Зато я недавно наблюдала Прекрасное. Аж три штуки сразу. И всё Прекрасное очаровательно улыбалось мне в ответ.
Первое Прекрасное было куколкой, в которой не было ничего игрушечного. Изумительные огромные глаза с длиннющими изогнутыми ресницами, высокий хвост и талия в 40 (сорок!) сантиметров. На ней были какие-то бандажи черного цвета, джинсы и курточка.
Как бинты или эластичные широкие ленты, только черные.
Она предложила мне свободное место рядом с собой, а я мотнула головой и любовалась ею почти искоса.
Второе Прекрасное так легко представить на светских раутах и в театрах, а также спорящим с преподавателями по матанализу, физике и биохимии. На ней бежевое кружевное платье, свободно сниспадающее, но невозможно соблазнительное, лакированные туфли и дерзкая разноцветная сумка через плечо. У нее длинные темные волосы мелкими волнистыми кудряшками, в ушах наушники, а губы не могут сдержаться не петь.
Я предложила ей свободное место рядом с собой, а она мотнула копной пружинящих кудряшек и притоптывала в такт музыке.
Третье Прекрасное — обладатель безумно дерзких скул и ямочек на щеках, и невозможно идеальных губ. На ней клетчатая рубашка не в размер, грубая вязаная жилетка и соблазнительно-дерзкая прямая челка. Когда она улыбается, хочется утонуть в этих ямочках и умереть ради этой улыбки и искрящихся глаз.
Мы просто словили взгляды друг друга и неловко улыбались в ответ.
Был и другой день. В этот раз он был дождливым, холодным, и у меня было препаскуднейшее настроение и никакого зонтика. Зато была насквозь промокшая одежда и совершенно мокрые ноги. Я шла с работы, а меня нагнал молодой мужчина с недельной небритостью. Он пытался предложить мне спрятаться под зонтик, но я упрямо шла дальше. Он попросил меня не отказываться, потому что иначе я же совем-совсем промокну и замерзну, и вдруг достал невозможно яркий цветной зонтик (прямо взрыв на фабрике красок, такое дикое разноцветие — будто пара банок красок взорвалась) и сунул мне в руки. Пока я ошалело хлопала глазами, он расцвел и говорил, что Подол, конечно, еврейский район, но не все в нем евреи, и что он идет встречать свою сестру с метро, потому что она тоже забыла зонтик... А я рассмеялась и рассказывала ему про одесских евреев и сусаниных, про нашу музыку, сейшены и много-много других вещей.
И вдруг он сказал мне, что, наверное, не все люди плохие... Просто не все это видят.
Знаете, что в этом Самое Прекрасное?
Что это мне не приснилось.