Пробуждение

Юрий Харитонов
  Сон прервался неожиданно, словно Андрея кто-то слегка пихнул в бок. Он раскрыл глаза и некоторое время, ничего не понимая, пялился в темноту, царившую в его палатке. Отчего он проснулся? И который час? Час, час, час... Какой, на хрен, час? Ночь, или день? Условные, конечно, так как на станции время распределялось между дежурством и отдыхом. И отдых смело называли ночным временем, которое у каждого было свое. Так что же сейчас? Время сна, или дежурства?
  Андрей сел на кровати и потряс головой, пытаясь сообразить, что вообще происходит, и не пора ли ему уже собираться в дозор. Вроде, он чувствовал себя не выспавшимся, что давало повод предположить, что сейчас еще ночь. Да и негромкого звона колокола, который использовали для обозначения времени дежурных смен, он не слышал, значит его время дежурить еще не пришло, и, кроме того, на станции не было слышно звуков, которые обычно предшествуют сборам заступающих.
  Значит, еще можно спать.
  Он рухнул обратно на жесткую койку, более менее успокоившись. И попытался заснуть, но по какой-то причине сон не шел. Что-то во всем этом внезапном пробуждении было странное. Не мог же он так просто спонтанно проснуться. Каждая секунда сна была просто необходима его уставшему во вчерашней вылазке организму.
  Это был не простой поход. Он очень тяжело дался всем четверым. И Сашке, и Артему, и беззубому Игнатычу. И вылазка эта чуть не стоила двоим из них жизни. Последние метры до входа они с Сашкой тащили раненных товарищей на себе. А когда гермоворота закрылись, то все вчетвером рухнули без сил на каменный пол станции и долго еще слушали, как барабанят и скребут по металлическим воротам чьи-то конечности.
   Он еле доплелся вчера до дома и, даже не удосужившись разобрать койку, рухнул на нее, сразу же провалившись в сон.
  Так, какого хера он вскочил? Что-то странное и неестественное происходило вокруг сейчас. Тратить драгоценное время сна впустую было, по меньшей мере, глупо, поэтому он никогда раньше тихого звука колокола не просыпался. Да и с утра еще заступать в дозор в тоннеле.
  Сон не шел. Как Алексей ни старался, ни сжимал крепче веки, ни считал про себя овец, как когда-то в незапамятные времена учила мама. Сон все равно упрямо обходил его уставшую голову стороной.
  Что-то в окружающей обстановке ему не нравилось. Что-то неуловимо изменилось, что-то, но что? Даже было слышно в тишине, как сердце тревожно стучит в груди... Стоп! Тишине? Какой тишине? На обитаемых станциях никогда не было тишины. В любом случае, какие-нибудь звуки да должны быть. Как то, шарканье по платформе башмаков дежурного, или треск костра, который всегда разжигали недалеко от его палатки, или храп соседа, который с регулярной завидностью мешал спать всем вокруг... Или, в крайнем случае, бормотание челноков, доносившееся с центра платформы, где для них был сооружен, скажем так, брезентовый навес, и оборудовано несколько деревянных коек. Они всегда находились на открытом пространстве, дабы за ними легче было наблюдать и контролировать их переговоры. А то мало ли что... Любой мог прикинуться челноком, а потом под покровом ночи совершить какую-нибудь диверсию.
  Стоп. Опять мысли скаканули резко в сторону, усиливая и без того тревожное состояние. Алексей даже сел на кровати, пораженный, вдруг, ими. А что если диверсия все же состоялась? Пока большинство отдыхало, остальные дежурили, а на станции оставалась лишь горстка караульных.
  Странно, что челноков он не видел, когда уходил отдыхать, и вообще никого постороннего. Непонятно что-то вообще. Тогда почему не слышно треска костра, который обычно смолил возле палатки, и почему отсветы его пламени не бегают по брезентовым стенам? Алексей так любил смотреть на эти отсветы, когда засыпал и просыпался. В кромешной темноте палатки брезент подсвечивался снаружи, причем в зависимости от настроения костра, по нему бежали то медленные и неяркие блики, а то весело пылали большие пятна света. Из-за чего внутри создавалось некое подобие уюта, так не хватавшего во всей теперешней обстановке.
  Нет. Все же отсутствие звуков и какого-либо света, пусть даже дежурной лампочки, вызывало определенные подозрения и тревогу.
  Алексей нащупал под настеленным на койке хламом, заменявшим матрас, пистолет. Взведя курок, он осторожно подошел к задернутому пологу палатки и тихо выглянул наружу.
  Ничего. Та же темнота, что и в палатке. Хоть глаз выколи! Неприятный холодок пробежал между лопаток. Что происходит-то?
  Алексей вернулся в палатку. Надо было что-то предпринимать. Хотя бы узнать, что случилось, ведь не может же свет вырубиться, и при этом никто не обеспокоится, не станет бегать по всей станции в поисках возможной причины. Эх жаль, что автоматы они сдавали при возвращении с поверхности или с дежурства. Жаль.
  Сейчас он был вооружен только пистолетом, да большим армейским ножом. Вряд ли это поможет против возможной угрозы. Вряд ли. Но делать что-то надо было. Он напялил на себя легкий бронежилет, взял в руку большой фонарь и выскользнул во тьму. Если что, то он, по крайней мере, ослепит возможного противника его лучом. Пусть не на долго, но у него будет шанс завалить нескольких сразу.
  За последние двадцать лет станцию он выучил наизусть и мог теперь без света с легкостью перемещаться по ней. Что в принципе и делал следующие два часа, осторожно и тихо обходя ее с "инспекцией".
  Никого и ничего ему не попалось. Он даже в тоннелях до патрулей дошел. Ничего. Ни возможного противника, ни патрулей, ни жителей, его друзей и соседей, на станции больше не было. Везде тишина и тьма. Чернильная, пугающая, режущая глаза и нервы.
  Он был один. Совершенно один. На покинутой почему-то жителями станции. Он только теперь осознал всю тяжесть ситуации, в которой оказался.
  Сотни вопросов сразу зароились в его голове, а ужас сковал суставы. Его бросили одного на темной станции. Даже не попытались предупредить, что уходят. Почему? За что? Что он не так сделал? И, почему они все вообще ушли?
  Он стоял у последнего кордона, пустого и темного, как и все остальные, и чесал макушку, явно не понимая, что происходит.
  Свет! Свет, точно! За него зацепился его разум, как за спасительную соломинку. Он, вдруг, вспомнил про фонарь, который захватил с собой, и о котором в пылу обследования покинутой станции совсем забыл. Яркий луч хорошего, надежного фонарика вспорол темноту, заливая светом и тоннель, где он стоял, и часть видневшейся дальше платформы.
  Паника охватила его. Он заметался по тоннелям и станции, освещая фонариком все на своем пути, отмечая все мелочи, и то, что людей на станции не было точно. Они даже имущество свое оставили здесь. Вон у дозорной баррикады автоматы стоят, прислонённые к мешкам и тюбингам. Вон палатка Лидки, как будто она только что из нее вышла. Даже кровать еще теплая. Странно! Вон кабинет Ильича, начальника станции, все стоит на своих местах, словно он вышел покурить или прочехвостить кого-то. А вот и лазарет, где нет никого, хотя должны быть и Артем и беззубый Игнатыч. Ведь они с Сашкой притащили их на станцию в крайне тяжелом состоянии. У Игнатыча перелом обеих ног. У Артема рваная рана живота. У обоих болевой шок, и львиная доля обезболивающего была вкачана в них. Им еще несколько недель лежать бы... Вон даже окровавленные тряпки на столике рядом с операционным столом лежат, как будто их только что им сменили.
  А Сашка! Лучший друг с детства. Почему он так поступил? Бросил вместе со всеми. Одного...
  Но... Куда они могли вообще пойти-то? На юг только заброшенные тоннели, на север Ганза и бандитская Китай-Город. Куда? Кому нужны лишние три сотни ртов?
  Паника поднялась в нем до предела, заставив дрожать в руках фонарь, от чего луч его заплясал во тьме, играя тенями, словно марионетками.
  Происходило что-то невероятное, и что-то надо было предпринимать. Он бросился в свою палатку, где всегда стоял собранный вещмешок, со всем необходимым, прихватив по пути из кабинета начальника пару автоматов и несколько рожков к ним.
  Теперь его распирала злость и обида. Как с ним так могли поступить? Особенно этот урод, Сашка! Он их догонит. Обязательно догонит, куда бы они ни пошли. И предъявит. Всем им предъявит!
  Неожиданно он остановился, не дойдя до палатки буквально метр. И тщательно протер глаза, вглядываясь в нее, словно увидел привидение. Потом он поднес фонарик вплотную, чтобы убедится, что то, что он увидел, не оказалось глюком.
  На брезентовом пологе палатки углем было коряво выведено: "Мы ушли на юг. Там новая хорошая станция. Освещена ярким светом. Наши разведчики постарались. Как отдохнешь, догоняй. Я думаю, там тебе понравится. Сашка."
  Алексей зарычал. Это совсем уже немыслимо! Его оставили здесь одного, напугали, а потом еще и записочку написали, как ни в чем не бывало! Уроды!
  - Мля! - Зло бросил Алексей во тьму. - Замочу! Замочу, кого смогу!
  С этими словами он схватил лежащий в палатке рюкзак и бросился в направлении южного тоннеля, где через минуту скрылся, пылающий праведным гневом и очень сильной жаждой мести. Лишь свет его фонаря еще несколько секунд плясал по тоннелю...
 
  Сашка, внезапно проснувшийся посреди ночи от какого-то странного давления в голове, вышел к костру покурить, да прихватил заодно чайник, который бережно поставил на огонь кипятиться.
  В голове еще не совсем прояснилось. Он несколько раз затянулся, задумавшись. Что же это все-таки такое было? Нечто похожее они ощутили все четверо, когда прорывались назад к станции и огибали какую-то непонятную черную дыру посреди асфальта, несколькими километрами южнее. В районе следующей станции. Как ее?
  Внезапно, его мысли прервал звук покатившегося по перрону чайника. Кто-то очень неаккуратно задел его, даже не обратив внимания, что пролил весь чужой чай, и прошествовал уверенным шагом дальше, освещая мощным фонариком все на своем пути, как будто ему было до фени, что сейчас ночь и люди отдыхают.
  - Эй, Урод! - Не выдержал такой наглости Сашка, подскочив на месте. - Ты пролил мой чай!
  - Это, кажись, Алешка, - как-то неуверенно пробормотал за спиной голос. Сашка резко обернулся, не ожидавший этого, но это был всего лишь сегодняшний дозорный, дежуривший на станции. Махов. Его недоумевающее лицо было вытянуто. Он явно чего-то недопонимал. Впрочем, как и Сашка.
  - Чего это с ним? - спросил он, провожая взглядом мельтешащую по станции фигуру.
  - А я почем знаю? - Протянул Махов, повидавший, по-видимому, за свои пятьдесят лет многое, но, очевидно, не все. - Бегает, весь не свой последние два часа. Сначала в шпиона играл. Крадучись ходил. Теперь вот носится с фонариком, как заведенный. Откуда мне знать, что его укусило?
  - Да. Странно все это, - пробормотал Сашка. Его лучший друг бегает, как последний дурак, ночью по станции, а он не то, чтобы предпринять, даже понять ничего не может.
  - Более чем, - подтвердил дозорный. - Во, смотри! У начальника автоматы стырил, пострел! Я его сейчас... Благо начальник тоже сегодня вахту взял. За заболевшего не пойми чем Ваську. - Он, было, пошел вперед предотвращать наглое ограбление начальника станции, но Сашка придержал его за рукав.
  - Погоди, Владимирович, - и умоляюще посмотрел ему в глаза. - Не трогай пока. Я разберусь, да и автоматы твои вернем... Дай некоторое время понаблюдаю, может пойму чего...
  - Не положено, - попытался вырвать руку дозорный, но Сашка держал крепко, - Ладно, пущай побегает пока. Только вот, по-моему, лечить таких уже надо...
  - Ладно, не бурчи Владимирович, - махнул рукой сталкер, наблюдая, как его друг пронесся с невидящим никого взглядом мимо них к своей палатке. Там он задержался, и некоторое время пристально вглядывался в пятно света на грязном брезенте от своего же фонаря.
  - Блин, - пробормотал Сашка. - Че он делает-то? Прямо в идиота за несколько часов превратился!
  - О! - Донесся сзади голос Махова. - В еще какого! Ты бы видел, что он вытворял час назад. Прямо ниндзя какой-то!
  Сашка хотел было ответить дозорному по полной программе, но тут, вдруг, Алексей прорычал что-то не членораздельное, метнулся в палатку и сразу выбежал из нее с вещмешком. Взгляд его блуждал, ни на ком не задерживаясь. Закинув мешок за спину, он рванул в южный тоннель, который пользовался уже несколько лет как недоброй славой. На следующей станции у людей начинала страшно болеть голова. Че за причина, никто не знал, но тоннель не заваливали, так как ничего опасного в этом не видели. Просто люди сами перестали ходить туда.
  Сашка метнулся следом, выхватив на всякий случай автомат у Владимировича. Тот что-то закричал, но он его уже не слушал. Он следовал за своим другом, пытаясь, если не догнать, то, хотя бы, не отстать.
  Когда Алексей проходил мимо баррикады дозорных в тоннеле, то не обратил на них никакого внимания. Ни на их окрики, ни на их злые возгласы, обещающие нарушителю спокойствия веселую жизнь после. Но никто не посмел остановить его. Алексея знали все, как хорошего человека. Да и взгляд у него был такой дикий, что дежурившие просто отпрянули от него, не понимая, что происходит.
  - Мужики! Только без обид, - крикнул им Сашка, пожав плечами, и бросился следом за другом.

  Сашка следовал за Алексеем метрах в двух сзади. Пока ничего не предпринимал. Уж больно грозен был у того вид, да и один калаш он снял с плеча и держал теперь наготове. Наготове для чего? Периодически до Сашки долетали бессвязные фразы, обещания кого-то замочить и угрозы всем подряд, начиная от начальника станции Филипыча, заканчивая бабкой Нюрой, которая уже почти не ходила. В наполненном вендеттой голосе друга Сашка несколько раз слышал и свое имя. 
  Один раз он забежал вперед и встал на пути у Лешки, подняв руки, но тот, странным образом не замечая ничего вокруг, обошел его сторонкой и зашагал дальше. Сашка последовал за ним, не ожидая такого, и, догнав, схватил его за рукав, пытаясь развернуть. Тот резко обернулся, прицеливаясь из автомата. И Сашка еле успел пригнуться. Но Алексей его явно не замечал, или просто не видел. Он некоторое время вглядывался в темноту позади Александра, потом несколько раз выстрелил просто так во тьму, словно наугад, и пошел дальше. Сашка неуверенно поднялся и пошел следом.
  Какие бы намерения не были у его друга, они явно были более, чем серьезные. И он явно не осознавал, что делал, наверняка - не в себе. Что же с ним происходит? С его другом? Всегда уравновешенный, спокойный и серьезный. Что с ним случилось? Ведь если не он, то во вчерашней экспедиции могли бы подохнуть все. Только его четкое и быстрое решение спасло их тогда...
  Они прошли так пару километров. Сашка не решался что-либо предпринять, вернее не знал. Начала побаливать голова. Причем, чем ближе они подходили к станции, тем сильнее она болела. Это мешало думать, мешало размышлять, вообще привело организм к какой-то сонливости. Или это сказывалось то, что он нормально не отдохнул за ночь, разбуженный головной болью?
  Показалась платформа забытой станции. Алексей прибавил шаг, видно что-то тянуло его туда. Сашка последовал за ним.
  Друг его забрался на платформу, освещая фонарем ее и колонны по сторонам, как будто хотел кого-то найти. Сашка лишь с досадой огляделся, ничего не наблюдая, вернее наблюдая совершенно пустую станцию.
  - Где вы? - Зло крикнул Алексей, осматриваясь по сторонам. Потом он начал стрелять. Беспорядочно и отрешенно, словно хотел кого-то подстрелить. Кого-то невидимого и неуловимого. Сашка вовремя спрятался за колонну, одна из порций пуль полетела в его сторону, кроша мрамор в том месте, где он только что находился. Черт! Во блин, разошелся!
  Потом стрельба и крики смолкли. Александр позволил себе выглянуть из-за колонны. Его друг спокойно шел к центру платформы, освещая ее середину, словно там что-то было...
  А ведь там и впрямь что-то было. Что-то темное и шевелящееся. Отсюда никак не рассмотреть. Он осторожно вышел из-за колонны и быстрыми шагами догнал друга. Тот, как и раньше, не обращал на него никакого внимания, а целеустремленно шел вперед, к темному пятну, копошащемуся в центре зала. Странно, но его лицо теперь было спокойно, даже безмятежная улыбка проскользнула на нем. Нечто в этом пятне обрадовало его.
  Но вот Сашке пятно явно не нравилось. Чем ближе они подходили, тем явственней проявляла себя головная боль. Тем трудней было думать и двигаться, как будто оно влияло на его мысли и координацию.
  Внезапно, он схватил своего друга за шкирку, резко рванул его на себя и, пока тот разворачивался, двинул со всей мочи кулаком в лицо. Алексей опрокинулся навзничь, по ходу больно ударившись о гранитный пол.
  Через несколько секунд он сел на каменном полу, мотая головой. Из разбитого носа обильно шла кровь. Он смахнул ее рукавом и как ни в чем не бывало уставился на Сашку.
  - Ты охренел? - Произнес медленно он.
  - Да, нет. - Возразил тот. - Охренел ты! Ибо не я таскаюсь с обезумевшим взглядом по тоннелям три часа к ряду, а делаешь это как раз ты.
  - Чего? - Не понял Алексей, но, вдруг, схватился за голову. Боль кирпичом обрушилась на нее, вызывая быстрые и яркие воспоминания. Он ошеломленно уставился на стоявшего рядом друга.
  - Что с тобой было? - Спросил тот. - Ты помнишь?
  - Что-то помню... Вы... Вы все меня бросили! Ушли со станции, оставив меня одного! Да еще записку написали, где вас искать!
  - Но этого не было, Лех! - Воскликнул в свою очередь Алексей. - Наша станция до сих пор полна людей. Никто никуда не уходил. Тебе просто померещилось!
  - Но, Саш! Как может такое быть? Как может так ясно такое померещиться? - Алексей явно был ошеломлен. - А что мы забыли здесь? - Спросил он потом, оглядываясь и узнавая заброшенную станцию.
  - Ты сюда пер, как танк! Даже в меня стрелял!
  - Но... Но я не помню!
  - Может тебе вон та плешь че-то напомнит? - Сашка указал за спину другу, где клубилось что-то темное. Тот оглянулся и, вдруг, покачал головой.
  - Я не это видел, Саш! Я вспомнил... Ты представляешь? Вспомнил! Я шел по этой платформе, а вы все стояли вокруг. Все жители нашей станции! Представляешь? Ты вон там стоял, - он указал на колонну чуть левее. Сашка удивленно вскинул брови, так как там он явно не стоял. - Только эта станция была ярко освещена, а вы, все вокруг, улыбались, как бы приветствуя меня. Было так хорошо! Светло. Уютно. Радостно... Потом я увидел ребенка. Маленького. Годовалого, наверное. Он лежал в центре станции. Вон там, - он указал на темное пятно. - Он лежал там. Один. И улыбался мне. А вы... Вы хотели, чтобы я взял его на руки, приласкал...
  - Но ничего подобного не было! - Возразил Сашка и к своему удивлению услышал, как Леха соглашается.
  - Да! Ты прав. Я только сейчас начал это осознавать, - он держался за голову. - Как-то странно все было. Не могли же вы, в самом деле, так поступить? Кинуть меня?
  - Ни в коем случае! - Горячо подтвердил Александр.
  - Тогда что же это? - Кивнул Алексей в сторону темного пятна.
  - Понятия не имею! Но догадка одна имеется! - Ответил тот, задумчиво почесывая голову. - У тебя в сумке гранаты есть?
  - А как же! - С гордостью ответил тот, поднимаясь с пола и доставая из сумки то, что просил Сашка. - Я сумку специально для похода на поверхность собирал. Одной хватит?
  - Пожалуй. Давай сюда и беги к тоннелю, а то мне кажется, эта штука будет защищаться. - Пока Алексей бежал к тоннелю, Сашка пошел с гранатой к темному пятну. Оно явно забеспокоилось. Трудно объяснить, но оно "зашевелилось" сильнее, а боль пронзила голову Александра с новой силой. Но странным образом он не поддавался воздействию, как Лешка. Он упрямо выдернул чеку и зашвырнул гранату прямо в центр черного образования...

  - Так что же это было? - Задал вопрос Алексей, когда после взрыва Сашка догнал его в тоннеле.
  - Слышал рассказ старого Леньки? - Хитро спросил он. Алексей кивнул. - Так вот, этот сгусток и есть то существо, что уничтожило их станцию. Я не знаю как, но оно влияет на наш мозг, вызывая в нем галлюцинации не отличимые от окружающей нас реальности. Воздействует на нас, как ей вздумается. Люди также продолжают жить, что-то делать, думая, что занимаются тем, чем нужно. Тем, чем занимались всегда. А, меж тем, существо это по мере голода отправляет одного из людей к себе в пасть, высасывая его. И так живет долго-долго, пока не исчерпается людской запас, подчиненный его дьявольской воле. Тогда Леньке вырваться удалось, только отправившись на поверхность, вернее то существо само его отправило, не знамо зачем. Только вот не рассчитало свои силы, а силы ближе к поверхности было все меньше, хотя пятно и проявляло себя.
  Так вот, у меня появилась какая-то неясная мысль еще тогда, наверху, когда ты повел нас, спасая от тех зверей, через черную воронку, где они все и остались. А потом все сложилось, когда я сопоставил место той воронки и этого пятна, а также их умение влиять на наши головы. Помнишь, как у всех возле воронки заболели головы? Вот! По ходу, оно настроилось тогда на наш мозг. А потом, когда мы были погружены в сон, оно завладело нашим, вернее твоим мозгом, так как на мой почему-то повлиять не смогло, а друзья наши не в состоянии передвигаться самостоятельно. Вот ты и забегал, думая, что все делаешь правильно, и чуть не попал в его капкан.
  - А че же другие жители нашей станции? - Спросил Алексей.
  - А они были далеко от этого пятна. - Заявил Сашка. - Мне кажется, чтобы настроиться на наши мысли, ему надо быть поближе к нам. А мы как раз вчера практически через него прошли. Вот и результат. А остальные были слишком далеко, чтобы существу это удалось. Ясно?
  - Не очень, - признался Алексей. - Голова все еще болит. Слушай, а ты его точно уничтожил?
  - Не знаю, - пожал друг плечами. - Но на станции осталась только воронка. Хотя... Может, оно, как паразит, исчезнет в одном месте, а потом появиться в другом...
  Впрочем, сейчас думать об этом не хотелось. У Алексея было лишь желание скинуть кому-нибудь свою сегодняшнюю смену и напиться с другом. Напиться в хлам...