Он ушел от нас в тот вечер, в ту ночь, когда над нашим городом падал первый снег, делая светлым и чистым все вокруг. Эта чистота природы, как чистота всей христианской жизни, чистота наших помыслов является последним заветом нашего дорогого владыки…
(из прощального слова епископа Симона Тихвинского, викария СПб епархии)
______________
Я помню тот первый снег - уже двадцать три года назад. По радио объявили, что собор будет открыт всю ночь. Но я этого не знал; пришел утром. Народу было много, но все еще помещались внутри. Пел как-то необычно и негромко мужской хор – как Реквием Форе – без скрипок, то есть без высоких тонов. Читалось Евангелие.
В тихом молчании – казалось, было тише, чем на службах – люди подходили ко гробу. Десница митрополита Иоанна была теплой. Так писали, и так было.
Когда я выходил, очередь прощаться уже далеко протянулась из собора во двор. Позже она захватила и площадь перед Лаврой. Прощание прекратилось только с началом вечерней службы, к которой успел вернуться издалека помощник владыки, епископ Тихон. Позже писали, что некоторые известные и уважаемые в стране люди не дождались своей очереди. Это возможно - не та была ситуация и не те люди, чтобы заявлять о правах ВИП-персон.
В те дни завершился удивительный пятилетний период жизни нашего города, когда в него как-бы вернулось первохристианство.
Если взять внешнюю сторону:
- митрополит Иоанн отказался от машины «представительского класса» и ездил в обычной «Волге»;
- отказался от охраны (хотя времена были серьезные)
- любил из резиденции на Каменном острове ходить в близлежащий небольшой храм как простой прихожанин;
- принимал в лаврском кабинете абсолютно всех желающих (т.е. и частных рядовых граждан);
- читал все приходящие к нему письма.
Конечно, и многое добавят знавшие его…
На более глубоком уровне
- нередко известные старцы говорили добравшимся до них: «Зачем вам ездить далеко, когда у вас есть владыка Иоанн?»;
- он не только читал письма с просьбой о помощи, но и помнил о просителях – и часто получал затем благодарственные письма от тех же людей.
Многое и другое, не менее примечательное можно узнать и прочесть теперь о владыке Иоанне. В том числе и о его помощи уже по успении.
Как думается, у митрополита Иоанна была своя, вероятно близкая к простой первохристианской, система ценностей и действий. Так сложилось, что я знаю частично о его действиях 13 июля 1995 года, в праздник Собора двенадцати апостолов.
В этот день Патриарх, возвращаясь с Валаама, всегда служил в соименном храме Иоаннова монастыря, и владыка сослужил ему. В том году он остался дома – это могло быть только по серьезной болезни. Как теперь известно, в таких случаях он нередко приглашал близких ему священников служить в домовой его церкви. В этот раз, видимо, не захотел отрывать от прихожан. И обратился к делам, казалось бы, совсем другого масштаба. Например, разыскивал сам – без секретарей – по телефонам неизвестного человека, знакомого ему только по двум письмам (http://proza.ru/2011/07/12/1229), чтобы поздравить и ободрить.
«Верю: воскреснет и Русь!» - в то время темного безвременья, когда и в храмах-то трудно было услышать четкие слова, Владыка впервые в статьях назвал черное черным, а белое белым, восставил нравственные ориентиры. Первую его статью я прочел как раз сразу по выходе из храма – так получилось. Помню, несколько раз перечитывал – никак не мог поверить своим глазам. Слишком велик был контраст, и слишком долгожданны честные слова.
Вечная память митрополиту Иоанну! Душа его во благих водворится, и память его в род и род.