Мое первое и решающее свидание с горами произошло на Кавказе, в альплагере УЛЛУ – ТАУ ,куда я поехал в свой первый отпуск после окончания института. Я работал тогда в «почтовом ящике» инженером с окладом 1200 р. Понятно, что на эти деньги особенно не разгонишься, тем более, что мы с женой еще и снимали комнату за 400 р. , а жена тогда не имела работы. В таких случаях могла помочь только дешевая профсоюзная путевка.
Узнав о предстоящем отпуске, я начал зондировать почву в профкоме и там предложили очень дешевую путевку в альплагерь. Других дешевых путевок в это время не ожидалось. Надо было принимать решение : с одной стороны – дешево и доступно, с другой - альпинизм был для меня совершенно незнаком . Как говорится , - « ни сном, ни духом» . Я подумал и решился.
Если вдуматься, то это решение было не так уж и неожиданно : дело в том, что за время учебы в МАИ я провел два лета в его спортивном лагере. Попал я туда примерно таким же образом : хотелось отдохнуть летом, а денег очень мало. Узнал про институтский спортлагерь и взял путевку. Приехал в лагерь - надо выбирать спортивную секцию. Те, кто раньше не занимались в секциях, записывались в секцию ОФП – общей физической подготовки. Она же «по совместительству» оказалась секцией бокса, что, согласитесь, тоже достаточно, как сейчас говорят, экстремально. Эти занятия мне очень много дали для формирования характера и я всю жизнь с благодарностью вспоминаю наши тренировки и своего первого тренера, Александра Сергеевича Любимова.
После спортлагеря я вслед за друзьями записался таки в секцию, но уже в парашютную и сделал первый прыжок. Однако этим пришлось ограничиться, так как дальше нужно было долго ждать своей очереди на прыжок. Льгота давалась только перворазникам. Теперь я вижу, что альплагерь - прямое логическое продолжение моего отпускного пути.
Итак, на поезде Москва – Нальчик мы едем на Кавказ. Мы – это я и Валя Хаустова, тоже сотрудница нашей фирмы. В Нальчике таких будущих альпинистов набралось человек двадцать. Нас встретил автобус альплагеря и повез всю группу к месту назначения. Километров через сто мы въехали в живописное Баксанское ущелье и дальше ехали под рокот быстрой горной реки, Баксана.
В первом большом поселке ущелья автобус сделал остановку на обед. Это был Тырныауз, городок при вольфрамовом руднике. Городок был чист и благоустроен в то время, чего нельзя сказать о его теперешнем виде, который был показан по телевизору пару лет назад. Обед в столовой был вкусный и недорогой
От Тырныауза проехали еще порядочный кусок ущелья и начались альплагеря. Первым был инструкторский альплагерь Эльбрус. За ним лагерь Шхельда, в ущелье Адыл _ Су. Место очень известное , воспетое во многих песнях и в прозе. Шхельда - это прославленный «пятитысячник» , маршруты пятой категории сложности. Помните песню:
Кончилось лето жаркое
Шхельда белым, бела.
Осень, дождями шаркая,
В гости ко мне пришла
Наш лагерь был уже близко, в следующем ущелье - Адыр Су и отделен от Шхельды «стеночкой» в виде отрога Главного хребта. Адыр Су относится к т.н. «висячим» ущельям, так как , являясь отрогом главного, Баксанского ущелья, не имеет из него пологого входа.
Автобус остановился прямо у тропинки , ведущей ко входу в ущелье. Мы взяли свои вещи и пошли по тропе. Она подвела нас к краю Баксанского ущелья и стала круто подниматься вверх, траверсом по обрыву. Местами приходилось идти касаясь спиной стенки. Я радовался, что приехал с рюкзаком.
Те, кто приехал с чемоданом, испытывали серьезные неудобства. Забегая вперед, скажу, что ставший нам хорошим другом Павел мучился с этим чемоданом и после окончания смены, когда мы дружной компанией двинулись через перевал к морю. А ведь поклажа была весьма ощутимая, так как кроме своих вещей мы несли сухой паек на день, выданный по добротным альпинистским нормам. Но вернемся к началу смены. Поднявшись на обрыв , мы увидали грузовик, оказавшийся здесь непонятным образом. Как мы потом узнали, его подняли сюда в разобранном виде альпинисты, чуть ли не в рюкзаках.. С этим грузовиком поехали вещи, мы же двинулись пешком по довольно хорошей дороге.
Лагерь Уллу - Тау расположен в нескольких километрах от начала ущелья. По пути прошли еще один лагерь, кажется, Химик. Между лагерями расстояние с километр и по вечерам потом мы ходили друг к другу в гости, больше они к нам, так как наш лагерь был покрупнее.
Лагерь предстал перед нами в виде аллеи с двумя рядами армейских палаток, за которыми просматривался одноэтажный деревянный корпус. Как оказалось, там размещались административные службы лагеря. Кухня, столовая и склад размещались отдельно. Отдельно располагалась линейка построений с мачтой и флагом , если правильно помню, общества «Зенит».
Нас распределили по палаткам и отделениям. После ужина состоялось знакомство с лагерем, костер и песни под гитару. Надо сказать, что еще внизу, на берегу Баксана я остро почувствовал очарование гор. Этот же вечер, костер, песни и близкая снежная вершина горы Уллу- Тау Чана, нависшая на фоне южного звездного неба, полностью захватили всех вновь прибывших. Даже когда поздно ночью мы услышали от инструктора- «ну, всё, на горшок и спать!», мы, как лунатики потянулись под гитару в туалет. Не помню, в какой момент произошло разделение «девочки – налево, мальчики - направо»!
В этот вечер я впервые услышал песню, которую вполне можно считать гимном альпинистов : «Там, где снег тропинки заметает». С особым воодушевлением мы пели последний куплет:
Шуткам не учат в наших лагерях,
Многим придется воевать в горах,
Вместо ледоруба возьмешь ты автомат
И как на страховке, сожмешь его приклад.
События последующих лет, к сожалению, подпортили эту романтику, что заставило меня выразиться несколько иначе:
«Шуткам не учат в наших лагерях» -
Пели когда-то мы в больших горах,
Не подозревая, до чего же не халва,
Ставшие вдруг явью, те красивые слова.
Но вернемся обратно, в то далекое лето. Жизнь в альплагере шла по своему распорядку: подъем в 8.00 , умывание в холодной горной реке. О купании в ней не могло быть речи. Только в полуденную жару решишься помыть ноги и плечи. После зарядки и небольшой пробежки по травяному склону - плотный альпинистский завтрак. Затем передых и теоретические (чтобы сразу не нагружаться после еды) занятия. Узнаем массу полезных вещей о снаряжении: чем хорош абалаковский рюкзак (а заодно, и о наших легендарных альпинистах, братьях Абалаковых). Одна только укладка рюкзака – целая наука! А веревка со
всеми хитрыми узлами - это уже искусство, причем от которого напрямую зависит здоровье и сама жизнь альпиниста на восхождении.
Простое перечисление предметов снаряжения, с которыми нас познакомили на этих занятиях, звучит для меня сейчас, как музыка: ледоруб, кошки, ботинки с триконями, штормовой костюм, очки- консервы, скальные и ледовые крючья и масса других важных и полезных предметов.
Конечно, сейчас, через полвека, эти восторги по поводу старого снаряжения кажутся смешными: одних только горных ботинок наберется не один каталог. Я бы с огромным удовольствием прослушал сейчас в горах лекцию о современном альпинистском снаряжении, если бы были денежки для поездки в горы. Где вы, профсоюзные путёвки нашей молодости!…
На практические занятия по скалолазанию мы поднимались к учебному склону. Для нас тут имелась учебная стеночка, где можно было наладить страховку и немного полазать по зацепкам. Здесь же мы постигали передвижение по веревке и быстрый спуск способом «дюльфер». В описании этот способ прост: вертикально свисающую веревку надо пропустить между ног и ухватить левой рукой у левого бедра (как бы сесть на веревку левым бедром). Правой же рукой надо ухватить веревку за спиной у правого плеча. Чтобы спускаться, надо периодически протравливать веревку , ослабляя при этом зажим ее ладонями. Ты едешь вниз по веревке, не забывая отталкиваться ногами от стенки. Все просто до смешного! На деле же – получается действительно смешно, (когда смотришь на других), но отнюдь не просто!
Когда я завис над обрывом и стал ослаблять зажим ладоней, то сделал это не совсем синхронно, от чего меня тут же развернуло вниз головой. Ладони, конечно, я тут же намертво зажал, но спускаться пришлось вниз головой, благо стенка была высотой всего мера четыре. Альпинизм - спорт смелых и отчаянных !
Перед походом нам выдали снаряжение: горные ботинки с триконями, ледоруб ,походную посуду, рюкзаки, спальники со вкладышами, кошки и штормовой костюм : брезентовые брюки и штормовка. Костюм, конечно, б/у но, как поется в песне, это не беда:
Если вам штормовки не досталось новой-
Тут рукав оторван, капюшона нет,
Вспомните, что рядом бродит вовсе голый
С вами в общем, очень схожий, снежный человек!
Имея такое мощное снаряжение, можно было смело готовиться к большому перевальному походу и бороться за заветное звание «Альпинист СССР» !
Вечером перед выходом мы получили продукты на три дня и стали укладывать рюкзаки. Лично у меня рюкзак имел вид: свернутый по стенкам кольцом спальник, а сверху, навалом доверху - консервы. Поверх этого, наволочка с двумя кг печень, кошки, смена белья и свитер. Перед выходом еще подкинули по паре поленьев для костра (примусов тогда не брали). В общем, поклажа – больше сорока кг.
Рано утром следующего дня мы стояли на линейке с флагом. Провожали нас начштаба лагеря и еще кто – то из начальства. Остальной народ спал. Ранний выход давал возможность до жары пройти равнинную часть пути, а наверху будет прохладнее. Помогая друг другу , мы одели рюкзаки и бодро зашагали в горы. По холодку идти было приятно, постепенно привыкали к весу поклажи, «втягивались» в рюкзаки. Первая передышка, скидываю рюкзак и меня вдруг ощутимо бросает вперед: нарушено равновесие, т.е. резко сместился центр тяжести системы «человек – рюкзак».
Три дня провели мы высоко в горах, в окружении камней и снега. Зелени совсем нет, ни травинки. Научились ходить по снегу, рубить ступени во льду, ходить в связке по трое - оптимальное число для таких передвижений. Научились делать грудную обвязку с помощью тонкого , но очень прочного репшнура (теперь дают уже готовую , из широкого нитяного ремня). Уже к обвязке карабином пристегиваешься к основной веревке .
За прошедшие полвека многое забылось, но отработку страховки на льду, самостраховку ледорубом, ходьбу в кошках я еще помню. Знаю, что темляк бывает не только у шашки, но и у ледоруба, что ледоруб в горах , как шутят альпинисты (а может и не шутят?) имеет 120 способов применения, представляю приблизительно рацион питания в горах. Знаю, что есть снег не стоит - чревато ангиной и сильным обгоранием губ, а также усвоил, что «пить надо меньше», в прямом смысле. Некоторым отклонением от этих правил явилось, конечно, приготовление « мороженного» из снега со сгущенкой, но уж больно велик соблазн! Не отсюда ли пошло ходовое правило: когда нельзя, но очень хочется, то тоже можно?
Для отработки удержания сорвавшегося альпиниста мы по очереди разбегались , падали на снег и скользили на пузе, а сосед в связке должен был без промедления упасть на бок и, вонзив клювик ледоруба в лед, задержать это скольжение. Кстати, эту технику на моих глазах на деле применил Паша в соседней связке, когда его соседка и вправду поскользнулась и упала на крутячке.
За эти три дня мы много ходили и по скалам, и по осыпям и по огромным снежным полям, о которых и не подозревали внизу. На таком поле спрятаться для «личных дел» было совершенно невозможно. В этом случае на привале давалась команда: «мальчики смотрят на переднюю по ходу вершину, а девочки – на заднюю (к примеру). И все обходилось нормально.
Как и было запланировано, мы взошли на две вершины ( Гумачи и Накра ) прошли перевал - Койафган Ауш, причем спуск с перевала запомнился, так как весь отряд чуть ли не висел на одной веревке, спускаясь по очень крутой и длинной осыпи. Здоровенный рюкзак за спиной усугублял при этом и без того острые ощущения.
Для восхождения на вершину нас подстраховали, навесив перила (веревку) вдоль очень острого предвершинного гребня, где двигались, наступая буквально одной ногой по одну, а другой – по другую сторону острого, как нож, гребешка.
Панорама, открывшаяся с вершины, незабываема. Виден был, как кажется, весь Кавказ, а может быть, и далекое море. Увы, фотографий у меня нет, как не было тогда самого фотоаппарата. Это был в те времена предмет роскоши, доступный далеко не всем. Зато подобные панорамы теперь можно часто видеть на разного рода рекламных проспектах.
Впечатления от второй вершины в памяти не сохранились. Помню лишь максимальную высоту, до которой мы поднимались, 4600 м. И то есть сомнение: а не 3600 ? Может быть и так, надо уточнить по справочникам. Но эти метры были честно завоеваны и пройдены своими ногами, не то, что те километры, которых можно достичь при полете на современных самолетах.
Возвращались в лагерь мы, как победители. Первое появление зелени воспринималось с большим воодушевлением, да и тепло долины – тоже. На подступах к лагерю на дороге по традиции были развешаны разные смешные плакаты, в основном на тему спрятанного где-то на пути ведра компота. Мы его потом действительно обнаружили и мигом употребили, Ничего более желанного в это время для нас быть не могло!
По традиции в лагере нас ждала торжественная встреча, правда, без музыки, но с цветами. А вскоре нам торжественно вручили заветные значки. К ним была приложена некая справка с краткой характеристикой альпиниста и оценкой возможностей дальнейшего занятия альпинизмом. Я эту бумагу разыскал и должен внести поправки. Наш славный лагерь принадлежал к спортобществу «Труд», покоренные вершины - Гумачи и Местиа – Тау, обе категории 1 «б».
Вскоре после получения значка , за день до окончания смены мы своим ходом отправились небольшой компанией к морю. Шли полтора дня , с ночевкой грузинском альплагере Накра и провели прекрасно оставшиеся дни в Сухуми, гордо расхаживая по городу пляжу с альпинистскими значками. И по моему их с уважением замечали окружающие.
А память тех днях жива в моем сердце , а сердце там, в горах, как правильно сказал наш великий бард и поэт Высоцкий.