О богатырях и десантниках
Дело было вечером, как в знакомом всем нам с детства стихотворении. Дневная жара отступила, уступая спасительной вечерней прохладе. Я сидела на скамейке небольшого тенистого сквера в ожидании подруги, с которой договорилась встретиться. Неподалеку несколько говорливых ребятишек сбились в стайку и наперебой обсуждали свои мультипликационные предпочтения. Неожиданно разговор повернул в несколько иное русло.
– А я мультики про богатырей люблю, – продолжил обсуждаемую тему загорелый белобрысый мальчуган по имени Гоша. Именно так обращались к нему товарищи.
– Богатыри – это круто, только десантники круче, – немного подумав, сказал его приятель лет пяти-шести, которого судя по обрывкам долетавших до моего слуха фраз, звали Игорек .
– Это чем же они круче? – спросил Гоша.
– Потому, что они всех побеждают и никого не боятся! – со знанием дела ответил Игорек.– А еще они в лесу долго-долго живут.
– А что же они там кушают? – недоверчиво поинтересовался Гоша.
– Да всякое… Лягушек едят, змей разных, пауков…
– И никого-никого не боятся?– уточнил сторонник богатырей.
– Ни-ко-го!.. Они любому наваляют по первое число.
– Так, они, тогда, как богатыри, – сказал Гоша, немного подумав.
Игорек задумался, осмысливая услышанное, прислушиваясь к своим внутренним убеждениям и, определившись во мнении, отрицательно закачал головой.
– Нет, – твердо сказал он. – Они круче. Они и богатырям наваляют.
О предпочтениях
Дело было несколько лет назад. В то время редакция журнала «Армия», корреспондентом которого я имела честь работать, располагалась в одном из зданий Министерства обороны Беларуси. Вместе с нами на этаже соседствовало сразу несколько управлений белорусского военного ведомства.
В тот год лето выдалось жарким. Из-за отсутствия кондиционера двери в кабинетах держали открытыми. Работая над очередным материалом, я поневоле стала свидетелем одного разговора, доносившегося из коридора . Его участники так и остались для меня неизвестными, так как видеть их я не могла. Смею предположить, что беседа шла между двумя старшими офицерами, в звании не ниже подполковника. Слышно же все было очень замечательно – собеседники, судя по громкости вещания, находились на определенном расстоянии друг от друга.
– Михалыч, ты куда? – спросил некто шедшего по коридору товарища, и тут же уточнил – За деньгами?
– Бери выше! – донеслось до меня. – За каракулевыми шапками!
***
… Жаркий московский день подходил к своему логическому завершению. Близился вечер. Пунцовый диск солнца, оплавив столичные улицы, тела и мысли, устало валилось за нестройную гряду разномастных высоток одного из спальных районов российского мегаполиса. На следующий день моему семейству предстояло возвращение в родные белорусские пенаты, и муж загодя решил проверить уровень масла в машине, на которой мы намеревались совершить пробег «Москва-Минск». Делал он это основательно, со знанием дела, и, дабы не испачкать руки, надел рабочие перчатки, которые в последнее время продаются исключительно в белом цвете. Я же сидела неподалеку на скамеечке, терпеливо ожидая свою вторую половину, изнывая от окутавшей город духоты.
В это время мимо проходила супружеская пара московских работяг. Увидев человека, ковыряющегося под капотом в белых перчатках, она толкнула своего спутника в бок и довольно громко произнесла:
– Вон, видишь, как мужчина в машине ковыряется? В белых перчатках, культурно! Сразу видно интеллигентный человек. Не то, что ты, вечно по локоть в грязи.
Мужчина ее восторгов явно не разделял. Он лениво посмотрел в указанную сторону. Его равнодушный взгляд скользнул по мужу, затем плавно переплыл на машину и также плавно ушел в сторону.
– А ты на номера его машины смотрела?
– А причем -здесь номера?
– Он же из Беларуси, – вяло сказал он, с видом родителя, уставшего разъяснять своему несмышленому чаду очевидные вещи.
– Ну и что? – удивилась спутница.
– Евро-о-па, дура!
Комментарии излишни. Занавес!
***
Военная академия. Плац. Чинно марширующий строй курсантов. Навстречу идет полковник.
– А вы, почему не в клубе на мероприятии, – поинтересовался офицер.
– Нам никто ничего не сказал.
– Кто ничего не сказал?