Питер, или Туда и обратно. Публицистические этюды

Константин По
ПРОЛОГ

    …Случалось ли с вами когда-нибудь, чтобы самая элементарная поездка куда-либо представляла собой объект не просто мысленного обдумывания и представления, какой именно она будет, а, прямо-таки скажем, объектом настоящего вожделения, когда считаешь недели, дни, часы до того момента, когда тебе, наконец, придётся переступить черту своего дома, затем улицы, а потом и города, чтобы оказаться где-то в другом месте? Что-то мне подсказывает, что люди часто путешествующие этого чувства не испытывают. Для меня же, как для человека, большую часть своей жизни проводящего дома, в доме и в домах (разного рода) это было именно так. Наверное, будет понятнее, почему, если я начну с предыстории того, как зачинался мой вояж.
    «Все, я еду в Питер, и точка!» – такая идея, а точнее глобальный стимул к последующему глобальному волевому акту, который вылился не больше и не меньше во все то, что я опишу в данном произведении, полыхнула в моей голове ещё поздней осенью, в ноябре 2010 года. Уже тогда начались некие телодвижения с моей стороны в отношении того, когда, с кем, на чём, на какой срок, а главное, к кому совершить сей trip, представлявшийся  мне как человеку в этом смысле флегматичному довольно отчаянным жестом. Немедленно последовали взрывания и разгребания просторов Интернета, перебирания того, что осталось после взрывания и разгребания, а также просто поиски сайтов, где можно было бы найти дельную информацию, на каком транспорте лучше всего в данное время года отправиться в путешествие, и о других важных мелочах. Однако все ответы на эти субстанциальные вопросы пришли как-то сами собой. Действительно, когда ещё, как не на каникулах? С кем ещё, как не одному? Ведь в феврале все либо заняты, либо не планировали неожиданных крупных денежных трат. К кому ещё, как не к двоюродной сестре, или, по-английски, кузине, которая давно уже звала меня к себе в гости... Недолго заставило себя ждать и решение транспортного вопроса, а покупка билетов была прямо-таки вообще моментальной и неожиданной: решил попытать судьбу на сайте Аэрофлота по совету доброй коллеги (за что ей, между прочим, большое спасибо :)), и бац! оказалось, что на следующий же день не просто можно, но и нужно было выкупить билет, иначе броня аннулируется.
    Так, уже к середине декабря у меня было все готово к отправке, до которой оставалось ещё целых полтора долгих месяца. Сколько же всего нужно было испытать и пережить, пока заветный день тридцатого января наступит, и можно будет отбросить подальше все заботы, раскидать по углам проблемы и заняться отдыхом! Ещё уйма времени, и это немного настораживало. Расхожая в народе поговорка «всё не как у людей» прямо-таки про меня: кто-нибудь обязательно должен был организовать подставу и помешать мне улететь, назначив на тридцатое число или позже какое-нибудь мероприятие, участие в котором непременно и бесповоротно, организовав во время каникул встречу одноклассников и тому подобные дела. Как вы понимаете, всё это практически в точности и произошло: встреча одноклассников вдруг всплыла на календаре пятого февраля, а обязательное к посещению мероприятие, немножко недотянув до кондиции, – двадцать девятого января. И хорошо, что не хуже! А ведь вполне всё могло бы быть не настолько сказочно и гладко. Поэтому естественно, что с моей стороны поездка поначалу держалась в строжайшей тайне, ибо «предания простонародной старины», сидящие глубоко в моём подсознании, не позволяли мне ничего никому разглашать. А вдруг сглазят?!..
    Всё бы ничего, но сессия, наступившая, как это всегда бывает, внезапно, обострила не только мозговую активность, но и желание поскорее уехать подальше. А если учесть предстоявшую сдачу экзамена по философии, то это был настоящий кошмар! Кто кого переживёт, называется, – среда человека или человек среду. Но всё хорошо, что хорошо кончается, и хотя среда всеми (хотя, конечно, привираю, – не всеми :))) силами сопротивлялась, человек одержал победу – на то он и царь природы! Сессия кончилась, и тут уже можно было в полной мере вспомнить о том и возжелать того, что мне предстояло через каких-то тридцать девять часов после её закрытия. Встречей одноклассников можно было пренебречь, ну а дальше – вы знаете: сборы чемоданов, последние напутствия близких и т.д. и т.п. И есть только смутное ощущение чего-то особенного, того, что обязательно должно произойти, иначе все пройденные испытания на пути к тому, ради чего все шло, оказались бы пустыми и бесполезными. И хорошо, когда такие ощущения есть. Без них жизнь не была бы такой интересной штукой, какой она иногда, хоть и нехотя, является.

Этюд первый
АЭРОПОРТЫ И ГОРОДА

    Как ни крути, а из всего того «многообразия» видов перемещения, которое только может предоставить современная российская действительность, я выбрал самолёт. По ряду причин: быстро, комфортабельно и не намного дороже великой и ужасной плацкарты, на которую теперь и денег не напасёшься. Но страшно ведь! Чего только не происходит вокруг и не вокруг. Телевизоры и радио хоть не включай: то там один самолёт совершил аварийную посадку и столько-то человек пострадало, то сям разбился другой, в том-то городе метель уже вторые сутки, и никто не может улететь, в другом городе неудачливый ТУ-154 вообще не завёлся… И много ещё чего можно услышать из самых непредсказуемых мест. Хотя признаться, лететь я не боялся, несмотря на то что это был практически первый мой полёт, по крайней мере, в сознательной жизни. Страхом и ужасом для меня были события и процедуры, которые обычно предшествуют самому полету. Бесконечное число досмотров, всех возможных форм и конфигураций, ожидание, блуждание по непонятным коридорам терминалов... Ну ничего, мы же преодолеем это! Главное – идти туда, куда следует большинство, и повторять за тем, что делают другие, и всё будет в шоколаде.
    Другая неприятная история связана с тем, что положить в багаж. Скажи одному, что ты летишь, так он начнет пугать тебя: «Это не бери! Нельзя! Это тоже не бери! Не пустят! Вон одна моя знакомая взяла с собой шампунь – заставили выложить!..» В билете написаны одни требования к «составу» чемоданов, в Интернете – совсем другие. Так начитаешься, наслушаешься и не знаешь потом даже, как правильно вдохнуть, чтобы не сказали что-нибудь выложить или от чего-нибудь избавиться. В итоге вещей, прошедших наивную аккредитацию со стороны советчиков, в моем чемодане осталось по минимуму. А вдруг правда не пустят, забракуют, скажут «с тем-то нельзя», «с другим-то нельзя». Уж лучше перестраховаться и не взять, чем взять, но потом изрядно помучиться.
    Омский аэропорт – наверное, самое пафосное место в городе, особенно после его перестройки и реконструкции. Хотя уже сейчас, будучи в столице нашей родины, я понимаю, что оно весьма примитивно. Да и масштабы, хоть и велики, всё равно не те. Ну не то, и баста! :)) Достаточно лишь взглянуть на Шереметьево и ощутить размах этой колоссальной территории, не поддающийся никаким сравнениям. Какая-то прямо зловещая громадина, у которой нет ни начала, ни конца.
    Но мы не закончили ещё с Омском. Уже на самом входе в терминал меня ожидало первое испытание на выносливость нервной системы – прохождение сквозь рамку-металлодетектор. Здесь я впервые узнал о «золотом правиле путешествий по воздуху», которое гласит: «перед входом в аэропорт не забудь снять ремень». Почему перед входом? Да потому что во всех смыслах неудобно делать ЭТО, когда после первой попытки пройти через рамку тебе на это прямо укажут… Хорошо, что это было в первый и в последний раз. Учиться на своих ошибках, конечно, не так умно, как на чужих, но что уж поделать!
    Следующим необходимым шагом было выяснить, каким образом в Питер поедет мой чемодан. Как все-таки неловко делать что-то впервые, если не имеешь за спиной никакой предварительной «теоретической» подготовки! Все приходится осваивать на месте методом проб и ошибок, наталкиваясь на бесконечные казусы, которые поджидают тебя буквально за каждым закутком. Точно так же, как и с содержимым чемодана, до отъезда у меня возникли проблемы и с габаритами: в билете не указывался допустимый объём, зато была дана норма по весу – 20 килограммов, на сайте «Аэрофлота» же были ограничения и по весу (в два раза меньше указанного в билете), и по объему («не более 115 см в сумме трёх измерений»!). Кому верить – непонятно. Пришлось позориться во второй раз и спрашивать у упаковщика, нужно ли сдавать чемодан в багаж. Упаковщик сначала посмотрел на меня, с таким видом, как будто у меня на лбу крупными буквами было написано слово «даун», а затем небрежно указал мне на металлическую конструкцию где-то возле стоек регистрации. Если чемодан в неё поместится, то его можно считать ручной кладью и упаковывать не нужно. Если нет – мужайтесь и молитесь, чтобы ваш багаж не побывал прежде вас самих во всех странах Западной Европы и в части стран Восточной Европы:) Хорошо, фейсконтроль, а точнее «кейсконтроль», был пройден успешно – одной заботой стало меньше.
    Третья ступень полётной инициации – досмотр. Честное слово, если бы кроме меня в комнате для досмотра не было больше никого, я бы посмотрел на все эти агрегаты, корыта и корытца и заплакал бы от безысходности, не зная что делать и кто виноват. Первого «пропускания» вещей через рентген и «прогона» меня через металлодетектор было, по всей видимости, недостаточно! Теперь мне было предложено снять ботинки, куртку и кофту, позволить добрым тетям и дядям сообщить им несколько сотых БЭР и самому тем временем тоже не бездельничать, а прокрутиться через рамку пару раз. Что ж, и это ещё не конец! На рентгене контролеры очень долго пытались понять, что же такое мое приспособление для подстригания ногтей, которое лежало у меня в сумке. Естественно, не обошлось без «достаньте» и «покажите». Очень мило: пришлось показать, познакомить людей с достижением цивилизации…
    Таким образом, ваш покорный слуга прошёл трехступенчатую моральную и материальную очистку: металлы подверглись проверке, микроорганизмы, которые, наверное, мирно себе жили в волокнах моей одежды, безжалостно уничтожены радиацией, а мозг мой вынесен окончательно и бесповоротно и восстановлению практически не подлежал. Исследованный со всех сторон различными способами и уже порядком утомлённый (если учесть при этом, что время к этому моменту только подбиралось к пятому часу утра), я нашёл первое попавшееся свободное кресло в зале ожидания, дислоцировался в нем и погрузился в небытие собственных мыслей.

* * *
    Самолет, который препроводил меня из нашего Омска в «ихнюю» Москву, где мне предстояло пересесть на другой рейс, уже до Питера, носил имя «Юрий Сенкевич». Надо сказать, у «Аэрофлота» почти все самолеты именуются в честь каких-либо известных людей, и это у них, кажется, что-то вроде секрета фирмы. Необычно, отдадим им должное: так представишь, что каждый самолет уникален, и начинаешь чувствовать себя возвышеннее, хочется, так сказать, и корону поправить, сказав: «А я вот летел не на каком-нибудь там Боинге-747, а на «Юрии Сенкевиче»!» Молодцы «Аэрофлот», не подкачали. Ни в плане чисто ономастическом, ни, между прочим, в плане сервиса. Как оказалось, эконом-класс – это совсем никакой не приговор и не убогость, как нас учил испортившийся донельзя сериал про Гену Букина: очень удобно, уютно, спокойно, да и кормят, в общем-то, неплохо. Главное – не «предпочитать» ничего лишнего при онлайн-бронировании билета, и можно будет выбирать из нескольких видов блюд. Как вы понимаете, по не знанию всех обстоятельств дела я умудрился именно «предпочесть», подумав, что этот пункт был обязательным для заполнения в билетной анкете. Но даже при таком раскладе голодным я не остался. Обеды, завтраки и ужины для тех, кто находится в полёте более двух часов (или же это зависит от величины расстояния, уж не могу сказать точно) достаточно сытные и плотные: подают салат с курицей, напиток, краюшку хлеба и что-нибудь на горячее. Впервые попробовал сельдерей (если, конечно, это был он): очень вкусный, особенно в сочетании с другими продуктами, хорош в салате. Однако и еда - совсем не главное. Главное - позитивный эмоциональный фон, психологический климат, который создаётся коллективным трудом пилотов и бортпроводников. Понятно, что без этого в самолете никуда: людям ведь и так не по себе, даже тем, кто уже много лет практикует такой способ передвижения по земному шару.
    Кстати о себе! Очень необычные испытываешь ощущения перед взлётом, непосредственно в воздухе и во время приземления. Меня, как новичка в этих полётных делах, перво-наперво начала бить нервная дрожь, дыхание участилось, пульс усилился, стало жарко, несмотря на то что мы даже ещё не начали разгоняться. В и без того обогреваемом салоне стало казаться, что ад уже недалеко :) Хорошо, что сидящие у окна всегда в приоритете: никто и ничто не мешает таким сумасшедшим, как я, остудиться, прислонившись к стенке самолета, которая всегда холодная даже изнутри. Конечно, многое я утрирую, но и в этом всё же есть какая-никакая доля правды: в новой обстановке чувства обостряются, и организм становится сверхвосприимчивым к любым, даже самым мимолётным и незначительным изменениям.
    Нельзя не обратиться к «воздушному» персоналу и не посвятить пару строк поистине актёрскому искусству быть бортпроводником. У каждого из них своя отработанная модель поведения, которой они неукоснительно придерживаются. Кто-то строит из себя милую девчушку, кто-то гордого аристократа, кто-то рубаху-парня (да-да, именно парня: стереотип о том, что бортпроводниками работают в основном девушки, рухнул для меня во время первого же рейса). Что же касается проведения инструктажа по технике безопасности, так это просто целое шоу, которое каждый стюард тоже исполняет по-своему, сохраняя при этом и некоторые общие для всех черты: прямую осанку, невозмутимый взгляд вперёд, чёткость жестов и движений.
    Поражает и очень веселит английский наших бортпроводников и команды пилотов. Кто ж вас просит учить наизусть свой текст (чего вы, в общем-то, и не делаете)? Научитесь хотя бы произношению! Потому что у вас получается даже не русский английский, а весьма ленное, небрежное чтение латиницы по-русски. Были бы иностранцы в самолёте, не поняли бы ни слова. Конечно, я не всех имею в виду: попадаются экземпляры с хорошо натренированной англоязычной дикцией и артикуляцией. Но некоторые!.. Чаще всего в разряд этих «некоторых» входят пилоты. Кроме того, абсолютно весь персонал, независимо от способностей к английскому языку, любит погрешить тем, что во время произнесения английского текста человек может устать выговаривать длинную фразу, остановиться где-нибудь на полуслове, отдышаться, а затем продолжить, причем не важно, соответствовала пауза смыслу или нет. Описательно это передаётся не так колоритно, как если воспринимать непосредственно, но звучит, конечно, прекрасно :)
    Вот ещё, совсем забыл про иностранцев! Оказывается, у нас в Омске их водится совсем не мало! Так посмотришь, послушаешь: одни говорят то ли на ломаном русском, то ли на ломаном немецком, что в Дюссельдорф летят, другие – как мои соседи по самолетным креслам – вообще по-русски «ни бэ ни мэ»: то ли итальянцы, то ли испанцы, то ли португальцы. Только и думаешь: «Что же вы все забыли у нас на Колыме? Неужели, дома не лучше?» Если бы, например, я был на месте европейца, то точно не стал бы коротать время где-нибудь в российской глубинке, подобной нашему Омску.
    Но вернёмся к физиологическим процессам, происходящим с человеком в самолёте. Взлёт - непередаваемые ощущения! Хотя правильнее было бы говорить не «взлёт», а просто снижение и набор высоты, потому что во время полёта машина делает это практически не переставая. Феномен закладывания ушей – тоже весьма примечательная штука: сначала это удивляет и впечатляет, но потом надоедает, ибо от чрезмерного сглатывания слюны, необходимого для того чтобы реанимировать свои органы слуха, во-первых, начинает болеть голова, а во-вторых, жутко хочется есть. А поначалу даже малейшее изменение положения в пространстве очень ощутимо отдаётся где-то у тебя в мозгу. Ты даже чувствуешь и понимаешь, когда вы поворачиваете и в какую именно сторону. Примерно через час эффект эйфории от чудес, происходящих с ушами и вестибюлярным аппаратом на высоте 3000 метров, проходит, и на это уже не обращаешь внимания. Вскоре это даже становится неприятным, и под конец рейса, когда уши вновь становятся заложниками изменения высот, возникает непреодолимое желание поскорее это все прекратить и ступить на твёрдую землю.
Раз уж в новом месте нужно пробовать абсолютно всё, чтобы получить точную картину, то почему бы не посетить и… туалет? :)) Понимаю, обычно такие подробности в книгах не излагают, и хотя я сам не страдаю манией исследования уборных, всё не так «антисанитарно» с точки зрения творческой этики, и об этом можно пару слов упомянуть. Туалетная комната аэробуса оборудована по последнему слову техники: автоматические умывальники с сенсорным механизмом действия, биотуалет, полный спектр средств личной гигиены – всё на уровне. Единственное, что может испугать не посвященных в таинства самолётного интерьера, так это звук (уж извините! :)) спускающегося унитаза. Даже не спускающегося, а засасывающего своё содержимое в какое-то страшное вакуумное небытие с диким свистящим завыванием :))… Так, кажется, получился натурализм какой-то, так что хватит о туалетах и звуках, которые в нем могут потенциально издаваться :)
    Поговорим лучше о небе... Да-да, именно о небе, потому что небо во время полета – едва ли не самый эстетически ценный объект для созерцания. В силу того что время для меня практически остановилось, так как за 3 часа полёта на деле, или, так сказать, в реальности, оказались всего лишь тридцатью с лишним минутами, рассвет в небе мне встретить не удалось, а очень уж сильно хотелось... Живо вспоминаются в этой ситуации родительские наставление типа: «Не прозевай рассвет! Обязательно посмотри, если застанешь!» – и тому подобные. Теперь уже и не встречу, ибо за время моего сидения в Шереметьево на улице рассвело. Зато луна была просто прекрасна! Прямо как по Толкиену! Большой серебристый серп полумесяца. Очень красиво. С другой стороны, теперь светло, и будет что рассматривать в иллюминаторе вместо чтения аэрофлотовских журналов, которое, кстати, сильно обогатили мои знания о мире. Оказывается, в Дубае, Эмираты, находится самый большой в мире океанарий! А уж какие там пейзажи, природа и небоскребы! Ммм!.. Всё! Делать загранпаспорт и прямиком в Дубай!.. :))
    ...Смотрю я сейчас за окно и вижу, что, кажется, полечу я до Питера на аналогичном маленьком А-319. Хотелось бы и другой какой-нибудь аппарат опробовать. Ну что ж, нет так нет – а то это уже попахивает какими-то капризными туристическими изысками. Обойдемся и без них :) В Москве сейчас снег, прямо метель! Дальше самых близко стоящих самолётов ничего не видно: бескрайние техногенные просторы Шереметьево оказались скрытыми от моего взора. Увидеть бы этот колосс целиком!..
    Ну вот уже скоро придётся сказать “goodbye” и Москве, вслед за Омском. Надеюсь, мы ещё встретимся :)) Так что посадочный талон в зубы и вперед по трапу навстречу мечте! :))

Этюд второй
ПРИБЫТИЕ

    В общем-то, на деле Шереметьево оказалось не таким уж распрекрасным, каким я его превознёс в предыдущей главе. За внешней масштабностью и футуристичной красотой аэропорта скрывался маленький, но очень весомый «внутренний» подвох. Вместо того чтобы вылететь в 9:40, мы тронулись с места чуть ли не через час, и это только тронулись! Взлетели мы ещё через полчаса, так как с расписанием прилётов и вылетов произошли какие-то накладки, и наш аэробус попал в самую настоящую воздушную пробку, точнее, даже не пробку, а очередь взлетающих, которая состояла из всего-ничего – девяти других самолетов. Вот он каков, час пик в воздухе! И такое тоже бывает. Хорошо хоть долетели до Питера за полчаса, и это не могло не обрадовать.
    Пулково выглядит куда менее эстетично, чем вы могли бы себе представить. Заметно, что аэропорт давно не ремонтировали, не реставрировали и не оснащали по последнему слову техники – не наводили, так сказать, марафет. Старые здания терминалов, грязно-белые с сероватым оттенком, устаревшие на сегодняшний день подъездные трапы, на смену которым уже давно пришли более удобные и экономичные «тьюбы»… Если ещё прибавить к этому типичное густо-серое питерское небо, то картина, прямо скажем, мрачноватая. А как хорошо на высоте нескольких десятков сотен метров, когда летишь и видишь в иллюминатор купоросно-голубое небо вокруг, а внизу - бескрайние снежные равнины из облаков! Но рано или поздно самолету всё же приходится погрузиться в эту белую толщу, чтобы преодолеть паровую завесу, под которой и скрыт он, Питер...

* * *
    Сестра встретила меня прямо у выхода с посадочной полосы. Я узнал её сразу же, без колебаний, и она тоже меня узнала. Ещё бы! Мы же есть Вконтакте! :)) Шутка, конечно! Безусловно, если бы не было никакого Вконтакте, нам бы всё равно не составило никакого труда различить друг друга в толпе. Есть же инстинктивные родственные ощущения, интуиция, да и память на лица, между прочим, – далеко не последняя вещь, когда дело касается узнавания. Возможно, мы бы просто делали это чуточку дольше, ибо не виделись почти пятнадцать лет. А на это можно сделать и небольшую скидку ;)
    После нашей встречи и взаимного приветствия дело пошло просто как в полубреду: выйти, пройдя через запутанную сеть коридоров и залов, из Пулково, сесть на какой-то неведомый мне тридцать девятый автобус, о котором я ещё успел прочесть в журнале, пока самолет совершал посадку, доехать до совершенно неизвестной мне остановки (это уже после я узнал и осознал, что местом пересадки на другой маршрут была площадь перед Домом Советов, находящаяся недалеко от станции метро «Московская»), да ещё и проделать всё это с чемоданом в руках (несмотря даже на то что он был нетяжёлым), а попутно попытаться завязать какой-никакой разговор, спросить какую-нибудь незатейливую вещь (неважно, что именно: пока конкретика была не важна), рассказать в двух словах о себе, о своей жизни, о том, что я вообще из себя представляю... Столько всего одновременно надо сделать, а главное – осознать, что ты всё-таки уже не где-нибудь, а в Питере, что мечта практически сбылась, что ты дышишь его воздухом, смотришь на его бесконечные широкие проспекты, с самым маленьким из которых не сравнятся ни наш проспект Маркса, ни Мира.
    Как я уже сказал, всё происходило очень быстро: вот буквально мы только загрузились в автобус и перекинулись парочкой «какделов» и такой же парочкой куцых ответов, как неожиданно мы стоим уже на другой остановке, ждем маршрутное такси под номером «43», которое идёт прямо до места временного моего (и постоянного сестринского) пристанища. Однако не прошло и нескольких минут, как снова мы ехали в салоне непривычного для моих глаз микроавтобуса, которому в собственной имени меня личной картине мира соответствовала старая добрая «ГАЗель», и перед моими глазами проносились здания, здания, бесконечное число зданий, расположившихся тесно друг к другу около широких петербургских шоссе.
    Еще несколько вопросно-ответных выпадов – и мы уже добрались до Наташиного места жительства, которое, к слову сказать, находится не в самой удобной и не в самой близкой к центру города диспозиции. Моему взору предстала улица Доблести (вообще – Маршала Захарова, но, чтобы в это вникнуть, мне понадобилось некоторое время). Но кто бы что по этому поводу ни говорил, это была романтика: относительно тихо, Финский залив недалеко... :) Но это и не важно, как, впрочем, и то, что жить я буду в общежитии консерватории имени Римского-Корсакова, не совсем новом и не совсем благоустроенном, что на кухне очень часто засорены обе раковины, а из водопроводного крана бежит вода с привкусом железа, и иногда, когда фантазия особо разыграется, можно себе вообразить, что умываешься кровью, как заправские вампирши из Трансильвании. Не важно, что в магазине поблизости невозможно найти хоть мало-мальски знакомый продукт, что весьма затрудняет выбор нужного либо желаемого пропитания... Главное, что свершилась мечта, а всё остальное как-то меркнет на фоне этого. Даже голова, которой пришлось за сегодняшнее нереально долгое утро  претерпеть немало суровых испытаний на прочность, как-то оживилась и забыла про свои физические страдания.

* * *
    Первый день был бы не первым, если бы мы, а точнее я, не познакомились с местным управдомом, если бы мне не вручили квитанцию на оплату проживания, и конечно, если бы не состоялась первая ознакомительная вылазка в центр города.
    Петербург открылся для меня с громады Казанского собора – вот что было увидено мной прежде всего. Что в первую очередь бросается в глаза? Размеры! Размеры, размеры и ещё раз размеры. Это потом уже в голове возникает все остальное: детали архитектуры, декор и отделка. Действительно, таких масштабов я и представить себе не мог, поэтому даже и сравнить не знаю с чем! Как ни парадоксально, изнутри собор кажется намного больше, чем снаружи, хотя ещё недавно мне казалось, что там может поместиться только могила Кутузова и больше ни для чего не хватит места – вот такой узкий был у меня кругозор. На деле всё совсем иначе. Внутри полумрак, повсюду горят сотни свечей, оттеняя и своеобразным образом скрывая за собой силуэты святых, изображённых на множестве икон. Высокие сводчатые потолки подпирают коринфского типа колонны, а куполообразные перекрытия и стены покрыты резными орнаментами и барельефами. Очень красиво. Но сказать «красиво» значит не сказать ничего. Надо увидеть, и это я скажу в последующем ещё не один, не десять и даже не двадцать раз.
    Казанский собор находится на Невском проспекте – одной из главных улиц Питера, берущих свое начало от Адмиралтейства. Как раз напротив собора стоит дом компании «Зингер», в котором помещается мечта и в то же время кладбище материальных ресурсов любого уважающего себя филолога – петербургский «Дом книги». Ещё до приезда я понимал, что в это место мне заходить нельзя, однако зашёл я туда, будучи в Петербурге всего несколько дней, уже не один раз. Сколько же последует далее? Пока неизвестно :))
Пройдя по Невскому проспекту по направлению к Адмиралтейству, мы вдруг свернули в переулок и направились прямиком туда, где восторгу моему просто не было предела. Сначала перед глазами моими предстала арка, смутно мне знакомая.
     – Где-то я это уже видел!.. – заявил я сестре, пока мы подходили к месту восхищения все ближе и ближе. – Это, случайно, не арка, которая соединяет между собой два каких-то дворца, только не помню, каких именно?..
     – Нууу, почти, - улыбнулась Наташа (вот и открылось имя моей двоюродной сестры; надо было сказать об этом чуть раньше, но всё как-то случай подходящий не представлялся, за что прошу у читателя прощения ;))), – Сейчас сам все поймешь.
Я не стал продолжать гадать, то ли это, что я думаю, или нет, – решил потерпеть и ощутить инсайт самостоятельно. Как оказалось буквально через несколько минут, арка свидетельствовала немножко не о том месте, хотя и очень пространственно близко к нему. Это была арка Главного штаба, вход на Дворцовую площадь…
    Наверное, каждый хотя бы раз видел это место на фотографиях, различных открытках, картинках или в фильме-экскурсии, который всегда показывают детям на МХК в школе. Однако в реальности всё совсем по-другому (не бойтесь, этого я тоже не устану повторять): площадь, колонна, Зимний – объекты настолько огромные, колоссальные, что сразу осознаёшь, как сильно фильмы и фотографии уменьшают действительный размер вещей. Колоссально! Как сказала Элли Драйвер в «Убить Билла-2»: «Мне нравится это слово, "колоссальный". Его редко удается использовать в речи». Действительно, редко, но как раз для этого случая – самое оно. Удивительно, как все питерские строения притягивают взгляд! Смотришь-смотришь, поворачиваешься в другую сторону, снова смотришь, но заведомо знаешь, что не устоишь и обернёшься назад, чтобы ещё раз сфотографировать здание своим взглядом и подольше задержать снимок в собственной оперативной памяти. Так было и со мной. Спустя некоторое время мы пошли дальше, по направлению к Исаакию, но всё равно хотелось остановиться, обернуться и посмотреть вновь на эти величественные сооружения прошлого, подсвеченные во мраке белым светом софитов.
    Исаакиевский собор, кажется, ещё больше на вид, чем Казанский, и побывавшим до этого в Москве рефлекторно хочется сопоставить его мысленно с Храмом Христа-Спасителя. Лично мне кажется, что питерец больше москвича, но это субъективно, можете со мной поспорить. Единственное, в чём вы меня не переубедите, – это то, что Спаситель явно уступает Исаакию в пышности, монументальности и нарядности, даже несмотря на то что на крыше питерского собора постоянно что-то латают, строят, реставрируют, отчего там постоянно царит какой-то творческий беспорядок.
    Полюбовавшись сим гранитным титаном, мы с сестрой направились к Театральной площади, где друг напротив друга стоят два «столпа» отечественной культуры – Мариинский театр и консерватория имени Римского-Корсакова. Собственно, почему мы шли именно туда: сестра моя, Наталья, – выпускница, а ныне штатный сотрудник вышеупомянутой консерватории. Заметим к слову, что когда-то давно, а в некоторых случаях и не очень, это учебное заведение окончили известные русские композиторы П.И. Чайковский, сам Н.А. Римский-Корсаков, И.Ф. Стравинский, если память мне не изменяет, Д.Д. Шостакович (или С.В. Рахманинов – всегда их путаю :))) и даже Игорь Корнелюк! Так что это высшее заведение всероссийского и всеисторического масштаба – гордитесь все :))
    Сестре нужно было успеть то ли на работу, то ли на «тренировку» с ансамблем, но по пути мы-таки упели завернуть в Мариинку, чтобы купить билет на спектакль, ибо, побывав в Питере, нельзя не сходить в Мариинский театр, даже если не особо любишь ходить по спектаклям и если имеешь жестко ограниченный запас материальных средств, необходимых для разных нужд. Эх! гулять так гулять! Да к тому же, ещё и с пользой: спектакль очень даже подобрался филологичный – «Любовь к трем апельсинам» по сказке К. Гоцци...
    …Но это уже совсем другая история, до которой ещё довольно далеко, а предшествует ей много-много всего интересного. Так что запаситесь терпением, кофе, сладостями, соберите волю в кулак, и пусть все следует своим чередом в этой своеобразной экскурсии, где я постараюсь быть вашим гидом.

Этюд третий
СКУПОЙ ПЛАТИТ ДВАДЦАТИЖДЫ

    Любое путешествие не обходится без неприятных сюрпризов, и это абсолютно естественно. Даже если едешь не за рубеж, а отправляешься в свободное плавание по своей собственной стране, можно заработать на свою голову настоящий “culture shock”, столкнувшись с новыми, неизвестными доселе мини-культурами, имеющими место в каждом другом городе. Особенно если эта самая «своя страна» такая же обширная и необъятная, как наша матушка Русь :) В Петербурге тоже есть своя культура и наивная картина мира. Она сильно отличается даже от московской, несмотря на географическую близость их расположения друг к другу. И я вовсе сейчас не намекаю на то, о чём так любили рассуждать все русские философы, и не собираюсь заново выстраивать их оппозиции, вспоминать теории и аргументацию. Я даже не буду выстраивать своих собственных оппозиций! Предоставлю лишь небольшую нарезку из голых фактов, не больше и не меньше.
    Межгородские культурные различия в России показательны на примере общественного транспорта. Так вот, транспорт. Постараемся кратко описать особенности наиболее популярных его видов. Первый – это, конечно же, маршрутное такси. Петербургская маршрутка – целый микромир, в котором действуют свои писаные и неписаные законы, как это, впрочем, происходит и в каждом городе. Не стоит удивляться провинциалу, который, кочуя из одного нумерованного микроавтобуса в другой, будет встречать сплошь водителей нерусской этнической принадлежности, и даже более того, – нерусского этнического самосознания. Можно несколько конкретнее: примерно так из области Средней Азии, немножко южнее, плюс Кавказ. Но преобладает, конечно, Средняя Азия. Даже если читатель не лингвист и не может мысленно расчленить в режиме реального времени поток их родной речи (очень уж они любят поболтать со своими по телефону), разложить по полочкам языковые показатели и по ним определить, с представителем какой языковой группы он имеет дело, благодаря всем известной «Нашей Раше» он без труда мог бы сличить речь водителей с речью популярных персонажей упомянутой передачи Ровшана и Джамшуда. Однако даже «Наша Раша» не даст нам полной и правдивой картины взаимоотношений коренного русского населения и водителей маршрутного такси, какую мы можем наблюдать вживую, когда пользуемся общественным транспортом Петербурга. Обращаются с ними очень вежливо, а не так, как вы могли бы подумать! При просьбе сделать остановку люди обычно прибавляют в конце фразы «будьте добры». Сначала, услышав череду таких реверансов в одной из маршруток, я подумал, что это действует вполне определённый эффект человеческой психики. Потом же оказалось, что «будьте добры» по отношению к водителю можно услышать повсеместно. И это поистине достойно внимания и похвалы, если, конечно, данная фраза ещё не превратилась в речевой формуляр. Мной, по крайней мере, это не воспринималось как обычное, ничем не нагруженное клише. Так что имейте в виду: дабы не выделяться и не давать понять всем вокруг, что вы не местный, лучше всего следовать установленной традиции.
Метро – совсем другая история. Там никто вам не скажет «извините», даже сильно отдавив ногу. Наоборот, в поезде одна барышня, а точнее женщина достаточно зрелого возраста и респектабельной внешности, мирно стоя на моей ноге, сказала мне, полуобернувшись: «Молодой человек, на полшага назад, пожалуйста!» «Не за что», – так и хотелось ответить ей, но пришлось себя сдержать. Спасибо хоть за «пожалуйста».
К чему же вся эта преамбула, спросите вы? А к тому, что, попадая в новые для себя транспортные или какие-либо другие условия, приезжий всегда пытается сделать так, чтобы они стали для него как можно более привычными. Это-то и есть самая главная ошибка! Ни в коем случае нельзя этого делать! Попытка перестраивания жёсткой, давно сформировавшейся и проверенной годами системы приведет к тому, что она сама тебя перестроит. Только сначала больно ударит, а потом уже возьмется за дело – заставит играть по своим суровым правилам.
    Именно это со мной и случилось. Проезд в Питере весьма дорогой по сравнению с нашим омским, поэтому мне всё время хотелось где-нибудь и на чём-нибудь сэкономить. Первой (и последней) такой попыткой было приобретение проездной карты на метро на второй же день моего пребывания в городе. Действительно, зачем медлить? Если бы всё пошло так, как должно было бы, то десять поездок по карте вышли бы дешевле, чем столько же поездок по жетонам. Но! Как это ни прискорбно, карта почему-то перестала распознаваться турникетом уже после первого её использования! И обнаружил этот факт я только вечером, спустя несколько часов после её покупки, так что мне же потом пришлось заплатить ещё и за жетоны, и за маршрутку, ведущую от метро до дома. Но ведь и это был не конец моих тогдашних злоключений! Как человек прагматичный, я сверился по карте, где бы мне выйти так, чтобы оказаться как можно ближе к дому. Что же, я вышел! Только, как оказалось, это «как можно ближе» всё равно было далеко и всё равно пришлось сесть на маршрутку, для чего, в свою очередь, ещё потребовалась «небольшая» пешая прогулка до нужной остановки. Подводя всему этому излиянию итог, надо сказать, что случай выдался весёлым, а если учесть лужи и слякоть на дорогах, то прямо-таки саркастически смешным...
Вот так система прогнула меня под себя, глубоко оскорбившись моей дерзости что-то в ней поменять для собственной выгоды. Как читатель уже догадался, прочитав столь обширный пассаж, это была целая психотравма :) Но и она, как это ни горько звучит, пошла мне на пользу: больше я так не делаю :))
    Однако что же это я всё о себе и о себе? Повествование-то о Петербурге! Так что вернусь к описанию памятных мест, которые были изведаны мной на следующий после приезда день, второй по счёту. Как раз в этот самый день и состоялось моё настоящее знакомство с Питером. А так как любое знакомство надо начинать с самых что ни на есть истоков, то, естественно, при обсуждении с сестрой, которую из достопримечательностей посетить в первую очередь, выбор пал на Петропавловскую крепость, место основания предмета нашего изображения. Созерцанию крепости как раз предшествовали моё первое посещение петербургского метро и покупка злополучной проездной карточки.
Поскольку это было моё ознакомительное путешествие, то без сестры, о которой я уже упомянул, мне было не обойтись. Нужно было хоть немного времени, чтобы я смог освоиться в новом месте, привыкнуть к необычным для меня условиям, чтобы затем начать самостоятельные изыскания. Поэтому было решено Петропавловку исследовать вместе: это самый центр Петербурга, и там мне было бы легче всего сориентироваться и получить панорамное представление о том, с чем в ближайшие десять дней я буду иметь дело. Именно «исследовать», потому что для сестры крепость тоже была в новинку. Наталья хоть и живёт в Северной столице уже более пяти лет, но охоты до бесцельных брожений по городу за ней не наблюдается.
    Перейдём все же к рассказу о Петропавловской крепости. Конечно, довольно трудно описывать все эти чудеса на словах: может показаться, судя по моим рассказам, что все объекты архитектуры выглядят одинаково, однако это не так. В этом как раз моя вина, так как именно я не могу подобрать нужных слов для наиболее точного отображения действительности. Действительность же в этом плане совсем даже не подкачала :)
Центральное место в крепости занимает Петропавловский собор с прилежащей к нему куполообразной усыпальницей российских императоров. Вот уж что-что, а это строение кажется очень небольшим, когда рассматриваешь его на картинках и фотографиях. На деле же это нереальной высоты церковь, во многом благодаря своему шпилю создающая такое впечатление чудовищной громады. На главной колокольне собора есть часы с боем, которые звонят каждые пятнадцать минут. Говорят, летом в полдень в крепости стреляет пушка. Не знаю, как летом, но уж точно не зимой – проверено :)) Впечатление от места было бы неполным, если бы мы не поднялись на стену крепости через Нарышкин бастион. Вот здесь-то и открылась мне впервые Нева во всей своей красе, во всём своем величии, в величии построек, которые располагаются по её берегам, и в величии мостов. Тут-то моему трансу, вызванному потоком внезапно нахлынувших впечатлений, не было предела. Представляю, что подумала обо мне сестра на второй день практически знакомства со мной, увидев мой маниакальный взгляд вдаль :)) Вот уж точно – культурный шок! :)))
    Со стены Петропавловки моему взору открылись и Зимний дворец, и Исаакий, поднявший свой купол из-за череды дворцов, и любимая Пушкиным «Адмиралтейская игла». Как же не вспомнить в связи со случаем строчки из «Медного всадника»:

На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И в даль глядел.
Пред ним широко
Река неслася; бедный челн
По ней стремился одиноко…

    Отсюда я впервые увидел и василеостровскую стрелку с ростральными колоннами и зданием биржи посередине. Думаю, пояснять излишне, почему дальше мы отправились именно туда :)

* * *
    Взглянув на ростральные колонны вблизи, я неожиданно вспомнил, что летом по ночам на их вершинах зажигают сигнальные огни. Что ж тут сказать, возникло желание попасть в Питер летом! Как же без этого. И правда, ведь есть тут и такие места, которыми зимой не насладишься: Летний сад, например, или Марсово поле. А еще зимой не увидишь, как разводят мосты по ночам, не полюбуешься огромным количеством фонтанов, разбросанных по всему городу и не только городу, но еще и непосредственно по самой Неве. Обязательно нужно попасть в Питер летом! И надеюсь, это произойдет :)
    Обогнув стрелку Васильевского острова справа налево, вы непременно попадёте на Университетскую набережную. Там мы и очутились, проделав данный незатейливый манёвр. Один за одним на ней располагаются здания Зоологического института, Кунсткамеры, СПбГУ (Здание Двенадцати коллегий) и отдельно – здание филфака СПбГУ, который, видимо, в эти двенадцать коллегий не поместился, как, в общем-то, и его коллега-сосед восточный факультет. Пройдя это бледное неказистое строение, далее вы увидите Меньшиковский дворец, Академию художеств, площадь Трезини... Вы подумаете, что целью моей прогулки по набережной было именно посмотреть на старый-добрый филфак, и, естественно, ошибётесь :) Потому что действительным объектом моего созерцательного вожделения были сфинксы, те самые, из города Фивы :)) По реакции сестры я уловил, что та не поняла, почему именно это привлекло меня сюда, заставив пройти довольно большое расстояние от стрелки до Академии художеств. Возможно, и некоторым читателям не совсем понятны мотивы моего странного поведения, так что давайте проясним ситуацию.
    С самого детства во мне живёт мечта – отправиться на землю фараонов… Предчувствую, что тут многие скажут: «Сдался он тебе! Что мы там не видали, в Египте, господи! Жёлтая земля, жёлтый песок, жёлтые здания, жёлтые пирамиды и даже небо жёлтое! Ерунда, а не Египет». Или: «Египет? Делов-то! Делаешь загранник, берёшь путевку и летишь к своим кубикам в песочке, раз уж так сильно хочется…» Как будто помимо «кубиков в песочке» там больше ничего нет… Я уже очень давно увлекаюсь историей и культурой Египта, поэтому для меня это нечто большее, чем для всех остальных, там уже побывавших, либо не побывавших и не собирающихся, в силу того что им это не интересно. Меня тянет туда со страшной силой: хочется посмотреть на Большого сфинкса, почитать надписи на стенах Луксорского храма, побродить по Карнаку и, конечно, сплавать до Абу-Симбела… Такое ощущение, будто моя прошлая жизнь зовёт меня на свою прародину. Как знать, может, мои предки действительно были древними египтянами? Вполне возможно, если учесть, что цыгане – это потомки коптов, а копты – прямые потомки египтян. А у кого из нас в роду не было цыган! :)) К чему это я? Ах да, к тому, что питерские сфинксы стали моим первым шагом на долгом, тернистом пути к Египту. А раз уж сделан первый шаг, который, кстати, всегда самый трудный, то будем верить, что за ним последуют и остальные... :))
    Было уже около трёх часов, когда мы с сестрой направились в «Англетер», чтобы выкупить её билеты в Гамбург. Она пианист, постоянно ездит по исполнительским конкурсам, уже побывала в Австрии и в Италии, теперь вот штурмует Германию. Новые места, новые знакомства, языковая практика… ;))) (кто о чём, а Костя о больном :)) Интересно, почему нет филологических конкурсов за границей? Я бы тоже с радостью слетал куда-нибудь за рубеж потягаться своими литературными или лингвистическими навыками с людьми других наций и другого ментального склада. И вкусно, как говорится, и полезно: и отдых, и для карьеры будущей пригодилось бы.
    После того как билеты были в кармане, нам с сестрицей пришлось разойтись, почти как кораблям в море, но только не так же печально: мне хотелось взобраться на смотровую площадку на Исаакиевском, а ей нужно было заниматься, готовиться к конкурсу и все дела. С этого момента, можно сказать, моя ознакомительная прогулка перешла в стадию самостоятельных изысканий. День начался удачно, поэтому, решил я, – гулять так гулять!
Взобраться на колоннаду по чудовищной, во всех смыслах, каменной винтовой лестнице – то ещё испытание! Вы только представьте себя наедине с четырьмястами с лишним высоких ступеней! Поначалу у меня даже мысли не возникло о том, что в процессе подъема можно испытать какие-либо трудности. Однако ступеней эдак через сто-двести начинаешь понимать, как горько ты вообще ошибался в жизни :) Питер с высоты сорока восьми метров выглядит не столь презентабельно, как с земли. Конечно, Нева и её окрестности выглядят потрясающе, но если посмотреть в противоположную ей сторону, то не увидишь ничего кроме тусклого отблеска серых металлических крыш, наезжающих и наплывающих друг на друга. На колоннаде можно услышать голос бесплотного «экскурсовода», который вещает об истории основания Петербурга, о разных достопримечательностях и вежливо просит посетителей переходить с западной части круглого балкона на южную, с южной на восточную и то и дело искать взглядом те строения, о которых он упоминает. Хотя ничего нового, в общем-то, голос из микрофона мне не сообщил, всё равно было интересно послушать и хотя бы визуально сориентироваться с высоты, где что находится и куда потом можно сходить. После того как я спустился сначала по обледенелой лестнице с колоннады, рискуя целостью собственных костей, а затем по все той же каменной винтовой громадине, я решил одним большим кругом ухватить как можно больше памятных мест. Каков же был мой маршрут, спросите вы? Попробую его кратенько изложить.
    У подножия Исаакиевского собора, на площади, стоит памятник Николаю Первому, напротив которого, в свою очередь, – Мариинский дворец (не путать с театром, это два разных здания :)). Как раз между памятником и дворцом протекает канал Грибоедова (пойдя вдоль которого по направлению к северо-востоку, можно, кстати, прийти к Спасу на Крови). Немножко проследовав вдоль набережной, буквально до первого перекрёстка, я свернул направо и оказался на весьма прецедентной, опять же для филолога, улице – Гороховой. Знающие люди помнят, что на Гороховой жил Илья Ильич Обломов, пока не переехал на Выборгскую сторону (которая, кстати, тоже не миф: в Петербурге и сейчас один из левобережных районов называется «Выборгская сторона»), а также Вера Павловна из «Что делать?» со своими матерью и отцом. Наконец-то, подумал я, столько прочитав о Гороховой и всех тех художественных персонах, что на ней проживали, составлю о ней хоть какое-то визуальное представление. Однако единственная информация, что была в данный момент доступна к получению, – это то, что улица достаточно узкая. Остальные её аспекты воспринять было невозможно, потому что дороги там практически не было: меняли канализацию. Так что улица Гороховая напоминала скорее улицу горохового супа или гороховой каши.
    Пытаясь не свалиться в траншеи, я дошёл-таки до того самого перекрёстка, который на моей карте значился как пересечение с улицей Садовой. Любители литературы и тут скажут, что название весьма узнаваемо. Однако я могу припомнить только Садовую 302-бис из «Мастера и Маргариты», и та была в Москве, а не в Петербурге. Но суть, конечно, не в этом. На Садовой стоит Гостиный двор – место, в которое я опять же не смог не зайти. В принципе, кроме необычности своей планировки, которая дошла до нас ещё со времён купеческих, ничего особенного там нет: магазин как магазин, только с очень большими бутиками. Но есть там и «лавочки» достаточно необычные, и в этом смысле ценные: мало где встретишь диковинные товары, которые продают именно в них. Одной из таких лавочек был магазинчик шоколада, в котором продаются всевозможные фигуры, отлитые из этого лакомства: от зайцев и медвежат до футбольных мячей, автомобилей и шахмат. По моему, идеально для подарка от всей души: сам себя ни за что не побалуешь таким изыском, а вот если получишь такое чудо в подарок, то будет очень приятно.
    Закончив осматриваться в Гостином дворе, я вышел прямо на Невский проспект. Далее мой путь лежал к реке Фонтанке, через площадь Островского, где стоит памятник Екатерине Второй и, чуть дальше, Александринскиё театр,  и Аничков дворец. А там, где дворец, обязательно должен быть и мост, знаменитый мост с четырьмя статуями, запечатлевшими усмирение ретивых скакунов самоотверженными юношами.
К этому времени на улице уже начинало темнеть, хотя час был ещё совсем не поздний. Из-за постоянной облачной завесы город и так светлым не назовёшь, а зимой, кажется, день вообще длится считанные часы.
    Река Фонтанка течёт с западной части города на восток, постепенно заворачивая на север. Через неё переброшено несколько других красивых мостов, помимо Аничкова, кроме того, по берегам её стоят многие из знаменитых построек. Вдоль по набережной и лежал мой дальнейший маршрут.
    Не буду сильно распространяться о том, сколько я был в пути, сколько мостов перешёл и на скольких светофорах постоял, пока, наконец, внимание моё не привлекло довольно странное явление: под одним из мостов, а если быть точнее, там, где Мойка впадает в Фонтанку (или наоборот, Фонтанка в Мойку), на воде неожиданно зачернела полынья. Неожиданно особенно для зимнего периода времени. В полынье барахталось около тридцати уток, но не в этом соль, и я сам сначала не понял, что именно это было за место. Понаблюдав за утками, хмыкнув про себя, оценив чудеса природы в урбанистической среде, я уже был на грани того, чтобы развернуться и идти дальше, не заметив самого главного. Но тут, к счастью, на глаза мне попались три девушки, склонившиеся над водой и бросающие что-то неведомо куда вниз. И тут меня осенило! То, что они бросали, оказалось монетками, а то, над чем они склонились, было вовсе не просто водой и даже не уткой на воде. Это был Чижик-Пыжик, самый маленький из всех существующих памятников! Приглядевшись, я и правда увидел на отвесной стене русла Фонтанки маленький выступ, усыпанный горсткой монеток, с металлической птичкой в середине. Дело в том, что бытует суеверие: если попасть монеткой на постамент так, чтобы она не упала в воду, то обязательно вернёшься когда-нибудь в Питер. Никак нельзя было упустить шанс магическим образом запрограммировать в своей судьбе ещё одну встречу с Петербургом. Я подождал, пока три девушки закончат свои экзерсисы по метанию монеток на точность, и тихо, не привлекая лишнего внимания, подошел к месту прямо над бронзовой птичкой, чтобы поупражняться самому. Сначала мной было задумано три попытки, как в сказке. Три – число самое что ни на есть волшебное, поэтому если попаду на третий раз, то уже всё, железно еду во второй раз в Питер. Однако три единства соблюсти было не так легко, как казалось. За первыми тремя попытками последовало ещё две, после которых в моей голове зародилась смутная мысль: чтобы задержаться и не улететь далеко монетке нужно иметь относительно большую массу. Будучи уже в сомнении насчёт успешности моей шестой пробы, я в полубреду всё-таки бросил ещё раз десять копеек... И попал! Мимолётное удивление сменилось поспешностью: надо было скорей ретироваться, чтобы не спугнуть удачу и всё не испортить. Так я и сделал, засеменив вдоль по набережной Мойки, а затем по Михайловскому саду.
    Сад, конечно, мало чем походил на сад в общепринятом смысле этого слова, что ему прощается в силу февраля на дворе. Это место слияния Мойки и Фонтанки, кстати, можно было бы поэтически обозвать «средоточием садов», потому что как раз напротив Михайловского сада располагается Марсово поле, а напротив Марсова поля, на другом берегу Фонтанки, – Летний сад, ещё одно местечко, запечатлённое на века в литературе. Там, как известно, Ольга Ильинская назначала свидания Обломову. Поблуждав по аллеям и посмотрев на подсвеченный софитами в вечернем мраке Михайловский дворец, я в конце концов нашёл выход из этого лабиринта. А прямо у выхода к моему великому изумлению оказался Спас на Крови и Грибоедов канал. С ними мы уже успели встретиться вчера, более того, с ними мне ещё не раз придется увидеться за эти одиннадцать дней...
    Остаток моего времяпрепровождения в этот день не содержит ничего мало-мальски интересного, за исключением того, о чём я упомянул в самом начале главы: очутившись в метро, я обнаружил, что проездная карта, на которой должно было быть ещё девять поездок, не пропускает меня через турникет, что повлекло за собой кое-какие последствия, и того, что мне потом пришлось изрядно пройтись на своих двоих по абсолютно незнакомому району. Но об этом уже было достаточно сказано. Единственное, о чём следовало бы добавить в этой связи: если бы не одно чудо-устройство, достижение цифровых технологий последних лет, мне было бы ох как трудно, а точнее, даже нереально, найти дорогу домой. Этому устройству я отвожу целую главу несколько панегирического характера, к ней-то мы сейчас и переходим.

Этюд четвертый
ГИМН GPS-НАВИГАТОРУ

    Есть два рода вещей, без которых не обойтись современному человеку в путешествии. Первый из них – это «вещи первой необходимости», как их часто называют. Сюда входят всевозможные средства личной гигиены, одежда, посуда и т.д. Однако, как часто показывает практика, зачастую именно вещи ПЕРВОЙ необходимости лишены этой самой неОБХОДимости. Если вы летите не на Антарктиду, не в пустыню, не в дикую горную местность или не на необитаемый остров, то взятая с собой, а перед этим тщательно отобранная и подвергнутая контролю и одобрению со стороны членов семьи одежда, посуда, столовые приборы и прочее может совсем не пригодиться. В самом деле, при заселении в гостиницу или хостел вас обычно обеспечивают всем необходимым: и посудой, и полотенцами, и постельным бельем, а много разной одежды в принципе некогда будет примерять и эксплуатировать, потому что это время с пользой потратится на похождения и другие вещи ради собственного удовольствия.
    Второй род багажных составляющих – это вещи второстепенной важности, которые, как вы уже догадались, всё та же барышня практика любит показывать с совершенно иной стороны. Мобильные телефоны, фотоаппараты (плюс зарядные устройства к ним), карты городов и местности... Важность всего этого, как правило, недооценивают. Их в определённые минуты начинает сильно не хватать, а иногда «нехватка» превращается прямо-таки в потребность или в средство решения неожиданно возникших проблем. Многие, безусловно, могут мне возразить: «А как люди ещё десяток лет назад ездили в другие города и страны без всяких мобильников и ноутбуков? Ничего, живы остались все и проблемы свои решили без них». В том-то и дело, что «десяток» лет назад и не было таких проблем, какие есть сейчас. Без того же мобильника весьма трудно будет вызвать такси, особенно если ты находишься, во-первых, вне дома, а во-вторых, в незнакомой местности. А как не иметь под рукой Интернет? Сколько же раз вам нужно было бы предварительно обойти все театры, кинотеатры, музеи, галереи, запомнить их режим работы, афиши, программы и т.д., и только уж потом планировать реальный визит? Пытаться попасть на спектакли, сеансы и выставки по уже неизвестно какому кругу может и расхотеться вовсе. Ни за что не убедите меня, что теперь без какой бы то ни было электроники можно обойтись в дороге. И хотя вся эта аппаратура занимает в сумке или в чемодане довольно много места, поверьте на слово: лучше уж занять багажное пространство таким образом, чем потом пожалеть, взглянув на несколько иное содержимое вашего дорожного скарба и не найдя чего-нибудь действительно полезного.
    Одной из таких недооцененных пока вещей является GPS-навигатор, новшество последних лет для любителей путешествовать. Вообще не рассчитывал пользоваться им на полную катушку в Питере, так как у меня с собой было целых два буклета с картой самого города и три карты метро. Но на всякий случай перед отъездом я загрузил в мобильник электронные спутниковые карты – мало ли что. Оказалось, GPS является большим подспорьем всем бумажным топографическим вещам. С его помощью, как вы уже знаете, я нашёл дорогу домой в тот самый день, описанный мною выше, а затем, зная адреса и улицы, я легко находил на экране телефона и недостопримечательные места, как-то: магазины, «Океанариум», дорогу к станциям метро и т.п. Даже будучи в маршрутке на пути домой или из дома, я использовал GPS, чтобы случайно не прозевать нужную остановку или посмотреть, долго ли ещё осталось ехать. В общем и целом, цены этой штуке нет. И ради такой чести меня посетило вдохновение, которое вылилось в следующие проникновенные строки (предоставляю их на суд читателя):

О всемогущий GPS,
Восьмое чудо из чудес!
Включи его – и каждый дом
Увидишь на экране в нем.
С ним не заблудишься никак,
Иначе ты совсем дурак!

Ведь GPS – это не карта:
В нем нет особого стандарта,
Ограничений и помех!
Включил – и спутник благородный
Найдет тебя и путь свободный
Укажет, только как на грех

Нельзя увидеть в нем строений,
Что сердцу вашему милы,
Хоть номер дома, без сомнений,
Отобразит средь зданий тьмы.

Но карта – тоже не подарок:
Не в каждой карте есть они!
Получишь от штанов огарок,
Коль положишься лишь на них.

Есть карты – чистый гедонизм!
Однако если кретинизм
Географический настигнет,
То не спасут тебя ни метки,
Ни указатели-розетки –
Тут мозг твой непременно сгибнет.

И только чудо-GPS –
Вот до чего дошел прогресс! –
И доведет, и довезет,
Не принесет забот-хлопот.

Метро отыщет без труда –
Скажи лишь ты ему, куда,
Служить тебе он будет рад,
Без возмещений и наград.

Не хочешь заработать стресс?
Люби, о путник, GPS!
И холь его ты и лелей,
И будет он к тебе добрей!

    Такое вот получилось стихотвореньице. Не без юмористической нотки, это да, но как же без этого? Даже сестра оценила, когда я прочел его, только что сочинив. После этого, узнав, что я пишу «мемуар» на случай своего одиннадцатидневного пребывания в Петербурге, она даже предложила мне написать его в стихах. Идея отличная, как вам кажется? Правда, малость трудоемкая, требующая большого количества свободного времени, которого, к сожалению, нет и не будет. Да и к тому же зачем тягаться с классиками в мастерстве стихосложения? Всё равно проиграю я :)) Так что лучше уж я напишу это дело в прозе: и получится лучше, и времени займет меньше. А стихотворные вставки должны быть чем-то вроде десерта: чтобы действительно быть оценёнными по достоинству и запечатлеться в эмоциональной памяти, их должно быть мало, и располагать их следует в самых нужных и выгодных для этого местах. Мне кажется, что это и есть то самое место. Вряд ли в моем повествовании ещё где-то найдется такое же удачное для стихотворной репризы местечко. Зачем же тогда упускать хороший шанс? ;)

Этюд пятый
«А ВЫ ЧАСОМ НЕ ТЕРРОРИСТ?..», или ОБЩЕНИЕ С МЕСТНЫМИ

    Дни полетели, как сумасшедшие, – неимоверно быстро, а с их течением оставалось всё меньше и меньше мест, которые в моих планах надо было посетить. Каждое новое мое утро в Питере обязательно начинается с «ритуала» построения плана прогулки на сегодня. Эрмитаж, Зоологический музей, Океанарий, Кунсткамера, квартира Пушкина на Мойке, 12, питерский ботанический сад, крейсер «Аврора» – вот далеко не полный список того, что мне предстояло увидеть. И Эрмитаж, наверное, является композиционным центром в моем обширном культпросветительском походе. Но давайте по порядку, а то ненароком ещё забуду что-нибудь, упущу, а это окажется либо важным, либо просто интересным.
    Коли уж излагать вещи последовательно, то, конечно, нельзя оставить без внимания и моменты, прямо к осмотру культурных достопримечательностей не относящиеся. В общем, на третий день моего триумфального пребывания в городе на Неве комендант общежития (или коменданты; уж не знаю, каково их количество, но лица меня там встречали всегда разные) возжелал узреть своими очами квитанцию об оплате за проживание. Ничего не поделаешь, когда-то это всё равно должно было случиться, поэтому непосредственно перед прогулкой мне предстояло свершить сей хозяйственный моцион. Я отправился в местный филиал Сбербанка, где меня ожидало первое, если можно так выразиться, столкновение с аборигенами.
    Надо сказать, что Петербург на первый взгляд производит впечатление города молодёжи: её тут много, она постоянно куда-то идет, спешит, направляется, и встретить её можно абсолютно везде в больших количествах. Однако только люди, проживающие на окраинах города, в «спальных» районах, могут заметить, что любое городское население не может в принципе существовать без одного неотъемлемого субстрата – женского населения за шестьдесят. Стоит только выйти утром на ставшую для меня уже такой родной улицу Маршала Захарова, как взору вашему немедленно предстанут неспешные вереницы идущего в магазины матриархата. А как известно, женщины в возрасте сильно привержены к рутине и кондовому порядку, поэтому бывают весьма недовольны, когда что-то в привычном им жизненном ритме идёт не так. Естественно, когда представительница данной касты заметила меня в банке, непростительно нагло проходящего мимо её особы вперёд, она просто не могла не указать мне на мою дерзость. «Вообще-то тут очередь!» – возмутилась она. И хотя я действительно не знал, что очередь в банке можно организовывать непосредственно у самого входа в него, вместо того чтобы делать это прямо у окон обслуживания, я решил показать всем своим видом, что глубоко оскорблён таким невежественным принижением моего интеллекта до уровня плинтуса и бросил ей в ответ следующее, скорчив недовольную мину: «А то непонятно!» На этом моё общение с этой милой женщиной закончилось, и больше она меня не тревожила, законно пройдя к свободному окну следующей, как только от одного из операторов отошёл сероватого цвета гражданин. Однако надо отдать пожилой даме должное, ведь именно она вдохновила меня на оживление повествования вставками различных диалогов между мной и петербуржцами в разных ситуациях, сопровождаемыми комментариями вашего покорного слуги.
Следующая такая беседа ожидала меня уже в конце этого дня, поэтому к ней вернусь, когда наступит подходящее время.
    После того как я закончил дела в банке, идти в Эрмитаж было уже бессмысленно, так как на обход его нужно иметь в запасе как можно больше времени. Я решил посмотреть на морских обитателей нашей планеты в «Океанариуме». Признаться, не ожидал, что это заведение окажется достойным внимания: я-то думал увидеть там какую-нибудь пару аквариумов со всем известными рыбками, которых можно встретить даже у кого-нибудь дома. На самом деле их было много, от обычных до самых что ни на есть больших. Были там и просто бассейны разной глубины, с прозрачными и непрозрачными стенками. Настоящая гордость «Океанариума» – подводный туннель с прозрачными стенами и полукруглым потолком с движущейся дорожкой внутри. Все эти емкости населены огромным количеством рыб и морских млекопитающих, от полусантиметровых креветок до скатов, площадь поверхности тела у которых, наверное, около двух квадратных метров, или чуть поменьше. Туда, несомненно, стоит сходить: даже не столько дети, сколько взрослые обычно глубоко впечатлены увиденным.
    Раз уж прогулка по Эрмитажу не состоялась, а время было еще детское (Эрмитаж работает до шести), то у меня возникла мысль совершить очередной «круг почёта». На сей раз от Дворцовой площади до крейсера «Авроры» и гостиницы «Санкт-Петербург» и обратно; путь назад – уже, конечно, на метро: на пешую прогулку обратно, учитывая состояние дорог, меня бы уже не хватило. Что не так с дорогами? Да всё прекрасно! Только вот не переставая идёт снег, а на улице плюсовая температура... Так что приходилось где-то и вброд переходить необъятные по ширине лужи.
    Путь мой лежал от Зимнего по Дворцовой набережной, затем по Троицкому мосту через Неву, и далее – уже по Петровской набережной, до того самого места, где Нева разветвляется на... Неву :)) и на Большую Невку. Как раз на месте этого слияния и стоит «Аврора», полуживой полумёртвый корабль. Полуживой, потому что внешне он выглядит для своего возраста достаточно хорошо, за ним ухаживают, его стерегут. Ну а полумёртвый – потому что нерабочий: плывет, а не плавает, или наоборот, кому как больше нравится. В общем, чтобы было понятно, аналогию ищите в британской королеве, которая правит, но не управляет :)
    Прямо напротив «Авроры», на противоположном берегу, стоит гостиница «Санкт-Петербург», внутрь которой нельзя было не зайти. Ещё бы, ведь там продаются самые дешёвые в городе сувениры! Нужно отовариваться, пока момент для этого подходящий!..
    Спустя несколько минут, после того как я вышел из гостиницы и двинулся в сторону метро «Площадь Ленина», в кармане задребезжал телефон. Причем, не спокойно и однократно, как происходит тогда, когда приходит SMS, а по-другому, настойчиво и целеустремлённо. Кто бы это мог быть? Ни за что не догадаетесь! Госпожа староста группы! Вот уж где была неожиданность, учитывая то, что звонки в другие города с Билайна очень дорогие. Неудивительно поэтому, что моя первая реакция была примерно следующей: «Маркова! Что, сильно богатая мне сюда звонить???» Маркова же была невозмутима и любезно освободила меня от ответственности за заботу относительно её материальных средств. На самом деле было очень приятно услышать знакомый голос в незнакомом месте, даже как-то своеобразно, можно даже сказать, оксюморонно. Приятно и потому, что Аня для меня не просто староста, но ещё и человек, с которым всегда можно поговорить по душам, морально себя облегчить, так сказать :) Учитывая то, что далеко не каждый друг будет выслушивать все злоключения, переживания и неурядицы человека, то Марковь, как мы в тесном коллективе её кличим, – настоящий подарок для души.
    Ей было интересно узнать, как мне долетелось и как я тут поживаю. Получив в ответ сияющее «хорошо», сияющее, но не слишком эмоциональное (часто эмоции не могут преодолеть мою толстокожесть и высвободиться наружу), она тоже засияла, сказав, что обязательно съездит в Питер в ближайшее время. Так ещё буквально пару минут мы обменивались фразами, а я тем временем почти  уже дошёл до станции метро, чтобы доехать до Невского, а оттуда прямым ходом домой, отдыхать.

* * *
    Но это ещё не конец главы! Я уже говорил, что «Дом книги» весьма магнетически на меня воздействовал всё это время. Остановка, с которой отходила маршрутка номер «306» до самого моего пристанища, находится совсем недалеко от «Дома книги», по правую сторону от Казанского собора, если стоять лицом к фасаду. Искушение заскочить туда хоть на несколько минут было очень сильным, и я решил поддаться: всё равно времени ещё было не так много.
    Не пожалел. Ох как не пожалел! :) Начнём с того, что место это для книжного магазина весьма необычно. Толпы людей курсируют между книжными стеллажами и сидят на скамьях вдоль шкафов, листая интересующую их продукцию. Где-то в глубине стеллажей находится целый мини-лекторий, где часто что-нибудь происходит по вечерам: либо презентации новых книг петербургских авторов, либо читательские вечера. Во всяком случае, народу там всегда достаточно (сравните хотя бы с омскими, где людей всегда поминимуму).
Добрая часть первого этажа отведена под товар, посвященный Петербургу. Эта секция магазина в основном интересует иностранцев, там они в большинстве своём и обитают. Мне же это было не очень интересно, как, в общем-то, и художка, под которую отведён весь второй этаж: её сейчас пруд пруди в Интернете, так что везти отсюда домой тома современных детективов или фэнтези очень нерационально. Гораздо больше мне хотелось найти здесь то, чего нет дома: книги по лингвистике, языкам и всему такому прочему. И в этом отношении «Дом книги» мои ожидания более чем оправдал. Пройдя несколько метров шкафного лабиринта, уставленного книгами по искусству, я-таки достиг своей цели. Примерно шесть немалой величины стеллажей, поставленных параллельно друг другу, сигналили мне биркой «Английский язык». То же количество шкафов немного в стороне от «английского» было отведено под «Французский язык». Сбоку вся стена представляла собой целую библиотеку по русистике и литературоведению, где полки ломились от словарей, учебников, научных трудов и многого другого. Мельком взглянув туда, я приметил и старых знакомцев – «Историю русского языка» В.В. Колесова и «Историю русского литературного языка» А.М. Камчатнова. Вот только интересно было бы узнать, чем отличается колесовская «История языка» от его же недавно изданной «Исторической грамматики» в двух книгах, не менее толстой в совокупности, чем уже известная мне книга?..
    Но мы оставим в покое Колесова и его труды и вернёмся к английскому. «Раз день начался с траты денег, – решил я, – Пусть тратой денег и закончится!» Ещё дома я старался загрузить свой чемодан настолько компактно, чтобы при желании туда потом много чего ещё можно было бы поместить. О других причинах маловесности моего багажа вы помните :) Помещать я собирался не стихийно: я искал вполне конкретные вещи, заранее подготовив их список. Но... Списки списками, а на деле не всегда выходит всё именно так, как запланируешь :)) В итоге из пяти купленных книг лишь две значились в реестре, три остальные же – чистая импровизация! Ну ничего, когда ещё выпадет шанс пройтись по «Дому книги»? Бесполезным купленное мною всё равно не будет.
    Ну вот, отоварившись по полной, утолив интеллектуальный, даже не интеллектуальный, а шопоголический голод, я отправился на остановку, сел в маршрутку и проследовал в свои покои. Естественно, прибыв туда, я не мог не зайти в комендантскую, чтобы вручить оплаченную квитанцию. В комендантской не были удовлетворены, так как, оказывается, за один день, седьмое число, я не заплатил (формально дольше недели они не могли позволить мне проживать на их территории, поэтому сначала нужно было «отмотать» недельный срок, а затем «продлиться» ещё на три дня, снова заплатив, конечно). Какая досадная оплошность с моей стороны, не правда ли? Учитывая то, что после седьмого числа я не собираюсь никуда съезжать и что всё равно мне придется оплачивать остальные дни, это просто-таки катастрофа! Об этом я и сказал коменданту (правда, в несколько иной стилевой форме :)), после чего та, все ещё по инерции продолжая кудахтать от беспокойства, в конце концов успокоилась и отпустила меня с миром. Пронесло, так сказать. Теперь можно было хоть на неделю забыть о бюрократии.
    Раз уж данная глава, как было обозначено в названии, была посвящена общению, то и закончить надо общением. Последняя на сегодня интеракция свершилась со мной прямо в лифте, по пути на двенадцатый этаж. Примерно на третьем или четвертом кабина затормозила, распахнула свои беззубые челюсти и пропустила внутрь молодого человека со скомканной грудой белья в руках. Я нажал кнопку на первый, всё равно до первого этажа было ближе, чем до двенадцатого, и мы поехали вниз. За промежуток времени, который занимает спуск на лифте, между нами успел состояться следующий диалог (парень попался весьма общительный, что в принципе для парней редкость):
     – Вы музыкант? – говорит он мне.
     – Нет, – отвечаю я.
     – В консерватории учитесь? – снова спросил он.
     – Нет, – снова проинтонировал я.
     – В гости к кому-то приехали... Актер? – не унимался собеседник.
     – Нет, – повторил я.
    Последовало долисекундное молчание, во время которого тот, должно быть, искал подходящее объяснение того, почему я всё-таки тут нахожусь. И нашёл!
     – Не террорист, нет? – выпалил он с улыбкой.
     – Нет! – услышал он всё тот же ответ, правда, теперь сдобренный смехом.
     – Как же трудно вывести вас на чистую воду! – сдался, наконец, парень, слегка разочаровавшись.
     – Бывает, – успокоил его я, по-прежнему загадочно улыбаясь.
    Двери лифта распахнулись, весельчак вышел, а я, вновь заставив лифт совершить восхождение на двенадцатый этаж, подумал про себя: «Всё-таки хорошо, что я такой непредсказуемый. И в голову ведь не пришло ему, что я – филолог :)))»
На этой-то позитивной ноте я и закончу эту главу моей истории, посвящённую разговорам разного рода. Но не пугайтесь, это далеко не конец! Завершив эту главу, я начинаю следующую, ведь впереди ещё много всего, о чём мне бы хотелось поведать и с чем поделиться. Так что не теряйте выдержки, терпения и самообладания, крепитесь, налейте себя чашку горячего ароматного кофе и продолжайте читать мои бредни, а я постараюсь вас не разочаровать в дальнейшем.

Этюд шестой
ЭРМИТАЖ

    Нет, всё-таки жизнь в общежитии консерватории - это та ещё романтика! Причём, чем дольше живешь, тем сильнее и сильнее в этом убеждаешься.
    С общежитиями культурных вузов у меня вообще очень многое в жизни связано. Первые шесть лет моей жизни были проведены в таком месте в Красноярске. И хотя я не очень помню, чтобы там был хоть какой-то намек на культуру, за исключением комнаты, в которой жили мы с родителями, которые постоянно упражнялись в музицировании либо поодиночке, либо коллективно со своими коллегами по осваиваемому виду инструмента, всё же культурный дух прямо так и витал в воздухе, чем поспособствовал моим планам на самореализацию в будущем: ведь когда-то я тоже мечтал вступить на музыкальную стезю!
    Здесь, в Питере, всё гораздо серьёзнее, чем пятнадцать лет назад да ещё и там, в Красноярске. И хотя во время моего тут пребывания в консерватории тоже каникулы и общежитие относительно пустует, периодически то тут, то там можно услышать стоические самоизнуряющие упражнения музыкантов. Где-то далеко в толще стен и потолков обычно играет фортепиано, этажом или двумя ниже часто упражняется флейтист (бедный! судя по звукам, он весьма... целеустремлённый). Очень близко к комнате, где живём мы с сестрой, иногда соизволяет взять в руки свой инструмент трубач, натужно выдавливая из него какие-то порывы. Видимо, это доставляет ему колоссальных усилий, так что слишком часто занятиями он себя не обременяет. В комнате за углом живёт виолончелистка, которая, наоборот, ответственно подходит к своему делу и часто играет какую-нибудь пьеску. Сестра тоже дни напролет проводит за занятиями, поэтому мне и приходится путешествовать в одиночку. Правда, её исполнение мне до сих пор не удавалось услышать более или менее продолжительное время, так как она обычно играет в репетитории («репка» на местном жаргоне), когда я совершаю очередную вылазку в центр города.
    Самое интересное, с каждым днём упражняющихся и оттачивающих своё мастерство, судя по различимым звукам, становится всё больше и больше. И вот уже сейчас я творю своё произведение под раздающиеся, словно из небытия, распевки какого то юноши, горланящего непонятно где. Сегодня утром приехала из своего города Наташина соседка Оля, скрипачка, живущая в этой же секции, но в другой комнате, и мне уже удалось услышать и её экзерсисы тоже: каникулы дома явно немного выбили её из колеи, судя по тому, как часто она сбивается и делает ошибки :)) Ничего, думаю, она обязательно вольётся в прежнее своё русло.
    И только я один здесь не владею никаким инструментом. Если, конечно, не считать клавиатуры компьютера или сенсорной клавиатуры телефона, с помощью которой, собственно, и рождается на свет моё повествование. Действительно, ведь печатной клавиатурой тоже нужно уметь пользоваться так, чтобы из под твоих пальцев выходило что-то стоящее. Человек печатающий, homo imprimens, тоже сродни музыканту, с одним лишь отличием: музыку первого из них мы не слышим в режиме онлайн, а воспроизводим её сами, взяв в руки книгу, своеобразную запись, кодеком для чтения которой является знание того или иного языка. Второй же воспринимается непосредственно, однако мелодия – тоже своеобразная книга, которую повествует музыкант, и понять её не так-то просто, чего не скажешь о книге в традиционном смысле. Она написана совершенно особым языком, выучить который нельзя, его можно только интуитивно понять, а это дано не каждому…
    О чем это я?.. Ах, да! Культура! Так вот, чтобы восполнить в себе недостаток этой самой культуры я и прохожу здесь, в Питере, процесс «окультуривания» путем похода по различным музеям и театрам. А какое же окультуривание без посещения Эрмитажа? Это совершенно немыслимо! Так вот эта глава как раз и посвящена тому, как я попал в святая святых отечественных художественных коллекций Эрмитаж.
    Как я уже говорил, надо отвести как можно больше свободного времени для посещения главного музея страны, так как говорят, что если провести по минуте у каждого экспоната, выставленного в Эрмитаже, на осмотр всей коллекции уйдет больше года. Следуя этой великой сентенции, я, естественно, решил брать быка за рога! А именно, встать пораньше, аж в девять часов утра (!!), и приехать практически к открытию, в одиннадцать часов. Тут-то уж точно у меня было достаточно времени, чтобы осмотреть всё.
    В тот момент, когда передо мной впервые предстал план Эрмитажа, а было это не непосредственно при входе в галереи, ибо кто-то сглупил и не взял с собой буклет с картой, мне показалось, что при таком-то раскладе (всего каких-то два кольца, которые представляли собой Зимний дворец и Новый Эрмитаж) я быстро с ним разделаюсь. Только потом оказалось, что сие весьма проблематично. Но не будем забегать вперёд.
    Парадная Иорданская лестница... Без комментариев. Вообще, если быть с читателем до конца честным, то описывать залы, коридоры и галереи Зимнего дворца просто бесполезно: если не увидишь своими глазами, никогда не представишь себе, о чём в действительности идет речь. Практически все помещения, в том числе и Иорданская лестница, за редким исключением, выдержаны в стиле барокко, как и сам фасад дворца. Но каждый раз, при переходе из одного зала в другой и через череду бесконечных порталов и анфилад, это какое-то другое барокко, совсем не похожее на своего собрата из предыдущего помещения. Сначала видишь белые залы с золотыми лепными узорами, затем красные с белыми колоннами или статуями-барельефами, а после – нежно-розовые или салатовые с каким-нибудь другим диковинным декором. Встречаются и просто мраморно-белые комнаты, испещрённые узорами, нишами, лесенками и каминами и всем тем, чего себе и не вообразишь, так что создается впечатление, что все стены вырезаны из колоссальной кости какого-то невиданного доисторического или мифического животного. Чудеса да и только! Даже не знаешь, чем в первую очередь любоваться: экспонатами или местом, окружением, в котором он находится. Хотя не могу сказать, что реликвии Эрмитажа уступают месту своего хранения и вместилищу по красоте и эстетической ценности. По крайней мере, большая часть из них.
    Полюбовавшись Иорданской лестницей, я всё же не стал подниматься по ней наверх, так как внизу было ещё очень много для меня привлекательного. Прежде всего, это египетский зал, как вы, возможно, уже догадались. Не слишком большая и богатая по разнообразию коллекции, эрмитажная экспозиция древнеегипетских артефактов всё-таки может похвастаться аж четырьмя большими каменными саркофагами знатных военачальников и жрецов, навершиями гробниц, относящихся, судя по пирамидальной форме,  к эпохе древнего царства, большой сидячей статуей богини Сохмет и довольно внушительными обломками стел. В целом, меня впечатлило, что у нас в России есть ещё хоть что-то стоящее из древнеегипетского культурного наследия: в Москве, например, кроме мелкоты вроде погребальных амулетов и украшений вы ничего не найдёте.
    Очень много места отведено в Эрмитаже под древнеримские статуи и вазы, очевидно, настоящие. Почему я говорю «очевидно»? Потому что, как мне кажется, в таких крупных музеях всегда лучше поисследовать экспонаты самому, чем прибегать к помощи экскурсовода. Это и намного интереснее, и полезнее, особенно для тех, у кого уже есть за спиной кое-какой багаж культурологических, антропологических и искусствоведческих знаний.
Всё тот же план Эрмитажа указал мне, что на первом этаже размещается выставка первобытного искусства, но попасть туда с первого этажа было невозможно, поэтому в течение всей моей дальнейшей прогулки по музею я держал в голове мысль: «Найти путь к выставке первобытного искусства».
    После просмотра всех античных памятников культуры мне захотелось вернуться обратно к парадной лестнице, и вот тут-то от моего первоначального скепсиса относительно величины Эрмитажа не осталось и следа, ибо... я заблудился!! :)) Вместо лестницы передо мной были коридоры с картинами и статуями Возрождения, за чем последовало искусство семнадцатого века, потом восемнадцатого, потом девятнадцатого... Так я и блуждал по галереям около часа, тщетно пытаясь запомнить, где я уже был, а где не был, что видел, а что пока нет. Наверное, это продолжалось бы ещё долго, если бы одна смотрительница, видимо, уже не раз заметившая мою персону, околачивающуюся в ее зале с отсутствующим взглядом, тонко не намекнула, что мне следует попробовать идти все время прямо, а потом направо, чтобы попасть в зал с павлином.
    Полубред всё же никак не оставлял меня: я опять куда-то шёл, шёл, в голове у меня крутилось слово «павлин», которое уже начинало напоминать скорее дятла, пытающегося пробить дыру в моем черепе, чтобы что-нибудь для себя оттуда выудить. Наконец, странствия a la «куда-глаза-глядят» завершились: передо мной стояла большая, под три метра в высоту и около полутора-двух метров в ширину, золотая клетка, в которой на сооруженном из того же золота мини-ландшафте, в окружении таких же золотых мелких зверушек восседал механический павлин со сложенными крыльями и хвостом. На самом деле это далеко не первое, что предстало моему взору в данной комнате. Сначала я увидел толпу народа с фото-, видеокамерами и мобильниками, жадно окружившую нечто плотным оцеплением. Тогда до меня дошло, что тут, наверное, помещается нечто эксклюзивное, а в голове всплыл дятел по имени «павлин». Народ требовал хлеба и зрелищ, ну ещё бы, ведь периодически механическую чудо-игрушку русских монархов заводят, и она приходит в движение. Как я понял, это происходит в определённое время. Раз уж так, надо было тоже взглянуть, что же такого будет вытворять металлическая птица и её звериное окружение. Заняв относительно удобную диспозицию, я стал ждать.
    «Часовых дел мастер» явился через несколько минут и, прикинувшись ветошью, вошёл в клетку с птицей, держа в руках несколько разных ключей. Народ оживился, стадный рефлекс отдал приказ достать фотоаппараты, дело оставалось за малым – смотреть, что будет дальше. Пока мастер проворачивал свои ключи в «панели управления» павлином и всей остальной конструкцией, постепенно начала наигрывать металлическая музыка, чем-то напоминающая дилинькание фэн-шуя. Затем начала своё вращение золотая сфера из тонких колец. Внутри неё сидела сова, которая тоже без движения не осталась: она стала крутить головой вокруг своей оси. Около двух минут зрители наблюдали эту картину, павлин же пока сидел спокойно.
    Громкое «ааах!», произнесённое хором, ознаменовало начало настоящего перформанса: медленно, но верно павлин начал поднимать и расправлять свой пластинчатый хвост. Вспышки, вспышки, повсюду вспышки, звуки щелканья затворов фотокамер, пиликания снимающих мобильников. Не упустить ни одной мелочи! Павлин, закончив с хвостом, стал вдруг тоже вращаться то в одну, то в другую сторону, якобы демонстрируя всем, как он прекрасен, а затем вновь сложил свои золотые перья и повесил голову. Все? Неет! Хотя птица уже не двигалась, были и другие признаки того, что она ещё с нами: откуда ни возьмись прозвучал её милый голос, вызвавший волну смеха среди толпы. Когда павлин прокричал в третий раз, под аккомпанемент зрительского смеха, конструкция медленно остановилась, и мастер, невозмутимо поклонившись, как после концерта, сказал: «Спасибо, это все»...
    За комнатой с павлином находится переход в парадные залы Зимнего дворца, где проходили балы, светские приемы и государственные совещания. Не буду описывать каждый зал отдельно и занимать вас этим пустым делом, потому что всё это не опишешь с точностью до миллиметра. Тут надо вспомнить моё любимое: это надо увидеть своими глазами! :))
В общем-то прошло около трех часов, когда я начал активно искать свой первобытный плацдарм, несколько раз пытавшись разобраться по карте, как именно мне туда попасть: по каким лестницам, через какие этажи и т.д. Но попыток было не две и даже не три и не четыре: всякий раз я почему-то приходил туда, где уже до этого несколько раз появлялся. Меня начинало это тихо бесить :) Представляю, что подумали бедные смотрительницы, в пятый раз видя меня и от раза к разу наблюдая изменение моего лица в сторону ярости и ожесточения.
    Но ведь и мне пришлось совсем не сладко! Прикиньте у себя в воображении, каково три с лишним часа прокурсировать пешком, поднимаясь и спускаясь и ни разу не присев. Ноги ныли, позвоночник грозил высыпаться песочком на ковровые дорожки и резной паркет, плечи болели от висевшей то на одном, то на другом по очереди сумке. А как хотелось есть!!.. В Эрмитажных кафешках сильно не подкрепишься: цены либо кусаются, либо кидаются, целя тебе прямо в глотку, чтобы самим хоть червячка заморить. А бананом, случайным жестом брошенным в сумку, сильно не перебьёшься.
    Вывод? Надо искать выход! Ну вот и новая цель в жизни. Только пока я шёл к этой цели, я успел найти заветный проход на ту самую лестницу, по которой можно было спуститься на выставку первобытных времён, а ещё чуть раньше – жилые дворцовые интерьеры времён девятнадцатого века и Малахитовый зал, а также галерею азиатской культуры, к которой я тоже не очень ровно дышу... В общем, даже не подберу наиболее емкого слова, которым можно было бы это всё назвать :) Тут опять многие мне скажут: «Нууу, сам – красота-красота, а ещё и недоволен!» Никто не говорит, что это выражение недовольства! Наоборот, такие испытания на выживание мне очень даже нравятся, и я люблю, когда день насыщен разными эмоциями, не только хорошими, но и чуточку плохими. Без ложки дёгтя в бочке мёда было бы просто неинтересно. Постоянное «питание» позитивом – тоже вредно :) Это я к тому, что сахар – белая смерть и всё такое :)))
    Таким образом, каменный век и его артефакты оказались прямо перед выходом из музея. Что ж делать, бежать или умереть, но посмотреть на наконечники копий, стрел, всякие рубила-скребки и глиняные черепки?.. Извини, конечно, палеолит и неолит, но мне было уже не до тебя: выход светил мне манящим мерцанием света, и я мотыльком полетел туда, где, по моему мнению, был его источник.
    Мораль сей басни такова: любишь кататься – люби и саночки возить. А лучше не так: не умеешь... Эээм, хотя, думаю, в интересах цензуры я предпочту остановиться на первом варианте морали. К тому же, репутация моя не пострадает, и гармония какая-никакая всё-таки будет соблюдена.

Этюд седьмой, счастливый и большой :)
«ДОКТОР ФИЛОСОФИИ»

    Удивительно, как быстро летит время: вот ещё, казалось, только вчера я летел в самолете, рассуждал на тему того, какой из трёх аэропортов, в которых мне довелось за несколько часов побывать, лучше и почему, глазел на Казанский собор, как баран на новые ворота. А теперь уже практически половина моего путешествия минула, ушла в прошлое. Ещё удивительнее то, с какой скоростью привыкаешь к новой местности. Буквально три дня, и ты уже уверенно выходишь из дома, уверенно идёшь по тротуару до остановки, уверенно садишься в маршрутку и едешь в ней до нужной остановки. Так же ходишь и по подземке, как у себя дома, да, наверное, ещё и с таким видом, будто лет десять как минимум уже им пользуешься. Еще самому недавно хотелось спросить у кого-нибудь: где, куда, как пройти? А теперь уже у тебя спрашивают то же самое! Дожились! Водители маршрутки, которые ежедневно не один десяток раз ездят по одной и той же дороге, которые знают наизусть, где и как надо повернуть, а также где лучше объехать, когда попахивает пробкой, не знают, идет ли их автобус до Исаакиевской площади... Ты знаешь, а они нет! А потом ведь ещё и спрашивают, когда человек, которому надо было до этой самой площади доехать, выходит, у какого-нибудь другого пассажира, сидящего неподалёку: это ли и есть Исаакиевская площадь? Всё это непременно доказывает, что долгое пребывание в городе, а особенно если это пребывание ограничено вполне конкретной его областью, ареалом обитания, доводит человеческое поведение в урбанистической среде и передвижение по ней до автоматизма. И мы ходим, как роботы, из дома на работу, с работы домой, а потом опять двадцать пять. Не видим ничего и никого вокруг, а ведь стоит взглянуть, увидеть, порассматривать, полюбоваться. Даже я сейчас начинаю ощущать, вот уже раз этак восемь-десять пройдя мимо Казанского до остановки, что постепенно всё сильнее принимаю его как данность, как атрибут материи Невского проспекта, как нечто само из себя ничего не представляющее, но и, одновременно с этим, без которого тоже никак нельзя: если бы собор волшебным образом исчез со своего места, это бы обязательно заметили. Представьте, если внутри меня за пять дней уже начал созревать этот микроб безразличия к окружению, и притом весьма красивому окружению, что тогда думают сами петербуржцы и думают ли они вообще, а не просто идут, как на автопилоте?... Грустно! А ведь и в Омске при таком раскладе можно найти хотя бы с десяток красивых мест, может, и не таких масштабных, но все же достойных внимания. А мы играем в роботов, не хотим уделить им чуточку своего внимания, и им от этого глубоко печально. Они ведь тоже радуются, когда мы на них любуемся и тем самым поднимаем себе настроение. А так ни мы не рады, ни они. И всё, великая депрессия...

* * *
    Напротив Кунсткамеры на противоположном берегу Невы стоят параллельно друг другу два льва, смотрящих в сторону музея. На самом деле, кажется, что ничего уже не сможет настолько впечатлить, насколько способен это сделать Эрмитаж. И поначалу, войдя в Кунсткамеру, чувствуешь на себе влияние легких флюидов скуки. Эскимосы, алеуты, разномастные индейцы, их утварь, одежда, орудия труда... Как-то не вызывает всё это особых эмоций, хотя и задерживаешься у витрин подольше, разглядываешь всё внимательнее – вдруг полыхнет какая-никакая искра интереса? Не полыхает. Дело даже не в самом музее, не подумайте, что я тут сейчас делаю Кунсткамере антирекламу, нет! Просто, видимо, в Эрмитаж нужно идти в последнюю очередь, дабы потом не ломать себе картину мира, не искать более сильных впечатлений в других местах. Впечатление ведь оно как наркотик: чем больше ешь, тем больше хочется. А если передоз – потом уже ничего не радует: к меньшим количествам «вещества» чистого впечатления, чистой эмоции уже являешься невосприимчивым.
    Секция коренных народов Северной Америки сменяется галереями японской тематики. И хотя я являюсь ярым поклонником всего японского, китайского и вообще ортодоксально-восточного, коллекция этнографических прелестей, которая собрана в Кунсткамере, как это ни странно, меня не впечатлила. Сразу вспомнился музей Востока в Москве, где рот не успевал закрываться при переводе взгляда с одного экспоната на другой после раскрытия его единожды от удивления. Там всего гораздо больше, коллекции разнообразнее, и на них хочется смотреть и смотреть. Безусловно, надо отметить, что собрание японских артефактов в Кунсткамере самое первое в России, так что повысим-ка планку музея на шкале престижа и респектабельности с учетом также и скидки за относительную старость экспонатов.
    Немного выводит из забытья и уже начинает расшевеливать африканская экспозиция. Витрины там кишат всякими разными предметами культа, тотемами, вырезанными из дерева фигурками и статуэтками, племенными музыкальными инструментами (в основном ударными и струнными), диковинными украшениями и амулетами, оружием и т.д. Видом мечей катана уже никого не удивишь, будь они хоть трижды в золоте, серебре или слоновой кости. А вот мечи, щиты, луки и доспехи народов Африки как-то в повседневной жизни не встретишь, поэтому их облик дышит новизной.
    А вот сейчас, я, кажется, понимаю, что такое расположение секций выставки очень хорошо продумано и грамотно устроено! Судите сами: сначала сквозь сон вы проходите среди племен индейцев Северной Америки и их культурных достижений, потом сон сменяется лёгкой дремотой, когда вы уже в Японии; утреннее пробуждение вы ощущаете, когда созерцаете зулусов, кенийцев и прочих африканцев. И вот к концу путешествия по жаркому континенту наступает полное пробуждение, потому что вы попадаете в то самое место, которое все обычно и подразумевают при упоминании слова «Кунсткамера», – то, что по-тамошнему носит название первых естественнонаучных коллекций, ну а в простонародье зовётся просто и емко «уродцами».
    Боже!!.. При виде этого всего достаточно хорошо отдаёшь себе отчет в том, что аппетит в тебе проснется ещё очень и очень не скоро, если вообще когда-нибудь будешь в состоянии спокойно смотреть на кусочек мяса или птицы. И было бы жестом крайнего неуважения лишить своих читателей уникальной возможности узнать о том, что же ТАМ действительно творится, и прочувствовать в собственной шкуре то, что пришлось испытать мне. Поэтому будем излагать мысль как всегда по порядку. Итак, первое, что вы увидите, войдя в этот жуткий и мерзопакостный зал, в котором ещё и свет приглушен для создания как можно более мрачной обстановки, – это табличку, иллюстрирующую запрет на фото- и видеосъемку. А как же иначе! Закон подлости гласит: если что-то действительно интересное ты хочешь в как можно более полном виде донести до кого-либо, то тебя обязательно ограничат в средствах для получения, запечатления и сохранения информации. И в этом смысле то, что вы сейчас прочтёте, ещё более ценно, так как целиком и полностью является продуктом моего тщательного восприятия и запоминания. Ну-с! Слабонервных и детей дошкольного возраста попрошу удалиться от текста подальше, и, пожалуй, можно начать.
    ... В старом готичном зале с низкими сводчатыми потолками вы можете увидеть своими собственными глазами зрелище похлеще «Франкенштейна» Мери Шелли – анатомические препараты голландского врача-хирурга Фредерика Рюйша, который был приглашён Петром Первым в Россию уже не помню зачем. Рюйш был известен своей слабостью к расчленению разного рода трупов и трупиков и приготовлению из них, так сказать, наглядных пособий для своих и не своих учеников-медиков, отделяя различные органы и органосистемы друг от друга, выкачивая из них остатки крови и заполняя сосуды и другие их полости разноцветными жидкостями, которые впоследствии затвердевали, делая конструкцию достаточно устойчивой, что служило чем-то вроде каркаса. Кроме того, надо коснуться и ещё одного аспекта данных его пристрастий: всё-таки это было время господства барокко в умах европейского человечества, и как следствие этого людям было чрезвычайно интересно всё причудливое и необычное. Не только в архитектуре, живописи и скульптуре, но и в природе и, в частности, в самом человеке. «Причудливое» же далеко не всегда значит «красивое», скорее даже наоборот – всё, что выделяется на фоне нормального, естественного. В результате мы имеем то, во что вылилась вся эта мода и этот интерес – в коллекционирование сбоев в работе матери-природы, конкретным воплощением которых являются для нас изуродованные человеческие и животные организмы.
    Петр Первый и сам был большим охотником до диковинок, поэтому, будучи в Голландии, он повстречал на своем жизненном пути персону во всех смыслах необычную. Звали его Николай Бенуа. Уж не помню, кем он работал у себя на родине, ясно только, что Петр забрал его с собой в Петербург и сделал одним из своих приближённых. В чем причина столь ярого интереса? Да всё очень просто! Николай Бенуа был великаном.
    Разные источники по-разному отражают реальный рост Бенуа: одни предполагают цифру в два метра двадцать сантиметров, другие – два метра семнадцать сантиметров, третьи настаивают на двух метрах сорока с лишним сантиметров и даже на двух с половиной метрах. Слева от входа в зал стоит скелет Николая Бенуа, натуральный и неподдельный. Действительно, немаленький был мужчина: размер ноги по современным меркам должен был быть около пятидесятого, длина ног примерно метр тридцать, очень большая голова. Особенного внимания заслуживает череп Бенуа: сильно выдающаяся вперёд мощная нижняя челюсть с подбородком, образованным двумя торпедообразными челюстными костями таким образом, что на нём образуется глубокая даже не ямочка, а целая ямина. Для такой величины черепа глазницы кажутся очень маленькими, хотя на самом деле их размер более или менее соответствует норме. Вы поразитесь ещё больше, когда увидите сердце великана, находящееся здесь же, в этом самом склепе, только в другой витрине. Как известно, сердце нормального человека соответствует величине его кулака. Представляю, какой нужно было иметь кулачище, чтобы внутри тебя билось соответствующее сердечище. Даже не знаю, с чем сравнить его. Может быть, если бы я когда-нибудь видел сердце коровы, я бы мог примерно соотнести размеры. А так, если вам это о чем-нибудь скажет, сердце Бенуа в три раза больше сердца обычного взрослого человека. Вот и представьте себе: только из одного такого «кусочка» мяса какие-нибудь папуасы смогли бы сварить для себя достаточно похлебки, чтобы накормить небольшое племя.
    Но мы оставим великана Петра Великого в покое и обратим свой взор ко всему остальному ужасу, который в этой кладовой гадостей хранится. Между прочим, Петр Первый помимо кораблестроения, градостроительства, военного дела и реформовведения увлекался ещё и медициной и любил участвовать в проведении каких-нибудь несерьезных хирургических операций. В одной из витрин вы сможете увидеть горстку зубов, удалённых лично рукой императора.
    Совсем забыл сказать, что в реальной действительности Петр имел, как полагают ныне, далеко не идеальную внешность. В Петропавловской крепости находится памятник русскому властелину, отражающий его реальные пропорции. В общем и целом, он мог бы с легкостью стать элементом собственной коллекции уродцев: маленькая голова, очень длинные худые руки и ноги, длинные тонкие пальцы на руках, маленький размер ноги, отчего ему приходилось носить ботинки с металлическими вставками в носках, дабы увеличить площадь стопы (физиологически сложно передвигаться и стоять на стопе маленького размера при очень высоком росте). Во всё том же описываемом нами зале Кунсткамеры, видимо, в качестве некой буферной зоны между обычными костями (хоть и необычного размера) и настоящими ужасами, помещены личные вещи Петра, которые отнюдь не в доказательство его «действительного» обличия, находящегося в Петропавловке: посмертная маска совсем не такая маленькая, какой должна была бы быть, да и гипсовый слепок ладони императора явно не мог быть сделан его рукой, будь памятник правдивым. Уж и не знаю, чему верить, бронзовому истукану или гипсовым слепкам, но одно ясно совершенно точно: идеология в те времена была нешуточной вещью, и внешность Петра Великого не дошла до нас в правдивом изображении.
    Но мы вернемся к склепу. Сейчас кончаются «цветочки» и начинаются «ягодки» – препараты сумасшедшего Рюйша. Психические отклонения у дяди не могли не присутствовать: о чём, если не об этом, свидетельствует тот факт, что Рюйш с такой любовью относился к своим трупикам, что, перед тем как опустить в бальзамический раствор ручку или ножку младенца (рецепт которого, кстати, до сих пор неизвестен!), он заворачивал срез в кружевную салфетку и повязывал это дело тесемкой. «Чтобы люди не сильно пугались, видя и без того неприятное зрелище», – сообщает информационный стенд в одной из витрин. Что касается самих препаратов, то сначала вы увидите разные младенческие части тела без отклонений: детские ручки, ножки, головки (коих там очень много, так как они отражают постепенное развитие человека в материнской утробе)... Уже хорошо, не правда ли? Смесь из детских органов в колбах с неведомой жидкостью умеренно сдобрена парочкой экземпляров забальзамированных животных: жабами, ящерицами, змеями. Но и это зрелище, как бы оно ни было отвратительно, всё ещё возможно перенести без физических и моральных потрясений. Желудок начинает сводить тогда, когда в колбах появляются настоящие монстры из рода homo sapiens...
    Сирена, Янус, Циклоп... Будучи ещё вне интересующего нас контекста, вы воспримите эти слова как имена мифических существ из легенд Древней Греции. Но когда я вам скажу, что все это люди с физиологическими патологиями, которые реально должны были родиться, а иногда и рождались, проживая, однако, совсем короткую жизнь, то... Я уже могу представить себе ваш шок :) (ох и приятно же немного помучить читателей саспенсом :)). Сирена – это феномен абсолютного сращения между собой нижних конечностей, не совместимое с жизнью, грубо говоря, человек-русал. Таких монстрят я насчитал около трёх – не такая уж и редкость. Побольше будет тех, у которых сравнительно небольшие изменения рук и ног: либо с укорочением, либо с отсутствием вообще одной из конечностей, либо с атавизмом (нога в виде тюленьего ласта, например). Встречались мне и младенцы с заячьей губой, но они абсолютно ничто по сравнению с янусами и циклопами, а также с эмбрионами, у которых не развился головной мозг!!.. В научной терминологии явление это зовется анацефалией. У последних голова больше похожа на голову лягушки или тритона, а у циклопов, как вы уже догадались, один глаз, причем очень часто с грыжей на лбу; янусы – двулицые эмбрионы – результат почти полного сращение близнецов. Как не упомянуть сиамских близнецов, сросшихся порой в самых непредсказуемых местах (ногами, грудными клетками, глазами или лбами и т.п.). Сохранился даже скелет двухголового ребенка с тремя руками, а в одной из чудо-колб можно увидеть и двурукого двуглава... Вот это настоящая жесть! :)) После такого зрелища многие и заснуть не смогут!
    Не буду уже о двухголовых телятах, котятах, четырехногих курах и цыплятах и прочей чертовщине. Думаю, вы и так ощутили весь колорит местечка. Какие там дальше Индонезия, Полинезия и прочие «незии», Индия и Китай? Все! Чувства и психические процессы уже просто не работают, не в состоянии. Примерно до такой кондиции довели меня «первые естественнонаучные коллекции Кунсткамеры», кондиции, близкой к коме, так что ничего из того, что было в остальных экспозициях, я, увы, вразумительно не опишу, да это и не имеет особо важного значения. Единственное, в новинку было мне увидеть миниатюрные модели деревень различных народов Индии, Индонезии, Малайзии, созданные уже в самом музее: смотрятся оригинально.
    Покинув Кунсткамеру, я долго не раздумывал, куда бы мне пойти дальше, потому что буквально через одно здание находится Зоологический музей. Для неискушенных особыми впечатлениями и изысками это место, может быть, и в самый раз, например, для детей. Взрослым же там явно будет скучно. К тому же если сравнить его с московским Дарвиновским музеем, то... В общем, питерский явно проигрывает. И по оформлению, и по качеству, может быть, только не по количеству экспонатов. Единственное, что стоит увидеть в Зоологическом, – это уникальные скелеты сибирских мамонтов разного возраста и величины. Настоящая гордость музея – два мамонтенка, которые находились во льдах в анабиозе и в результате очень хорошо сохранились. Одна из мумий выглядит почти как живая. Есть там даже своего рода аттракцион – череп мамонта, «который вы можете потрогать» (!!). Мило, не правда ли? Не в каждом месте вам дадут прикоснуться к мощам доисторического животного. Вот, пожалуй, и всё, что можно сказать о Зоологическом музее.

* * *
    Но этюд-то, скажете вы, называется совсем не «Кунсткамера», не «Уродцы» и не как-нибудь вроде «Мифология реальна!» или «Монстры среди нас!». Ничто не обрадовало меня сегодня настолько, насколько это удалось сделать замечательным актерам из театра комедии имени Акимова на Невском и спектаклю, в котором они играли и который назывался «Доктор философии».
    Не хочется мучить читателя пересказом сюжета пьесы, его я уже в подробностях и не помню, как и имен некоторых персонажей. Скажу лишь, что действие происходит в двадцатом веке в Югославии, в доме богатого дельца. А подробнее остановлюсь на характерах и на актерской игре. Больше всего меня поразил глава семейства Цвийовичей, тот самый делец и по совместительству же отец одного из главных героев – Милорада Цвийовича. Театр – искусство своеобразное, и до последнего времени в моей голове жил стереотип, что спектакли – штука неинтересная – впечатление ещё из самого детства. Однако, посмотрев недавно на экране телевизора МХАТовскую постановку романа «Господа Головлевы» Салтыкова-Щедрина, я ощутил всю несостоятельность своих детских впечатлений и стереотипов и теперь понимаю, что каждый спектакль по-своему привлекает, несёт в себе нечто такое, что обязательно должно понравиться.
    Но вернёмся к Милораду! Это и есть тот самый доктор философии, хотя нет, доктором философии он был только формально, истинным философом и получившим таковое образование был другой человек... Ну вот мы и вышли на пересказ сюжета :)) Видимо, без него никак. Так вот, Милорад – молодой человек, которому нужно в жизни совсем немногое: чтобы его оставили в покое и дали ему самому понять, каким именно он видит собственное будущее, чего отец ему делать категорически не даёт. Глава семьи, имя которого, кстати, вполне западнославянское – Живота, сам всё спланировал за сына, решив, что если на документах, официальных бумагах или где-нибудь ещё перед его именем будет стоять заветная приписка «д-р», то все двери мира будут перед ним открыты, успех и благосостояние будут так и сыпаться в его руки и карманы, и жизнь сына будет не такой тяжелой, как жизнь его отца. Как этого «д-ра» не хватало ему самому в молодости, когда приходилось голыми руками, собственными потом и кровью зарабатывать, пробиваться в люди и наживать состояние! И вот отец (да извинит меня читатель за то, что не упомнил имени героя сразу:)) решает помочь своему сыну начать взрослую жизнь, но своеобразным способом: видя, что Милорад абсолютно не заинтересован в университетском обучении вообще, не говоря уже о столь пространном поприще философа, он отправляет учиться в швейцарский университет... простого бедного парнишку Велимира, который был готов на всё ради получения заветных знаний, даже на то, чтобы пять лет жить и учиться под именем Милорада Цвийовича и впоследствии получить на его имя и диплом об окончании курса. «Бедный Велимир!» – скажете вы, – «Пал жертвой собственной доброты, доверчивости, попался в сети коварного дельца, пытающегося изловчиться и втиснуть отпрыска поудобнее в красивую жизнь…» Однако не всё так просто, как кажется: вскоре, по мере того как семейство Цвийовичей получает одно за другим письма из Швейцарии, мы узнаем, что наш бедный Велимир не такой уж ангел во плоти! В Швейцарии, вжившись в свою роль богатенького Буратино, он не только заводит знакомство с университетским профессором и зовет его в гости к Цвийовичам, как к себе домой. Фальшивый Милорад ещё и влюбляется в бедную одинокую девушку Клару, живущую с матерью, и женится на ней, естественно, под именем Милорада. Выходит, что женился Велимир, а женат Милорад. Ещё интереснее становится, когда папа Цвийович перехватывает весточку от Клары, адресованную мужу, которая сообщает, что она родила сына Пепика (которого Живота упорно называл Пипикой :)), продала свою квартиру и мебель и на вырученные деньги едет в Югославию, чтобы начать-таки свою совместную жизнь с супругом. Вот и ирония судьбы! Вокруг этого и разворачивается вся история, полная интриг, комических ходов и приколов.
    Вы только представьте себе, что пришлось пережить... неет, не Милораду, его отцу! С каждым новым известием в него, как в нервический пузырь, вливаются всё новые и новые заботы и переживания, которые нужно же как-то разрулить, направить в правильное русло, чтобы всё наконец встало на свои места. Однако события живут своей жизнью, протекают так, как им того хочется, и бедный папа уже места себе не находит от различных казусов, подстерегающих его буквально за каждым углом собственного дома. Он уже трижды и трижды раз проклял себя и своё решение провернуть эту несчастную аферу с дипломом, но теперь-то уже никуда не деться: профессор едет к ним домой из Швейцарии, Клара тоже не торопится задерживаться у себя на родине, желает видеть мужа, а тут ещё как на беду он решил проучить сына за его кутежи и нахальную трату его, отцовских, денег на девушек и рестораны, заставив в качестве благотворительного акта прочитать в доме сирот лекцию для приглашенных лиц. А ведь сам Милорад ни черта не смыслит в философии, следовательно, лекцию должен написать кто-то другой, и этот кто-то – Велимир. Он-то напишет лекцию, и не одну, стоит только попросить, но вот что с ней будет делать Милорад? Этого-то папа и не учел. Результат: вместо бурных аплодисментов в адрес лектора даже подкупленные сто человек аудитории смеялись, как будто им заплатили именно за это. Провал! Катастрофа! Весь город теперь не спускает с уст такое событие. А ведь отец задумывал колоссальное: решил женить Милорада на дочке министра путей сообщения, который вот уже скоро приступит к строительству Трансбалканской железной дороги… Представьте только размеры приданого, которое смог бы получить папаша, пойди дела благоприятным образом. А ведь и сваха уже хлопочет там, где нужно, и столько, сколько нужно. И тут появляются они. Клара и её Пипика.
    Всю первую часть спектакля Милорад не является для нас тем характером, которому мы могли бы симпатизировать или испытывать по отношению к нему какие-либо другие эмоции. И немудрено, ведь мы видим его лишь только в отношениях с родителями, то есть лишь как капризного, самонадеянного лентяя, оболтуса, ничего из себя не представляющего, грыжи на отеческом позвоночном диске и тому подобное. Во второй части всё совершенно меняется. Мы видим Милорада уже совсем другим: он встал-таки со своей постели, сменил пижаму на костюм, причесал волосы (что в совокупности уже прогресс) и теперь готов явить нам свой внутренний мир. Что же происходит вокруг? Надо это как-то осмыслить, сделать какие-то выводы, найти пути решения проблем. Но голова юного Цвийовича разрывается от противоречий: кто же он сам? Одновременно доктор наук и никакой не доктор вовсе, женатый человек, который, однако, никогда  в жизни не женился. Всё уже решили за него, даже жену выбрали вместо него, женились вместо него и даже сделали ребенка, вновь без его собственного участия! Куда ни взгляни, всюду одни сплошные субституции тебя самого, а ты вроде ни для кого ничего не значишь. Быть может, Милорад впервые задумался об этом серьезно, поэтому четкого плана дальнейших действий в его голове и быть не могло.
И тут в доме появляется Клара – катализатор развития всех событий и процессов, происходящих в этом сумасшедшем доме и в том числе в голове молодого Цвийовича. Ему достаточно лишь посмотреть на неё, беспомощную и растерянную, увидеть эти огромные чемоданы с вещами, коляску с ребенком, как выход (как сам он считал) нашёлся сам собой. «А ведь недурная у меня жена!» – шепнул про себя Милорад, подглядывая из-за декорации, играющей колонну в богатом доме. Действительно, если уж так получилось, и всё уже само собой произошло, почему бы не принять существующее так, как оно есть? Проблема лишь в том, что сама Клара своим мужем считает другого человека: для неё Милорад Цвийович – это Велимир. И как тот ни старается убедить её в том, что он настоящий Милорад, та ни в какую не верит, ожидая, когда же наконец её законный муж покажется ей на глаза и объяснит, в чём тут дело. Пока же истинный отец и муж пытается собраться с силами, чтобы предстать перед женушкой и рассказать ей суровую правду, Милорад не теряет даром времени: заботится о ребенке и успокаивает его мать. Лишь признание самого Велимира открывают Кларе глаза на истинное положение дел. Мы видим бурную сцену объяснения между супругами, в процессе которой выясняется также, что и молодая мама не так уж и чиста на совесть! Она была твердо уверена, что выходит за сына богатых родителей, что тем самым она обеспечит себе и своим потомкам, по крайней мере, ближайшим из них, более или менее стабильное материальное положение и нормальное существование. Вот и закрутилось: оба обманщики, оба предатели, оба не хотят простить друг друга.
    Там временем Живота не сидит без дела! Вместе со своим шурином он пытается найти выход из сложившейся ситуации, хотя это ох как непросто. В порыве отчаяния он уже готов было подать на мамашу и узурпатора в суд, однако сам вдруг опомнился, что узурпатором Велимира сделал не кто иной, как он сам, поэтому дойди дело до суда, сядет и Велимир, и Милорад, и папочка с ними за компанию. Нужен какой-то другой способ развести Клару с сыном, настоящим сыном. И он, а точнее его шурин, находит профессиональных подставных свидетелей, занимающихся especially бракоразводными процессами, – госпожу Сойку с её гражданским (а когда-то настоящим) мужем господином Симоном.
    Не могу не остановиться хоть немного на Сойке. Эта героиня привела меня просто в неописуемый восторг! Пожалуй, это самый колоритный и наиболее удачно сыгранный, после Животы Цвийовича, персонаж. Ну всё, всё при ней! И данные самой актрисы, внутренние и внешние, кажется, созданы для того, чтобы играть эту самую роль. Представьте пышные формы, маленький рост, эту пухлую, но миниатюрную даму, которая обладает напористым, нагловатым характером, без комплексов, с вальяжной походкой и томными жестами да ещё и с громким гнусавым голосом с благородной картавостью. Это же просто чудо, а не Сойка! :)) Хотя, конечно, в точности описать её у меня не получится. Одна моя знакомая (если она это прочтёт, я думаю, она себя узнает:))) очень похожа как на саму актрису, так и на типаж, о котором сейчас идёт речь, так что лично для меня Сойка – ещё и прецедентный персонаж, такой своеобразный интертекст из жизни.
    И как вы думаете, что же произошло в конце концов с бедным отцом Цвийовичем, когда весь этот бурлящий котел страстей, давление в котором возросло до предела, взорвался-таки, и вся правда хлынула наружу, обжигая своим кипятком всех героев, которые так или иначе касались всего этого действа? Представили себе картинку? Сваха потрясена известием о том, что, оказывается, ищет невесту для женатого жениха; свидетели, которые призваны к великой миссии по расторжению брака, ошарашены новостью, что их клиент вовсе не женат; Клара, которая и на языке-то плохо говорит, сталкивается с такой фатальной для себя ситуацией; не менее отчаявшийся Велимир, который понял, что его настоящая любовь на самом деле не такая уж и настоящая… И в самой сердцевине всеобщего взаимного конфликта, в той точке, где сходятся все острия этих атакующих друг друга клинков, находится кто? Живота собственной персоной. И только поистине гениальный актер, каковым и являлся исполнитель роли Цвийовича-старшего, смог бы сыграть состояние, в которое погружается герой, именно так, чтобы не недоиграть и не переиграть, в самую точку, в яблочко! Как же он это сделал? Пусть это останется интригой для читателей. Во-первых, я просто не смогу выразить это словами, потому что это просто не поддается вербализации, это доступно к восприятию только на непосредственно эмоциональном уровне, а во-вторых, если бы я даже смог отразить это, так сказать, в печатном виде, то нарушил бы «авторское право» актера, раскрыл бы его секрет, изюминку, вытащил бы на поверхность то начало, из которого берёт свои истоки его творческий потенциал. Могу лишь сказать «браво!» :))
    Что ещё в этом спектакле было бесподобно, так это остроумное решение режиссера-постановщика разместить на всех объектах сценического интерьера (трепещите, филологи! :))) крылатые латинские изречения. “Cognosce te ipsum”, “Scio me nullum scire” и просто сакраментальное “Quod licet Jovi non licet bovi” погрузили меня прямо-таки в эйфорию :) Надо сказать, что все они так или иначе подкрепляют смысл и идею пьесы, а иногда даже своеобразно предсказывают исход всех событий. А зная, что далеко не каждый их там заметил, а уж тем более понял, что всё это значит, то прямо-таки чувствуешь себя каким-то избранным что ли, тем, кому доступно некое таинство для посвященных.
    Вот такая получилась у меня целая театральная рецензия. Надеюсь, вам было не скучно её читать и вы не назовете меня занудным или недостаточно компетентным. Ведь я не ставил себе целью давать исчерпывающую информацию, например, о том, кто автор оригинальной пьесы, кто перевёл её на русский язык, увы, я этого не знаю. Не знаю даже имен актеров, исполнявших роли действующих лиц. Разве что кроме одного: актера, сыгравшего Милорада, зовут Александр Матвеев (ну вот, опять интертекст из жизни: не будем поминать лихом университетского преподавателя по КСЕ :))), и то известно мне это потому, что во время антракта нам с сестрой удалось найти в вестибюле театра его портрет. Что же касается занудности, то, во всяком случае, мне не было скучно сперва смотреть такой замечательный спектакль, а впоследствии и писать о нем, выражать свои охи, ахи, восторги и впечатления. По моему мнению, вам тоже могло бы это понравиться.
    Итак, учитывая зрелище, на которое мне пришлось поглядеть в первой половине этого дня, мне кажется, что «Доктор философии» – прекрасное времяпрепровождение его второй половины, лучше и быть не могло.

Этюд восьмой
ТАЙМ-АУТ

    Интересная штука, эти путешествия! Казалось бы, зачем люди отправляются в путешествие? В большинстве случаев, я имею в виду. Отдохнуть ведь, правда? А получается так, что без отдыха во время самого отдыха тоже не получается.
    Это сладкое слово «отдых»! Представляю, как с этими словами большинство студентов, а особенно тех из них, кто обучается в центральных классических вузах страны, которым приходится сначала отпахать на парах, затем дома, а кому-то ещё и на работе, а также и людей, уже профессионально состоявшихся, романтически вздыхают, томно опустив веки. Могу сказать, что для современного среднестатистического студента отдых – это прямо-таки настоящая проблема, которая преследует его от самого начала семестра до зачетной недели, а потом ещё и в период сессии до самого её завершения. Улучить момент, чтобы заняться ничегонеделанием бывает ох как трудно! И вот в связи со всем этим на меня вдруг нахлынула дума о доле… нет, не русской женщины :)) О доле русского студента и, конкретно, студента петербургского. Питер – город очень большой, и порой чтобы добраться до центра города, где в основном и расположены все главные университеты, институты и академии, уходит час с лишним, а иногда и полтора часа времени. А теперь представьте себе картину: первая пара, которая, предположим, начинается в восемь утра. Студент, живущий где-нибудь на Юго-западе, или в Купчино, или в Большеохтинском районе, встает в пять утра, чтобы успеть перекусить, собраться и дотащиться вовремя до университета. Каково? И хорошо, если этот студент – коренной петербуржец или хотя бы имеет там собственное жилье, ну или не собственное, а принадлежащее родителям – это не суть важно. А если студент – приезжий и живет не где-нибудь, а в общежитии? Ох и безрадостная же получается перспективка! Если ты студент неместный, то кроме шикарных поездок в общественном транспорте, самой учебе и подготовке к занятиям твоему режиму дня придется уместить в себя готовку, дела по хозяйству, непредвиденные, порой сильно затягивающиеся посещения гостей, походы по продуктовым магазинам и супермаркетам (надо сказать, достаточно частые походы), а также час-другой дополнительно к передвижениям в маршрутках, автобусах, метро и т.д., потому что подчас общежития главных университетов находятся на отшибе города или вообще за его чертой, где-нибудь в пригороде (так, например, общежитие СПбГУ расположено в Петродворце, больше известном в массах как Петергоф, а это, кто не знает, далеко на юго-запад по берегу Финского залива). Ну как? :) По-моему, сейчас я сломал картину мира обычного омгушного студента-филолога, который считает, что жизнь злобно посмеялась над ним, вогнав его в тот ритм жизни, которым он живет изо дня в день. А если и не поломал, то хотя бы пошатнул. Уж не знаю, как там поживают москвичи, но вот это умозаключение меня просто ввело в транс. Вот так-то, дорогие, мы с вами ещё хорошо живем!

* * *
    Такие глобальные поездки в культурные центры земного шара, как поездка в Петербург, а для меня этот вояж действительно глобален, как правило, отнимают много физических сил, в то время как нравственно и духовно мы расслабляемся, получаем удовольствие. А так как мы всё-таки не роботы, не можем на пару часов подключиться к электросети и подзарядиться на полную, без таких чисто физических передышек от духовного окультуривания просто не обойтись. И вот на шестой день моего пребывания в Северной столице было решено устроить первый тайм-аут.
    Итак, меня ожидал целый день в консерваторском общежитии. Ничего особенного, можно лишь отметить то, что это был день, весьма благоприятный для тренировки моих кулинарных способностей. Мы с сестрой решили соорудить на обед-ужин нечто довольно необычное, отличающееся от нашего повседневного рациона питания. Кстати, насчет рациона я, кажется, ещё не сказал ни слова. Вот теперь самое время. Как сказал Чехов, «краткость – сестра таланта», поэтому я смогу сейчас описать наше ежедневное меню настолько емко и лаконично, что, наверное, любой мастер слова не смог бы описать всё то, что он каждый день ест на завтрак, ужин и обед, настолько кратко и одновременно исчерпывающе. Не подумайте, питались мы отменно, даже, можно сказать, чрезмерно, и всё-таки я ограничусь одним единственным словом. Слово это – МЯСО! :))) Признаюсь, за пять дней я съел такое его количество, какое, наверное, съел за всю свою жизнь. Ну ещё бы, ведь это любимое блюдо моей сестры! Наряду с рыбой, салом и сыром с плесенью, который ей иногда достается в подарок с легкой руки внезапно уехавших соседей или знакомых :) Дабы соблюдать все правила гостя, я пытался устроить нам что-то вроде праздника жизни, добавляя периодически в холодильник плавленый сыр, молоко, фрукты, до которых я сам большой охотник, хлеб, без которого тоже жить не могу, но тщетно! От мяса мы всё равно не отказались, и оно было все эти дни основным блюдом, в том числе и на завтрак. Этому, между прочим, есть логическое объяснение: целый день нас не было дома (я исследовал новую территорию, а Наташа занималась игрой на фортепиано либо была на работе), поэтому поесть можно было только утром и вечером, следовательно, завтрак и ужин были призваны восполнить отсутствие поглощения калорий днём в обед.
    Праздничное блюдо дня, как вы, может быть, успели догадаться, всё-таки не обошлось без мяса: это было азу с пряными травами и с картошкой на гарнир, запечённое в духовке и посыпанное сыром. Чувствую, как читатель вытирает слюнки :) Получилось очень вкусно, хватило, правда, ненадолго – с нашими-то завтраками и ужинами! Это был наш совместный кулинарный труд, а через день или два я уже сам взялся за поварешку, в результате чего на свет появилось блюдо, аналогичное предыдущему, только с курицей, а еще попозже – картофель под корочкой из запеченных помидоров и сыра. Уже без мяса! :))
    Но не будем больше о еде, ведь все-таки день был посвящен отнюдь не готовке и последующему поеданию того, что в процессе нее получилось, – решив не терять времени даром, я взялся за продолжение своего повествования. Чтобы не упустить ничего важного, надо было закрепить полученные уже впечатления на «твердом» носителе, иначе впоследствии мне бы много чего пришлось снова вспоминать, и я уверен, что больше половины ценной информации бесследно бы исчезло. И правда, за время пребывания в Питере мной были описаны почти полностью первые пять дней. Больше я просто не успел. Остальное же, в том числе и эти самые строки, появляются на экране монитора уже в Омске.
    И вновь я скажу, что Петербург – это удивительный город. Только на этот раз в другом аспекте – в творческом. В нем хочется творить и созидать. Может быть, и не двадцать четыре часа в сутки, но тем не менее продолжительный период времени. В питерском воздухе так и витает вдохновение: стоит только сесть за работу, а вдохновение, как и аппетит, приходит уже в процессе, как медленно одна за одной начинают возникать интересные мысли, которые влекут за собой одна другую витой цепочкой. Ухватившись за первую из них, уже невозможно взять и прервать на самом интересном месте эту цепь; чтобы это сделать, действительно нужно приложить волевое усилие, сравнимое с тем, которое нужно сделать человеку, поедающему все на своем пути во время депрессии или волнения, чтобы, наконец, остановиться. С одной только разницей: поток возникающих одной за другой идей не хочется и не нужно останавливать, это не принесет никакого физического или морального вреда.  Наоборот, только повысит настроение и обеспечит заряд бодрости на весь оставшийся день. Не нужно останавливать этот поток сознания ещё и потому, что он сам знает, когда ему остановиться, и новые мысли будут появляться ровно столько, сколько нужно – это  совершенно объективно. Когда вдохновение решает закрыть кран, из которого бежит эта идейная струйка, ты тоже осознаешь, что именно здесь и сейчас тебе следует остановиться, поставить точку и переключиться на что-нибудь другое, освежить и проветрить голову, чтобы через какое-то время снова вернуться к своему творению, не важно, какого именно оно рода. Не могу сказать, что дома воздух, именно с этой точки зрения, идентичен питерскому воздуху: не знаю, как мой читатель, но лично я чувствую, что в Омске среди молекул О2 растворены не частички вдохновения, а коварные и вероломные элементы апатии и дремоты. Вместо чудной бодрости и вызывающей её тонкой цепочки мыслей здесь мы получим моральную и физическую слабость, за которой совершенно ничего не стоит. Чтобы взяться за работу, любую работу, будь то написание отчета, моделирование или конструирование проекта нового здания, набирания на компьютере текста или нотной партитуры, надо буквально взять себя за шкирку, поднять и усадить (или поставить) за дело, а потом ещё и постоянно быть начеку, чтобы не дать гадкой апатии вторгнуться в личное рабочее пространство. И не всегда побеждаем именно мы: некоторые сражения с дрёмой нам все равно не удается выиграть, и тогда можешь с уверенностью сказать самому себе: «Я – мясо, большой кусок мяса».
    Это был кратковременный удар в философию, а сейчас я-таки завершу мысль о том, чем закончился этот день-перекур. Сегодня мне удалось пообщаться с ещё одним представителем петербургского студенчества, который должен был слегка обеднить Наташин интерьер, забрав из комнаты навесную полку. Вы спросите, что же в ней такого особенного, в этой полке? А я отвечу: ничего, полка как полка, ну стояла она, правда, на полу, вместо того чтобы висеть на стене, ну и что. Оказалось, что она была в этой комнате гостьей: полка принадлежала подруге сестры, которая куда-то резко вышла, а именно – замуж, и, бросив учебу, переехала. Видимо, без этой полки ей было никак не обойтись; не знаю, может, она была какая-то особенная или с ней у девушки были связаны важные воспоминания из жизни, но факт есть факт, и она попросила одного общего для неё и Наташи знакомого прийти и забрать артефакт, дабы потом передать его хозяйке. Курьера пришлось принять мне, поскольку Наталья в очередной раз терроризировала музыкальный инструмент :) Было это примерно так. Звонок в дверь со звуком щебечущих пташек раздался неожиданно, застав меня, сидящего за ноутбуком и шарящего по просторам Интернета, врасплох. Входная дверь в секцию была не заперта, поэтому мне достаточно было лишь приоткрыть её для посетителя. На пороге стоял плотный приземистый молодой человек лет двадцати-двадцати пяти в водолазке a la тельняшка, с коротко подстриженными волосами и добрыми глазами.
     – Здравствуйте, – говорю я.
     – Здравствуйте, – отвечает он.
Я показываю ему жестом, чтобы он проходил в комнату, где его уже ожидает полка, а затем говорю какую-то совершенно фатическую вещь, заключавшую в себе приблизительно следующий смысл: «вот оно, в целости и сохранности, можно забирать».
     – Хорошо, – ответил он мне и, взяв полку двумя руками, попятился к выходу.
Я поспешил открыть ему обе двери, из комнаты и из секции, и пока он протискивался с конструкцией сквозь вторые из них, он успел сказать мне смущенно: «Ладно, спасибо».
     – Мне-то за что? – получил он от меня улыбку и, улыбнувшись сам, сказал «до свидания» и пошел к лифту.
    Вот что значит воспитанный человек! Побольше бы таких у нас! А то ведь остановишь маршрутку, так они, вместо того чтобы впустить тебя первым, протискиваются туда сами, да ещё и в немалом количестве. Как будто я для них останавливал, честное слово!..
Вот в общих чертах события шестого дня путешествия, не самого яркого по сравнению с остальными, но тоже по-своему значимого, в плане прагматическом уж точно. Восстановив силы, обсушив как следует ботинки, единственные, для которых мой trip был фатальным, потому что они были просто не рассчитаны под использование при прогулках по зимнему Петербургу, в котором снег идёт не переставая каждый день при плюсовой температуре воздуха, можно было продолжать совершать культурные вылазки в различные места и заведения.

Этюд девятый, эмоциональный
КАК Я ВПЕРВЫЕ ПОСЕТИЛ ОПЕРУ =)

    А знаете ли вы, что такое любовь?..

    «Вот те раз!..», «Мать моя женщина!..», «Началось!..» и еще много разных вариантов реакций читателя  на этот вопрос, заданный здесь и сейчас, можно перечислить сходу, не задумываясь.
    А ведь действительно, что такое любовь? Мне кажется, никакой, даже самый глобальный соцопрос не даст хоть сколько-нибудь стоящего ответа. А ведь слово это живёт уже настолько давно, что даже страшно себе и представить! Окунувшись мысленно во времена Древней Руси, мы можем вспомнить знаменитую православную триаду «Вера – Надежда – Любовь». Та, в свою очередь, попала на нашу землю из Византии, а Византия берет свои истоки из Древней Греции, где была даже не одна большая Любовь, а целых четыре: “eros”-влюбленность, “philia”-дружба, “storge”-нежность и самая прекрасная и одновременно самая опасная “agape” - жертвенная любовь. В современном греческом языке до сих пор существует “ela agapi”, которой и по сей день посвящают красивые песни и красивую музыку.
    Думаете, это я такой умный? Не совсем. Отдельное спасибо следует сказать доброму дядюшке «Гуглю», который в любое время готов прийти на помощь.
    Что же ещё выдал мне при запросе ответа на этот вопрос чудо-поисковик? Смотрите: «Любовь – это то, что нельзя понять головой, её нужно почувствовать сердцем». Красиво, хотя и тривиально и ничего в принципе о том, что нас интересует, не говорит. Пожалуй, обратимся-ка мы к словарям и справочникам: там-то уж всегда можно найти полезную информацию. Но ведь и таким образом мы не найдём единого непротиворечивого ответа. Например, философский словарь скажет нам нечто вроде «любовь – это космический принцип, посредством которого усмиряется и объединяется Вселенная во всем её стремящемся к распаду обилии сил и форм». Психологи наверняка скажут нам, что любовь – это «высокая степень эмоционально положительного отношения, выделяющего его объект среди других и помещающего его в центр жизненных потребностей и интересов субъекта» и ещё много чего другого с использованием не только теорий психологии личности, но и концепции горячо любимого всеми нынешними подростками дядюшки Фрейда, который, однако, тоже в свое время говорил: «Иногда сигара – это просто сигара, и ничего больше!» :)) Мы даже можем спросить химиков, что они знают о любви, а точнее, не химиков, а биохимиков. Их вердикт будет примерно следующим: «Любовь – это комплексный процесс импринтинга, основанный на взаимодействии генетических факторов, гормонального влияния и психологического опыта, приобретенного в прежние годы, в результате чего возникает система подсознательных внутренних ориентиров, указывающих на привлекающие индивида особенности потенциального партнера». Можно также добавить, что гормон, который в нашем теле вырабатывается и который на всё это дело влияет, называется фенилэтиламин и что, поедая различные сладости и в особенности шоколад, можно повысить внутри себя уровень этого гормона. Влюбиться, съев шоколадку, конечно, вряд ли можно, но, видимо, такие утверждения не беспочвенны, иначе зачем же целой науке врать?
    Между прочим, как показывает всё тот же волшебник «Гугль», сейчас увлечение биохимической теорией любви достаточно популярно даже не среди ученых, а среди молодежи, которая ну никак не может удовлетвориться тем, что сама чувствует, испытывает, постоянно выясняет и вынюхивает, и поэтому ищет всё новые и новые способы просветиться в этом вопросе. На мой взгляд, это уже слишком и попахивает каким-то маниакально-шизофреническим диагнозом, но не будем сильно вдаваться в столь мутные и, наверное, весьма скучные подробности.
    Возникает вопрос: если не знаем мы с вами, если не знают остальные, если не знают ученые и даже «Гугль» (!!), то кто знает?.. Когда-то не совсем давно, но уже и не недавно, ещё в моем недалеком детстве была передача, «Устами младенца» называлась. Там вполне себе взрослые люди соревновались друг с другом в умении угадывать то, как понимают и как пытаются вербально выразить что-то, о чем их спрашивают. Знаменитая сентенция гласит: «Устами младенца глаголет истина», так что в данном ключе интересно было бы услышать от ребенка, как он представляет себе любовь, а он её точно как-то себе представляет, я в этом уверен. К сожалению, возможности такой у нас нет, поэтому остается лишь искать ответа на вопрос в человеческом культурном наследии: художники, писатели, музыканты и другие деятели искусства всех времен не раз обращались к этой теме и создавали целые художественные трактаты о том, что же такое любовь и какой она бывает. Если мы откроем все тот же незабвенный «Гугль» и введем в строку поиска что-то типа «произведения мировой литературы, посвященные любви» (не каждый сделает это, поставив в нужном месте знак препинания, ну да ладно :)), то нашему вниманию представятся такие шедевры, как «Ромео и Джульетта» Шекспира, «Собор Парижской Богоматери» Гюго, «Гранатовый браслет» и «Олеся» Куприна, «Темные аллеи» Бунина, разумеется, «Мастер и Маргарита» Булгакова, пушкинский «Онегин», лермонтовский «Герой нашего времени», даже «Франкенштейн» Мери Шелли, «Фауст» Гёте, «Тесс из д’Эрбервиллей» Томаса Харди и «Сага о Форсайтах» Голсуорси! А еще же есть древнегреческие этюды типа «Дафниса и Хлои» Лонга, «Левкиппы и Клитофонта» Ахилла Татия, мифа об Амуре и Психее, помещённом в апулеевском «Золотом осле»; есть стихотворения немецких романтиков, Джона Китса, произведения Джейн Остин, а как я мог забыть «Грозовой перевал» и «Джейн Эйр» сестричек Бронте, хотя, конечно, в «Перевале» речь идёт далеко не о любви, но и это многие считают самой что ни на есть любовью! Любви посвящены два кирпича «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл, «Пигмалион» Бернарда Шоу, «Алые паруса» Александра Грина. Особый тип любви в «Дориане Грее» Уайлда, «Мадам Бовари» Флобера, есть любовь и в трилогии Толкиена «Властелин колец», а как же можно забыть культовую «Сумеречную сагу» Стефани Майер и ещё пять миллионов экземпляров новой продукции-подражания/плагиата? Кто-нибудь, остановите меня, иначе я буду перечислять ещё очень долго :)))
    Список бесконечный: люди во все времена задавали себе и окружающим этот сакраментальный вопрос: что такое любовь? И в каждом отдельном источнике мы найдем на него свой ответ. А если учесть ещё количество источников и добавить к этому количеству всё неписьменное и ненаписанное, куда войдет живопись, скульптура, и вся громада музыки, которая изучала и продолжает изучать любовь по сей день (вспомним хотя бы певицу Славу, надрывно пропевающую из недр радиоэфира фразу «Одиночество – сволочь»), представьте себе, каков был бы ответ, суммированный из нужных экстрактов. Вот поэтому никто и не берется спрашивать, спорить, доискиваться, что же там такое эта любовь, о которой все говорят буквально томами и не говорят ничего. Вот вам и гормональный процесс в организме!
Сие обширное лирическое отступление о любви было отнюдь не беспочвенным и совсем даже не бессмысленным – всё это напрямую и даже на нескольких смысловых уровнях связано с названием настоящей главы, а значит, и с новым днём моего пребывания в Питере. Как вы помните, ещё в самый первый день мы с сестрой достали мне билет на «Любовь к трем апельсинам» (link #1) в Мариинку. Что ж, тот самый день, когда один из центральных театров оперы и балета был готов меня принять и продемонстрировать мне продукты своей деятельности, наступил.

* * *
    «Любовь к трем апельсинам» – драматическая сказка-фьяба итальянского писателя восемнадцатого столетия Карло Гоцци – это любому филологу хорошо известно. Сюжет её не представляет из себя ничего оригинального и сложного. Принц страдал от хандры и печали, и ничего не могло его развеселить; двое заговорщиков решили воспользоваться этим и отнять королевство, когда принц умрёт-таки от горя. В этом им помогала злая волшебница Фата Моргана. Попытки рассмешить принца не единожды предпринимает шут Труффальдино, но исцеляет принца от его весьма загадочного недуга созерцание лысой Фата Морганы, которая нечаянно упала на праздничном карнавале и обронила с головы парик. Принц хохочет, надрывая живот, и та проклинает его, говоря, что он полюбит три апельсина и ничего с этим поделать не сможет. Действительно, вскоре неудержимая сила любви (вот оно, link #2) влечет принца к замку одной колдуньи, чья кухарка-великанша компетентна в вопросе о трех апельсинах. Им с Труффальдино, не без помощи доброго волшебника Челия, удается перехитрить кухарку и забрать три апельсина с кухни, но по пути вышеозначенные фрукты постепенно росли и доросли до неподъемных размеров. В каждом из апельсинов было по принцессе: Нинетта, Линетта и Николетта. Две из них, вылупившись из апельсиновой корки, умерли от жажды, а третью принцу удалось спасти, и они полюбили друг друга. Но все было бы совсем не по-сказочному, если бы Фата Моргана не вернулась и не свершила бы свою месть. Пока принц бегал к себе во дворец за платьем для Нинетты, волшебница превратила дитя померанца в крысу и выдала свою сподручную за настоящую Нинетту. Принц, следуя своим инстинктам и указаниям Челия, разоблачает и самозванку, и заговорщиков, освобождает Нинетту от чар и любовь, любовь, любовь (это уже link #3).
    Но я-то ожидал большего! Всё-таки опера – это не просто какой-нибудь там спектакль: мне казалось, что из такого материала должны были сотворить нечто, что превзошло бы все мои ожидания. Не превзошли :) Как это ни печально, но опера, по крайней мере русская, меня не вдохновила, не привлекла, не обрадовала и много ещё чего не сделала. Может быть, ум мой немного не под то заточен, может быть, я ещё морально не дорос до такого сверхинтеллектуального развлечения и времяпрепровождения, но данность она и есть данность: это выглядело немножко примитивно, а в некоторых местах даже глуповато. Посудите сами: слушая по радио или смотря по телевидению какую-нибудь известную и популярную итальянскую оперу, «Риголетто» Верди, например, вы никогда в жизни не скажете, что знаменитая песенка Герцога («La donna ; mobile / Qual piuma al vento…») воспринимается как нечто примитивное, где рифма и не чихала, приземлённое, хотя и облечённое в красивую музыку и сопровожденное прекрасным исполнением. Так вот в русской опере всё именно так. Хотелось услышать возвышенное не только в музыке, но и в самом тексте, а текст… Вряд ли можно назвать что-нибудь типа « – Любишь ты её? – Неееет. – Хахахаха!», пропетое акапелла или под гул духовых инструментов баритоном и басом, составляющей высокохудожественного произведения искусства. Это ещё ничего! Больше всего меня «обрадовал» пятнадцатиминутный плач, а затем хохотание принца, конечно, в совокупности обоих, выполненное практически по тому же самому механизму. Вот это-то уж точно достойно того, чтобы быть «оцененным по достоинству». Много было в «Любви к трем апельсинам» подобных реверансов, в частности могу припомнить ещё и длившееся также минут десять-пятнадцать призывание принцессой, сестрой главного героя, и Леандром, королевским советником, (они-то и были заговорщиками) Фата Морганы. Делалось это примерно так, и даже не примерно, а так: «Фааааата Моргаааана! Фаааата Моргаааана! Фаааата Моргаааааана!..» – и так далее и тому подобное.
    Аргументов в пользу самооправдания можно приводить и приводить далее, но только смысл их от этого никак не поменяется. Всё-таки что-то не то и не так, как должно было быть. Однако я ни в коем случае не отменяю того лозунга, который был мною дан в начальных главах, о том, что, будучи в Питере, надо обязательно посетить Мариинский театр. Наверное, не все наши оперы одинаковые, думаю, есть и те, которые намного более художественны и эстетичны.
    Несколько слов о самом театре. Если при бронировании билетов в Интернете или при покупке их непосредственно в кассе вы обратите внимание на макет самого театрального зала, вам покажется, что это сооружение просто грандиозного масштаба. Огромная сцена с оркестровой ямой, за которыми следует, где-то в низине, партер – это ещё далеко не всё. Прямо напротив сцены возвышается бельэтаж, от которого в обе стороны расходятся линии устремлённых друг за другом в высоту четырех ярусов. Последний, пятый, ярус уже представляет собой обширный, занимающий солидную площадь, балкон. На деле же всё это не столь велико, каким первоначально представляется: высота зала, конечно, немаленькая, но всё остальное сравнительно миниатюрно. Ярусы разделены на секции, в каждой из которых по восемь мест. Общее число секций на каждом ярусе – примерно 16, так что не имей театр такого архитектурного ландшафта, очень компактного, с практичным использованием пространства, туда поместилось бы очень мало публики. А так получается, что зрители буквально сидят друг у друга на головах, но при этом места всем хватает, и ничья личная пространственная зона не претерпевает вторжений со стороны других.
    У меня было восьмое место в правой стороне первого яруса, в шестой секции. Не самое удачное, если учесть, что это прямо у стены. Но были у него и свои плюсы: последний ряд находится на возвышении, и оттуда бывает всё очень хорошо видно. Но вы же понимаете, что без подвохов дело обойтись никак не может :) Во-первых, сцена в данной пьесе была не единственным местом её непосредственного исполнения: актеры могли появляться внизу, вверху, прямо под тобой и что-то там делать и одновременно петь. Так что примерно одна четверть представления ушла от моего внимания по этой причине. Во-вторых, далеко не всегда понятно, что там актеры пытаются сартикулировать – это второй канал утечки внимания при просмотре спектакля. Благо, прямо над сценой есть табло, на котором по-английски для иностранных граждан пишут, о чём вообще идет речь. Поначалу это табло меня спасало в трудные для понимания моменты, но после антракта табло почему-то оказалось занавешенным декорацией (представляю, каково было братьям-европейцам и братьям-американцам, если таковые были в зале). Вывод: примерно половина текста второго акта прошла мимо меня. В-третьих, и мы переходим уже к человеческому фактору, как известно, первые ряды всегда любят занимать дамы с обширными укладками и прическами, над чем очень любят пошутить в американских фильмах. Причем когда сидишь в партере, дом на голове у впереди сидящего волнует тебя несколько меньше, чем когда смотришь на сцену с высоты. В последнем же случае такое препятствие зрительному восприятию очень существенно. Думаю, не нужно пояснять, почему я так долго на эту тему распространяюсь ;)) Наконец, в-четвертых, на потерю поступаемой в твой мозг во время театрального представления культурной информации могут влиять ещё и рядом сидящие. Об этом стоит рассказать подробнее.
    Обратимся к одному из вечных вопросов человечества, а именно к вопросу родителей и их детей. И без меня всем давно известно, что в отношениях старшего и младшего поколений есть две крайности: ненависть друг к другу либо же чрезвычайная трепетная любовь. Обе эти крайности весьма опасны и могут привести к необратимым последствиям. С ненавистью, скажете вы, всё понятно, но что же не так с любовью (и это, можно сказать, link #4, кто еще не сбился со счета и помнит, о чём вообще речь :))? Видите ли, как ненависть, так и любовь могут сыграть с «детьми» злую шутку, неважно, какой гендерной принадлежности «детё». Порой случается так, что люди не могут по мере своего взросления осознать то, что сильная привязанность к родителю не несёт в себе ничего хорошего, и преодолеть в себе эту грань, переступить через себя, чтобы оторваться от матери или отца, чтобы осознать себя как личность в окружающем мире и заявить о себе как о самостоятельном человеке. И что же мы наблюдаем: ему, или ей, уже за тридцать, а он, или она, продолжает жить с мамой (как правило, это именно мама, а не кто-либо другой), ходить с ней по магазинам, театрам, мероприятиям, советоваться только с ней, слушать то, что она советует, и безоговорочно подчиняться указаниям. Мама, как показывает практика, сама является одинокой женщиной, поэтому тоже чрезвычайно привязана к своему ребенку, и даже если он, или она, уже далеко не ребенок, мать всегда думает иначе и во многом подстрекает и усугубляет сложившуюся ситуацию. Ну разве не печально?
    С одной из таких «сладких парочек» и довелось мне посидеть по соседству в Мариинском театре. Они даже не столько мешали мне смотреть спектакль, сколько отвлекали мое внимание на себя, заставляя мой пытливый ум наблюдать за их взаимоотношениями и психологическим климатом внутри их микрогруппы. В общем и целом, это напоминало общение молодой мамочки с пятилетней дочерью, которые впервые пришли в театр юного зрителя на детский спектакль. Та же назидательность материнских речей, та же непоседливость «девочки», короче говоря, ужас, ужас и ещё раз ужас. Надеюсь, читатель понял пафос моей краткой речи, так что больше к этому вопросу мы возвращаться не будем, а вернемся к тому, что больше половины спектакля, таким образом, мною не воспринялось, и покончим с тем, что представление мне не очень понравилось :)
    Мариинка – наверное, старейший в России театр, уж не знаю, старше или младше будет Большой. Отсюда его пышное убранство в барочном стиле с его бесконечной витиеватой золотистой лепниной (которая, кстати, деревянная, а в некоторых императорских дворцах или домах высшей знати вообще сделана из папье-маше!), с его декоративными подсвечниками, где когда-то гнездились настоящие свечи, а теперь стоят имитирующие их лампочки, с расписным плафоном и изрезанными нишами и канавками стенами, хотя для стен в театральном зале места почти не осталось. Все это зрительско-актерское пространство имеет форму гигантского цилиндра, но не обыкновенного, а такого, в основании которого лежит овал, эллипс. В одном из его фокусов находится сцена, а в другом, прямо напротив, – бельэтаж.
    Вестибюли театра оформлены в том же стиле, но без «золотой» лепнины, и это даже лучше, выглядит более элегантно. Так что стоит сходить в Мариинку уже ради того, чтобы посмотреть её внутренние интерьеры, а если ещё и попасть на отменный спектакль (не обязательно оперу – может быть, балет), то стопроцентное удовольствие гарантирую :)

* * *
    Как только все хитросплетения на сцене подошли к концу и пьеса завершилась, я поспешил покинуть сей храм искусства поскорее, думая, что, как обычно бывает в театрах, кинотеатрах, цирках и т.д., народ вывалит в вестибюль и организует столпотворение у гардероба, и мне ни за что не удастся получить свою одежду. К моему величайшему удивлению, торопиться вовсе не стоило: народ в зале был настолько в восторге от спектакля, что продолжал стоя аплодировать актёрам все то время, пока я шёл до гардероба, ждал, пока там решат свои личные проблемы и выдадут мне мои вещи, пока я одевался, а затем и спускался вниз по лестнице к выходу и, наконец, пока я не вышел из театра. Этот факт меня весьма обеспокоил и заставил всё-таки задуматься о степени своего интеллектуального развития и глубины понимания искусства. Однако «загрузка» продолжалась недолго, ибо мне нужно было решить, куда я отправлюсь дальше, ведь на дворе было часа три, не больше. Не долго пришлось мне думать: в тот самый момент я очень нуждался в хорошем проветривании мозга, которое могла устроить только длительная прогулка на свежем воздухе. И таковая состоялась, вот её примерный маршрут: сначала от Мариинского театра пешком до Сенной площади, где сразу три станции метро, затем от метро «Чернышевская» пешком до набережной Робеспьера, далее прямо вдоль Невы до Смольного и уже оттуда несколько другим путем обратно до «Чернышевской». Почему именно до Смольного? Потому что это, наверное, самый отдаленный от центра достопримечательный уголок, до которого просто так на досуге не прогуляешься: нужно выкраивать на это приличный отрезок времени. А раз делать было особо нечего, почему бы и нет, всё равно я вряд ли бы вернулся туда снова за те дни, что мне осталось провести в городе на Неве.
    Путь от «Чернышевской» до Смольного был достаточно долгим, хотя я и пытался по возможности поспеть туда как можно раньше, пока не стемнело, и в общем-то ничего из ряда вон выходящего, о чём бы стоило распространиться, по дороге я не увидел. Кроме одного. Надо сказать, что и до приезда в Питер я знал о существовании Крестов и памятника Анне Ахматовой на противоположном берегу реки прямо напротив печально известной советской тюрьмы, и мне хотелось посетить это место: как-никак знаково – почему бы не ощутить в себе эмоцию? Однако когда я только приближался к своей цели, я и подумать не мог, что за, не побоюсь этого слова, комплексом, который развернулся на этом пятачке земли и воды, стоит такой глубокий смысл.
    Кресты вполне узнаваемы с первого взгляда: они сильно выделяются на общем фоне архитектурного облика левого берега Невы, и перепутать их с чем-либо другим невозможно. Однако на той самой набережной, где я ожидал увидеть статую Ахматовой, её не оказалось. Зато моему подслеповатому взору предстало нечто, напоминающее сфинксов с Университетской набережной, только поменьше и несколько иначе выглядящих. Окончательно я осознал, что меня не посетило никакое дежа-вю уже когда приблизился достаточно близко, и силуэты двух истуканов стали четкими. Действительно, это были сфинксы, но совсем не те, что из города Фивы, – другие: страшные, заставляющие сглотнуть слюну, как это часто делали персонажи мультфильма «Том и Джерри», и пускающие легкую дрожь по спине. Две полуженщины-полульвицы, увенчанные головными уборами египетских фараонов, лежат и пристально смотрят друг другу в глаза. Их половинчатый мифический характер заключается не только в разделении на человеческую и звериную ипостась. Оба сфинкса изображены также полуживыми-полумертвыми: правая половина их тел вполне нормальна, левая же представляет собой скелет. В фигурах их, таким образом, слито все самое зловещее и одновременно вызывающее скорбь: сфинксы Древнего Египта под рукой мастера-скульптора получили женское начало, пришедшее из мифов Древней Греции, и вобрали в себя дух смерти, дополнившись обликом чудовищной богини подземного царства скальдов Хель, властительницы холодных чертогов Хельхейма, чья левая половина составлена из человеческих костей, а правая являлась телом иссиня-бледной женщины. Пьедесталы, на котором возлежали чудовища, испещрены мемориальными табличками со словами известных писателей и поэтов 20 века, писавших о судьбах репрессированных, отбывавших сроки в лагерях либо убитых ни за что: Николая Гумилева, Александра Солженицына и других. Зрелище поистине потрясающее воображение, настолько потрясающее, что за всем этим я поначалу и вовсе не заметил того, ради чего сюда пришёл. Посмотрев на сфинксов, я было хотел уже двинуться далее в поисках Ахматовой и даже ушёл на приличное расстояние, когда увидел, что через дорогу на возвышении, перед каким-то зданием, украшенным греческим портиком с колоннами, стоит она.
    Отсутствие пешеходных светофоров поблизости не смогло помешать мне в достижении назначенной цели: преодолев дорогу, пока на ней было немного машин, я вернулся обратно уже по другой стороне улицы и пришел-таки к заветному пьедесталу. Она стоит на нём, такая большая, массивная и в то же время легкая и невесомая, устремив свой взгляд вдаль, через Неву, к тому месту, у которого пережила столько страданий и горестей. На постаменте строки:

И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мной
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною, ослепшею стеной.

    Вот и представьте картинку: с вершины холма, с пьедестала, на котором стоит Анна Андреевна, её взгляд уносится сначала вниз, сквозь пространство двумя загробными стражами, а затем через ледяную, поистине  мертвую реку, на противоположном берегу которой стоит оплот горестей и несчастий многих людей. Вот где по-настоящему концептуально!..
    К слову сказать, не так уж и легко заставить вашего покорного слугу расчувствоваться: порой даже самые трогательные вещи ничуть меня не трогают, уж не знаю почему, и дело тут даже не в твердолобости, или в жестокости, или в черствости, или ещё в чём-нибудь. Но иногда внутри включается какой-то потайной механизм, отвечающий за эту самую функцию, и тогда прямо-таки ощущаешь себя homine condolente, человеком сострадающим, причем это может произойти необязательно по поводу чего-либо серьезного. Как раз это и был один из тех самых редких случаев, когда, я действительно могу сказать, что процесс пошёл :)
    Ну а путь мой на этом не завершился: до Смольного ведь ещё идти и идти. Так, спустя минут тридцать ходьбы вдоль по набережной, я, наконец, увидел нечто напоминающее верхушку Смольного собора, выглядывающую из-за крыш близлежащих зданий. Еще буквально минут десять, и я уже стоял прямо напротив капеллы цвета лазури, окруженной длинным, еще монастырских времен зданием, одновременно являющимся своеобразной стеной, украшенной на угловых сломах-изгибах резными башенками часовен. Сейчас, конечно, это никакой не монастырь, хотя когда-то им был. Теперь в стене-здании располагаются социологический, политологический факультеты и факультет международных отношений СПбГУ, а композиционный центр архитектурного ансамбля – Смольный собор – сейчас всего лишь музей.
    С правой стороны к комплексу примыкает другое памятное сооружение – Смольный институт, ныне резиденция губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко и правительственное здание. Несмотря на то, что многие люди приходят посмотреть на институт, не каждому удается найти лазейку, чтобы поближе к нему подобраться. Здание вместе с прилегающим к нему регулярным садом обнесено оградой, по периметру которой расставлены посты охраны, так что если ваша нога нечаянно ступит туда, где ее присутствие не санкционировано, то добрые дяди в формах немедленно покинут свои уютные будки и попытаются препроводить вас куда-нибудь в другое место, подальше от охраняемой территории. Конечно, странно все это, если учесть, что в здании Смольного института находится музей. Никаких предупредительных знаков, табличек, заграждений. Был, правда, один подозрительный шлагбаум, но, как показывает опыт, данное устройство не предполагает запрет для пешего его преодоления. Вряд ли приезжие, а особенно те, кто в Петербурге в первый раз, знают о том, что не везде в этом месте можно ходить, и смогут отыскать дозволенную дорогу к музею. Очень интересная политика. Хотя, конечно, дорога через сад вроде бы была вполне себе доступной для обывательского использования, и можно было спокойно подойти к главному сооружению, однако после того, как я увидел, что из будки, укромно поместившейся среди зарослей на одной из аллей, вышел дядя в форме и решительно направился в мою сторону, пока я не успел еще преодолеть незримую границу местности, которую мне посещать не следовало, мне как-то расхотелось предпринять очередную попытку :) Поэтому я ограничился тем, что посмотрел на Смольный институт издалека, со стороны главной аллеи сада, переглянулся со стоящими друг напротив друга по обеим ее сторонам бюстиками Маркса и Энгельса и оставил сие неприветливое местечко.
    Многозначительно, кстати, что фасад бывшего храма и, собственно, «лицо» всего ансамбля, включая Смольный институт, обращено к двум большим площадям, соединенным между собой короткой улочкой. Это площади Растрелли и Пролетарской диктатуры. Со всех сторон они окружены тяжеловесными, давящими на земную поверхность зданиями эпохи социализма-коммунизма, единственным украшением которых являются эмблемы, гербы, флаги, портреты Ленина и разные лозунги. Давят они в том числе и на памятники прошлого, в одиночестве стоящие напротив. Такое ощущение, советские здания были построены здесь, напротив Смольного, в назидание своим предкам и прошлому, с историей которого они связаны. Вот, дескать, знайте свое место и не рыпайтесь. А это, в свою очередь, уже антитеза двадцатого века и восемнадцатого и девятнадцатого веков, дореволюционной и послереволюционной России, что опять же не может не навести на мысль о (мое любимое слово :)) концептуальности всего и вся в Петербурге: архитектурные объекты разных времен и разных стилей, которые расположены близко друг к другу, вступают в своеобразный диалог между собой, и если этот диалог заметить и разгадать, можно многое узнать об истории, культуре и жизни города как самостоятельного живого организма, у которого есть свои уши, свои глаза, свое сердце и своя душа, а следовательно, и без пищеварительной, нервной, выделительной и других систем город тоже не обошелся. При желании можно отыскать и их…
На этом, я думаю, стоит закончить данную главу, в которую и без того поместилось уже много разрозненной информации, размышлений и заметок, сопоставлять и связывать между собой которые читатель, наверное, уже устал :) Поэтому я завершаю рассказ о восьмом дне моего пребывания в граде Петра и, с вашего позволения, перехожу к девятому.

Этюд десятый
ВОТ УЖЕ И ПОЧТИ ПЕТЕРБУРЖЕЦ!

    На днях мне приснился сон. Порой бывает так, что диву даешься, проснувшись утром и вспомнив, какое кино тебе сегодня показывали на «ночном сеансе»! А самое интересное, открывая глаза, ты всегда более чем уверен, что абсолютно точно, до мельчайших деталей помнишь свое ночное видение, но как только всерьез берешься за вспоминание, к своему глубокому сожалению понимаешь, что в памяти практически ничего не осталось. Вот такая вот интересная штука наша психика: она сидит где-то в нашей голове и знает о нас все, а мы, наоборот, знаем о ней очень мало и едва ли можем попросить ее рассказать о себе, я имею в виду нас.
    Так вот, буквально в момент написания первого предложения настоящей главы в моем мозгу еще присутствовала уверенность в том, что я отлично помню свой сон, о котором только что намеревался рассказать. Что же касается этой конкретной минуты, я, увы, не могу с точностью утверждать, что эта хитрая мысль все так же самоуверенно продолжает дразнить мое сознание и что она не посмела и не успела трусливо спрятаться куда-нибудь на задворки моего идейного хранилища. Вот такие они, сны – коварные: уж если и есть, то их сразу нет. А ведь бывает, хоть и нечасто, что приснится настоящий шедевр, и бывает очень грустно, когда он мгновенно забывается: если постараться как следует вспомнить его, то можно накопить достаточно материала на целую книгу в стиле фэнтези, не уступающей по степени проработки и детализации сказочного мира даже «Гарри Поттеру».
    Все-таки попытаюсь прямо здесь и сейчас, так сказать, в режиме онлайн, восстановить картину, которая непосредственно соотносится с предметом изображения моего рассказа.
Думаю, все наслышаны о том, что в наши дни сверхпопулярна тема конца света и жизни на Земле после его наступления. Постапокалипсису уже посвящено достаточно большое количество современной художественной литературы, но главными ценителями и любителями порассуждать по поводу данного «вечного вопроса человечества» являются, безусловно, сценаристы американской киноиндустрии и создатели компьютерных видеоигр. Каждый новый фильм и каждая новая игра на эту тему – новый взгляд в будущее, своеобразное предсказание, попытка догадаться о том, что же нас всех когда-нибудь ожидает. «Книга Илая», «Дорога», «Послезавтра», «2012», «Обитель зла», начиная с «Вырождения», с третьей части... Если обратиться к видеоиграм, то стоит упомянуть “Fallout”, “Metro”, “Left for Dead”, и тот же “Resident Evil”, являющийся прототипом одного из вышеупомянутых фильмов. Кажется, человек никогда не устанет придумывать новые версии того, что мы можем обозвать емким английским словом “afterlife”, причем, чем далее, тем эти версии более мрачные и изощренно фантасмагоричные. Видимо, весь мой эстетический опыт киномана и геймера решил дать о себе знать в ту самую заветную ночь, в результате чего я узрел во сне Питер времен постапокалипсиса :)))
    На самом деле я не знаю, почему это был именно Питер, или почему я решил, что это был именно он: никаких опознавательных знаков, которые бы могли навести меня на такое предположение (а может даже знание), я не припоминаю. Могу лишь сказать точно, что когда я проснулся, у меня не было никаких сомнений насчет того, что буквально мгновение назад и некоторое время до этого я пребывал именно в нелюдимом полуразрушенном Петербурге. Все-таки это же сон о будущем, так что весьма вероятно, что город несколько изменится ко времени наступления конца света.
    Представьте себе: ночь, мрак, длинные узкие улицы (видимо все-таки местность располагалась близко к центру города, раз улицы были неширокими), никаких вам фонаря с аптекой, вместо них – высокие дома с окнами без стекол, кое-где без крыши, кое-где с черным налетом копоти на стенах; на дорогах – нагромождения разносортных и разномастных автомобилей, слышны звуки сирен то и дело снующих по улицам пожарных и милицейских машин (хотя теперь правильнее было бы сказать «полицейских») и пиликание машинных сигнализаций. Дорожные фонари, конечно же, не работают – электричества ведь нет! Иначе какой же постапокалипсис с функционирующей электросетью? Единственный источник света – это выложенные вдоль обеих сторон дорог проблесковые маячки и разбросанные в хаотичном порядке огни костров, топливом для которых служили шины, бумага и большое количество всякого мусора.
    Судя по всему, я был одним из немногих выживших, кто остался в городе. Единственное, что я запомнил и могу сейчас воспроизвести, – это то, что сначала я куда-то бегу, сперва по дворам, затем по дорожным магистралям, а потом, наверное, я нашел ту улицу, которую искал, и замедлил шаг, явно в поисках чего-то важного. Но что это было такое, или кто, и что было дальше – этого я, к сожалению, вспомнить не могу.
    В чем заключался смысл такого эксцентричного сновидения, я не имею понятия, возможно, психологи или психоаналитики смогли бы его растолковать, проанализировать и поставить мне диагноз. Ну а раз таких я на горизонте в данный момент не наблюдаю, то будем верить, следуя общепринятому наивному принципу толкования снов, основанному на утверждении «если плачешь во сне, то наяву будешь радоваться», что ничего плохого сон не означает и собой не знаменует. Я лишь хочу обратить внимание на то, что во сне для передвижения по городу мне не понадобились ни карта, ни спутниковый навигатор, а это значит, что я как минимум очень хорошо был знаком с городом. Сновидения ведь не включают в себя ничего вам доселе неизвестного, а это уже наводит на ряд позитивных мыслей и соображений, которые при особом желании можно было бы переквалифицировать в ранг надежд :)
    К наступлению восьмого дня путешествия в моем списке культурных визитов оставалось не так много пунктов. Первым из них был городской ботанический сад (уточняю, потому что есть еще другой ботсад, который находится в личной собственности СПбГУ), а вторым – квартира Пушкина на Мойке. Оранжереи закрывались раньше, чем музей-квартира, так что было резонно сначала сходить именно туда.
    Что сказать о ботаническом саде, который, к слову сказать, располагается на улице Профессора Попова? Красиво. Да, но не до умопомрачения. Красиво и все, больше ничего добавить не получится. Начнем с того, что во время моего визита там был закрыт отдел тропиков, поэтому экскурсии проходили только в зоне субтропической флоры. Ах да, насчет экскурсий! Все это, конечно, очень странно, но должен вас предупредить, на всякий случай: если вы пришли в ботанический сад, намереваясь пройти за 20 рублей по студенческому или за 40 рублей по обычному тарифу, будьте готовы сильно удивиться и даже разочароваться, ибо возьмут с вас на порядок больше. Мой входной билет по студенческому «вытянул» на 180 рубликов. В его стоимость мне незнамо зачем включили экскурсионное обслуживание и что-то еще. Неужели я выгляжу настолько тупо и по мне не скажешь, что я смогу как-нибудь разобраться в названиях растений и отличить их друг от друга?.. Ну да ладно, хорошо, в кассе не знали, что о растениях мне известно немножко больше, чем среднестатистическому посетителю ботанического сада. Это серьезно, без самоуверенных речей в порыве возмущения :)
    Могу сказать, что экскурсия была интересной и в чем-то даже познавательной, хотя и перечислить читателю весь прейскурант представленных в оранжереях растений я не смогу: особо запоминающихся экземпляров, чем-то выделяющихся на фоне других, не было, в отличие от того же томского ботанического сада, где мне, а возможно, и некоторым читающим сейчас эти строки, тоже довелось побывать. Уж тут-то я без труда могу извлечь из закромов памяти потрясающую воображение пальму ливинстону, которая не устает расти и для которой постоянно достраивают специальный купол, чтобы обеспечить растению полноценный рост и развитие, а также цветущие и плодоносящие монстеры, на которых созревают фрукты, по вкусу напоминающие ананас. Это далеко не полный список чудес томского ботсада. К сожалению, для питерского я не смогу составить аналогичного списка.
    Закончив с осмотром доисторических гигантских папоротников, первых на земле хвойный и прочих экзотических вещей, я двинулся прямиком к ближайшей станции метро, а именно – к метро «Петроградская», неподалеку от которой находится театр «Русская Антреприза им. Андрея Миронова». Когда, доехав до Невского проспекта, я выбрался на поверхность, оказалось, что на улице уже начинало темнеть, а значит, времени было уже около пяти часов. Музей-квартира Пушкина закрывается в шесть, поэтому чтобы успеть, пришлось поторопиться.
    Уже сейчас, когда прошло достаточное количество времени с тех пор, как я побывал в месте паломничества всех филологов страны и, кстати, не только филологов, о чем я скажу чуть позже, я понимаю, что Мойка, 12 – наверное, самая не поддающаяся описанию достопримечательность Питера. Настолько не поддающаяся, что не просто не знаешь, с чего начать, но и понятия не имеешь, чем закончить! О последней квартире «солнца русской поэзии» в жизни бытует огромное количество противоречивых мнений, для которых при желании даже можно найти подходящие основания. Одни превозносят ее как исключительное наследие, оставшееся после поэта, большая часть которого была уничтожена в поистине смутные времена нашей истории, в начале 20 века. Что касается других, то многие считают все это собрание вещей, предметов быта, книг, артефактов, принадлежавших семье Александра Сергеевича и Натальи Николаевны, всего лишь бутафорией, подделкой, фейком, не имеющим никакой ценности. Скептически относятся и к интерьерам квартиры, которая, как известно, была разрушена все в том же двадцатом веке, а затем восстановлена благодаря лишь единственному оставшемуся о ней реальному свидетельству – плану, который составил В.А. Жуковский уже после смерти поэта. Были также некоторые сведения об обустройстве квартиры, запечатленные в мемуарах современников поэта, и они, конечно, тоже весьма помогли при воссоздании тогдашних интерьеров, так как Жуковский нарисовал всего лишь расположение комнат. Однако есть и такие, которые ставят под сомнение подлинность самого плана, так что сложностей, связанных с этим местом более чем предостаточно.
    Интересен и тот факт, что смотрители музея слишком трепетно относятся ко всему, что находится на Мойке, 12, даже, можно сказать, подозрительно трепетно. Никакой самодеятельности при осмотре экспозиции, лишнего шага вам ступить не дадут, пройтись по квартире вам дадут лишь в сопровождении экскурсовода, который, в свою очередь, тоже не даст вам долго глазеть по сторонам: оттараторит свой текст и уйдет дальше, продолжая свою речь, не дожидаясь отставших посетителей. «Что бы все это значило?» – хочется задать резонный вопрос. Либо там действительно собраны уникальные подлинники картин, предметов быта, документов и других вещей, на самом деле принадлежавших когда-то семье Пушкиных, и тогда такие жесткие меры предосторожности вполне оправданы (хотя, конечно, не думаю, что типичный контингент посещающих музей способен каким-либо образом посягнуть на сохранность и целостность экспонатов). Действительно, в музее-квартире работали разного рода ученые, эксперты-криминалисты, которые, проведя ряд исследований, доказали подлинность некоторых вещей, на которых остались мельчайшие следы крови поэта. Либо же это очередной фейк, самореклама, обманный маневр, мистификация. Почему бы и не создать впечатление того, что все собранное в квартире – настоящее, хотя на деле таковым и не является? Очень интересная политика, изобретательная, я бы даже сказал. И знаете, проанализировав диспозицию, почему-то приходишь к мысли, хотя и нехотя, что что-то здесь не так. Посудите сами: даже в Эрмитаже, в подлинности реликвий которого никто не сомневается, не трясутся так, как это делают на Мойке, 12. По крайней мере, никто не ограничивает тебя в том, сколько времени тебе находиться в том или ином зале или какое количество минут проводить перед одним экспонатом. Это как-то даже смешно себе представить. К тому же, Эрмитаж ежедневно посещает огромное количество иностранцев, и, казалось бы, охрана объектов должна бы быть более строгой, чем это на первый взгляд кажется (иностранцам, конечно, нужно доверять, но, как гласит пословица, «доверяй, но проверяй!»). На Мойку ходят в большинстве своем только наши соотечественники, иностранцы – большая редкость. В чем же причина? В общем и целом, если задуматься, то выглядит все это подозрительно: как-то уж сильно переигрывают работники музея. Хотя это всего лишь мое личное мнение, которое я никому не навязываю.
    Что можно увидеть в последней квартире Пушкина? Во-первых, различные документы, связанные с наймом ее Александром Сергеевичем (контракт), документы о принадлежности дома, в котором находится квартира, княгине Софье Григорьевне Волконской, приходившейся сестрой декабристу Волконскому и золовкой его жене Марии, которой Некрасов посвятил одну из частей своей поэмы «Русские женщины». Также там вы можете найти и увидеть те самые письма к Пушкину и к Наталье Николаевне, которые послужили причиной скандалу между ними и Геккеренами, а затем и к самой дуэли. Раз уж затронули тему дуэли, то нельзя не вспомнить посвященный ей фильм режиссера Натальи Бондарчук «Пушкин. Последняя дуэль», с Сергеем Безруковым и Анной Снаткиной в главных ролях. Прекрасно снятый фильм, многие из сцен которого разворачиваются именно на Мойке, 12, их снимали там. И если судить по фильму, то интерьер квартиры, такой, каким он остается и по сей день, подлинен. И тогда мы снова выйдем на уже упомянутые противоречия – мы попробуем от них абстрагироваться.
В фильме, например, запечатлен кабинет Пушкина, в котором он не только и даже не столько творил свои последние произведения, сколько решал разного рода дела, занимался бумагами и читал письма, запомнившаяся мне больше всего библиотека, в которой хранятся книги более чем на двадцати языках мира. В библиотеке ныне стоит письменный стол поэта, на котором – знаменитая бронзовая чернильница с арапчонком, которая, кстати сказать, тоже засветилась в одной из сцен кинофильма, когда Пушкин читает присланное Геккереном письмо. В библиотеке, согласно фильму, происходило объяснение Александра Сергеевича с женой по поводу правдивости или ложности слухов о том, что Наталья Николаевна изменяет ему. Ну и естественно, нельзя не вспомнить «народные» сцены фильма, когда люди собирались у ворот дома, где размещается квартира, чтобы узнать о состоянии поэта, и когда друзья Пушкина ночью тайно выносили гроб с телом, чтобы увезти его в церковь на отпевание. Фасад здания, на фоне которого разворачивались все эти события, и есть тот самый дом, Мойка, 12.
    И пусть мне не дали хорошенько рассмотреть гребень и флакончик с духами, принадлежавшие Наталье Николаевне Пушкиной, кошелек, вышитый ее руками для мужа, пусть не так много времени отвелось на то, чтобы поближе увидеть жилет поэта, опять же о подлинности которого ведется масса споров, и медальон с локоном его волос, в который помещена записка, написанная И.С. Тургеневым, и его перчатку, пара которой была брошена в могилу Пушкина Вяземским… Все равно прикосновение к прошлому всегда памятно, сколько бы оно ни длилось. Главное, что оно состоялось, а все остальное неважно: говорить об этом можно долго, и разговоры эти ни к чему не приведут. Я поместил немного своих рассуждений сюда лишь для того, чтобы ввести, так сказать, в курс дела и создать впечатление какой-никакой объективности, которой в моем рассказе очень мало :)
    Хотелось бы закончить описание музея-квартиры и, вместе с тем, главы строчками из стихотворения Пушкина, которые вы могли слышать и в фильме Натальи Бондарчук:

Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.

    Здесь и должны заканчиваться все эти пустые споры и толки по поводу того, настоящие ли оставшиеся вещи Пушкина. Если вы верите в подлинность этих замечательных строк, то, я уверен, ничто не способно вам помешать верить и в подлинность всего остального :)


Этюд одиннадцатый, барабанные палочки =)
НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИТАЛЬЯНЦЕВ В РОССИИ =)))

    Как бы ни показалось это парадоксальным, пребывая в месте, куда уже очень давно и всеми фибрами души хотелось поехать, далеко не каждый день будешь ощущать себя на седьмом небе от счастья. Впечатления мимолетны, мгновенны, неуловимы: они приходят и уходят, и очень трудно задержать их в своем эмоциональном поле надолго. А если прибавить ко всему этому усталость от продолжительных каждодневных походов по разным местам, ведь для того чтобы получить от них удовольствие, тоже нужно заплатить свою цену, истратив при этом не только и не столько деньги, сколько физические силы. Плюс не очень благоприятная для прогулок по городу погода. Поэтому неудивительно, что вместо очередной бодрящей тело и душу эмоции предвкушения чего-нибудь нового к вам в гости может зайти нудная тетушка Апатия, которую, простите, ни метлой из себя не вытуришь, ни автоматом. Сразу почему-то вспомнилась реклама про мокроту, зеленую такую, мерзкую, которая каждый раз приходит в легкие к очередной своей жертве и говорит своим ехидным голосом: «Здесь я останусь надолго!» Аналогичная ситуация, вот только нет такого препарата, который можно было бы растворить в воде, выпить – и апатия исчезла бы без следа. От желающих приобрести такой «анапатик», я думаю, не было бы отбоя.
    Планы на день, о котором пойдет речь в сей главе, были колоссальными: во-первых, отправиться в Царское Село, а во-вторых, вернуться обратно, что, знаете ли, для людей, которые делают это впервые в жизни, не является задачкой из разряда «на троечку». Я уже предвижу следующий потенциальный вопрос от читающей аудитории: «А как же сестра? Тоже в первый раз?» Отвечаю: как оказалось, живя в Питере уже больше пяти лет, Наталья не очень-то осматривала местные достопримечательности: как-то это занимало ее меньше всего. Что же касается карьеры и обучения – это да, вот что венчает иерархию ее приоритетов. И во многом ее позиция оправдана: приехать, чтобы развлечься, - это одно, и позволить себе в этом случае можно многое, ну а если речь идет не о «приехать», а о «переехать» - чувствуете  разницу? – то тут действительно необходимо в каком-то смысле побороть себя, загнать свое необузданное эго в ограничительные рамки, достаточно крепкие, и стать своеобразным аскетом. Однако, если глобально, на случай моего приезда, а если не очень глобально, то на случай появления у меня такой идеи сестра решила бросить на время все свои высокохудожественные дела, репетиции и упражнения и поддержать, так сказать, начинания. Договорились встать пораньше – в полдевятого утра, быстренько собраться и укатить, чтобы, во-первых, успеть все посмотреть, ибо график работы у культзаведений Царского Села далеко не гибкий, и во другой раз до отъезда я не успел бы уже там побывать, а во-вторых, чтобы вернуться пораньше, так как развлечений все-таки должно быть в меру, «делу время,  а потехе час», и Наталья все-таки своих упражнений не отменяла, правильно, кстати, сделала :)). Все бы хорошо, если бы не маленькое «но»: вышеупомянутая госпожа Апатия, очевидно, подстерегала нас еще со вчерашнего вечера, сидя где-то поблизости в своей засаде, планируя свои мерзкие делишки и поджидая удобного момента, чтобы вероломно подмять нас под свою власть. Нападение с ее стороны было, прямо скажем, неожиданным и поначалу ни внешне, ни внутренне никак не проявилось. Вот только спать мы легли не в одиннадцать, как планировалось, а в первом часу, и, возможно, это-то и был козырь противной матушки-лени, который сыграл потом не в нашу пользу.
    Подъем осуществился не в полдевятого, как вы уже успели догадаться, не в девять и даже не в начале десятого. Встали мы в десять... Причем, семантика слова «встали» ни в одном из значений не отражает того, каков был реальный процесс отдирания себя от подушек, одеял и прочих деталей постельного интерьера. После того, как «отдирание» худо-бедно было завершено, наши тела столкнулись с еще одной проблемой: как донести себя сначала до ванной, а потом, что в общебытовом контексте описываемого утра было вообще запредельно невыполнимой миссией, - до кухни, дабы соорудить что-нибудь на завтрак. Надеюсь, читатель помнит наше обыкновенное меню, поэтому ощутил всю неприятность ситуации и уже успел внутренне посострадать.
    Как бы то ни было, хождение по мукам, коридорам и кухням завершилось успешно. Умалчиваю лишь о том, сколько именно времени мы потратили, чтобы все это произошло. Итак, сытые, собранные, но не совсем бодрые и добрые, мы стояли в лифте, несущем нас с двенадцатого на первый этаж, когда стрелка часов медленно, но верно приближалась уже к отметке полудня. Маршрутка до города Пушкина ходит от Дома Советов, что недалеко от станции метро «Московская», так что для начала нужно было доехать до пункта отправления. Представляю физиономии тех пассажиров автобуса маршрута номер «43», которые обратили внимание на двух зомби, вскарабкивающихся по лестнице в салон и пытающихся выудить из кошельков достаточное количество бумажных и небумажных денег, чтобы оплатить проезд. До места пересадки мы доехали благополучно, следующей целью был поиск парковки маршрутных такси и выяснение, в какое из них нужно сесть, чтобы уехать в правильном направлении. Погода, как и во все предыдущие дни, весьма радовала меня и особенно мою обувь мокрым снегом и талой водой на дорогах, так что скучать во время поисков мне, по крайней мере, не пришлось. Очень, знаете ли, бодрит перепрыгивание из одной лужи в другую, когда сухого места на дороге просто нет, а идти куда-то нужно.
    Найдя, наконец, подходящую маршрутку, на табличке которой было написано волшебное слово «Пушкин», предварительно, кстати, опросив местное население по поводу того, как и на чем бы нам лучше уехать, но не получив совета, достойного следованию, мы загрузились в нее и практически впали в забытье. Апатия вступила в свои законные права и явно требовала зашторить веки и погасить свет, чтобы ей было комфортно пребывать внутри нас. Наташа, полуповернувшись ко мне, сообщила, что готова выполнить каприз Ее Величества и уснуть, а я все-таки попробовал не идти на поводу вероломной дамочки, хотя и казалось, что ничего меня в последующие несколько часов обрадовать не способно... Как хорошо, что кажимость эта была заблуждением :))
    Маршрутка уже почти собралась с силами сделать свой первый рывок навстречу Царскому Селу, как неожиданно в дверях салона показалась скромная толпа, я бы даже сказал, толпенька, иностранцев. Они улыбались во всю свою совокупность из тридцати двух зубов, живо и бодро лепетали на своем языке и по одному пролазили внутрь микроавтобуса. «Итальянцы», - мелькнуло у меня в голове: видимо, инстинктивно сработал стереотип о том, что люди с Апеннин – самая шумная нация в мире. И ведь точно, они самые! Уже когда они все были внутри и продолжали оживленно о чем-то спорить, я различил их неповторимую манеру говорения. Настроение мое, прямо как по Гришковцу, мгновенно улучшилось! :) Распустив по ветру локаторы, я начал слушать их разговоры и, хотя не знаю итальянского, пытался что-нибудь понять. Тем временем они уже расплатились за проезд, рассредоточились по местам и практически рядом со мной (нас разделял лишь проход) сел один из интуристов. На вид ему было лет за пятьдесят, однако в душе он чувствовал себя явно не более чем на тридцать. Посидев немного и попереглядывавшись с женщиной, расположившейся впереди салона, очевидно, женой, миниатюрной дамочкой со смуглой кожей и коротко подстриженными волосами, одетой в мешковатую куртку и штаны, он немного заскучал, а затем достал из рюкзака книжицу с фотографией Спаса на Крови на обложке и оранжевой полосой, на которой жирным печатным шрифтом было выведено «San Pietroburgo». Естественно, что при этом его жесте оживился и мой зрительный аппарат. Итальянец начал листать свой гид (довольно толстым и увесистым он был), пролистал примерно до половины и остановился. Краем глаза я взглянул на страницу, которая была ближе ко мне, и увидел текст, озаглавленный коротко и ясно – «Pavlovsk». Тень сомнения пробежала перед моими глазами: человек, державший путь в Царское Село, явно не стал бы читать статью, посвященную Павловску, как-то не логично. Вывод? Либо он просто открыл не ту страницу, или ему было безразлично, на какой он сейчас находится странице, или он просто обдумывал планы насчет того, куда еще стоит съездить, либо господа и госпожи иностранцы ехали не туда :)
    Посидев так с пять минут, рассматривая красочные фотографии Павловска и читая о городских достопримечательностях, итальянец внезапно осознал, что одна из его соотечественниц, сидящая где-то сзади нас с сестрой, желает пообщаться и позволил ей осуществить свое желание. Далее последовал двухминутный диалог быстрой и непонятной, но такой красивой и мелодичной речи, что, даже не будучи особенно заинтересованным в межкультурной коммуникации, невольно обратишь внимание на эту песнь без какой бы то ни было музыки. Единственное, что было мне понятно из всего их и без того небольшого разговора, - это заключительная реплика моего соседа. «Non relevanto», – пропел он своей собеседнице, и та умолкла, закончив изливать свою тираду, смысл которой был понятен лишь тому, кому она была адресована.
    И конечно, это был бы не я, если бы по данным одной только понятой реплики в моей голове не начала созревать гипотеза о том, что же все-таки обсуждали итальянцы. «Non relevanto» примерно переводится как «не имеет значения», так что, возможно, они обсуждали, где бы им лучше сойти, а может быть, они решали, куда отправятся в следующий раз или на следующий день, хотя в принципе очень много вопросов и тем для разговора может скрываться за этим «non relevantо», вплоть до того, что, где, когда и в каких количествах они будут есть и сколько денег на это потратят. Прослушав сей диалог, я немедленно отключился от окружающего мира: такой момент упускать было никак нельзя, и я немедленно принялся записывать все, что вы только что прочитали :)
    Тем временем маршрутка уже давно выехала за пределы Петербурга и летела теперь по магистрали, окруженной унылыми северными пустошами, покрытыми отчасти снегом, отчасти низкорослой пожухлой травой и кустарником. Совсем немного времени нужно было водителю (первому, кстати, РУССКОМУ водителю, попавшемуся мне в маршрутке), чтобы доехать по практически пустому шоссе до интересовавшего нас пригорода, настолько немного, что я даже не успел до конца пополнить свои записи впечатлениями от восприятия итальянцев. Пушкин – город совсем маленький: езда от его окраины до центра, а царскосельский парк находится практически в центре города, заняла не больше десяти минут. Я даже начал сомневаться, туда ли мы вообще приехали и здесь ли нам на самом деле выходить, в чем свою роль сыграли и мои предыдущие сомнения и беспокойства по поводу дальнейшей судьбы интуристов, которые могли ехать не туда, куда им было нужно. Однако когда водитель остановил микроавтобус на перекрестке, образованном двумя очень длинными улицами, итальянцы растерялись менее всех присутствовавших в данный момент в салоне: запахнувшись в свои теплые куртки-мешки и подхватив на руки сумки, рюкзаки, барсетки и прочие несессеры, они бодренько и организованно вышли и последовали вдоль одной из аллей. Нам с сестрой пришлось немного взбодриться и выскочить следом, пока это еще было возможно.
Аллея, по которой поплыла группа туристов, как раз вела туда, куда нам было нужно. Пройдя примерно половину пути, можно было заметить выступавшую из-за деревьев макушку церкви, которая является частью Екатерининского дворца, поэтому начинать любоваться можно было прямо отсюда. Этим мы и занялись, так что следить за итальянцами в России уже не было никакого смысла. Чем закончилось их приключение на чужбине для нас, увы, остается загадкой :)
    Кратко о местности. Царское Село представляет собой два огромных регулярных парка, Екатерининский и прилегающий к нему Александровский, в которых размещено помимо дворцов и Царскосельского лицея множество различных декоративных построек, беседок, речушек-канальцев, мостиков через них, а также большой искусственный пруд, по размерам сошедший бы за маленькое озерцо. Естественно, регулярный сад французского типа, который был популярен у дворян и, конечно, монархов в восемнадцатом веке, предполагал все ровное, геометрически выверенное, пропорциональное и симметричное. Главная роль в таких садах отводится искусству оформления клумб, фонтанам и шпалерам из стриженных в форме шара деревьев, так что, сами понимаете, о красоте Екатерининского парка я вам ничего сказать не смогу, ибо сада как такового в это время года там и нет (снова можно начинать излияния на тему «ах как хочется вернуться, ах как хочется ворваться» в Петербург летом). Но даже несмотря на это, мы решили размяться и обойти весь парк и подышать великолепным чистым воздухом.
    Заслуживают внимания царскосельские белки – смелые, шустрые, проворные, а также наглые и нахальные в какой-то степени. Многие люди, особенно пожилые и пенсионеры, часто гуляют по Екатерининскому парку и берут с собой пакеты с семечками и орехами на случай, если дорогу им перейдет какая-нибудь настырная белка, немедленно жаждущая, чтобы ее обильно покормили. И они кормят. Причем грызуны уже настолько привыкли к людям, что в момент приема пищи их уже ничто не волнует, не интересует и не пугает: они будут сидеть на месте и поедать с ваших рук корм до тех пор, пока он не закончится. Пока белка занята, можно спокойно сфотографировать ее крупным планом, что в обычной жизни или в каком-либо другом месте вряд ли возможно. Мы с сестрой даже поставили эксперимент, который целиком и полностью подтвердил диагноз местных рыжих проказниц. Исследование показало, что любая среднестатистическая белка в Царском Селе приходит на зов, а точнее, даже не на зов, а на вид протянутой к ней руки, подходит к вам на близкое расстояние, активно исследует содержимое вашей руки, а если таково не находит, то отплачивает вам не обещанной благодарностью, а легким укусом. Легким, потому что варежку не прокусывает, но сам акт недовольства через нее вполне ощутим. Из этого всего можно сделать вывод, что… как белку не корми – она все равно в лес смотрит! :) И чем больше мы ведемся на их милый вид, тем больше их примитивный интеллект утверждается во мнении, что им все можно, все дозволено. Вот такой вот вечный царскосельский беличий курорт.
    Прогулка по парку отняла у нас с сестрой достаточно много времени, и под конец ее, когда мы почти совершили большой круг и вернулись туда, откуда начали свой путь, к Екатерининскому дворцу, нам не то чтобы сильно – весьма хотелось ненадолго присесть. Утреннее настроение было весьма навязчивым и не преминуло вернуться, масштабы пройденного пути заставили организм немного подустать, да и к тому же люди, которые редко позволяют себе быть на свежем воздухе, лишенном инородных примесей мегаполиса, после долгой прогулки как правило начинают чувствовать легкое головокружение. Ни я, и Наташа не были исключением, так что без передышки было никак не обойтись. И волею судеб, состоялась она в весьма странном для отдыха месте – в сувенирной лавке Царского Села… Что я могу сказать? Помните ли вы мою репризу о великих и могучих сувенирах Эрмитажа, стоимость которых доходит до девяноста тысяч рублей, и вызванное данным фактом негодование? Забудьте. Ибо жалкие копейки, которые вы бы заплатили в Эрмитаже, абсолютно не идут в сравнение с поистине бешеными деньгами, которые нужно выложить за то, что продается в лавке янтарных изделий, пристроенной в укромном уголке Екатерининского дворца. Помните Гоголя? «Редкая птица долетит до середины Днепра!» - сказал великий русский классик. А я скажу: редкий русский человек дойдет до середины этого магазина и не обольется слезами, вспоминая о своих ежемесячных доходах, напряженной работе с девяти до девяти каждый божий день и открытых ртах, дислоцирующихся дома и ждущих пропитания и не только в виде пищи! Цена в пятьдесят тысяч за малюсенькую шкатулку или приличный кулон из янтаря – это, можно сказать, цены для эконом-класса по меркам данной сувенирной лавки. Нам с вами были бы по карману (и то я не совсем в этом уверен) мелкие, почти микроскопические древние насекомые, запечатленные в соответствующего размера янтарных капельках. Что же касается бизнес-класса, то магазин может предложить элите современного общества такие товары, как кубок из резного янтаря с отливкой из серебра уж не знаю за сколько тысяч, те же шкатулки и статуэтки приличного размера и, я думаю, не менее приличной стоимости, ну и конечно, вещь, без которой никак не может обойтись дом уважающего себя олигарха, может быть, начинающего, а может быть, и нет – во всяком случае, как мне кажется, в пределах уровня «intermediate», - эксклюзивный набор шахмат «Невская битва» (или «Ледовое побоище», уже не помню точно:)) из разных видов янтаря, в комплект к которым входят шахматная доска, одновременно являющаяся столом, примерно 50*50*80 сантиметров по габаритам, шахматные фигуры высотой до двадцати сантиметров, вырезанные из чистого янтаря в виде фигур русских воинов – белые – и воинов Тевтонского и Ливонского орденов – черные. Стоит такое удовольствие, если память мне не изменяет, около сотни тысяч евро… В общем, мы с Натальей решили, что смотреть на красивую жизнь – это, конечно, хорошо и в некотором смысле даже полезно, не будем долго говорить о психологических теориях визуализации и прочем. Однако ЭТО – уже явно перебор, так что, дорогие мои, если вдруг так случилось, что вы захотите почувствовать себя настолько ущербными, насколько вся ваша предыдущая жизнь не смогла вам позволить себя ощутить, - лучшее место для этого – лавка янтарных изделий в Царском Селе. Приходите, не пожалеете! За качество услуги отвечаю:))
    Ну а мы с сестрой двинулись дальше, хотя двинулись – это сказано сильно, потому что прямо напротив сувенирной лавки, через дорогу, располагалась та самая пристройка к Екатерининскому дворцу, о реальном облике которой я узнал незадолго до поездки в Питер, притом совершенно случайно. Именно в этой пристройке, отделенной от здания дворца изящной аркой, помещался когда-то знаменитый Императорский Царскосельский лицей, выпускавший в теперь уже далеком девятнадцатом веке, выражаясь современным языком, государственных деятелей-профессионалов.
    Впечатлений от лицея, как хороших, так и не совсем, не так много, как вы могли бы ожидать. Вновь-таки перед нами случай, когда действительное во мне не смогло превзойти ожидаемого. Не могу сказать, что мне там очень понравилось, - язык не повернется даже с самой сильной натяжкой. В принципе музей ничего из себя исключительного не представляет. Экспозиция открывается со второго этажа, который сплошь усыпан различными портретами, фотографиями, документами выпускников лицея и их некоторыми личными вещами: даже портфель одного из лицеистов времен, кажется, двадцатых-тридцатых годов 19 века умудрились достать и выставить в качестве экспоната. Всего в лицее было более ста выпусков, и сохранились фотографии почти всех курсов, вплоть до самого последнего: на снимке изображена встреча последних выпускников императорского учебного заведения, состоявшаяся в США; сами выше означенные выпускники, кстати сказать, были уже в числе русских эмигрантов. Кроме различных свидетельств об обучении здесь Пушкина, его друзей и товарищей вы также найдете массу сведений, например, о Салтыкове-Щедрине, как известно, тоже учившемся в Царскосельском лицее, а также о многих-многих других, о ком слышал далеко не каждый.
    С третьего этажа начинаются собственно лицейские интерьеры: комнаты с физическими и химическими приборами, лаборатория, аудитория (всего одна!), в которой проходили все занятия всех-всех обучавшихся здесь молодых людей, и парадный зал, да-да, тот самый парадный зал, в котором проходили публичные экзамены и который запечатлен художником Ильей Репиным на знаменитой его картине «Лицейский экзамен» («Александр Сергеевич Пушкин читает свою поэму перед Гавриилом Державиным на лицейском экзамене в Царском Селе 8 января 1815 года»). Не упустил шанса еще раз взглянуть на картину после того, как побывал на изображенном там месте в реальности, и вот что могу по этому поводу сказать: при всем уважении к мастерству художника, не могу не отметить, что Репин весьма преувеличил, когда переносил лицейский зал на свой холст. Если взглянуть на полотно, нам покажется, что помещение было таким большим и что в него помещается такое количество людей. На деле зал не так уж и велик: мысленно представив себе тогдашнюю обстановку и восстановив в воображении интерьер прежних времен, станет ясно, что, если, например, поставить там примерно такой же стол, как на картине, то останется гораздо меньше свободного места в зале, и Пушкину при таком раскладе пришлось бы сильно потесниться и быть более сдержанным в жестах, ибо пространство, для него отведенное, было бы на порядок меньше. Опять же количество людей, которое Репин умудрился поместить в свою картину, да еще и столь компактно поместить, тоже заняло бы собой чуть меньше ползала. Но так и быть, не будем столь критичными по отношению к художнику и его работе, сделав скидку на низкорослость людей тех времен и на их относительную миниатюрность, на то, что интерьер зала, как и всех остальных помещений лицея, не оригинальный, а отстроенный заново после разрухи, да и просто на относительность зрительного восприятия у человека. Как бы то ни было, хочется представить, что сцена, изображенная художником, когда-то давно в прошлом имела место быть на этом самом месте. Тем самым ощущается дух эпохи, если так можно выразиться.
    Поднявшись на четвертый этаж, вы окажетесь в «святая святых» лицея – в жилых помещениях. Наверное, это единственное место во всем здании, которое сохранилось в минимально доподлинном виде. Это сразу заметно, с первого взгляда: слишком уж оно дышит новизной. Хотя это не исключает того, что само обустройство интерьера было приблизительно таким же и во времена обучения Пушкина и его товарищей. Очень узкие и маленькие комнаты – это больше всего поражает. Причем, как это ни парадоксально, у Александра Сергеевича, жившего в «номере» «14», она самая узкая из всех представленных. Лицейские «кельи» располагались в два ряда одна за другой, и смежные комнаты не были отделены друг от друга сплошной стеной: наверху получалось своеобразное окно высотой примерно с метр, до самого потолка, так что, встав, например, на шкаф или комод, которые были в распоряжении каждого из лицеистов, можно было вполне получить доступ к использованию архитектурного дефекта (а может, так было запланировано) для каких-либо обоюдных целей, чем, как известно, обитатели комнат и не пренебрегали. В каждой двери делалось окно со шторками (почему-то обнесенное металлической решеткой) - видимо, для удобства воспитателей, которые всегда могли посмотреть, чем занимаются их подопечные у себя в комнатах. Единственное, чему мне почему-то не хочется верить, - это то, что все они поголовно были одинаковыми, какими они и представлены теперь, одинаковыми до неправдоподобности. Ну не хочется, и все! Даже если гарнитуры, кровати, умывальники, письменные столы и были у всех одинаковыми, не могло же это все быть расставлено идентичным образом? А если могло, то в чем же тогда шарм? В чем изюминка, которая отличает, например, комнату Пущина от комнаты какого-нибудь Горчакова или Кюхельбекера? Визуально, конечно, ни в чем :) И это-то как раз снижает всю ценность, аутентичность, уникальность и неповторимость, которые хочется ощутить, когда переступаешь порог такого места, как Царскосельский Императорский лицей.
    Так закончилась наша прогулка по этажам лицея, после чего мы решили заскочить лишь в Екатериниский дворец. Остался неисследованным еще Александровский парк, в котором, я думаю, тоже было много всяких построек, которые можно было бы посетить, но ни уставшие ноги и позвоночник, ни голодные желудки, ни помутившийся от вдыхания чистого загородного воздуха рассудок ни за что не позволили бы нам это сделать. Так что быстро пробежаться по дворцу – и домой.
    Ох уж эти русские императрицы! И откуда в них такая любовь к роскоши и всему огромному? В кого, казалось бы? Петр Первый страстью к большим жилплощадям не страдал – до сих пор стоит его малюсенький домик на месте слияния Невы и Большой Невки. Что же касается его жены, Екатерины Первой, которая родом из простых латышских крестьянок, - тут уж не скажешь, что любви к роскошным апартаментам у нее не наблюдалось, хотя она и не была генетически предрасположенной. Екатерининский, или Большой Царскосельский, дворец – это, собственно, и есть воплощение в жизнь ее тайных вожделений к большим резиденциям, видимо, навеянному открывшимся уже в монаршей среде комплексом неполноценности. Их детище, Елизавета, по всей видимости, унаследовала кроме русского государства со всем его скарбом этот неврожденный материнский ген, в силу чего перещеголяла своих предшественниц по степени увлечения богатыми одеждами, убранствами, пышными барочными интерьерами и огромными масштабами дворцов. Всех, кроме Екатерины Второй, которая, в те времена еще за пределами Москвы, соорудила себе Царицыно, которому по изяществу и великолепию не уступит, наверное, ни один из существующих в России дворцов. Но она-то хотя бы из потомственных принцесс, ей вроде как и позволительно.
    Убранство дворцового фасада сильно напоминает Зимний, отличие лишь в том, что царскосельский брат-близнец имеет голубой окрас. Стиль все тот же – барокко, барокко и еще раз барокко, отсюда огромное количество позолоченной лепнины, всевозможных украшений, статуй атлантов, поддерживающих своды здания и прочего. Надо сказать, когда мы с сестрой оказались внутри, картина сильно не поменялась. Барокко. Барокко. Всюду барокко. Настолько много барокко, что плывет в глазах и уж точно не поймешь, чем отличается, например, парадный бальный зал от какого-нибудь побочного, но все равно зала, от комнаты с картинами или от праздничной столовой. Все это, конечно, смотрится очень торжественно, пышно, роскошно, но не может при взгляде на все эти золотые завитушки, подсвечники, рюшечки и расписные плафоны не посетить одна мысль: как здесь можно было обитать? Если уж мы с Наташей устали от этого всего, перейдя буквально в третий по счету зал, представьте, каково было монархам и высокопоставленным лицам! По мне так их должно было прямо тошнить при виде всего, что хотя бы издали напоминает барокко. Есть там единственная комната, интерьер которой выполнен в стиле классицизма. «Ну вот, уже по-божески!» - заявила сестра с облегчением, когда заглянула в нее. Но даже одна единственная отличающаяся комната не дает отдышаться от пестроты и золотой приторности всего остального.
    Уникальное зрелище, которое вы сможете увидеть, только если посетите Екатерининский дворец, - это янтарная комната, тоже, к сожалению, выполненная в стиле барокко. Уточним, что весь дворец был разрушен в 20 веке и был практически отстроен и декорирован заново. Не исключение и янтарная комната. Сколько уж янтаря пошло на ее отделку, я не знаю, но кажется, что внушительное количество, несмотря на то, что янтарные пластинки, которыми выложены стены, рельефные фигуры, рамы зеркал и прочие украшения, очень тонкие, и на то, что размеры самой комнаты не так уж велики. Желтый, коричневый, красный и медового цвета янтарь покрывает все поверхности чешуйчатой мозаикой, отчего создается впечатление, что перед тобой не стены, покрытые камнем, а золотой китайский змей-дракон.
    Когда-то здесь, в Большом дворце, помещался и стеклярусный кабинет. Теперь же то, что от него осталось, находится в Эрмитаже – это всего лишь три большие прямоугольны стенки-пластины, сверкающие на солнце, которыми, по всей видимости, были отделаны стены одной из комнат дворца.
    Наконец, парадные гостиные, картинные галереи, бальные залы и столовые были позади, и мы спустились в помещения, в которых царское семейство не устраивало государственных приемов, а занималось личными или семейными делами. Вездесущее барокко отступило на второй план, и нам предстали комнаты, выполненные в более разнообразных манерах и стилях. Больше всего запомнилась гостиная, стены которой были обиты китайским шелком. Комната восстановлена после разрушения, и для реконструкции, что примечательно, использовали не просто натуральное шелковое полотно – его ткали вручную. Если учесть, что за год можно соткать всего лишь небольшой кусочек шелковой материи, представьте, сколько времени и средств заняла полная отделка.
    Прогулка по летней резиденции русских императриц подходила к концу, а мы с сестрой уже не могли адекватно воспринимать действительность. Ходить было уже просто невмоготу, и если бы кто-нибудь в то время осмелился спросить нас, понравилось ли нам во дворце, то услышал бы в ответ примерно следующую дико произнесенную реплику: «Сссеееесссть!» :))) В конце концов, мы сели. Возле мусорных контейнеров, куда выбрасывают использованные бахилы, которые обязательно нужно надеть при входе во дворец. Но даже несмотря на одиозность и противоречивость нашей диспозиции с точки зрения проходивших мимо посетителей музея, нам было хорошо: ноги наконец-то расслабились, позвоночник получил долгожданную опору, и веки уже потихоньку закрылись бы, для того чтобы обеспечить приход здорового сна, если бы не возмущение желудка, который немедленно и бесповоротно требовал еды, и еды серьезной, а не какого-нибудь там перекусона залежавшимся в сумке бананом. Вот почему мы не остались в своем тихом, идиллическом уголке надолго и, получив свою одежду в гардеробе, устремились прямиком на выход и далее, через ту самую аллею, по которой мы дошли до парка, - на остановку.
    Помните рекламу чипсов? «Голод не тетка, голод – дядька! Вот этот!!..» – и так далее :)) Так вот удивительно, какую власть над человеком имеет этот самый дядька Голод! Он не только лишает нас сил в самый ответственный момент, доставляет нам физический дискомфорт, но еще и притупляет наше сознание, что вообще катастрофа, если ты находишься вдали от дома. Поистине сродни жестокой пытке наблюдать, как кто-то ест, когда ты голоден.
    Но вернемся к рассудку. После недолгих скитаний по улицам Пушкина мы нашли наконец остановку, откуда можно было сесть на маршрутку, идущую домой, и стали судорожно вспоминать номер той, которая нас сюда привезла. И хорошо, что я записал номер маршрута в свою записную книжку! Нехорошо только, что на таблице расписания движения маршрутных такси и автобусов на остановке не было нужного нам номера… Очень странно, не правда ли? Мы с сестрой по очереди посмотрели в расписание, затем друг на друга, а затем Наташа обратилась ко мне примерно со следующей фразой: «Давай-ка, раз здесь нет этой маршрутки, посмотри, какая идет до «Московской»…» Далее последовал пятиминутный ступор, так как и такой маршрутки в расписании не оказалось. Я и говорю сестре: «Прикольно, конечно, но тут таких нет!» Еще пять минут ступора, а затем меня неожиданно посетило озарение: все-таки это расписание маршрутов города Пушкина, а метро «Московская» – в Петербурге…
    …Устроившись поудобнее в креслах «газели», мы еще долго надрывали животы по поводу собственной тупости, виновником которой были, однако, были не мы сами, а компания злодеев, которая преследовала нас сегодня целый день и мешала наслаждаться гармонией природы и архитектуры. Их имена вам уже известны: это Апатия, Усталость и их босс – мерзкий дядька Голод.

Этюд последний, совсем не публицистический :))
НЕ ГОВОРИ «ПРОЩАЙ!» - СКАЖИ «ДО СВИДАНИЯ…»

     – Ну что, какие планы на сегодня? – спросила у меня сестра, заканчивая собираться на работу. Было это в среду, через день после тех событий, о которых вы прочли в последней из глав. Так начинался одиннадцатый день моего пребывания в «Петра творенье». – Опять пойдешь прощаться?
     – Нет, – повесив нос, ответил я, – второй раз прощаться уже не буду, посижу дома. Да и чемодан надо попробовать собрать: вдруг не закроется.
     – Да ладно, с чего бы ему не закрыться? – пыталась подбодрить меня Наталья.
    На самом деле повод для опасений, что весь мой багаж может не поместиться в волшебный чемодан, с которым я сюда приехал, был, так как за эти дни размеры вещей, которые предстояло увезти с собой домой, успели порядочно увеличиться. Достаточно лишь вспомнить один из дней, когда состоялся весьма продуктивный для меня поход в «Дом Книги», закончившийся приобретением пяти немаленьких книженций. Я, кстати, не обнародовал в предыдущих главах, что именно это были за книги, поэтому, так и быть, утолю жажду тех читателей, для которых книжный вопрос, как и для меня, тоже представляет собой маленькую слабость :) Вот список моих тогдашних покупок: «Практическая стилистика современного русского языка» Ю.А. Бельчикова (ну это скорее для самообразования и подготовки ко вступлению в ряды работающего населения, а не для досужего чтения); “The Forsyte Saga”, “Tess of the d’Urbervilles”, на поиски которой мною потратилась уйма времени, “Treasure Island” (в качестве некой разрядки в перерыве между чтением последней и предпоследней) и, конечно же, “The Return of the King”, последняя часть трилогии “The Lord of the Rings”, которой как раз и не хватало в моей коллекции. Как видите, тома довольно пузатые, лишь «Остров сокровищ» несколько выделился на фоне остальных.
    Однако это далеко не полный список всех моих приобретений, осуществленных во время путешествия, ведь без сувениров родным и друзьям возвращаться домой тоже неудобно, а в каком-то смысле даже опасно :) Так что в перерывах между прогулками по городу и окультуриванием в каком-либо из музеев я забегал в разные магазины и магазинчики, чтобы поискать чего-нибудь, что пойдет на «раздаток» и на вознаграждение. С ассортиментом в Петербурге все в порядке, и остаться без подарков  мне не грозило, так что к уже упомянутому объему приобретений, который давали книги, прибавились шарф с символикой Питера, палантин и еще несколько безделушек, размер которых не сильно повлиял на уменьшение свободного пространства в чемодане и потому не нуждающихся в перечислении и учитывании.
     – Нет, уж лучше я проверю! – настоял я. – Чтобы потом не было мучительно больно и так далее :))
     – Ну смотри! – подмигнула мне сестра, находившаяся к этому времени уже на последней стадии сборов, а именно – в процессе надевания шапки. – Ладно, я пошла, приду не скоро, часов в девять. Но ты тут не скучай!..
    Обе двери, одна – из комнаты, другая – из секции, по очереди открылись, она вышла, сделала три шага до лифта, нажала кнопку вызова, дождалась его и вскоре скрылась где-то внутри стен механизированной многоэтажки. И наступила тишина. Тишина, конечно, относительная, потому что к этому времени – а на дворе было уже девятое февраля – каникулы в консерватории имени Римского-Корсакова закончились, и хотя еще далеко не все студенты соблаговолили привезти себя из своих городов, чтобы с честью и достоинством начать новый семестр (люди творческие редко бывают пунктуальны, и конкретно в этом учебном заведении это недостатком не считается), в общежитии было уже довольно людно, и все, естественно, усиленно занимались, упражнялись в игре на своих музыкальных инструментах, разучивали новые пьесы. Обстановку, когда со всех сторон слышны какие-либо звуки, причем, как ни странно, не всегда мелодичные, никак не назовешь тишиной, но все-таки я попробую. Итак, наступила тишина.
    Мне предстояло найти выход из одной очень щекотливой ситуации: надо было срочно куда-то себя деть, чем-то заняться, чтобы время не текло так занудно медленно, это раз, и, два, чтобы не думать о том, что завтра, как ни печально, мне все-таки предстоит уехать. А когда ничего не делаешь, просто лежишь себе на кровати и плюешь в потолок, очень проблематично об этом не думать. Попробовал было продолжить свои записи (в тот момент я, кажется, был еще в процессе написания главы об Эрмитаже). Но что же, надолго меня не хватило, как ни старался. Заниматься чем-либо, сидя на месте, было плохим планом действий, так что пришлось найти какое-нибудь другое дело, которое заняло бы меня по полной программе. А что же может лучше всего отвлечь от насущных проблем, чем готовка? Тут тебе и на месте не посидишь, и руками, хочешь не хочешь, а поработаешь, да еще и все время нужно думать, что там у тебя на кухне происходит, иначе про обед или ужин можно спокойно забыть. А чтобы приготовить что-нибудь сносное, никак не обойтись без похода в магазин. «Прекрасно!» – подумал я, как только мне в голову пришла такая мысль.
    И действительно, готовка вместе со всеми подготовительными и завершающими этапами, плюс поход в магазин, съела порядочный кусок этого весьма невкусного времени. Но, как это часто бывает с едой, которая в доме не по душе никому, его оставалось еще очень много, а продолжать готовить до посинения – тоже не вариант…
    «Такое ощущение, – может возникнуть у читателя мысль, - что весь рассказ благодаря этой самой главе медленно начинает превращаться в нечто вроде демотиватора: вот, на картинке-то все хорошо, а под ней (иначе – в конце) – какая-нибудь реплика, которая делает из всей этой красоты нечто абсолютно ей противоположное». Действительно, если я начну сейчас распространяться о том, что, как только мне вновь стало нечем заняться, все эти печальные мысли по поводу завтрашнего отбытия немедленно вернулись обратно и что мне очень не хотелось обо всем этом думать, но, даже несмотря на все усилия подавить в себе эти навязчивые идеи, выкинуть их прочь из головы куда-нибудь далеко-далеко, ничего не получалось, и так далее и тому подобное, то все, о чем я так долго и с таким старанием писал, станет примерно следующей четко сформулированной для читателя мыслью: «Питер – это хорошо до тех пор, пока не наступит момент, когда придется с ним попрощаться». Но я не хочу и не буду пропагандировать это заявление, потому что при желании оборотную сторону медали можно найти абсолютно во всем, и тогда уже ничего на свете не будет радовать – можно будет просто сидеть, забившись где-нибудь в углу, как «глупый пингвин» со своим «жирным телом» в утесах, и рефлексировать на тему, практически по Ренате Литвиновой, – «как страшно жить!» и «сколько в мире тупизны!». Ни в коем случае нельзя, подняв людям настроение, взять и мгновенно похоронить его за плинтусом только потому, что мимолетно изменилось твое настроения или произошел выплеск в кровь каких-нибудь гормонов, отвечающих за появление стресса и депрессии. Нельзя. Так что закончим с этим и перейдем к более светлым моментам, которые, безусловно, достойны того, чтобы их запечатлеть.
    А светлые моменты все ж таки были! Даже в этот весьма печальный день. В частности, я совсем забыл упомянуть о еще одной, самой важной из всех сделанных мною покупок, которая предназначалась не кому иному, как моей сестре. О ее существовании она, конечно, не знала: я готовил сюрприз. А сюрприз – это всегда нечто хорошо спланированное, но одновременно незамысловатое. Главное в сюрпризе не столько то, что даришь, а то, как ты это делаешь. Порой и подарок просто шикарный, но все впечатление от него теряется, если неправильно и неумело его преподнести, а иногда и подарка, как такового презента в общепризнанном смысле-то и нет вовсе, но благодаря самой идее, как лучше его продвинуть и организовать сам момент дарения, его ценность непомерно возрастает. Вот и мне предстояло подумать не только о том, что завтра я покидаю Петербург, но еще и о том, как и когда мне стоит вручить мой памятный сувенир Натали. Что же это был за сувенир, спросите вы? О, конечно, было бы глупо не видеться столько лет и не выбрать тщательно и обдуманно что-то, что как можно лучше подойдет для подарка. Естественно, это должен был быть многофункциональный сюрприз: во-первых, со смыслом, во-вторых, красивый и оригинальный с точки зрения внешнего вида (скажем, цветы или книга на сегодняшний день банальны, если речь не идет о страстном ценителе последних, коим моя сестра, увы, не является), и в-третьих, такой, чтобы не надоел, а если бы и надоел, то его можно было бы утилизовать с удовольствием. Как раз такая вещь однажды привлекла мое внимание, когда я проходил self-экскурсию по Гостиному двору…
    Давайте отсчитаем от описываемых событий двадцать четыре часа назад и перенесемся на день ранее, когда я решил выбраться в центр в последний раз, чтобы довершить все свои незаконченные дела. Собственно, дел-то было всего два: найти подарок для Наташи и… попрощаться с Северной столицей. Еще полтора года назад, когда я был в Москве, у меня установился такой обычай – при отъезде говорить «до свидания» разным зданиям, улицам, городским закоулкам, закуткам, местам и местечкам и прочим городским объектам. Именно «до свидания», но никак не «прощай», ведь «прощай» означало бы, что мы никогда больше не встретимся – зачем же расставаться навсегда? В мои планы это не входит, как раз наоборот, хочется как можно больше и как можно чаще встречаться, снова и снова. Помню, как по пути из Орехово-Зуево до самого Ярославского вокзала в день отъезда домой наша маленькая туристская компания, состоявшая всего лишь из троих человек, дружно восклицала: «До свидания, улица Бирюкова!» (наше тогдашнее место жительства в подмосковном городе), «До свидания, вокзал Орехово-Зуево!», «До свидания, Орехово-Зуево!», «До свидания, Курский вокзал!»… и так вплоть до того момента, пока не пришлось огласить окончательное и бесповоротное «До свидания, Москва!». Эта идея мне тогда чрезвычайно приглянулась, и я решил попрактиковать ее в Питере, чтобы, во-первых, было не так грустно расставаться с уже такой родной русской Венецией, а во-вторых, чтобы город запомнил меня, запомнил то, что я обращался к нему как к живому существу, благодарил его за гостеприимство, за то, что он не побрезговал раскрыть передо мной свои просторы. Так и пошел я от Казанского собора вдоль по Невскому, раздавая то направо, то налево свои «до свидания»: «До свидания, Невский проспект!», «До свидания, «Дом Книги»!», «До свидания, вечные лужи и постоянно тающий снег!»…
    Собственно, путь мой, как вы помните, лежал к «Гостиному двору», где уже заблаговременно мною был присмотрен тот самый чудо-сувенир, всем сувенирам сувенир. Вот в этом месте стоило бы приостановиться и немного задуматься, каким образом было бы лучше всего представить читателю то, что вызвало у меня столько восхищения и эмоций, как только я это «то» увидел? Ведь, с одной стороны, не хочется огорчать тех, кто к моменту прочтения уже знает, каким был мой подарок, и обо всем догадался, как только я завел разговор о презенте для сестры, а с другой, надо бы уделить побольше внимания деталям, чтобы тем, кто обо всем этом слышит впервые, было нескучно читать текст, прецедентный только для нескольких человек. Что ж, начну издалека, – это, видимо, наиболее приемлемый выход из ситуации :)
    История возделывания какао, или по-научному Theobroma cacao, где первое слово в буквальном переводе с греческого означает «пища богов», а вторая, по разным сведениям, происходит от ольмекского или от ацтекского «семечка», начинается где-то в 1100-х годах нашей эры, когда племена Центральной Америки начали искусственно выращивать древесные растения родом с берегов Амазонки, на стволах которых созревают небольшие желтые коконы с т толстой сахарной мякотью и белыми семенами-бобами внутри. Изначально индейцы не знали истинных свойств этого чудесного растения, за которые его сейчас почитают, и использовали лишь оболочку плодов какао, которая шла на приготовление ритуального алкогольного напитка. Примерно в четырнадцатом веке какао явило себя ацтекам, проживавшим на территории современной Мексики, которые стали считать плоды священными дарами бога солнца Кетцалькоатля, использовать их в качестве денежных единиц и готовить из него пряный напиток – прототип современного какао, хотя и кардинально отличавшийся от привычного нам: в рецепт его входили вода, молотый маис, соль, ваниль, острый перец и сами какао-бобы. Ацтеки настолько ценили прародителя шоколада, что готовы были всего за сто бобов продать раба или купить нечто очень ценное, а в житницах ацтекских вождей всегда хранили только какао, которым взимались налоги с простого населения. На такое хранилище в 16 веке набрели и конкистадоры, завоевавшие государство ацтеков и лишившие индейцев всех их ценностей, включая и чудесные плоды. Так какао узнали в Европе и с тех пор никак не могут от него отказаться, однако вплоть до 19 века люди употребляли его только в качестве напитка. Со свершением промышленной революции и с обузданием паровой энергии англичане получили возможность быстро, просто и в больших количествах выжимать из какао-бобов масло, уменьшая тем самым горечь прото-шоколада. Из него-то промышленник Джозеф Фрай и создал первую в истории шоколадную плитку. Пройдет еще несколько лет, и звездный час наступит для другого, теперь уже швейцарского, кондитера Даниэля Петера, который начал добавлять в какао-массу сухое молоко, получив известный нам всем молочный шоколад.
    Завершит мою обширную преамбулу мысль о том, что за каких-то полтора века, а то и меньше, человек научился творить настоящие чудеса из шоколада: были найдены способы приготовления различных сортов, видов этого лакомства, отработаны самые разные рецептуры, придумано множество изощренных форм, в которых этот самый шоколад можно выпускать и тем самым радовать покупателей… А самое удивительное, что все это нам теперь доступно: приходи в «Музей шоколада» в «Большом Гостином дворе», и убедишься в этом сам! :))
    Вот теперь, думаю, пора уже раскрыть карты. Что может быть лучше, чем подарить профессиональному музыканту, любящему свое дело, рояль?.. Из шоколада! :))) Достаточно было одного лишь взгляда на это чудо, чтобы убедиться в том, что я на верном пути, и сказать продавцу-консультанту сакраментальную фразу: «Девушка, а можно мне… рояль?» Далее последовал небольшой диалог, которым я тоже не пренебрегу и постараюсь изложить как можно более адекватно.
    Как это ни странно, девушка ничуть не удивилась, услышав от покупателя такой, мягко скажем, необычный вопрос. Она проследовала от кассы к витрине, где и стояло приглянувшееся мне шоколадное изделие, куда-то посмотрела, с чем-то сверилась, после чего сообщила мне следующее:
     – А вам какой?
    Как вы понимаете, ситуация больше ввела в ступор не продавца, а меня.
     – А они разные бывают? – ошарашено спросил я, переведя взгляд с рояля на стража шоколадной обители.
     – Конечно, – ответила «стражница», – есть еще белый вариант.
    Через несколько мгновений предо мной предстали два таких одинаковых и таких разных рояля, один – полная противоположность второму. Первый – тот самый, что стоял на витрине, из молочного шоколада, с белой клавиатурой, а второй – из белого шоколада, с коричневыми нотами на пюпитре. Дабы отразить мое состояние во время созерцания двух роялей, вспомним психологов, которые постулируют, что человеку гораздо легче совершить выбор, если вариантов не два, а хотя бы три. К сожалению, в моем случае третьего варианта не оказалось, так что меня вполне могла ожидать участь буриданова осла, если бы не вовремя сделанный волевой рывок. Итак… Барабанная дробь!.. Черный. Белый… Нет, черный… Нет, все-таки белый… Черный! Именно черный: он и выглядит лучше, и шоколада как такового в нем явно больше. Консультант, повинуясь моему решению, стала заворачивать рояль в прозрачную оберточную бумагу, и пока она это делала, в моей голове созрел новый вопрос эссенциального характера:
     – Скажите, – начал я, – смогу ли я его сохранить в комнатных условиях еще дня полтора-два?
    Ответ продавца меня более чем успокоил:
     – Да, вполне. Шоколад выдерживает температуру до тридцати градусов, так что можете даже не ставить в холодильник – прекрасно сохранится.
     – Отлично! – засиял я и покинул «Музей шоколада», расплатившись и попрощавшись с невозмутимым продавцом шоколадных фигур, который готов выслушать любой бредовый вопрос и, поняв его совершенно адекватно, выполнить практически любой каприз.
    …Так это было. Мы с роялем обрели друг друга, и теперь дело оставалось за малым: рояль должен был обрести Наташу. Сейчас же он стоял пока в своей прозрачной обертке в тумбочке, примыкавшей к моей кровати. Мне все представлялось, как на следующий день (именно на следующий, потому что… не знаю, интуиция подсказывала мне, что это надо сделать именно на следующий день) я ненавязчиво явлю сестре свой gift и как она обрадуется. Видимо, правда, что русский человек больше любит дарить подарки, чем их получать. Дарение для него представляет собой катарсис, пройдя через который он тоже становится счастлив, счастлив вместе с тем, на кого направлена его позитивная сила. Сила же, в свою очередь, никогда не уходит бесследно к объекту воздействия, нет! Здесь уместно вспомнить, как это ни странно, физику, а именно закон сохранения энергии: она никогда не появляется и не исчезает, а только превращается из одного вида в другой. Здесь точно так же: один вид эмоциональной энергии ты отдаешь, но на смену ему приходит другой вид, не менее, а то и более положительный.
    В промежутках между размышлениями об отъезде, продумываниями плана дарения сувенира и вылазками на кухню, чтобы проверить готовность обеда-ужина, запекавшегося в духовке довольно долго, скоротать время мне помог Интернет. Скорое окончание одного путешествия отнюдь не значит, что не стоит начинать мечтать о других. Этим-то я и занялся. Бедный поисковик, наверное, люто ненавидел меня, пока я заставлял его проделывать всевозможные операции с наименованиями стран, городов, знаменитых памятников архитектуры, разбросанных по всему свету и являющихся предметом туристического вожделения для многих людей на планете. Уж конечно, нехилую я задал ему работенку: и веб-страницы с информацией о нужных мне местах отобрази, и картинки с фотографиями покажи, и на карте место отметь, да еще и через спутник найди и на экран выведи. Ужас! Никогда еще «Гугль» не испытывал с моей стороны такого напряжения, как в этот раз. А вспомнил я достаточно стран и городов, где бы мне хотелось побывать. Ну и еще бы! Ведь на днях в «Доме Книги» я не преминул полистать одну чудную книгу, называвшуюся примерно «100 мест на Земле, которые нужно увидеть своими глазами». Что ж? Тут тебе и величественные индуистские и буддийские храмы Индонезии и Камбоджи, Боробудур и Ангкор, тут и буквально вынесенный в моем мозгу из самолетного журнала Дубай с его потрясающими искусственными фигурными островами, колоссальными небоскребами, самыми большими в мире океанариями и, естественно, безупречным климатом :) Попросил я свет-мой-зеркальце «Гугль» показать мне и Барбадос, и перуанские Куско и Писак, и Боливию, и руины городов майя, Чичен-Ицу и Тикаль. Безусловно, под онлайн наблюдение попал и столь любимый моему сердцу Египет: Каир, Гиза, Луксор, Карнак, Долина Царей, Абу-Симбел… Как жаль, что в свете последних событий въезд туда для россиян закрыли. Надеюсь, что в скором времени все образуется, наладится, буря успокоится, и нашему брату снова разрешат путешествовать по колыбели цивилизаций. Токио, Париж, Венеция, которая, как оказалось, так сильно напоминает центр Петербурга, если не считать немножко однообразных зданий с терракотовыми крышами в Италии, Токио и Киото, Шанхай и Гонконг, Сингапур и Куала-Лумпур… Единственное, что мне не пришло в голову запросить у поисковика, - это, пожалуй, Турцию, Австралию и США, хотя в Сиднее и Сан-Франциско мне тоже очень хотелось бы побывать. А уж каким бы был объем впечатлений от посещения всего этого, м-м-м! :)))
    В общем, давно надо было сесть за компьютер и заняться таким пересчетом туристических желаний – с этим время летит незаметно. Вот уже и готова моя картошка в духовке, вот уже она даже остыла, и снова можно направляться на кухню и подогревать все это дело, чтобы сесть за ужин. Вот уже и десятый час, вернулась с работы сестра, веселая и как всегда голодная, жаждущая мяса, сала и какого-нибудь сыра с плесенью. И хотя я встретил ее с блюдом с пониженным содержанием белков и жиров, зато с повышенным содержанием углеводов, она не расстроилась и принялась за свою порцию, достав из закромов приличный кусок сала – непременный атрибут стола в случае отсутствия мясного. Еще буквально два часа, и кончится этот самый долгий (пока еще) в моей питерской жизни день, день, чья протяженность играла совсем не в мою пользу. Все хорошо, «мы преодолели это», – вспомним ещё раз сентенциозную фразочку из «Убить Билла». Завтра я лечу домой, и это тоже хорошо… Наверное ;)

* * *
    … До свидания, улица Доблести!.. До свидания, проспект Маршала Захарова!.. До свидания, «Нетто» и «Фаворит», без которого не возможно было бы наше с сестрой совместное пропитание!.. До свидания, «Ракита», мимо которой практически каждый день приходилось проезжать в маршрутке, но куда ни разу не посчастливилось зайти! :)…
    Знаете, кажется, это будет самая большая глава в моей… в моем нечто, приближающемся к размерам довольно увесистой брошюры, если это напечатать. И я надеюсь, что объем этой главы не испортит впечатления от ее содержания, или даже не так: объем не повлияет на качество написанного, что, в свою очередь, могло бы повлиять на впечатления и интерес. Глава эта будет последней, поэтому хочется сделать ее самой запоминающейся. Не в смысле объема, нет! Второго пришествия «Войны и мира» от меня не ожидайте! :))) Я имею в виду глубокомысленность, наличие какой-то идеи, некого смысла, который я вам, конечно, прямо не открою, а попытаюсь сделать так, как всегда любили это делать наши русские писатели, - скрыть, замаскировать, зашифровать, чтобы получилась хоть какая-то загадка. А то что это: расскажи все, как было, напиши все, как есть, разжуй, в рот положи… нет! Все это, безусловно, было не лишним, я имею в виду «разжевывание». Но оно тоже, как мне кажется, было небесполезным. Ведь помните две моих главных цели, означенных еще в посвящении? Изложить как можно точно впечатления и сделать их интересными для читателя? Все предыдущие главы служили именно этим двум целям и ни на шаг от нее не отступали. И с окончанием предпоследней главы я, вместе с тем, окончил свою работу в рамках развлечения, уж не знаю, насколько это у меня получилось. С началом же этой главы, заключительной, когда практически все повествование уже завершено, и осталось подвести в конце его более или менее красивую окантовку, когда уже вся полученная в Питере сырая впечатлительно-эмоциональная информация прошла промышленную обработку – проМЫШЛенную – чувствуете внутреннюю форму? – и получила законченный, рафинированный вид, с началом этой самой главы я понял, что к двум вышеупомянутым целям очень робко и застенчиво присоседилась третья, настолько стеснительная цель, что пыталась примерно с середины работы над данными записками как-нибудь ненавязчиво дать о себе знать, как-то обратить на себя внимание, и ничего у нее не получалось, пока две ее конкурентки, шумные и амбициозные, не выдохлись и не отползли в сторонку. Однако своей цели эта крохотная мыслишка добилась, не мытьем, так катаньем, что ей тоже бы не удалось, не будь и она хоть чуточку амбициозной.
    Так вот, победившая в конце концов мысль подсказала мне, что развлечение без пользы никуда не годится. А чтобы совместить приятное с полезным, в данном случае, было бы неплохо, если бы я попробовал чему-нибудь научить читателей. И даже не научить – оставим это дело педагогам: они это любят, им это как-то да удается, с разной степенью успешности, а я не в свое дело лезть не буду. Скорее поделиться. Да, наверное, именно поделиться: своим опытом, своими переживаниями, короче говоря, рассказать о себе. Через петербургскую призму, естественно. «Ну вот, - скажете вы, - обещал загадку, а сам все раскрыл!» Ну и пусть, главное, что я не поместил это признание в самое начало, иначе вы бы точно возмутились :)
    Наверное, и не наверное, а точно, ничего нового здесь я не выдумал – по сути дела, любой автор, не важно каким видом текстов он занимается, писатель ли он, журналист или еще кто-либо, абсолютно любой пишет о себе. И это даже научно доказано :)))) Гораздо оригинальнее было бы абсолютно абстрагироваться от своего текста и получить в результате что-то вроде «Питер: инструкция по применению», а не «Питер, или Туда и обратно». Да, не ново, но интуиция подсказала мне, что надо сделать именно так и никак иначе. Почему? Никто не знает :) И не узнает :) И этот аргумент следует подкрепить, вспомнив фразу Ларисы Олеговны Бутаковой, человека и психолингвиста, которая сказала: «Никто не знает, что происходит вот здесь, у нас в голове!» А когда чего-то не знаешь, жить даже интереснее :)) …

* * *
    … До свидания, Ленинский проспект, такой большой-пребольшой, почти бесконечный!.. До свидания, торговый комплекс «Фиолент», куда тоже можно было бы зайти, но тоже звезды не сошлись! :)… До свидания, забегаловки на Ленинском проспекте! Уж очень вас там много, и зовут некоторых из вас очень смешно :)) Чего только стоит суши-бар «Япоша» :)))…
    День двенадцатый, и последний, ознаменовал себя очень любопытным и непредсказуемым образом. Хотя, конечно, зная о том, как мне всегда «везет», этого очень даже следовало ожидать. Впервые за почти две недели моего путешествия в небе над Питером соизволило появиться солнце, причем не просто как-нибудь выглянуть сонным взглядом, полунакрывшись тучей, как будто будильник прозвенел уже в четвертый раз, и вроде как неприлично уже задерживаться в постели и откладывать при всем желании неотложимый визит на работу, а бодро, в полную силу, разогнав все перины-тучи, чтобы и духу их не было на горизонте! «С добрым утром, солнце, - мысленно возмутился я, приоткрыв глаз, - Не опухло ли ты спать одиннадцать дней?» Пока возмущался один мой глаз, второй успел засечь шевеление в кровати напротив. Наташа тоже уже проснулась, но не заметила еще в окне непривычную для себя картину.
     – Доброе утро! – сказал я и, как следует подготовившись начать день с позитивной ноты, продолжил – А теперь посмотри в окно и скажи, что я лошара! :))
    Сонный взгляд медленно перебрался от одной точки обзора к другой, задержался там на несколько секунд, а затем вернулся обратно и безапелляционно выдал:
     – Ты лошара :))))
    Да, и нечего тут удивляться! Со мной такое происходит частенько. Многие скажут: «Да это ничто по сравнению вот с тем-то!..» – и прочее. Может быть. Да, обогреватели на меня не падают, признаюсь в этом, а еще я сам не падаю на стулья, не прищемляю себе (по крайней мере, осознанно часто) пальцы дверью, не стукаюсь головой об косяк и не роняю большие бьющиеся емкости с водой на пол в неподходящие моменты. Со мной обычно происходят такие, если можно так выразиться, мелкие, но до жути экзистенциальные fail-ы. Никакого особого физического урона они не причиняют, но зато всегда дают понять, что ты в этом мире почти что «тварь дрожащая», поэтому место свое, пожалуйста, знай, а не то плохо будет :) Помню, как однажды в прекрасный солнечный весенний день мне довелось попасть под непроглядный ливень, который собрался буквально за сорок минут, пока я ехал домой в автобусе. Что ж, прекрасно! А как я все время попадаю в различные административные органы типа паспортного стола, банка, почты и прочих именно в то время, когда там закрыто по техническим причинам! Перечислять можно долго, да боюсь утомить читателя своим нытьем, так что вернемся к солнцу.
    Оно, действительно, отдохнуло и теперь желало бодрствовать, и, скажу я вам, делало это без перерыва на обед целый день, до самого заката. «Кушайте с булочкой, Константин Игоревич!» – вот как можно это обозвать.
    Ну раз уж солнце решило поработать, почему бы и нам не заняться делом? К этому мы и приступили: сначала завтрак, как всегда плотный, состоявший из остатков вчерашней картошки, затем сбор чемодана, в который я почему-то все время забывал положить что-то одно, и поэтому мне приходилось снова все выкладывать и сортировать по новой. В перерывах между попытками нельзя было обойтись без легких перекусов – ну и еще бы, путь предстоял нелегкий, небыстрый и неспокойный – надо было запасаться энергией. Наталья в это время улучила момент, когда можно было «побренчать» на фортепиано в репетитории, и я ей в этом, конечно же, не мешал. Накануне сестра отрыла в Интернете новый конкурс, на сей раз в Норвегии, куда нужно было послать аудиозапись с исполняемой пьесой, так что надо было хорошо натренироваться, чтобы записаться без эксцессов.
    Вылет был назначен на полшестого, поэтому примерно в два-полтретьего мы должны были выдвинуться в дорогу. К счастью, к этому времени мне удалось совладать с собой и загрузить-таки все свои вещи в чемодан без остатка и оставить его, наконец, в покое. Оставалось лишь самое главное, и я чрезвычайно удивлен, почему вы до сих пор не задались вопросом, почему я об этом все еще умалчиваю! :)) Рояль же! Церемония вручения должна была вот-вот состояться! Красной дорожки, света софитов и вспышек фотокамер, правда, организовать не удалось – все было просто, но со вкусом. Я решил не мудрить – просто достать подарок из тумбочки и поставить на стол, сам же в это время сел за записи.
    Наталья вернулась около двух часов, шагая по комнате со стопкой нот, служивших ей, как это ни странно, подставкой под сидение, раскладывая их по разным местам и ничего не замечая. Конечно, она прошла мимо нужного места несколько раз, но либо не заметила ничего, либо не подала виду (уж не знаю ;))), либо просто не придала значение странному объекту, появившемуся на столе.
– Ничего не замечаешь? – намекнул я тонко :))
     – Нет?.. Да?.. Даа!.. А что это?.. Ааа… Мммм… Боооже!..
    … Катарсис преддарения завершился… :)
     – Это что ли мне? Господи, рояль!.. Шоколадный!.. Ааааа! :)))
    Ну а дальше вы знаете :) Церемониал ответных реакций, бесконечные «спасибо» и поцелуй в щёку.
    Скажем так, рояль сестру впечатлил. Возможно, конечно, что она могла ожидать какой-нибудь шоколадный подарок от меня, ибо до этого я показывал ей снимок из «Музея шоколада», сделанный мной, когда я только впервые побывал в Гостином дворе и набрел на этот магазинчик. Одно могу сказать точно: она точно не ожидала увидеть в виде шоколадной скульптуры именно рояль! Все-таки в некоторых вещах мне, надо признаться, везет. Иногда :) Но в очень подходящие моменты :)) Видимо, за это и приходится платить двойной дозой неудач, однако если фортуна будет посещать меня редко, но продуктивно, я готов платить такую цену :)
    Рояль был облюбован со всех возможных сторон: осмотрен, обнюхан, ощупан, открыт! Как оказалось, даже это было возможно: крышка у него представляла собой отдельную шоколадную плитку, под которой скрывалась небольшая емкость и палочка для подпорки, так что рояль можно было вполне использовать как шкатулку для мелких вещиц. Все-таки подарочного целлофана он не лишился, а встал прямо так, в прозрачном воздухонепроницаемом одеянии, на другой рояль – пианино, стоящее у Наташи в комнате. И получилось концептуально: стоит рояль, на нем рояль… Прямо-таки стихи напрашиваются :) Что, неужели попробовать?? :)) Ну-ка, ну-ка! Может быть, чего и получится! Видимо, не совсем еще во мне выдохлись тенденции к развлекательству ;))) Итак…


Стоит рояль, на нем – рояль.
О, как концептуально!..
Мне было, правда, денег жаль…
Нет, вру! – все это я специально!

Все это шутки лишь, друзья!
Увидеть вам его бы,
Тогда б вы поняли меня –
Он слаще всякой сдобы!

Но ведь не в сладости дела:
Произведение искусства
Из шоколада отлила
Рука, исполненная чувства

Любви, мечты и красоты, –
И получила инструмент
Миниатюрной высоты –
Такого в мире больше нет!

Красив рояль, нет слов, красив,
Изящен, строен, горделив.
И мало места занимает,
Что паче всех в нем и прельщает!

Хотя он звука не издаст
И пьесы чудной не сыграет,
На запах дивный он горазд
И аппетиты возбуждает.

Его игра есть аромат,
Созвучье шоколадов терпких,
И в этом смысле невпопад
Сыграет, точно, редко-редко!

В одном лишь кроется подвох:
Лишь восемь месяцев пройдет,
Роялю скажет «H;nde hoch!»
Срок годности – коварный жмот!

Не даст им всласть налюбоваться,
Заставит съесть его нещадно,
И тут уж некуда деваться –
Масштаб потерь грядет громадный…

Печально это, вот ответ,
Но выхода другого нет,
Как съесть рояль весь без остатка,
Как будто просто шоколадку…

Ну а пока сей незабвенный
Стоит рояль на пианино,
И смотрит дева вдохновенно
На инструмент из кофеина… =)

    Все последующие полчаса, пока мы собирались, перекусывали и попутно занимались каждый своим делом, Наталья то и дело подходила «к роялю на рояле», чтобы взглянуть на него или вдохнуть его аромат. Я был более чем польщен таким искренним «приятием» моего скромного подарка. Конечно, перед тем как его купить, я сверился с авторитетным мнением, стоит ли идти на такой смелый шаг, и авторитет заявил мне еще тогда, что идея очень хорошая. Но я и не думал, что настолько.
    Спустя некоторое время, когда я был уже дома, Наташа обнаружила, что у «инструмента» есть срок годности. «Я, конечно, подожду восемь месяцев, но потом за себя не отвечаю! :)))» – сообщила мне она. Ну и правильно! Все самое красивое в нашем мире преходяще, и это свойство делает его еще более ценным…
    Примерно в половину третьего мы, уже одетые и обутые, сидели «на дорожку»: я – на чемодане, а Наталья – на тумбочке в прихожей. Пройдет еще минут десять (плюс-минус пять минут), пока мы спустимся в лифте на первый этаж, сдадим белье коменданту и выпишем меня из общежития, а после, выйдя на улицу, я уже буду вынужден сказать «До свидания, дом 22 по улице Доблести».

* * *
    … До свидания, Дом Советов! До свидания, метро «Московская»! До свидания, маршрутка номер 43, которая одиннадцать дней назад доставила меня в пункт назначения и временного проживания! До свидания, памятник Ленину, который совсем не похож на все остальные памятники Ленину с поднятой вверх рукой, стоящие в большинстве городов!..
    До Пулково мы добрались успешно и внутрь терминала тоже попали без труда, что было удивительно, поскольку, если вспомнить приезд, бывает очень много желающих улететь, и эти-то самые желающие иногда создают огромные столпотворения, что, в свою очередь, затрудняет проходимость в помещение аэропорта. От сердца у меня немного отлегло, когда, поставив свой чемодан на весы-гусеничную дорожку во время регистрации, я увидел на дисплее «9,7». Регистратор учтиво предложила мне взять багаж с собой в салон самолета, я так же учтиво согласился, она прикрепила на чемодан специальную бирку, и мы с сестрой отошли от стойки и направились далее в сторону мест для ожидания. Помещение для досмотра уже было доступно «к использованию», но мы решили еще немного посидеть, поговорить, но только не прощаться. И как это обычно бывает в подобных ситуациях, разговор завязался на совершенно отстраненную и «ни-о-чём-ную» тему. Прямо впереди меня восседала царственных размеров англоговорящая особа и мило беседовала с одним человеком, национальность которого была несколько трудна для идентификации. Черные вьющиеся волосы, коротко подстриженные, очки, увесистый нос картошкой, лицо выбритое, но, как это часто бывает у восточных мужчин, черная нарождающаяся щетина даже из-под кожи виднеется в виде частых мелких черных крапинок, создающих издалека впечатление, что лицо у человека серое (в общем, если вы меня не поняли, напишите в поисковике имя актера Нестора Карбонелла и сразу поймете, что я имею в виду :)). Однако все эти черты типичного представителя кавказских народов перебивались абсолютно некавказским выражением лица. В общем, не суть важно, какова его этническая принадлежность, - важнее то, что они все-таки беседовали друг с другом. Английский его был хорошим, непринужденным, и мне было интересно послушать, как он говорит. Он со смехом рассказывал один из случаев, как между ним и регистратором аэропорта произошло недопонимание, видимо, считая, что девушке будет тоже смешно и интересно, если она об этом узнает. Та, к сожалению ее собеседника, не смеялась, а только бросала короткие комментарии либо спрашивала, что было дальше.
     – Американка, – сказал я сестре полушепотом, пытаясь не привлекать к себе лишнего внимания стоящего ко мне лицом неправильного кавказца.   
     – Да? Почему? – спросила Наташа.
     – Она говорит [;sk] вместо [ask], – заявил я, проигнорировав почему-то более яркую и более очевидную черту ее национального своеобразия – большие размеры.
    И тут меня понесло совсем не в ту сторону, в которую, казалось бы, надо было.
     – Американцы говорят [;sk], [;ns;r], [d;ns], а англичане - [аsk], [аns;], [dаns], – решил я вдруг ни с того ни с сего блеснуть знаниями.
     – Правда? Хм… Второй вариант мне больше нравится, – пожала плечами Наталья.
    Глупо, очень глупо :)) Но что поделаешь? Понаблюдайте за собой: вполне возможно, что в подобной ситуации вы тоже начнете говорить глупости и думать про себя: «Боже, что я несу?!». Однако за парочкой таких разговоров-бессмыслиц время пролетело незаметно: прошло почти полчаса. Я решил, что не стоит задерживать сестру, да и посадку уже скоро объявят, так что… пора прощаться, снова. 
    Все глупости сразу отступили прочь, и моментально появилось что сказать. Я сказал, что мне было очень приятно встретиться и даже практически заново познакомиться, что было бы хорошо, если бы сестра тоже приехала как-нибудь погостить, и что, наверное, нее было бы меньше неудобств, остановись я где-нибудь в другом месте. На это я услышал, что все было прекрасно, никаких неудобств я не причинил и что обязательно надо видеться почаще, не раз в пятнадцать лет, – это уж точно. Мы обнялись. Наташа передала «вот такущий» привет моей maman, и все.
     – Счастливо!
     – Пока-пока!
    Она пошла вдоль по холлу терминала в поисках лифта или лестницы, а я скрылся за стеной помещения для предполетного досмотра с паспортом и посадочным талоном в руке.

* * *
    Ну вот и все? Закончилось мое путешествие в Петербург? Именно так, со знаком вопроса. Потому что я-то как раз не уверен, что оно действительно закончилось. Как-то внезапно все это произошло, вроде как и не на самом интересном месте, но все же искусственно, как во сне. Ведь мы никогда, будучи спящими, не способны вспомнить, как именно попали в то или иное место – говорят герои фильма Кристофера Нолана «Начало» - и один из способов убедиться в том, что ты спишь, - осознать факт, что не помнишь, как очутился здесь и сейчас. В данный момент я уже на грани того, чтобы утверждать, что правда не помню, как оказался в Питере. Ощущения поистине как во сне: с одной стороны, столько событий прошло, столько всего пережито, столько испытано и испробовано, понято и узнано, и не помнишь даже, как все это началось, а с другой, – длилось это, кажется, уж никак не двенадцать дней, а гораздо меньше. Только во сне мы можем проживать несколько дней, недель и даже лет за одну ночь. Со мной было именно так :)
    Раз уж снова коснулись кинематографа, вспомним еще один способ, которым пользовались герои фильма «Начало», чтобы осознать свое пребывание наяву. У каждого из них был свой особый тотем, маленький предмет какой-нибудь причудливой формы, смотреть на который нельзя было никакому другому человеку, кроме самого владельца. Если закрутить его наподобие волчка во сне, то он никогда не остановится и не упадет без постороннего вмешательства и будет крутиться бесконечно, если же это явь – на него обязательно подействуют законы физики, и с ним произойдет все то, что должно произойти. К сожалению, перед поездкой я не озаботился изготовлением своего собственного тотема, и поэтому не могу точно проверить, сплю я или нет. Что ж, будем верить Кальдерону и братьям Вачовски, которые своим литературным и кинематографическим творчеством ясно дали понять, что вся «жизнь есть сон», и не будем вдаваться в хитросплетения разных измерений реальности.
    Мне же оставалось сделать совсем немногое: пройти досмотр (ох, как же хочется съязвить насчет этой процедуры!), выйти оттуда в целости и сохранности, найти путь к третьему выходу, спустившись по неработающему эскалатору под землю и проехавшись по длинной-длинной самодвижущейся дорожке, и… сесть в самолет, что ж еще? Ах да, кое-что все-таки упустил! Конечно, по пути надо не уставать повторять про себя, что все было круто, было, есть и, безусловно, еще будет не раз, не здесь, так в каком-нибудь другом месте, что время, деньги и силы были потрачены не зря и что очень хорошо, когда на тебя сваливается такое внезапное счастье, и ты не сидишь две недели дома, как овощ в трехлитровой банке, а находишься где-то далеко, в чудесном месте, и окружает тебя только во всех смыслах прекрасное.
    Вот позади и подземный тоннель, длинный, как Мидгардский змей, вот и самолет уже стоит за окном, неистово гудя и торопясь, наконец, взлететь и поразмять крылья. Вот и солнце, целый день работавшее без устали, уже склоняется к горизонту, окрашивая северное небо в ярко-лиловый цвет. Остается только поднять выше нос, и, держа его по ветру, сказать себе “Cheer up!”, как говорят друг другу братья-американцы, а потом – вперед, вверх по трапу и на высоту 3000 метров над уровнем моря со скоростью около девятисот километров в час. И конечно, не забыть самые главные слова – «До свидания, Пулково!», «До свидания, Питер!».

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

    ... Зато я увидел закат в небе :) Это просто потрясающе! Ни с чем несравнимое впечатление. Да-да, ни с чем, даже с пестро изукрашенными залами Зимнего или Екатерининского дворца и с анатомическими ужасами Кунсткамеры. Сначала, когда солнце еще видно, небо вокруг переливается розовым золотом и плавно переходит в лиловато-фиолетовую светящуюся вуаль вокруг. Но потом, когда солнце уже село за горизонт и сумерки уже сгустились над землей, небо на западе приобретает чудесную радужную окраску. Не верите? Действительно, радуга! Как после дождя летом, но только гораздо шире, размашистее, глобальнее и, конечно, ярче и насыщеннее. Не каждому доведется увидеть эту сумеречную радугу, и, безусловно, жаль, что нельзя включать электроприборы в самолете. Иначе я бы обязательно это сфотографировал. Вот неосуществившееся фото, которое среди семисот с лишним сделанных мною снимков было бы самым лучшим, шедевром. Но... Увы, оно останется только в моей памяти и, может быть, в памяти тех немногих людей, что летели со мной на самолете «Георгий Титов» рейса 860 компании «Аэрофлот».
    Еще пару слов о Москве, чтобы композиция моей, так сказать, книги была прямо-таки классически кольцевой. В ясную погоду, когда солнце уже село, вы можете наблюдать из иллюминатора Москву, даже с огромной высоты колоссальную. Знаете, на что похожа горящая вечерними огнями столица, какой ее может увидеть какая-нибудь гордая птица, не обитающая, к слову сказать, в средней полосе России? Видели «Звездные войны»? Первые три эпизода? Первые не хронологически, а согласно их реальному порядку. Так вот Москва вечером да еще и с приличной высоты выглядит как настоящий Корусант – такая там была планета, столица галактической республики, гигантский мегаполис. По-моему, очень похоже. Даже если не очень, ну и пусть, все равно. Значит, у меня больное воображение.
    «Отчего люди не летают так, как птицы?» – вопрошала Катерина Кабанова из «Грозы» Островского. Вот и я думаю, а почему бы и нет? Насколько меньше проблем сразу стало бы! Не надо отдавать бешеные деньги за перелеты на самолете, караулить билеты, которых часто не бывает в наличии, бронировать за год до планируемой поездки... Захотел и полетел! Правда, наверное, на своих двоих было бы дольше, да и питаться надо было бы частенько: полеты - это же энергозатратно :)) Хотя опять же еду с собой брать не будешь, пришлось бы останавливаться в специально придуманных на этот счет забегаловках, в которых, почему-то мне кажется, надо было бы платить такие же бешеные деньги. Мы же любим усложнять себе жизнь, ведь так? Проще же нельзя! Так что уж пусть лучше все остается так, как есть. Пусть я буду сидеть здесь, в Шереметьево, прождав уже почти четыре часа до трансфера домой, с нетерпением ожидая того момента, когда полуэлектронная женщина, наконец, объявит откуда-то из-под потолка начало посадки на рейс 817, на рейс домой. Пусть потом я пойду по этой жестяной трубе к самолету, предварительно отстояв очередь, образовавшуюся за время, пока задерживали посадку, сяду на свое место и, как пить дать, просижу еще час внутри, потому что в Шереметьево опять будет воздушный трафик. Пусть я потом полечу по ночному небу, испытаю, что значит, когда шесть часов равны трем. Пусть даже я буду жутко хотеть есть, а бортпроводники как назло будут медлить, раздавая сначала напитки, а потом еще и тянуть с подачей реального пропитания. Пусть потом я мягко приземлюсь в своем Омске, пережив легкую голодовку и в конце концов вознаградив себя за терпение обильным перекусом, и пусть там меня встретят родные и увезут на такси домой. Пусть все это будет! Ведь это все часть моего путешествия, особенная часть, почти такая же особенная, как и оставшийся где-то вдали, на северо-западе нашей страны, закутанный в горностаевую мантию из тумана и плотных серых облаков Его Величество Питер.

Омск - Москва - Санкт-Петербург - Москва - Омск.
До востребования.