Кто такой Женька Бальнер

Людмила Храмова
1

Время разбрасывать камни, время их собирать…. Очень образно: ничего ни убавить, ни прибавить. Умели в древности выразить мысли лаконично и ёмко. Я услышала фразу в аэропорту от Лоры, когда провожала её навсегда или надолго, тогда мы не могли планировать долгосрочных действий. 

 - У меня такое ощущение, что я до сих пор разбрасываю и разбрасываю, хотя пора остановиться, - сказала она грустно. Я тоже не без оснований полагала, что до сбора камней далековато, и молчала. Снег искрился в лучах прожекторов. Было очень красиво, но и тоскливо. Она улетала в края, где практически никогда не бывает зимы, тем более снега. В Лориных руках была дорожная сумка с личными вещами. Мебель, хрусталь, богемское стекло и доставаемые по талонам ковры воплотились в плотненькую пачку долларов. Ничего другого в новую жизнь Лора брать не желала.

Я не могла придумать, что сказать на прощание. Ничего значительного в голове не возникало. Поэтому в последние перед посадкой минуты мы просто молча грели холодные ладони друг друга. Наверное, я всё-таки ей завидовала. Уезжающим легче. У них сразу начинается новая жизнь. А ты потихоньку заполняешь освободившееся внезапно пространство, и на душе у тебя неприкаянно и шершаво.

Это было больше достаточно давно, чтобы воспоминания успели слегка видоизмениться от наложенных на них последующих событий. А тогда романтические иллюзии могли заменить в определённой степени понимание вещей в их истинном свете.

С прилетевшим внезапно ветром перемен о загранице начали мечтать многие. Как следствие создался  красивый миф: попадёшь за границу, как в рай на всё готовое. Ходи по чистым улицам в нарядной одежде, такой, что ни за что не удастся купить в родном городе, заходи в любой магазин и покупай, чего душа просит. А душа отчаянно просила нового: просторного жилья с разнообразной навороченной бытовой техникой, новой одежды, новых фильмов о свободной жизни, вкусной еды в красочных упаковках, наконец. Душе хотелось необозримого простора и неограниченного выбора во всём.

Заграница – мечта усреднённого обывателя, удобная и незатейливая, как лубочная картинка, для восприятия  очень даже удобная. У особо проворных мечты суетливо подкреплялись действиями. Кто-то толкался в очередях ОВИРа, кто-то продумывал многосложные ходы с женитьбой, замужеством, учёбой. Улететь, уехать, убежать…. Некоторым удавалось. Зато другие,  более заземлённые и ориентированные на реалии суровой постсоциалистической действительности, лихо сколачивали состояния, да такие, что заграничным предпринимателям и не снились.

Чуть позже Лора в свойственной ей манере красочно описывала ту самую распрекрасную жизнь, ругалась на чём свет стоит, так как уже в дороге у неё украли часть долларов, кто-то из своих, вот что обидно, а родственники приняли холодно, и квартира не такая, как представлялось.  Потом ей не нравились люди, их стиль общения и жизни; к тому же долго не было друзей и хорошей работы, но обратно она не вернулась. В какой-то период времени, когда ей было особенно тоскливо, она настойчиво звала меня в гости, тратя кучу денег на переговоры. Постепенно тематика и тональность разговоров сменилась.

Вакуум заполнился, половинки сферы разъединились, жизнь продолжилась с другими персонажами и новым антуражем. Лора со временем прижилась и окрепла в новой жизни.  Порой она подбрасывала мне идеи, как успешнее реализовать себя в новых условиях. Ей самой они казались очень дельными, а меня раздражали, так как в них абсолютно отсутствовала привязка к нашим реальным условиям. В последнем письме Лора вдруг активно заинтересовалась Женей Бальнером, что меня не только удивило, но и заставило понервничать из-за нахлынувших, как холодный дождь, воспоминаний.  Воспоминания восстанавливались в нервном темпе и все на тему времён, уже успевших прикрыться голубоватой дымкой прошедшего. Оказалось - не так надёжно они и прикрыты.

2

  Кто такой Женя Бальнер?  Во-первых, одноклассник, как и Лора. Во-вторых, эрудит. Был!? В-третьих, высокий, нескладный и худой, к тому же в очках. На фотографиях Женя выглядел как тощий учёный кролик с  крайне серьёзным сосредоточенным взглядом, но в воспоминаниях он сохранился в постоянном движении губ, рук, ног, головы, и ещё улыбки, как теперь модно говорить, харизматичной.  Невозможно представит Женю, сидящим на одном месте дольше минуты и ничего не говорящем при этом. Остаётся только удивляться, как ему удавалось замирать с отрешённым видом перед фотоаппаратом. Он выходил, а скорее, выбегал из подъезда  размашистой походкой, как будто его раскачивало ветром.
Его постоянно заносило из стороны в сторону: меняющиеся увлечения, девушки и даже институты. Потом  раскачало ветром перемен, да так сильно, что в кратчайшие сроки Женю занесло в далёкий немецкий город Грасс, который и на карте не сразу отыщешь.

 Первое время Женя Бальнер регулярно присылал письма с фотографиями своим многочисленным знакомым на фотобумаге высочайшего качества с видами на собственный дом и палисадник с цветущими мальвами. Милые детки в кроссовочках и спортивных костюмчиках со всевозможными наворотами улыбались во весь рот, показывая свои зубки в идеальном состоянии. Правда, лично мне он ничего не прислал.

В тот странный период времени, когда мы давились и ругались в очереди за несколькими банками дрянной импортной тушёнки, впечатление от этих посланий было весьма сильным.  Эдакий привет из зазеркалья. Вроде бы оно и есть, но кто его знает, так ли там чудесно на самом деле. Мы там не были, руками не щупали, поэтому трудно что- либо высказать компетентно по данному вопросу. Но хотелось:  и увидеть, и пощупать.

Когда я героически пыталась ликвидировать очередную затяжку на колготках с помощью специального крючка, Женечка резво впихивался в развитое капиталистическое общество. Он приобрёл в кредит дом, затем автомобиль, в доме у него стояла современнейшая стиральная машина, компь-ютер, принтер, сканер и посудомоечная машина. От этих слов, символизирующих явную принадлежность к обществу любителей  излишеств с точки зрения  нормального человека, кружилась голова, и пересыхало во рту. Да, это вам не зачахшее усреднённое мировоззрение  члена общества переразвитого социализма. Бери шире, общество вступило в постиндустриальный пе-риод  с принципиально новым мировоззрением.

- Вышла бы в своё время замуж за Женю, сейчас как сыр в масле каталась бы, и меня бы пристроила на старости лет,  - вздохнув, высказалась тогда мама, внимательно просмотрев фотографии. Их я выпросила у одной общей знакомой на пару дней.

- Мам, у Ленки Ковригиной, например, мать вышла замуж за еврея и укатила в Израиль. Представь себе, что очень довольна, зовёт туда Ленку и внуков. Так Ленкин муж, который с ней не жил уже года два, хочет с ней сойтись, я думаю, на почве любви не к Ленке, а к загранице. Я к чему это говорю? Никогда не поздно начать писать новую страницу жизни. Игрокам, как говорится, и карты в руки.

Мама конечно обиделась. Самой пробивать что-либо трудно, а за счёт других, меня, например, могло получиться очень даже удобно. В результате несложных умозаключений, я не соответствую критериям настоящей благодарной дочери, способной подставить плечо в трудную минуту.  Под любую точку зрения можно подвести философское обоснование, хитроумно сплетённое из обрывков чужих мыслей.
 
Тема моего удачного выбора супруга волновала маму всегда. Известия о бракосочетании знакомых она воспринимала очень эмоционально. Первая волна замужеств и женитьб началась во время учёбы в институте. Именно в тот период недостатка в ухажёрах у меня не было. Но замуж активно никто не звал.

Я не вышла замуж за Женю Бальнера, хотя с удовольствием, а скорее, как должное,  принимала его периодические ухаживания. Может, дело в том, что ухаживания носили периодический характер. Мы были слишком импульсивны и молоды,  впереди предполагалось столько всего и разного, что тратить время на оценку имеющегося в активе, не представлялось нужным.  Мама видела, как мы целовались в подъезде, прикрываясь букетом, потому что мы целовались в нашем подъезде. А с кем он целовался в других подъездах, видели другие. Но я знала про других, и что интересно, меня это мало волновало. Ну, уж не до такой степени, чтобы истерично рыдать в подушку. Испытывал ли он муки ревности, встречая меня с другими, я тоже не интересовалась. О любви мы стали говорить гораздо позже, когда поняли, что поздно, что слишком много придётся менять, создавать проблемы себе и близким. Но не могли остановиться, и решиться на конкретные действия тоже не смогли, или не захотели.

Наблюдатели не простили мне непоследовательности. Со стороны, действительно, выглядело довольно странно. За ней бегает мужик, а ведь бегал же, она вроде бы не против, а потом в разные стороны. И это в то время, когда нужно его хватать и устраиваться  за его спиной получше, а иначе, зачем цирк устраивать. Он-то уехал, а я осталась. Осталась в смешной агонизирующей организации, где  каждый пытался скрести лапками, обозначая свою конкурентоспособность в сложившихся обстоятельствах, не совсем понимая при этом, что происходит. Я неправильно скребла, вносила явный диссонанс в наметившийся процесс, поэтому вопрос о моём увольнении решился сам собой, Моё мнение никого не интересовало в соответствии с требованиями текущего момента.

В самый тяжёлый период своей жизни я написала сказку о коробке спичек. Основные моменты сказки я увидела во сне. Мне приснилось, что я тушу пожар, при этом спасаю кошку, а затем иду по берегу реки и вижу сидящего у потухшего костра одинокого человека, которому и отдаю коробок, посчитав, что ему нужнее.  Новенькая коробка спичек попадает в карманы разных людей в силу различных обстоятельств. А дальше проходят разные линии, связанные с отношением каждого нового обладателя к окружающей среде, к миру, к себе. Сюжет мне понравился, не скажу, чтобы он отличался оригинальностью, но всё же была в нём определённая порция свежести. О спичках писали многие, начиная с Андерсена, а может, и до него. Таким образом, я невольно приобщилась к неплохой компании. Сначала мне очень хотелось увидеть её напечатанной хоть в каком издании, зафиксировав, таким образом, свой потенциал, я даже отдала её перепечатать своей знакомой, которая ухитрилась наделать в тексте кучу ошибок.  Со временем желание попасть в писатели пропало, а листочки с исправленными вручную ошибками до сих пор лежат среди моих самых важных бумаг. Я давно могла бы набрать текст заново на своём компьютере, но боюсь нарушить хрупкое равновесие структуры сказки, которая мне самой кажется идеальной.

Иногда я думала, хорошо бы Женя Бальнер прислал мне письмо или хотя бы открытку, или просто позвонил, мол, так и так, жизнь идёт, что-то происходит. Вторая мысль как обычно – а зачем…. И всё становится на свои места.

3

Между тем, усиливавшийся ветер перемен вынуждал и нас к активным действиям, провоцируя не только расширение сферы деятельности, но и  перемену места жительства. Так мы оказались в городе, о котором раньше ничего не знали. Пришлось начать активно осваиваться в его пространстве, что происходило с переменным успехом.

Там я нечаянно встретилась со своей бывшей однокурсницей и бывшей почти близкой подругой Риммой. Никогда не могла представить встречу в чужом пока для нас городе именно с ней.  Раньше Римма позиционировала себя как острая на язычок эстетка с замашками будущей знаменитости. Уж кто, как не она, должна была зацепиться в столице, взлететь по карьерной лестнице, разбогатеть, наконец.  Встретилась мы на рынке в областном центре. Стояли бок о бок. Я выбирала картошку, а она приценивалась к луку. Оказывается Римма не только не в столице, но примерно в том же социальном слое, что и я.  Определённо во всём этом просматривался знак судьбы. А раз судьба посылает знак, то игнорировать его, по крайней мере, недальновидно.

Естественно, мы обрадовались друг другу. Какие бы взаимоотношения ни складывались раньше, но встретиться в чужом городе и на рынке…. Сначала я побывала у неё в гостях. Тогда они жили в тесноватой двухкомнатной квартире, в которой кроме мужа Риммы и двоих собственных детей, временно проживал племянник, готовившийся к поступлению в институт. Я не сразу узнала в угловатых подростках пухленьких деток Риммы. Промелькнув прозрачной тенью по комнате, они удалились на балкон делать уроки, не проявив к моей особе ни малейшего интереса.

- Места совершенно не хватает, - пожаловалась Римма, - Вот, пришлось срочно балкон утеплять. Сделали из него что-то вроде комнаты. Приходится выкручиваться.
Балкон был утеплён на совесть и со вкусом, чему я не удивилась. Поэтому на балконе в любое время года радовали глаз цветочки, сочные и колоритные. У мужа Риммы руки всегда росли из нужного места, в отличие от моего бывшего, потерявшегося в процессе приспособления к новым реалиям.

Мы посидели на кухне по старой привычке, хотя Римма порывалась перебросить в комнату чайные чашки и вазочку с конфетами, поговорили. Говорили в основном о том, кто, где, чем занимается. Выяснилось, например, что Ленка Ковригина так никуда и не уехала, а сошлась с мужем,  вместе торгуют на толкучке и покупают уже вторую или третью квартиру, надеясь, что ситуация в нашем родном городе стабилизируется и они сказочно разбогатеют на этих квартирах. В Москву она летает(!) чаще, чем Римма ходит на центральный рынок.  Некоторые из наших однокурсников закрепились в Москве,  и практически никто из них не бедствует.  Если бы не этот козёл (муж Риммы), то она бы тоже в Москве не бедствовала.  Хотя не у всех морда в сметане. Вот у Малаевых дом сгорел, а они его не застраховали. И Сидоров разбил свою крутую тачку.  А у Ольги Котловой с мальчишками проблемы, то ли наркоманы, то ли ещё кто. Москва, она и есть Москва. Но, хотелось бы!

Обстоятельно обсудили и свои достижения, идентифицируя  себя, таким образом, в исторических рамках. Убедились, что не в самом  конце списка успешных людей, что несколько прибавило оптимизма, хотя могло бы быть и лучше.  О книгах, о кино, о театре не было сказано ни слова, не актуальны они были на тот момент.

- От Женьки Бальнера ничего не слышно? – вопрос был несколько неожиданным.

Уж кого-кого, а Римму с Женей Бальнером почти ничего не связывало.  Почти, хотя, если рассматривать с точки зрения общности временного существования и состояния души, то интерес можно понять. Ведь мы вместе сидели вечерами за обсуждением очередной книги, которую откуда-то приносил нам Женя Бальнер.  Он появлялся внезапно, засыпал нас новостями, приносил книжные новинки, спорил с нами, выводил на премьеры очередного фильма. В тот период жизнь становилась похожей на скатывающуюся лавину, видимо от переизбытка информации. Женя являлся катализатором  творческих процессов, что делало жизнь на какой-то период невероятно насыщенной.  Но теперь я ничего не знала о Жене Бальнере.

- Почему? – удивилась Римма. – Мне казалось, он жить без тебя не мог. Ты нужна была ему для энергетической подпитки.

- Я!? – кто кому нужен был…. 

Итак, почему? Почему после того, как мы целовались под дождём, накрывшись зонтиком, и Женька не хотел меня отпускать, выпускать из рук, а видели это все желающие, кто стоял в очереди за неожиданно выброшенными на прилавок джинсами. Он говорил и говорил, что нужно всё исправить, и только я должна быть в его новой жизни. Слёзы текли, размазывая тушь, и не было сил их остановить. После этого Женька Бальнер собрал вещи, детей, жену и уехал не оглянувшись? Или всё-таки оглядывался? Он перестал звонить мне за неделю до своего отъезда, дела требовали его личного участия. В день его отъезда у меня абсолютно не было денег, и я не смогла купить даже бутылку вина, чтобы как-то смягчить момент. Но мысленно я послала пожелание удачного пути.

Почему мы не поддерживаем тесных отношений, не пишем друг другу романтических писем, и вообще, нас больше нет в жизни друг друга? Я не смогла бы объяснить ни Римме, ни кому другому, а в первую очередь себе, потому как логики в этом вопросе нет. Для объяснения надо было бы подобрать определённые слова, очень точно отражающие смысл происходящего в душе. Причём, слова должны быть ёмкими, а фразы грамотно сконструированы, чтобы исключить варианты неправильного их истолкования.  Но на каком смысловом уровне их собирать в единое целое?

- Милая Риммочка, мы никогда не хотели связывать друг друга. Мы хотели быть свободными, просто знать, что мы есть, но жить без натужных обязательств, так как чувствуется в текущий момент, - я произнесла эти фразы про себя, потому как произнесённые вслух они выглядели бы слишком пафосно. Римма стала бы со мной спорить и сказала бы нечто вроде, как глупо, связали же вас другие, и была бы права. Только толку от такой правды ничтожно мало.

4
 
На своём житейском уровне я редко задумываюсь об истинной причине  связывающих меня с людьми отношениях. Так, отмечаю периодически: с кем-то стали более тесными, что обычно обозначает сближение на почве совместной деятельности, или ослабли за неимением визуального контакта, как, например, с Лоркой, последний разговор с которой особенно напряг.

- Представляешь, вскарабкались мы на гору, такой вид открылся, словами не передать! Я стояла и не могла надышаться не только воздухом, но и ощущением бесконечности. Ты делаешь куда-нибудь вылазки?

- Иногда, - сказала я, но захотелось закричать совсем другое:  - Куда и когда? Ну, допустим, время я могла бы найти при желании. Да, я могла бы залезть на одну из окрестных горок, загаженных городским отбросами и стояла бы там одна одинёшенька, как дура. Хорошо, если ещё никто не прицепился бы с намерением несколько обогатиться или жёстко  пропиариться за мой счёт. Вряд ли я почувствовала бы в полной мере красоту мироздания. Не принято, Лорик, в нашей округе куда-то лезть, чтобы красотами любоваться.

Но потом я написала ей хорошее письмо, с подробным описанием выращенных на даче баклажанов, опустив момент кражи половины урожая, что душу себе травить. Написала про успешную учёбу своей дочери, стараясь не касаться темы её личной, да и моей тоже, жизни, про то, что прочла хорошую книгу, наконец-то потихоньку стал возрождаться вкус к чтению. Есть, оказывается, масса положительных моментов, достойных описания.

С Лорой мы были не только одноклассницами и подругами, но и соперницами в различных мероприятиях. Так, на одном из утренников мы по очереди играли роль Снегурочки. Лора представляла весёлую Снегурочку, а я грустную. Выходили по очереди, то я печально-инфантильная, то заводная Лора. Женька Бальнер в это время скакал вокруг ёлочки в беленьком костюме зайчика, обвислые длинные уши хлопали его по плечам. Он изо всех сил пытался рассмешить меня, но меня его старания раздражали. Мне очень хотелось бы побыть в качестве заводилы, как потом оказалось, и Лора не прочь была временами оказаться в образе грустящей нежно-снежной девушки, но роли уже были распределены, причём, не только в том самодеятельном спектакле.

Тогда я мучительно пыталась докопаться до первопричины распределения ролей, но открыть некий универсальный рецепт получения интересной перспективной жизненной роли тогда мне оказалось не под силу. Не открыла я его и позже, полностью оставив на произвол судьбы формирование жизненной траектории.

Наши с Лорой траектории разошлись и расходятся всё дальше и дальше,  при том,  что раньше шли почти параллельно, как и с Женькой Бальнером. Мы встречались, расставались, не обременяя себя долгими объяснениями и анализом отношений. Нас отношения в установленном однажды формате устраивали. Так я думала. Но отчего-то ужасно несчастной почувствовала я себя на Лоркиной свадьбе, или, когда увидела Женьку под руку с женщиной, живот которой сразу заслонил так хорошо просматриваемые горизонты. Я не готова была к кардинальным переменам в своей жизни, а они нависли надо мной все и сразу, нужно было что-то решать самой.  Я и решила, выскочив, именно выскочив, замуж  в кратчайшие сроки за парня, которого знала всего ничего, уверив себя и окружающих, что сделала оптимальный выбор. Что мне хотелось всем показать, сказать трудно, но я всем показала, что хороша и удачлива. Я хотела выглядеть успешной и состоятельной. И выглядела, ровно столько,  на сколько хватило сил.

- Вспомни, как долго вы не разговаривали после школы, - сказала Римма.  Она всегда ревновала меня к Лоре. – И после её замужества вы практически не общались.  Вы же подружились года за три до её отъезда, когда стали книгами торговать. И то, она тебя пару раз накрыла.

- Это было недоразумение, - сказала я, потому что искренне думала именно так. Действительность всегда сложнее рассказов о ней.

Я не предполагала возобновление дружбы с Риммой, с которой в студенческие годы нас связывала любовь к литературе и кино, а потом она надолго выпала из сферы моего внимания.  Но так получилось, что сталкиваться мы стали всё чаще, ввиду того, что Римма купила квартиру по соседству. Приглашение на новоселье, на день рождения, ответные визиты – обычная житейская ситуация. Так же живописно смотрелись цветочки на новой утеплённой лоджии, стоимость посуды стала на порядок выше, старший сын поступил в университет, а младший с репетитором усиленно изучал английский. Моя дочь институт бросила, опустив, таким образом, мой и без того невысокий социальный статус, и собиралась замуж.

Темы её жизни с будущим зятем я  старательно избегала.  В наших с Риммой разговорах мы давно переключились от детско-юношеских воспоминаний на темы насущных проблем. Но вопрос, почему же я не в курсе дел Жени Бальнера, как-то незаметно проявился снова. Наверное, я сама нечаянно проявила его в силу незавершённости процесса.

5

Мне приснился сон, что я спускаюсь по очень узкой и крутой лестнице к берегу моря. Накрапывает дождь. Я знаю, что внизу меня ждут, но спускаюсь страшно медленно, потому что боюсь поскользнуться. К тому же вспоминаю, что забыла купальник. Я всё-таки спустилась, но на берегу моря меня никто не ждёт.  Там никто никого не ждёт, берег пуст и каменист, и идёт мелкий дождь. Я проснулась, и мне стало страшно оттого, что меня больше не ждут. По логике вещей ведь ещё должны ждать.

- Ты просто устала, - сказала мне Лора после поздравлений с очередным праздником.

- Устала, - согласилась я.

– Тебе нужно отдохнуть, съездить куда-нибудь обязательно. Как там Женя Бальнер? Он же приезжал в Москву недавно. Встречался с нашими.

- Когда? – спросила я, понимая, что выгляжу очень глупо. Причём не просто глупо, а как законченная дура.

- А ты, что, не в курсе? – вопрос, конечно, по существу. Вот, представь себе, меня не захотели ввести в курс. Наконец, меня просто не захотели, если называть вещи своими именами. Прошли те времена. Лора, видимо, поняла, наконец, негативную изнанку безобидного на первый взгляд трёпа.

- Да я просто хотела узнать, действительно ли он так изменился, как мне описали. Говорят, толстый стал, как бегемот, на немецком пиве и жирных свиных колбасках.
В первый раз мне захотелось прекратить разговор с Лорой как можно быстрее. - Женя Бальнер здесь не при чём, - подумала я, опуская трубку. – Совершенно не при чём. Мне всё равно, какой он стал, каким тебе его описали и почему мы с ним не встретились. У нас всегда так было: мы не задавали друг другу вопросов, на которые не хотелось отвечать. А ведь и ты больше не приглашаешь меня, хотя как раз сейчас я и могла бы помчаться на край света, не то, что в Москву, чтобы немного передохнуть, взбодриться и взглянуть на жизнь позитивно. Я бы постояла на твоей расчудесной горке, вдохнула свежего воздуха, и увидела бы новые горизонты.  Разошлись траектории, которые никогда и не были параллельными, а имели довольно причудливые извилистые очертания. Но у каждого свои. 
 
Позвонил бывший муж, которому срочно понадобилось уточнить кое-какие вопросы по поводу дочери, а, конкретнее, её предстоящей свадьбы. Я даже обрадовалась этому звонку, позволил отвлечься на темы из другой жиз-ни.  Жаль, что мама не была свидетелем нашего разговора, она спит и видит, как мы начинаем новую счастливую до приторности семейную жизнь, раз уж не получилось с Женей Бальнером, и я больше не жалуюсь ей на трудности бытия. Мы очень даже мирно решили несколько мелких вопросов, обменя-лись новостями и расстались бы без привычного избыточного негатива, если бы на прощание не была произнесена крамольная фраза: - Могло бы быть и по-другому, если бы ты не крутила хвостом перед своим Женечкой. –  Я понимала, что в его словах  выплеснулись застарелые эмоции, а потому спокойно положила трубку. Пусть говорит, что хочет!

Некоторое время я раздумывала о природе наших разногласий, но вопрос уходил корнями слишком глубоко. А там, на глубине находилось место очень многим разночтениям событий, и действия каждого из персонажей так переплетены и запутаны, что по прошествии ряда лет невозможно восстановить картину во всей правдивой полноте, и я рассматриваю только её отдельные фрагменты.

6

Визит Риммы я просчитала с точностью до дня. Она появилась в вычисленное мной время с пёстрой коробкой конфет и бутылкой дорогого вина. Я не смогла угадать только марку вина. Квартира к её приходу была буквально вылизана, и даже в вазе с некоторым намёком на дизайнерское решение стояли три розы чайного цвета.

Единственное, что я не смогла привести в порядок – свой балкон, который представлял собой не оранжерею, а нечто среднее между складом и свалкой. Но туда я решила её не пускать, как в своё личное пространство.

Моё личное пространство тоже изрядно замусорилось и требовало генеральной уборки. Но, как на всякую уборку, не хватало времени, и требовалась основательная подготовка.

Я быстро приготовила парочку салатов, нарезала колбасу и сыр так тонко, как только позволяли мои не точеные ножи. Получилось очень даже неплохо. Пора было приступать к разговору. Мы выпили за всё хорошее, а особенно за нас, поговорили о детях, о работе.

- Ну, начинай же, - не выдержала я.

- Что начинать? – спросила Римма.

- О том, что тебе звонили. Что тебе рассказали интересного?

- А ты откуда знаешь?

- Так получается в последнее время, что я всё узнаю своевременно. Даже научилась предугадывать отдельные события.

- Он тебе звонил? – взгляд у Риммы вопросительный и даже обиженный.

Я не хочу ничего объяснять. Моё – это моё, и я не хочу делиться, не за тем собрались. Пускай останется некоторая неопределённость, добавляющая значимости. Вот до чего я опустилась. Я молчу многозначительно.

- У него не так хорошо, как он представлял раньше, - начинает рассказывать Римма.

-  Больше года без работы. Сама понимаешь, на неквалифицированную идти не хочется. Вообще, сложилось ощущение, что он расклеился. С российскими родственниками какие-то проблемы. А он не может не включиться в их решение. Альтруизм в наше время не всегда оправдывает себя.

- Ага! – сказала я, только затем, чтобы что-то сказать. Я знала, что это последняя наша с Риммой встреча. И не потому, что мы стали другими, хуже или лучше, не потому, что не о чем стало говорить. Просто тоненькая ниточка отношений резко оборвалась.  В самом факте никто из нас не виноват. Она взяла и оборвалась сама по себе.

7

Оказывается, как в жизни всё может быть устроено наилучшим образом. Я молода душой, но, увы, не люблю разглядывать себя в зеркале подолгу, как раньше. Я тщательно перекрашиваюсь в блондинку и раз в полгода навещаю стоматолога, который обязательно укажет на новый дефект. Бальнер, оказывается, не так крут, как пытался донести до нас все эти годы, имеет избыточный вес и кучу накопившихся за долгие годы неприятных привычек.

Я, наконец, представила себе встречу. Как мчалась бы, развевая седеющие волосы по ветру к толстому дядьке, страдающему одышкой из-за избыточного веса и постоянного стрессового прессинга. Мы молча смотрели бы друг на друга и узнавали бы черты мальчика и девочки давно прошедшего времени. Я бы переживала, не размазалась ли у меня дешёвая косметика на лице. А потом шли бы, взявшись за руки, из здания аэропорта к стоянке такси. Он вспомнил бы вдруг, что забыл про чемодан с личными вещами и подарками для меня и попытался бы вернуться.

- Ах, какие это всё пустяки,  забудь! О каких подарках ты говоришь?! - замахала бы я руками. – Главное, это ты! Какое счастье, что мы, наконец, встретились!

Мне не понравилась эта картинка, я уверена, и ему не понравилась бы тоже. Она оказалась слишком мелодраматичной, приторной и не достоверной психологически, а, значит, требующей более реального завершения сюжета. Мелодраму мы не считали серьёзным жанром даже в далёкой юности. Иначе, всё сложилось бы по-другому. Даже когда Женька кричал, что без меня никуда не уедет, я точно знала, что уедет, никуда не денется.  Потому что это жизнь, а не раз и навсегда заданная схема. Мы всегда старались не доставлять друг другу проблем. Проблемы мы решали с другими. Так уж получилось.