственный начальник, а потому, что он в 50-80-е годы прошел суровую военную школу, как сейчас модно говорить в многочисленных «горячих точках». Не многие из его подчиненных знали, что он был сыном того самого генерала Хрулева А.В., который в годы Великой Отечественной войны, будучи начальником тыла Красной Армии, стал единственным из генералитета, кто не только не был репрессирован, но и даже не снят с должности. Однажды Юрий Андреевич показал мне фотографию, где он был снят сидящим на коленях Сталина в окружении членов Государственного Комитета Обороны и генералов Ставки.
Юрий Андреевич грузно поднялся из-за стола и встретил меня у входа в кабинет. Из-за дефицита времени мы сразу приступили к обсуждению неотложного вопроса. Буквально час назад его подсоветный, командующий 2-ой РА СРЭ генерал Мерид Негусси сообщил ему, что в Аддис-Абебе в высших эшелонах Эфиопской армии зреет переворот и на полном серьезе обсуждается вопрос о свержении режима Менгисту Хайле Мариама. Недовольная политикой президента наиболее прогрессивная группа офицеров готова выступить против его курса, который по их мнению завел страну в тупик, особенно в войне с Эритреей. Они считали, кстати справедливо, что гражданская война вообще недопустима. Используя каналы связи с руководством повстанческого движения НФОЭ, они вели переговоры о том, что войну надо прекратить на условии, что Эритрея, получив автономию, остается в составе Эфиопии. В стране проведут досрочные выборы представительной власти, куда войдут и депутаты от Эритреи.
Свое выступление офицеры приурочили к моменту, когда Менгисту вылетел из страны на один из международных форумов.
Ни Юрий Андреевич, ни я не сомневались в достоверности полученных сведений. Источник их получения вызывал у нас полное доверие.
Генерал Негусси в прошлом занимал должность начальника генерального штаба эфиопской армии. Однако в 1979 году после инцидента в ресторане, когда он вступился за честь и достоинство председателя Временного Военного Совета (ВВАС) республики Эфиопия Менгисту Хайле Мариама, он был смещен со всех должностей и уволен из армии. Возможно драка была спровоцирована, для того чтобы скомпрометировать и убрать его из армии как наиболее боеспособного офицера.
Проведенное впоследствии служебное расследование положительных результатов не дало. М. Негусси в течение двух лет находился вне армии. За это время представители нашего дипломатического корпуса проделали большую работу по возвращению его в ряды ВС Эфиопии. К 1983 году, когда начался отсчет дням моей загранкомандировки, М. Негусси был уже восстановлен в звании, но в должности его понизили и направили командовать Северным оперативным командованием провинции Эритрея во 2 РА. Здесь велись активные боевые действия по противодействию сепаратистскому движению, и они поручались только генералам которые заслуживали особого доверия главы государства.
В связи с этим одной из первоочередных задач, которую поставило перед мной руководство резидентуры была оперативная разработка М. Негусси в плане привлечения его к сотрудничеству. Надо сказать, что работа с советником в этом плане особых затруднений не вызывала.
М. Негусси пользовался безграничным доверием председателя ВВАС. Достаточно сказать, что руководство страны, проводя совещания на высшем уровне всегда учитывало, что в провинции постоянно велись боевые действия и Мерида не всегда отвлекали от выполнения им своих непосредственных обязанностей. Но позже, при стабилизации обстановки, его персонально приглашали в столицу и персонально доводили до него принятые решения и директивные указания. Кроме того, практически все генералы, занимавшие в этот период руководящие посты в министерстве обороны страны, ранее были его подчиненными или учениками. Таким образом, мы оперативно, практически из первоисточника, получали информацию об изменениях в политической и военной сферах, деятельности государственных органов, которая в основном находила свое подтверждение.
Учитывая, что сведения, которыми со мной поделился Юрий Андреевич, были государственной важности и требовали незамедлительного доклада, мы определились с вариантами ее перепроверки и сроками доклада по различным каналам.
Надо сказать, что каждый светский специалист, какое бы ведомство он не представлял, находясь за границей, должен был обязательно полученную информацию любым путем доставить в Центр.
На следующий день, предварительно доложив по линии ВЧ о срочности доклада, я бортом самолета АН-12, входящего в состав отряда гуманитарной помощи, вылетел из Асмары в Адисс-Абебу.
Под крылом самолета плавно проплывал унылый, однообразный африканский ландшафт. Как бывшему военному инженеру-штурману ВМФ мне была интересна разница в работе авиационного судоводителя и судоводителя-моряка. С командиром корабля я был знаком довольно тесно и попросил его ознакомить меня с работой его подчиненного. На самолетах АН-12 штурман располагается в носовой части корабля в совершенно прозрачном блистере. Кое-как мы разместились в этом тесном “аквариумном” пространстве. Я молча наблюдал за работой своего “коллеги”. Вмешиваться в действия экипажа во время полета, какими бы ты полномочиями или погонами не располагал, если ты заявлен в качестве пассажира, категорически запрещено. И это правильно.
В связи с этим мне вспомнился эпизод, который произошел в 1976 году, когда я, как работник особого отдела КГБ СССР по ТОФ, обслуживал отдельные объекты гидрографической службы флота. Мы, в составе двух кораблей – экспедиционно-океанографического судна (ЭОС) “Башкирия” и дизельной подводной лодки Камчатской флотилии, выполняли задачу по определению гравиметрических поправок поля земли в Тихом океане.
Работа эта была крайне ответственна. Если поправки на склонение и девиацию, определяемые гидрографами, влияют на безопасность судовождения, то ошибка в определении гравиметрической составляющей, которая вносится в навигационные ракетные комплексы боевых кораблей, при ракетном залпе, может повлечь за собой не предсказуемые последствия.
Старшим перехода, командование ТОФ, определило начальника штаба бригады ПЛ капитана 1 ранга Удовенко В.С. Это был заслуженный офицер, имевший за плечами не одну сотню миль подводного плавания.
И тем не менее… Командир океанографического судна неожиданно заболел и потребовалась его срочная замена в несении командирской вахты. Старший перехода принимает решение заменить его. Не умаляя его заслуг как подводника, следует отметить, что он совершенно не был осведомлен в устройстве ЭОС.
…Тропическая ночь, духота, корабли стоят на якоре кораллового рифа. Судовая вахта несется в ослабленном режиме. Окружающая обстановка спокойная, посторонних объектов на дистанции ближайших 20 миль нет. Ходовая рубка в полумраке освещена только подсветкой приборов главного командного пульта. Удовенко от скуки, повернул маленький штурвальчик на пульте ГКП. Этого было достаточно, что бы включились колокола громкого боя и клинкетные двери водонепроницаемых переборок по всему кораблю моментально захлопнулись. Хорошо, что это произошло в 2 часа ночи, а не в 3.30, когда происходит смена утренней вахты. Иначе было-бы не избежать возможной травмы кого-либо из членов экипажа.
Прокладывая курс и постоянно держа связь по СПУ (самолетно - переговорное устройство) с командиром корабля штурман давал ему рекомендации для принятия решения. При прокладке курса он сверялся с наземными ориентирами. Для меня это ассоциативно воспринималось с ситуацией, когда капитан речного судна идя по фарватеру от бакена к бакену сверяет свое местоположение по пеленгу на петуха на правом береге и пеленгу на курицу на левом береге. Но если серьезно, то работа авиационного штурмана разительно отличается от работы штурмана ВМФ. Если у штурмана ВМФ есть запас времени, то в распоряжении авиационного штурмана имеются буквально секунды для выдачи рекомендаций командиру. За этот период ему необходимо оценить обстановку, проанализировать ее и дать командиру сведения необходимы для принятия единственно правильного решения.
В последствии опыт этого и последующих полетов мне пригодился, когда пришлось с нашими летчиками вертолетной авиации летать над водной акваторией, где наземных ориентиров не было.
Наблюдая за наземной поверхностью все члены экипажа особенно внимательно следили за руслами рек. Дело в том, что в период засушливого сезона русла рек полностью обезвоживались и использовались торговцами и сепаратистами как транспортные артерии для переброски наркотиков, продовольствия, товаров и оружия. Это был один из элементов ведения воздушной разведки и обязательно вменялся в обязанности каждого нашего самолетного и вертолетного экипажа.
Нередко наши военные специалисты, оказавшиеся за рубежом вдруг оказывались, мягко говоря, в неудобном положении. К примеру, советские советники, работавшие в конце 70-х годов ХХ века в Эфиопии настойчиво отбивались от вопросов местных военнослужащих, интересовавшихся «Почему сепаратисты из Эритреи воюют тем же оружием, что и эфиопы?». Ну как им было объяснить, что при императоре Хайле Селассие I СССР поддерживал «справедливую борьбу эритрейского народа за независимость», а по пришествии к власти в стране ВВАС провозгласившего курс социалистического развития страны, решил сделать ставку на него, а эритрейцев объявить врагами?
Работа каждого советского специалиста, находящегося за границей, происходила в условиях близких к экстремальным. Это касалось не только военных, которым это полагалось по статусу, но и наших врачей, геологов и др. специалистов.
Когда мне показали условия в которых наши врачи были вынуждены оказывать медицинскую помощь эфиопским женщинам, я был в шоке. Роженица, вместе с новорожденным, лежала на простой жесткой койке застеленной обыкновенным рогожным мешком. И это, по эфиопским понятиям считалось высшим эталоном медицинского обслуживания. Медицинское обеспечение было платным и всякому кто не имел денежных средств в помощи отказывали.
На борту самолета, помимо советских специалистов и военных советников находились и эфиопы. Среди них был Михаэль Тангу, председатель Ассоциации молодежи в провинции Эритрея (АМРЭ). В последнее время у меня с ним установилась тесная доверительная связь Центр одобрил этот контакт и дал мне указание на его развитие. Но, находясь на борту самолета мы никому не показывали свои отношения.
Вместе с тем Михаэль, общаясь со мной сам того не подозревая, однажды преподнес мне урок, из которого я сделал вывод о необходимости досконального изучения традиций и обычаев страны, в которой ты находишься и тем более выполняешь специальные функции.
Тангу, которого я рассматривал как потенциального источника информации, на одной из встреч неожиданно спросил меня:
- Комрад Борис, а вы знаете, почему Эфиопия, единственная из африканских стран, никогда и ни кем не была колонизирована?
Конечно это было не так. В середине XX-го столетия Эфиопия была под оккупирована Италией, но я решил подыграть ему и в свою очередь спросил:
- Нет, конечно. А вы, Михаэль можете мне это пояснить?
Михаэль удивился:
- Мы эфиопы, очень скрытая и гордая нация, - ответил он. Никто не знает, о чем мы думаем, что мы после этого скажем и тем более, как мы потом поступим.
После его слов пришлось уже удивляться мне. Дело в том, что Михаэль, сам того не подозревая, возможно и из расположения ко мне давал информацию, которая в основном подтверждалась. Его сведения помогли нам избежать многих потерь в технике и, что самое главное, сохранить жизни военным специалистам, которые выполняли свою миссию в отряде гуманитарной помощи и обеспечивали жизнедеятельность всей колонии советских специалистов в Эритрее.
Буквально за полгода до этого Михаэль, как бы между прочим, сообщил мне что вечером, после комендантского часа, сепаратисты возможно обстреляют Асмарский аэродром и русский сектор дислокации авиационной техники из ПЗРК.
Ранее аэродром Асмара уже подвергался ракетному обстрелу эритрейскими сепаратистами, но тогда советская зона не пострадала. На верблюдах повстанцы подвозили к аэродрому импровизированные ракетные установки, сделанные из блоков НУРС и под покровом ночи производили обстрел. Эти обстрелы оказывали в основном психологическое давление, так как точность стрельбы из этих установок оставляла желать лучшего.
Информация была серьезна. К этому времени мы уже имели горький опыт потерь авиатехники от диверсионных актов. К маю 1984 г. мы так «достали» американскую разведку, что, прибегнув к помощи «зеленых беретов» из Саудовской Аравии они совершили диверсионную акцию против наших противолодочников. В этот раз они решили действовать наверняка направив группу коммандос с РПГ-1 прямо на летное поле аэродрома Асмара.
В ночь с 24 на 25 мая 1984 г., как бы там не было, практически с 20 метров диверсанты из гранотометов расстреляли и сожгли 2 наших самолета Ил-38 77 ОПЛАП, перекрашеные под «аэрофлот». В пепел за 20 минут превратились и 2 вертолета Ми-8. Еще один Ми-8 и Ан-12 получили повреждения.
Из воспоминаний бывшего заместителя начальника отдела боевой подготовки ВВС ТОФ полковника В. С. Лащевского, тогда капитана, командира вертолетного звена:
« … В 22.00 по местному времени дежурный по авиагруппе ВВС ТОФ со словами «Достало здесь все!» сделал попытку принять горизонтальное положение на койке в казарме, в которой проживали экипажи авиагруппы ВВС ТОФ. Не успела голова коснуться подушки, как створки окна казармы резко распахнулись от взрывной волны, а вслед за этим раздался грохот. Взрывалось что-то в районе стоянки дежурного звена самолетов МиГ-27 эфиопских ВВС и их склада первого боекомплекта. Все, кто находились в помещении, бросились на пол, расхватав личное оружие и на всякий случай отодвинувшись от окон. Командир авиационной комендатуры подполковник А. С. Ключник крикнул переводчику И. Бетарову, чтобы тот немедленно связался по телефону с эфиопским командиром авиационной базы для уяснения обстановки и принятия мер по охране и обороне стоянки авиагруппы…
Переводчик, ни под каким предлогом не хотел вставать с пола и идти к телефону, тогда мне пришлось стать с автоматом у окна, делая вид, что занял оборону. Только после этого удалось связаться с эфиопским командованием. Большой ясности общение не внесло, но и так было понятно, что аэродром подвергся огневому набегу сепаратистов.
Слышалась хаотичная стрельба и отдельные взрывы, которые постепенно приближались к стоянкам советских самолетов и вертолетов.
Обычно, на аэродроме постоянно базировались 2 Ил-38 77 ОПЛАП, 2 Ми-8 710 ОКПЛВП и 1 Ан-12 593 ОТАП ВВС ТОФ. Но в этот вечер наших летательных аппаратов было больше. Кроме обычного комплекта авиатехники еще 2 вертолета Ми-8 стояли на стоянке наших Илов, готовясь к отправке в Союз. Они ждали перегонки по воздуху в Массауа и погрузки на советский транспорт в частично разобранном виде.
Вскоре взрывы раздались на стоянке Илов. В темноте было видно, как по нашим летательным аппаратам запускались гранаты из РПГ. Они проникали внутрь самолетов и вертолетов и те на мгновение, как бы вспухали от внутренних взрывов, а наружу вылетали стекла кабин и иллюминаторы.
Покончив с Ил-38 и Ми-8 на дальней стоянке, сепаратисты перенесли огонь на ближнюю стоянку, где стоял Ми-8 и Ан-12. Еще один Ми-8 располагался поодаль в стороне рулежной дорожки в гражданский сектор. По этим стоянкам обстрел из РПГ велся менее интенсивно, и летательные аппараты пострадали меньше (по крайней мере, так показалось ночью). Возможно, у сепаратистов были указания не стрелять в советские самолеты, или их отогнал наш ответный огонь - это не известно, но они ушли. Еще не прекратилась стрельба, когда наши летчики, взяв в автопарке находившемся рядом с казармой машины, отбуксировали два уцелевших вертолета в гражданский сектор аэропорта и поставили их рядом с самолетом «Боинг-727» компании «Алиталия».
Остаток ночи для наших ребят прошел в тревожном ожидании нового нападения в отрытых щелях с оружием в руках. К счастью, новых атак не последовало.
С восходом стали считать потери.
Картина предстала весьма плачевная: на дальней стоянке виднелись бесформенные кучи того, что еще недавно было двумя самолетами Ил-38 и двумя вертолетами Ми-8. На ближней стоянке сиротливо стоял Ан-12 - этому повезло, граната из РПГ попала в лопасть винта, и кумулятивной струей и осколками слегка повредило фюзеляж. При осмотре отбуксированных в гражданский сектор вертолетов, оказалось, что один Ми-8, что стоял в отдалении, не пострадал, а вот второму граната угодила между двигателем и ротором несущего винта, и взрывом изуродовала их. Кроме того, были выбиты стекла и иллюминаторы, что, в горячке боя, сразу не заметили. Вертолет восстановлению не подлежал. Слава Богу, не было потерь среди личного состава.
Разбитая авиационная техника, вывезенная на трейлере на находящуюся неподалеку свалку авиатехники, еще долго служила нашим вертолетчикам источником запчастей.
Через несколько дней на Асмару прилетела группа наших техников с необходимыми материалами и инструментами и, после минимального ремонта подлатанный Ан-12 своим ходом перелетел в Союз. Потери сепаратистов были намного скромнее - один убитый повстанец, случайно напоровшийся на эфиопскую позицию».
Позже, экипажи обоих Ил-38 77 ОПЛАП на прибывшем транспортнике были отправлены через Аден в Советский Союз. С тех пор самолеты Ил-38 на Асмару больше не базировались. Экипажи вертолетов 710 ОКПЛВП майора Колосовского (старший вертолетной группы), капитанов Лащевского и Беляева продолжали базироваться на аэродроме.
Все это явилось следствием того, что мы не располагали данными о том, что противник планирует акции по уничтожению авиационной техники правительственных войск. В тот период я и не мог этого знать, поскольку не располагал доверительными источниками. Сейчас ситуация была совершенно иная.
… Мне пришлось оперативно свернул встречу и срочно выехать в аэропорт. Нужно было прежде всего предупредить командование авиагруппы. Естественно я не мог делать ссылку на источник полученных сведений и попросил командира провести учения с личным составом по занятию позиций укрытия и сделать это не позже 19 часов, а заодно и известить об этом эфиопов. Командир со мной согласился, а я вновь убыл в город искать возможность перепроверки полученной информации.
Время уже подходило к комендантскому часу. Ситуация осложнялась тем, что при наступлении комендантского часа, любой человек, будь это местный гражданин или иностранец, если он задерживался военным патрулем он укладывался на асфальт до прибытия наряда полиции и установления личности. Любая попытка пошевелиться сопровождалась довольно чувствительным ударом бамбуковой палки по ребрам.
Не получив возможности подтверждения полученных сведений я вынужден был приехать домой. Надо сказать, что дом, в котором жили я и моя семья, находился в центре города и считался элитным. В нем проживали высокопоставленные чиновники эритрейской администрации и наши специалисты авиагруппы. Охранялся он гвардейцами 2-ой РА СРЭ. Как правило, через день, на крыше нашего дома шла демонстрация кинофильма. На просмотр его собирались все наши специалисты и члены их семей, жители всего дома – эфиопы, а также свободные от службы охранники. Пока все смотрели фильм я смотрел в сторону аэродрома. К сожалению худшие предположения оправдались, примерно в 22 часа на горизонте появились всполохи, что свидетельствовало о начале ракетного обстрела аэропорта, который продолжался примерно 30 минут.
Утром я прибыл в авиагруппу. Ее командир, Ключник Александр Степанович, сообщил мне, что благодаря тренировке каждый наш боец в считанные секунды занял позицию укрытия и потерь среди личного состава мы не имели. Чего нельзя было сказать об эфиопах. Александр Степанович спросил меня как я узнал, что сепаратисты нанесут ракетный удар по аэродрому имен сегодня. Вопрос остался без комментариев.
Несколько позже, Михаэль предупредил меня о возможном диверсионном акте по подрыву авиационной техники бойцами НФОЭ. Для того, чтобы не нагнетать лишнего ажиотажа и не создавать паники, мы с командиром, под предлогом эксплуатации вертолетов в условиях жаркого климата и отработки летчиками навыков техники пилотирования над водной поверхностью, приняли решение о передислокации их на о. Нокра, где располагался временный пункт материально-технического обеспечения кораблей 8 ОПЭСК ВМФ СССР в зоне Индийского океана. Да, сепаратисты предприняли попытку совершения диверсионного акта. Но поскольку мы и эфиопы были заранее об этом предупреждены для противника она оказалась на этот раз неудачной. А наша техника, благодаря принятым привентивным мерам, в сохранности.
Таким образом не доверять Михаэлю у меня оснований не было. Поэтому вполне естественным был и мой следующий вопрос:
- Послушай Михаэль, мы знакомы уже не дин месяц. Общаемся доверительно. И что я не должен верить тебе?
Тем не менее он настаивал на своем:
- К любым сведениям, полученным от эфиопов, необходимо относится критически.”
Урок, который он преподнес в дальнейшем послужил мне хорошую службу.
Между тем наш полет подошел к концу. Шасси самолета плавно коснулись взлетно-посадочной полосы аэропорта Боле, он начал выруливать в сектор стоянки и в это время произошло непредвиденное. Потоком воздуха от винтов нашего самолета опрокинуло стремянку, которая используется техниками для осмотра и подготовки агрегатов самолета перед вылетом. Ее эфиопский обслуживающий персонал аэропорта забыл убрать с рулежной дорожки. Стремянка прокатившись несколько метров ударила пассажирский “Боинг-747” “Эфиопиэн аэролайнз” и пробила его внешнюю обшивку. Эфиопы тут же вызвали экспертов и представителей нашего посольства, зафиксировали и запротоколировали данное происшествие.
Как ни старались, наши представители, произвести взаимозачет, так как буквально за два дня до этого в аэропорту Тиграе эфиопский тягач раздавил четыре комплекта вертолетных лопастей, стоимость которых в несколько раз была выше ущерба нанесенного “Боингу” эфиопы были не сговорчивы. Мотивировали они это тем, что в Тиграе происшествие произошло по вине военных, а аэропорт Боле относится к гражданскому ведомству.
И как это ни странно, как я позже узнал, наше представительство заплатило довольно приличный сумму за нанесенный ущерб. Это делалось только из-за политической целесообразности, ради сохранения отношений с дружеской африканской страной.
Контрольная точка аэропорта “Боле” в Адис-Абебе и аэропорта Асмара различаются всего на один метр поэтому акклиматизация при посадке самолета проходит практически незаметно, но разбирательство заняло на меньше трех часов и все это время нам пришлось находиться в самолете, в духоте и без капли воды, что естественно не придало нам оптимизма.
Наконец нам разрешили покинуть борт самолета. У трапа меня встречал наш представитель группы военной контрразведки отдела КР резидентуры СССР в Эфиопии Лагутин Николай Степанович.
Находясь в условиях заграницы каждый из сотрудников резидентуры, при проведении специальных операций или простого сопровождения своего сотрудника, обязан был соблюдать максимальные меры предосторожности. И каждый из нас, даже если он не был посвящен в детали операции, проводимой резидентурой, неукоснительно придерживался этих правил.
Николай Степанович, аккуратно доставил меня в резиденцию главного военного советника СССР в Эфиопии, где располагалась миссия отдела ВКР резидентуры.
После краткого доклада своему непосредственному начальнику мы выехали в посольство, в резидентуру. Реакция посла и резидента на мой доклад была настолько не адекватной, что я понял насколько серьезны были те сведения, которые были добыты нашим источником.
Инструктаж с их стороны не занял и десяти минут. В мое распоряжение оперативно были переданы односторонние средства связи “Объкт-Резидентура”, задержан вылет нашего самолета и мне предоставлена личная машина посла в Эфиопии для поездки на аэродром.
В течение следующего месяца я, используя предоставленные мне специальные средства связи, ежедневно докладывал в резидентуру об изменениях оперативной обстановки в регионе и дополнительно полученных сведениях.
При очередном, ежемесячном докладе, руководство резидентуры выразило мне благодарность за оперативность представленных сведений и сообщило, что представленные мною сведения после соответствующей перепроверки были доложены руководству Политбюро ЦК КПСС.
Но я это уже знал, поскольку анализ материалов средств массовой информации показывал, что за этот месяц Эфиопским правительством были предприняты жесткие меры по стабилизации обстановки в стране. В частности: ранее запланированный визит главы правительства Эфиопии в СССР на празднование 67-ой годовщины ВОСР был отменен, ограниченный контингент кубинских военнослужащих, до этого находившихся на границе с Сомали, полностью блокировал столицу Эфиопии – Адисс-Абебу; произошли изменения в генералитете вооруженных сил Эфиопии. Менгисту арестовал и расстрелял более 600 офицеров. Это в основном коснулось генералов и полковников. Однако в органах государственной безопасности практически все были люди Менгисту — не только из одного племени, но и родственники. Используя отсутствие армейской охраны, должной бдительности, а также используя благодушие повстанцев, они провели аресты в центре (выступление возглавлял начальник Генерального штаба) и в армиях, особенно во 2-й, где недовольство президентом за многолетнюю, изнурительную, никому не нужную войну было особенно сильно. О случившемся служба безопасности дала телеграмму Менгисту. Тот, прервав свою поездку, срочно вернулся домой. Разобравшись в течение суток в обстановке, приказал всех арестованных расстрелять. Было оформлено что-то типа суда по материалам органов безопасности.
Эта трагедия бросила еще большую тень на и без того уже мрачную фигуру президента. В принципе Менгисту представлял собой незаурядную личность. И для своего народа он сделал много хорошего. Однако отсутствие контроля со стороны парламента и объективного самоконтроля (Бог не дал) способствовало росту амбиций. Все явственней становились отрыв от здравого смысла и склонность к порочному принципу: «Знаю только я, и только я прав». Перерождение мышления и психики становилось необратимым. В этих условиях от Менгисту трудно было ожидать каких-либо новых решительных шагов, стабилизирующих внутриполитическую обстановку. Он прибегал только к силе. Звезда его уже закатывалась.
Во 2-й армии фактически было обезглавлено всё — сама армия, все дивизии, бригады, полки и даже некоторые батальоны. У тех, кого только назначили, кто временно исполнял чью-то должность, настроение было скверное. Все в основном склонялись к тому, что бои надо кончать.
* * *
Не умаляя результатов деятельности сотрудников разведки, на каких бы передовых рубежах они не находились, следует отметить, что наибольших успехов добиваются те из них, кто в свое время прошел школу контрразведки.
По статистике это объясняется тем, что обороняющаяся сторона всегда несет девятикратные потери по сравнению со стороной, которая ведет наступательные действия. Однако опыт, который приобретает обороняющаяся сторона, как правило, в последствии оборачивается для нее многократным перевесом сил.
В силу этого сотрудники, которые прошли школу контрразведки наиболее подготовлены для работы во внешней разведке.
Вместе с тем, работа сотрудников КР и ВР не мыслима без деятельности сотрудников вспомогательных подразделений спецслужб.
И мы должны отдать должное тем, кто сейчас честно и бескорыстно, находясь на передовых рубежах, несет свою вахту охраняя наш покой и спокойствие.
Горячий «курорт»
По некоторым данным, с 1975 по 1991 гг. в Эфиопии побывало 11143 советских граждан, в том числе: 79 генералов, 5997 офицеров, 1028 прапорщиков, 3374 сержанта и солдата и 665 рабочих и служащих СА и ВМФ. И это только по линии военного ведомства СССР
Точное число погибших в этой стране советских военных специалистов и солдат до сих не опубликовано. По последним данным за весь период пребывания в стране: погибли (умерли) 79 человек; ранены – 9; пропали без вести - 5 и пленены 3 человека. Входят ли сюда моряки погибшие в боях с сепаратистами на море и на ПМТО неизвестно.
На начало ноября 1990 г. на 933 ПМТО в числе прочих находились:
1. Личный состав 933 ПМТО ТОФ, состоящий из СВС (советские военные специалисты - офицеры и мичмана, личный состав);
2. Суда обеспечения: плавдок «ПД 66», водолазное судно «ВМ-413» (ЧФ), пожарный катер «ПЖК-45» (ЧФ), танкер «Шексна» (БФ), «СХ-500»;
3 Плавмастерская «ПМ-129» (ТОФ);
4. Большой десантный корабль «БДК-14» (ТОФ) и боевая десантная группа дивизии морской пехоты ТОФ, в декабре ее сменили «БДК-101» с очередной боевой десантной группой;
5. Морской тральщик МТЩ «Параван» (ТОФ);
6. Малый противолодочный корабль «Комсомолец Молдавии» («МПК-118») (ЧФ), которого сменял торпедный катер проекта 206М «Т-72»;
7. На ПМТО проживал офицерский состав авиаэскадрилии, эвакуированный из г. Асмара. Здесь же проживали и наши военные советники.
Командование советскими силами осуществлял командир ПМТО капитан 1 ранга Пленков Б.Г.
Корабли и суда ВМФ СССР делились на две бригады: 185 - конвойную и 186 - десантную.
К этому времени у командования ВМС Эфиопии и сухопутных сил находившихся на о. Дахлак практически не было нормального контакта с советскими руководителями ПМТО, что вносило определенные трудности в работе с ними. Была даже попытка офицеров эфиопского флота представить командованию сухопутной бригады командование ПМТО как нежелающих оказывать им посильную помощь.
Весь период нахождения советских специалистов как военных, так и гражданских в Эритреи (о. Нокра, гг. Асмара и Массау) официально был признан нашими военными чиновниками периодом нахождения в зоне ведения боевых действий, что подтверждается справками главного военного советника которые получали на руки, после окончания загранкомандировок, наши специалисты. И тем не менее, это до сих пор не является основанием для признания их ветеранами военных конфликтов, участниками бевых действий за границей.
Многие из тех, кто был в Эфиопии, а особенно служившие на ПМТО, моряки судов действовавших с базы, а так же личный состав кораблей 8 ОПЭСК участниками боевых действий не признаны, поскольку на войну Министерством обороны СССР (Управлением по международному военному сотрудничеству) официально не направлялись. На запросы бывших командиров - «дахлаковцев» из ПМТО во все соответствующие инстанции с 1992 г. следовали похожие ответы: «В Эфиопию от 10 ГУ ГШ Вы не командировались, поэтому не имеем законных оснований рассматривать Ваш вопрос» (генерал-майор В. Пухов); «Указанный вопрос не может быть решен в ГУ международного военного сотрудничества МО РФ, т.к. личный состав ПМТО ТОФ в НДРЭ командировался ГШ ВМФ» (генерал-полковник Е.Смирнов). А ответ полученный из Министерства обороны гласил: «Десантную группу ВМС во главе с подполковником Филонюком мы в Эфиопию не отправляли. Рекомендуем обратиться к Главкому ВМФ». В свою очередь контр-адмирал Мазин, от имени Главкома ВМФ СССР сообщил: «Командование ВМФ с пониманием относится к вашей просьбе и планирует возбудить ходатайство перед МО СССР…».
Но СССР канул в лету, как и ответ на возбужденное ходатайство.
В последующие годы после многочисленных обращений, 2 октября 2008 г. был принят Федеральный закон Российской Федерации N 166-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О ветеранах" в нем уже период боевых действиях в Эфиопии был расширен с декабря 1977 года по ноябрь 1990 года, и хотя остался за кадром временной отрезок с ноября 1990 по февраль 1991 гг. когда шли регулярные обстрелы и боевые столкновения. Дело похоже опять утонуло в бюрократических формулировках. Согласно п.п.1,п.1, ст.3 Федерального закона "О ветеранах" № 5-ФЗ от 12.01.1995 года к ветеранам боевых действий относятся военнослужащие, принимавшие участие в боевых действиях при исполнении служебных обязанностей в этих государствах. А служившие и воевавшие там, согласно выданных в советское время справок, а также выдаваемых в настоящее время архивных справок, "находились на боевых службах в зонах боевых действий различных государств мира при исполнении обязанностей военной службы". И других формулировок в этих документах быть не может, так как позиция Советского Союза в тот период, особенно в конце 80-х годов прошлого столетия, была однозначная - СССР нигде не воюет. Формулировок в справках "принимал участия в боевых действиях" нет.
Чтобы не быть голословным приведу несколько примеров.
После возвращения в 1986 году из командировки в Эфиопию, представив в отдел кадров ОО КГБ СССР по ТОФ справку ГВС о фактическом нахождении, как военного советника, «чистых» 386 суток на фронте, я получил ответ, что участниками боевых действий признаются только военнослужащие ограниченного контингента ВС СССР в Афганистане. Повторное обращение, уже в моб. отдел штаба ТОФ, позволило все-таки положительно решить этот вопрос и получить соответствующее удостоверение. Однако «фронтовые» год за три, в тот период, так и не были учтены.
В 2005 году, при решении вопроса о перерасчете пенсии, меня уже обвинили во в не законном получении удостоверения «Участника боевых действий», так как я по документам в период с ноября 1983 по ноябрь 1986 гг. проходил службу в Москве в в/ч 00000. И только настойчивость позволила добиться справедливость, отстоять честь и достоинство и добавить недостающие два года к общему стажу воинской службы.
Из обращения капитана 3 ранга запаса МО России Баслыка Валерия Владимировича. В 1982-1992 годах офицера МО СССР, Особого отдела КГБ СССР по БФ, ТОФ, участника боевых действий в Республике Эфиопия в 1990 году Председателю комитета по обороне Государственной Думы РФ г-ну Заварзину В.М., копии - Председателю комитета по безопасности Государственной Думы РФ г-ну Васильеву В.А. и Председателю комитета по делам ветеранов Государственной Думы РФ г-ну Ковалёву Н.Д. от 27 марта 2010г.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Уважаемый Виктор Михайлович!
На моё обращение в Ваш адрес от 27 октября 2009 года поступил ответ за № 3.14-32/1838 от 02.12.2009 г. (копия прилагается), согласно которого Вами "направлен запрос Министру обороны Российской Федерации для разъяснения понятий "участие в боевых действиях", "нахождение на боевой службе в зоне боевых действий", "нахождение в районе боевых действий при выполнении обязанностей военной службы", применительно к военнослужащим, проходившим службу на надводных кораблях ВМФ Советского Союза".
Как следует из ответа Департамента социальных гарантий МО РФ № 182/3/1/93797 от 13.01 2010 г. (копия прилагается) с Вашей подачи моё обращение отправлено в ФСБ РФ, так как я "уволен приказом начальника управления ВКР МБ РФ без права на пенсию и не являюсь получателем пенсии по линии МО РФ". Да, уволен по собственному желанию, и на то были веские причины. Без пенсии, на которую и не претендую. Но уволен в запас МО РФ, а не ФСБ России! Получается, что я как офицер запаса ВС РФ не нужен ни МО РФ ни ФСБ РФ. Может быть нужен НАТО или, к примеру, Эфиопии, за территориальную целостность которой я воевал?
Из ФСБ России за № 14/УСР/Б-26 от 29.01.2010 г. мне напомнили, что "ранее в Ваш адрес за № 14/УСР/Б-455 от 31.07.2009 г. направлялся ответ" (их копии прилагаются). Но в том-то и дело, что в связи с ответом за № 14/УСР/Б-455 от 31.07.2009 г. я и вынужден был обратиться за помощью в Ваш комитет и комитет ГД РФ по делам ветеранов (г-н Ковалёв Н.Д.).
Казалось бы, с получением ответа из УСР ФСБ РФ круг бюрократических отписок замкнулся. Но неожиданно поступил ответ от ВРИО Главкома ВМФ РФ адмирала А.Татаринова за № 717/14431/2 от 23.01.2010 г. (копия прилагается). Слава Богу, наконец-то свершилось! Через 15 лет переписки сам Главком ВМФ подтвердил моё нахождение "в странах, где велись боевые действия", но в какой конкретно - забыл указать, как и не подтвердил "факт участия в них". Нет конкретной страны и нет факта участия в боевых действиях.
Вот так, уважаемый Виктор Михайлович! Даже Вам, Председателю комитета по обороне ГД РФ, генералу армии чиновники от силовых структур постарались не ответить на конкретно поставленные вопросы. Просто заболтали их пустыми ссылками на статьи из законов и ведомственных инструкций, что хорошо видно из приложения. Заболтали потому, что ответить-то нечего, поскольку таких понятий как "боевые действия", "участие в боевых действиях", "нахождение на боевой службе в зоне боевых действий", "нахождение в районе боевых действий при выполнении обязанностей военной службы", в российском законодательстве, а тем более в Министерстве обороны России, просто не существует.
На поставленные Вами вопросы Министру обороны мне за вас ответил своим письмом за № 3.29-32/851 от 23.11.2009 г. (копия прилагается) уважаемый мною Франц Адамович Клинцевич - зам. председателя комитета по делам ветеранов ГД РФ. В нём сказано: "Информируем, что поднятая Вами проблема известна комитету. Решение данного вопроса возможно путем внесения изменений в действующее законодательство. В работе комитета находился законопроект "О статусе участника боевых действий и участника боевых конфликтов", в котором были уточнены критерии участия в боевых действиях, а также определены критерии отнесения лиц к ветеранам боевых действий. Поскольку на данный законопроект не было получено положительное заключение Правительства Российской Федерации, он был снят с рассмотрения Государственной Думой. Ваше предложение рассмотрено и обязательно будет учтено в ходе дальнейшей законотворческой работы комитета".
Из этого следует, что на поставленные Вашим комитетом вопросы ответ знал только комитет по делам ветеранов ГД РФ. Не знаю, насколько далеко от Вас он находится, но в случае нормального обмена информацией между подразделениями Госдумы, не пришлось бы потерять более 5 месяцев, снимая "лапшу с ушей", навешенную военными чиновниками из МО РФ, ВМФ РФ, ФСБ РФ. Тем более что я указал в обращении к Вам, о направлении аналогичного заявления в комитет Ковалева Н.Д. В итоге, Вы не смогли проинформировать меня в полном объеме о "полученных результатах", согласно Вашего декабрьского письма. Нет их и быть не может, этих результатов, а есть нарушение сроков ответа на обращение (заявление) граждан, согласно действующему законодательству. Впустую потеряно 5 месяцев.
Из выше указанного ответа комитета по делам ветеранов ГД РФ на мой взгляд следует два вывода:
1. Легитимность ветеранских удостоверений "Участник боевых действий", выданных Российской Федерацией (кроме выданных в советское время и по решениям судов РФ), ставится под сомнение, так как не определено законодательно само понятие "боевые действия", "участие в боевых действиях", "нахождение на боевой службе в зоне боевых действий", "нахождение в районе боевых действий при выполнении обязанностей военной службы".
2. Образовался правовой вакуум, о котором я писал в октябре 2009 года, и который заполнили ведомственными инструкциями, ставшими выше закона прямого действия "О ветеранах". Они позволили чиновникам от силовых структур вольно трактовать вопросы признания или не признания граждан ветеранами боевых действий.
Ответ из комитета по делам ветеранов ГД РФ совпал по времени с проведением 02.12.2009 г. путин-шоу "Разговор с Путиным В.В. Продолжение". Я тоже принял участие в нем: изложенное в письме Клинцевича Ф.А., через Интернет и по телефону я адресовал национальному беспартийному лидеру правящей партии "Единая Россия" (копия рукописного текста прилагается). Увы, ответа от премьер-министра до сего дня не последовало. Очевидно, ответить нечего. Тем самым высшее должностное лицо страны грубо нарушило закон о работе с обращением граждан.
И совсем повергла меня в уныние заключительная часть ответа Ф.А.Клинцевича:
"На сегодняшний день в комитете ведется работа по уточнению упомянутых позиций в Федеральном законе "О ветеранах", после чего предстоит дальнейшая работа по согласованию позиций с различными министерствами и ведомствами. Желаем Вам доброго здоровья, бодрости духа и благополучия".
Это типа эпитафии: "Спи спокойно дорогой товарищ", или надписи на воротах концлагеря "Бухенвальд": "Оставь надежду всякий сюда входящий". А если серьёзно: при таком отношении правительства Путина к проблемам ветеранов локальных войн и конфликтов, согласование законопроекта "О статусе участника боевых действий и участника боевых конфликтов" опять растянется этак лет на 10-15! И сколько же из нас доживёт до этих светлых времён?
Народ повелся на фразу национального беспартийного лидера "Мочить в сортире!". Но не предполагал народ, в том числе и я, что мочить будут нас: народ, армию, флот, экономику и страну в целом, что мы все станем лишними в государстве Путина. Это ответ на вопрос, почему в течение более 15 лет государство под названием Российская Федерация (прошу не отождествлять с Родиной- матерью Россией) воюет со мной и мне подобными "правдолюбами".
Я не юрист по образованию но, знаком с Основным законом РФ - Конституцией Российской Федерации, и согласно которому:
- п.1 ст. 45 "Государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется";
- п.2 ст. 55 "В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина";
- п.1 ст. 59 "Защита Отечества является долгом чести и обязанностью гражданина Российской Федерации";
- п. 1 ст. 72 "В совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации находятся: б) защита прав и свобод человека и гражданина…".
Следуя букве Конституции РФ, свой долг и обязанность по защите Отечества я выполнил и в случае необходимости готов выполнять его дальше. Но я не должен, согласно этой же Конституции, вести переписку в течение 15 лет, защищая свои права и права себе подобных. Это должны делать государственные органы исполнительной власти после моего обращения к ним: военные комиссариаты, пенсионные и кадровые отделы силовых структур, госархивы и т.д. Иначе теряется смысл конституционного права на государственную защиту прав граждан.
Не должны приниматься и действовать законодательные и подзаконные акты, умаляющие права гражданина. Не должны сохранять "обет омерты" (молчания) региональные органы исполнительной и законодательной власти - в моём случае Калининградской области. По изложенной проблеме я обращался и к члену Высшего Политсовета партии "Единая Россия" - Губернатору Калининградской области г-ну Боосу Г.В. (29.03.2006 г.), Председателю Калининградской областной Думы полковнику - афганцу г-ну Булычеву С.В. (29.10.2007 г.) и даже к заместителю полпреда Президента РФ в СЗФО г-ну Дацышину А.Я.(02.11.2007 г.). Из них никто не ответил на мои запросы.
Воистину говорится в Евангелие: "Блажен (счастлив), кто верует". Верует в Бога, а не в слугу народа - чиновника, мнящего себя национальным идолищем. Я верующий человек и уповаю на Господа Бога. Иначе бы жизнь в современной России потеряла бы всякий смысл. В сегодняшней Российской Федерации верить некому, кроме Гаранта Конституции - Президента РФ г-на Медведева Д.А. И то лишь потому, что не говорит о дешевом популизме - "мочилове в сортире". Я пытался, как говорил уважаемый Аркадий Райкин, "через задний крыльцо, завсклад, товаровед" достучаться до Гаранта Конституции. Очевидно, судя по молчанию, не получилось.
В декабре 2009 года, с учетом наработанного опыта, я снова обратился с запросом в Архив Войск и Сил на Северо-Востоке, на что 17 марта с.г. получил архивную справку № 1148 от 15.12.2009 г. (копия прилагается). В ней сказано: " На основании вахтенных журналов в/части 95462 установлено: в период с июля 1990 года по март 1991 года корабль подвергался артиллерийским и ракетным обстрелам на территории о. Дахлак, о. Нокра (Эфиопия)".
Ранее, заместитель начальника отделов кадров Департамента военной контрразведки ФСБ РФ полковник г-н Кручек Н.П. в своих ответах № Б-113 от 05.06.2007 г. и № 3/ОК/2-Б-220 от 13.11.2007 г. (копии прилагаются) на мои запросы сообщил, что "участие в боевых действиях возможно установить в суде в порядке, предусмотренном главой 28 ГПК РФ. Для этого необходимо подтвердить, что личный состав ПМ-129 принимал участие в боевых действиях, который может быть отражен в вахтенных журналах этого корабля за конкретный период". Как следует из полученной архивной справки, корабль подвергался ракетно-артиллерийскому обстрелу. Возникает вопрос: является ли систематический ракетно-артиллерийский обстрел участием в боевых действиях? Без законодательной базы он остается безответным, и не может являться основание для получения удостоверения "Участник боевых действий".
Это и подтвердилось после подачи мною заявления в УФСБ РФ по Калининградской области 17 марта с.г. (копия прилагается). После согласования пенсионного отдела УФСБ по Калининградской области с соответствующей структурой в Москве, мне было устно заявлено, что представленная архивная справка № 1148 от 15.12.2009 г., не является основанием для признания меня ветераном боевых действий, и оснований для выдачи удостоверения нет. Письменный ответ мне будет направлен в установленный срок.
Участие экипажа в боевых действиях так же мог бы подтвердить "Перечень кораблей и судов, личный состав которых был включен в списки интернационалистов", утвержденный приказом МО СССР 1991 года № 18, Директивой штаба КТОФ № 13/1/0568 от 17.09.1991 года. Однако, по информации полковника Кручека Н.П. в этот Перечень "ПМ-129 513 группы судов обеспечения 28 судоремонтного комплекса Камчатской флотилии КТОФ не входит".
Последний источник, способный документально подтвердить участие ПМ-129 в боевых действиях - это архив войсковой части полевая почта 90245 (933 ПМТО ТОФ), базировавшийся на о. Нокра архипелага Дахлак, Эфиопия. Но, как следует из архивной справки Центрального военно-морского архива МО РФ № 9769 от 31.07.2009 г. (копия прилагается): "Документы в/части полевая почта 90245 ТОФ на хранение в архив не поступали…". Возникает логичный вопрос: где же они? Архив Войск и Сил на Северо-Востоке подтверждает, что ПМ-129 (в/ч 95462) с июля 1990 года по март 1991 года дислоцировалась на о. Нокра, арх. Дахлак (Эфиопия), а Центральный военно-морской архив этой информацией не располагает? И запрашиваемый период дислокации в/части п/почта 90245 как-то, мягко говоря, "провален": на 01.01.1988 года она была на о. Нокра, а на 01.01.1992 года она уже не значиться. Информация по другим годам опущена. Правильно, мы ушли с о. Нокра 12.02.1991 года, эвакуировав остатки 933 ПМТО ТОФ. И, естественно, на 01.01.1992 года его уже там уже не было. Но догадаться, о том, что с 01.01.1988 года по 01.01.1992 г. 933 ПМТО ТОФ как-то там присутствовал, при желании можно. Только вот догадки к делу не пришьешь. Чудеса "секрета Полишинеля" да и только.
Круг опять замкнулся на Госдуму РФ, точнее на принятие законопроекта "О статусе участника боевых действий и участника боевых конфликтов", ибо без него свои права не восстановишь: в суд пойдёшь - не докажешь, что воевал, так как в/часть согласно архивным документам не принимала участия в боевых действиях. Информация в архивах закрыта или предоставляется в искаженном виде. Опубликованные в СМИ интервью участников тех событий не в счет, хотя в любом другом государстве, уважающем своих граждан, они юридически являются доказательной базой (копии газетных статей прилагаются)….
Кому и куда еще писать, у кого искать правду и защиту?! Да и какой смысл в этом, если "власть народа" окончательно оглохла и не слышит тех, кому по Конституции принадлежит эта власть!...
Надеюсь, что в этом обращении, уважаемый Виктор Михайлович, я убедительно доказал, что в Российской Федерации грубо нарушаются права бывших военнослужащих, рабочих и служащих ВС СССР и РФ - исполнивших свой интернациональный воинский долг!..
Честь имею!
Из воспоминаний А. Шитова:
«…В наши дни сотрудники Центрального архива МО РФ в Подольске с огромным трудом разыскали единственный документ, прямо подтверждающий факт моего пребывания в Эфиопии. Это приказ начальника 10-го Главного управления ГШ ВС СССР №047 от 7 марта 1985 года, в котором в частности значится:"Нижепоименованных военнослужащих, находящихся в Социалистической Эфиопии, полагать 1 марта сего года возвратившимися из командировки и откомандированными к месту службы: Военный институт, г.Москва, 5 марта сего года, рядового Шитова Александра Викторовича. Указанным военнослужащим с 1 марта 1985 года прекратить льготы, установленные подпунктом "В" пункта 1 ПСМСССР №313-134 1961 года". В Архиве Президента РФ бывшем Архиве ЦК КПСС я разыскал Постановление Совета Министров СССР от 6 апреля 1961 года №313-134 "О советских военных специалистах, командируемых в страны, армии которых ведут боевые действия или оказывают военную помощь другим государствам". Согласно пункту 1В данного постановления указанным военнослужащим "за период участия в боевых действиях и обеспечения их" выплачивалось установленное денежное содержание. Кроме того, в моём личном деле сохранилась служебно-политическая характеристика на курсанта 5-го курса факультета восточных языков Военного института рядового Шитова Александра Викторовича, в которой значится: "С ноября 1984г. по март 1985г. находился в служебной командировке в Социалистической республике Эфиопия в качестве бортпереводчика английского языка. За прохождение стажировки получил оценку "отлично". В связи со вступлением в силу с 1 января 2009 года Федерального закона №166-ФЗ от 2 октября 2008 года период ведения боевых действий в Эфиопии с участием граждан СССР и РФ определён в ФЗ РФ "О ветеранах" с декабря 1977 года по ноябрь 1990 года и с мая 2000 года по декабрь 2000 года. Обратившись в военный комиссариат по месту жительства для оформления удостоверения "Ветеран боевых действий", я получил отказ Комиссии Мосгорвоенкомата по выдаче данного удостоверения, поскольку на её взгляд документы, подтверждающие моё участие в боевых действиях, отсутствуют. В Мещанском суде Москвы, куда я обратился в 2010 году с иском к Мосгорвоенкомату, я представил справку ГУК МО РФ, в которой сообщается, что Главное управление кадров МО РФ сведений о пребывании Шитова А.В. на территории Социалистической республики Эфиопии не имеет. Свои доводы в пользу выдачи мне удостоверения я аргументировал тем, что факт имевших место в отношении меня в период служебной командировки в Эфиопию льгот, связанных с выплатой мне денежного содержания "за период участия в боевых действиях и обеспечении их", косвенно доказывает моё участие в боевых действиях. Однако представитель Мосгорвоенкомата и судья, вчитавшись в положения подпункта 1 пункта 1 статьи 3 ФЗ РФ "О ветеранах", где сказано, что к ветеранам боевых действий относятся военнослужащие "принимавшие участие в боевых действиях", пришли к выводу, что речь идёт именно о непосредственном участии в боевых действиях, "о тех, кто с автоматом в окопе сидел", как выразился представитель военкомата, тогда как в представленном мною Постановлении Совмина говорится об "участии в боевых действиях и обеспечении их". Судья решил, что формулировка Постановления Совмина не стыкуется с формулировкой "Закона о ветеранах". "Одинаковые деньги платили и тем, кто участвовал в боевых действиях, и тем, кто их обеспечивал, но по современному законодательству удостоверением дают только тем, кто участвовал в боевых действиях, а обеспечивавшим боевые действия не дают ничего. Вы бортпереводчик, вы обеспечивали боевые действия, но не участвовали в них непосредственно, а, значит, удостоверение "Ветеран боевых действий" вам не положено",заключил судья. Я связался с Комитетом Госдумы по делам ветеранов, поинтересовался, почему сотни военнослужащих, занимавшихся именно обеспечением боевых действий в загранкомандировках, остались "за бортом" "Закона о ветеранах". «Потому что у государства нет денег на всех» - ответили мне и добавили, что, - «Может быть, когда-нибудь законодатель установит дифференцированную планку льгот для участников боевых действий и для тех, кто их обеспечивал».
А пока такие, как я, а таких людей, повторюсь, многие сотни, для государства никто, словно они и не выполняли свой служебный долг, рискуя жизнью.
"Утешительным призом" стала общественная медаль "Участнику локальных конфликтов. Эфиопия", которую 26 августа 2010 года вручили мне по линии общественной организации "Клуб товарищей ВИИЯ КА".
Служу Отечеству!»
Как говорится ни прибавить, ни убавить. В похожей ситуации оказываются практически все россияне, которых в свое время МО СССР направляло выполнять интернациональный долг в Эфиопию Вьетнам, Корею, Лаос, Мозамбик, Камбоджу и другие страны третьего мира, а МО РФ направляет сейчас в «горячие точки». Люди, волей политических обстоятельств, кстати от них не зависящих, принимавшие и принимающие непосредственное участие в войне, официально ее участниками не являются и им приходится отстаивать свои конституционные права и законные интересы в судах.
Получается, что Минобороны СССР и его приемник Минобороны РФ постоянно находятся в состоянии «войны», с собственным народом. И это при том, что статус документа «Свидетельство участника боевых действий» сведен практически к нулю и имеет для его обладателя только моральное значение. Обладатель же удостоверения «Ветеран труда» в материально-льготном отношении имеет больше преимуществ.
Комментарии излишне.
За одним столом с предателем
Людские судьбы и превратности жизни порой причудливо переплетаются в хитросплетенья событий. Порой удивляешься тем обстоятельствам с которыми порой приходится сталкиваться.
При подготовке к загранкомандировке моим куратором ВКР СВР КГБ СССР был молодой амбициозно перспективный майор КГБ Александр Запорожский.
В 1975 году, А. Запорожский после окончания института военных переводчиков начал работу в КГБ. И не в какой-нибудь заштатном райотделе, а сразу же в центральном аппарате разведки, - предмет вожделения большинства чекистов. Работал Запорожский в Управлении внешней контрразведки — в самой, наверное, “боевой” службе Ясенево. Это своего рода спецслужба в спецслужбе. Она занимается поиском предателей внутри, держит под “колпаком” всех подозрительных сотрудников. Ведает агентурной работой внутри спецслужб противника, ведь проникнуть во вражеский стан — главная задача любой «конторы».
Через четыре года — первая загранкомандировка: в Эфиопию на пять лет. В 1985 году — еще одна (снова в Эфиопию) уже в качестве начальника КР отдела резидентуры. Здесь то мне и пришлось вновь с ним столкнуться и работать под его руководством и даже принимать участие в обеспечении некоторых контрразведывательных операциях проводимых им.
И хоть работал он не в Европейской стране, но все равно за границей, да и зарплата в чеках. К своему второму возвращению Запорожский имел практически все, о чем мог только мечтать простой советский человек: Новенькая “Волга”, дача, телевизоры и двухкассетники. И даже две квартиры. Он был на хорошем счету у начальства. Правда, в Эфиопии особыми успехами не блеснул, ну так это не его вина: Африка, она и есть Африка. Хотя и кое-какие операции сумел провести, а за удачную вербовку получил даже боевую медаль.
После работы в Эфиопии он занял пост заместителя начальника 1 го («американского») отдела управления внешней контрразведки.
В целом это была незаурядная личность. Блестящий аналитик с сильным характером и склонностью к авантюрам — лучшей характеристики разведчику не придумаешь. Имел способности к языкам. Во время длительной командировки в Эфиопию он освоил один из труднейших в мире языков — ахмарский. И знал его даже лучше английского. Под стать интеллектуальному потенциалу у него были и карьерные амбиции. В подразделении, где он служил, эти качества ценились особо.
Так что не без оснований руководство считало Запорожского в разведке крепким профессионалом и сильным аналитиком.
В 1994 году в Аргентине Запорожский связывается с местным резидентом ЦРУ Уильямом Ортманом и предлагает ему сотрудничество. Предателя взял под крыло сам Стивен Каппес — начальник контрразведки ЦРУ, бывший глава московской резидентуры.
Вплоть до 2001 года Запорожский конспиративно встречался со своими кураторами и предавал своих товарищей, их связи и многолетние разработки ФСБ.
В декабре 1997 го он неожиданно увольняется в запас и летом следующего года через Прагу переправляется за океан, где получив «грин кард» и поселился в трехэтажном особняке в американском штате Мэриленд на улице Виллоу Виста Вэй в пригороде Балтимора — городке Кокейсвилл. Всего от американских спецслужб этот человек получил более полумиллиона долларов…
В 2001 году контрразведкой была подготовлена и проведена операция по его задержанию. Наручники на его запястьях защелкнулись прямо на трапе самолета в аэропорту «Шереметьево-2», в Москве, куда он прилетел, чтобы навестить своего новорожденного внука. По некоторым данным, раскрыть Запорожского удалось благодаря информации работавшего на СВР сотрудника ФБР Роберта Ханссена.
В июне 2003 года Московский окружной военный суд признал Запорожского виновным в государственной измене и приговорил к 18 годам колонии строгого режима.
Руководитель пресс-бюро СВР Борис Лабусов так описывал эту ситуацию: «Александр Запорожский попал в поле зрения службы собственной безопасности СВР после своего увольнения, которое носило не совсем обычный характер. В ходе проверки, суть которой мы не можем раскрыть в силу понятных причин, подозрения в отношении Запорожского подтвердились…»
Впервые в истории сбежавший за кордон шпион был выманен на территорию России, арестован и получил по заслугам.
Но в последствии крайнее недоумение вызвал факт обмена в 2010 году одиннадцати российских нелегалов, разоблаченных ФБР на территории Америки, на четырех предателей в числе которых оказался Запорожский. Невольно задаешь себе вопросы: «Неужели наши сотрудники спецслужб не смогли подобрать альтернативную замену для обмена?». И «Как себя чувствуют те, кого выдал американской Фемиде Запрожский и кто до сих пор томится американских тюрьмах, осознавая, что предатель живет припеваючи в своем американском особняке?»
К сожалению ответов на эти вопросы нет или получим мы их не скоро