Я вышел из дома. Дверь не скрипнула, когда я ее закрывал. В подъезде включился свет, как только я вышел из квартиры. Это хороший знак.
Ночь. Фонари. Шелудивый пес подбежал ко мне и начал скулить. Ему хочется есть. Мои карманы пусты. Я прошу прощения у него за то, что не могу его накормить.
Голод, сколько живых существ умерло от голода… А я совсем не хочу есть, уже давно. Только хлеб и вино. Причастие. Воссоединение с Господом.
Христос ходил босым по пустыне. Я снимаю ботинки и отдаю их нищему у перехода. Он смотрит мне в глаза и улыбается беззубым ртом. Оскал смерти. Она гонится за мной и дышит мне в затылок. Мне страшно, я пытаюсь убежать.
Я бегу по мосту. Под ногами стекла, я режу ступни. Появляется кровь. Христа распяли, и он истекал кровью. Я как он. А он – как я. Мы с ним едины. Я – тоже Сын Божий.
За спиной вырастают крылья. Я иду, пригнувшись к земле, боюсь взлететь и напугать прохожих. Пытаюсь вспомнить, куда я иду.
Я иду на Голгофу. Голгофа – гора. Дом мамы стоит на горе. Я иду к маме.
У меня вырастает еще четыре крыла. Я – шестикрылый серафим. Я иду по ночной улице босиком к маме, в голове остается только ее образ.
И вдруг понимаю, что я в беде. Что-то плохое случилось. Что-то с мной случилось…
Я сажусь на скамейку. На ней сидит парочка. Они с любопытством оглядывают меня и хихикают. Я прошу их отвести меня к маме, я забыл, где ее дом.
«Мама, мамочка! Спаси меня!» – Зову я и раскачиваюсь из стороны в сторону. Слезы текут по лицу. Мне жалко себя, жалко Христа, мы оба истекаем кровью…
Двое о чем-то переговариваются около меня, и парень куда-то звонит. Через несколько минут у сквера появляется машина. Из нее вылезают два ангела. Я спрашиваю – а где ваши крылья? Они хмурятся, и ничего не отвечают. Берут меня под руки и ведут к машине.
И тут я понимаю, что это не машина, это - гроб. Они хотят похоронить меня заживо. Вырываюсь и бегу. Они догоняют. Хватают. Всаживают в ногу шприц.
- Предатели… - шепчу я, и глаза закрываются. Я исче…