Летним погожим днём, уставшим от жаркого, нещадно палящего солнца, утомлённым зноем и пылью, и потому благостно и умиротворённо клонящимся к вечеру, часов эдак около шести возле пруда, раскинувшегося широкими заводями на окраине деревни, остановился чёрный и наглый по своим размерам, покрытый просёлочной пылью, дышащий раскалённым от солнца железом, джип.
Он постоял несколько минут, словно запыхавшееся после долгой дороги животное, устало подумал и только после этого нехотя и медленно растворил дверцы.
И уже потом из него неспешно выползли одуревшие от продолжительного путешествия молодой человек и девушка.
– Хорошо-то как! – защебетала девушка, с наслаждением потянулась и несколько шатающейся походкой утомлённого долгой дорогой путешественника пошла в тень деревьев, растущих у пруда.
– Да... Клёв здесь хороший! – ответил ей молодой человек и деловито открыл багажник. После чего принялся доставать из него удочки, садок, пакет с рыболовными принадлежностями, консервную банку с червями и землёй.
– Эй! – призывно крикнул он. – Ты чего там делаешь? Иди – помогай.
– Иду-иду, – отозвалась девушка и пошла назад к машине на всё ещё горячий солнцепёк.
– Так, – наставительно сказал молодой человек, – ты понесёшь банку и пакет. Смотри – не рассыпь землю. Да, а тесто где?
– Где-то в пакете, – ответила девушка, аккуратно принимая в свои хорошенькие ручки железную консервную банку с грубыми, зигзагообразными, острыми краями на крышке и внутренней стороне.
– Точно? – поинтересовался ещё раз молодой человек.
– Ну да, – ответила девушка, – я сама его туда положила.
– Ладно, – успокоился её спутник, – а то смотри: ты виновата будешь, если забыла. Так, – сказал он, оглядевшись, – иди за мной, тут тропинка есть.
Девушка посмотрела ему вслед и вскрикнула:
– Ой!
– Что «ой»? – отозвался молодой человек.
– Там же крапива, – пролепетала девушка тоном, в котором было слышно, что не пойдёт она в эти страшные заросли. Да ещё в коротеньких джинсовых шортиках и в топе. Да ещё с голыми руками, ногами, боками, животом и спиной. И что лучше уж она останется здесь, а молодой человек, если ему это так нужно, может лезть в этот ужас, который раскинулся вдоль тропинки, да к тому же и вырос выше его головы, сам, если ему так приспичило ловить рыбу именно здесь. А она лучше посидит где-нибудь тут, возле машины, любуясь на зеркальную, тихую воду, окружённую вётлами и этой ненавистной крапивой.
– Да ладно тебе, пошли! – энергично отозвался молодой человек, безапелляционностью тона давая понять, что ничего страшного не случится, если девушка осторожно вслед за ним пойдёт по тропинке к заветному месту. Тем более что крапива – не повод для того, чтобы отказаться от вечерней рыбалки в том месте, где они с Мишкой в прошлом году наловили целый садок во-о-от таких карасей, и куда они ехали целый час. И что ему некогда долго уговаривать её, и что вообще по жизни хозяин положения он и церемониться ни с кем не намерен.
– Пошли-пошли, не пожалеешь.
Девушка с неприязнью посмотрела на крапиву, на отвратительную банку с омерзительными червяками в руке, которых они выкапывали в какой-то гадкой и зловонной навозной куче за коровником недалеко от деревни, на успевший уже испачкаться мизинец, на колечко с брюликами и на другое без брюликов, но очень миленькое, тяжело вздохнула и обречённо сказала:
– Ну хорошо, только ты иди вперёд и крапиву раздвигай по сторонам.
– Идём-идём, – молвил молодой человек и решительно двинулся вперёд.
Крапиву он раздвигал и приминал к земле исправно. И девушка, громко ойкая и взвизгивая, больше, однако, от страха и кокетства, а не от соприкосновения со жгучей травой, телепалась за ним по тропинке вдоль пруда. Они миновали пару овражков и вскоре оказались возле крутого спуска к воде.
– Ну вот, пришли, – сказал молодой человек удовлетворённо и пошёл вниз.
– А где же здесь сесть? – опешила девушка.
– А чего сидеть-то? Иди сюда, рыбу ловить будешь, я тебе удочку взял.
– Да я тут не спущусь на каблуках, – заканючила девушка, – ты же обещал, что я просто рядышком посижу.
– Ну вот, началось, – ответствовал молодой человек, – давай руку и спускайся.
Девушка ухватилась за протянутую крепкую руку и неуклюже сползла вниз к воде.
Кусочек берега был узким и неприютным. Сесть было некуда, за спиной росла крапива, впереди раскинулся «кишащий карасями» пруд, а под ногами лежали комья засохшего чернозёма.
Молодой человек нетерпеливо и с вожделением разматывал удочки. Их у него было две. Третью он, как истый джентльмен, припас для дамы, чтобы не ныла и не скулила, а занялась бы делом и не мешала ему таскать карасей, которых здесь немерено.
Молодой человек немножко подумал, с чего бы ему начать. А после раскрыл банку, достал из земли симпатичного, по его мнению, аппетитного червя, насадил его на крючок и забросил одну удочку в воду. То же самое он проделал и со второй. После чего молодой человек несколько успокоился и, глядя на хорошо и бодро стоящие поплавки, благородно, как ему казалось, предложил:
– Ну, бери червя, удочку, насаживай и забрасывай.
– Да ты что, – возмутилась девушка, – чтобы я взяла это в руки! Да я не умею и не хочу. Я лучше просто так здесь посижу. Только вот на чём?
Но тут поплавок дёрнулся, и молодому человеку стало не до глупых капризов. Он схватил удочку в руки. Поплавок ещё раз подпрыгнул, нырнул в воду и пошёл в сторону. Молодой человек выбрал момент и вытащил хороших размеров серебристого, сверкающего на солнце карася.
– Ну вот, – удовлетворённо сказал он и снял добычу с крючка, – давай садок.
Девушка, осторожно ступая по чернозёмным комьям, наклонилась, подняла с земли садок и подала его молодому человеку.
– О-о-ой! – тут же запричитала она. – Как рыбку-то жалко! Ей же больно. Давай отпустим.
Молодой человек посмотрел на неё, как на помешанную, взял садок, положил в него карася, пристроил садок на торчащий у берега, заботливо установленный другими рыбаками, толстый прут и принялся было насаживать червяка на крючок, как подпрыгнул поплавок другой удочки.
– Держи, – быстро сунул он первую удочку в руку девушке, положил червя обратно в банку и вытащил другую рыбу.
– Вот это да, – восхищённо сказал он, – сейчас мы с тобой натаскаем!
– Бедная рыбка! – застонала девушка. – Зачем она тебе? Давай, как по телевизору показывают, отпустим.
– Так! – терпение молодого человека стало подходить если уже не к концу, то где-то к двум третям пути. – Или ты замолчишь, или распугаешь всю рыбу. Стой тут и не мешай, – сказал он резким тоном, забрал у неё удочку и занялся рыбалкой, то есть отвернулся и уставился на поплавки.
Девушке очень захотелось обидеться и уйти немедленно, снять колечки и серёжки, бросить их здесь, возле удочек этого хама и болвана, выйти на дорогу, поймать попутку и уехать в светлую даль, домой, в город, к маме и сестрёнке.
Но она была достаточно дальновидна и легко представила себя, одиноко продирающуюся сквозь крапиву, одиноко стоящую возле пруда на пустом просёлке, где в лучшем случае проедет какой-нибудь трактор с косилкой или молотилкой, или что там ещё к нему цепляют, и бредущую три километра в сторону шоссе на каблуках, и ловящую какую-никакую машину, и уговаривающую невесть какого шофёра довезти её до города, где она тут же с ним расплатится, потому что дома деньги у неё есть. Она чувствовала, что вряд ли молодой человек бросит ради неё свои удочки и побежит вдогонку через крапиву. Это было маловероятно, поскольку характер он имел жёсткий и прямолинейный, на слёзы и капризы, она это уже знала по опыту, не реагировал.
Тем временем, пока она упоённо предавалась своим невесёлым мыслям, молодой человек извлёк из пруда ещё пару карасей, настроил и забросил в воду третью удочку и пришёл опять в хорошее расположение духа.
– Ну, чего ты надулась? – сказал он примирительно. – Иди сюда, возьми удочку.
Девушка почему-то мигом отбросила все грустные мысли, взяла в руки удилище и уставилась на оранжево-полосатый поплавок каменным взглядом.
– Знаешь, какой расслабон! Сейчас вытянешь парочку рыбок, и всё хорошо будет, – поучал её молодой человек.
Поплавок слегка подпрыгнул.
– Так, подожди, сейчас карасик поиграет. Я скажу, когда тянуть.
Девушка несколько оживилась, Поплавок прыгал, а она смотрела на него.
– Тянуть? – выдохнула она, вдруг охваченная доселе неизведанным рыбацким азартом.
– Подожди... Ну! Тяни.
Девушка дёрнула удочку и вытащила рыбку.
– Молодец, – сказал молодой человек.
Девушка беспомощно подержала удочку над водой, потом стала перемещать её к берегу.
Тут у молодого человека запрыгали сразу оба поплавка, и он занялся своими снастями. Пока он снимал карася за карасём, девушка стояла в неловкой позе, держа свою рыбку где-то над крапивой и терпеливо ждала, когда молодой человек займётся её уловом.
– Ты что, не сняла до сих пор? – удивился он, забросив свои удочки в воду.
– Нет, – ответила она, – я не умею и не могу.
– Что значит «не могу»? – жестковато спросил молодой человек и принялся снимать карася с крючка.
– Не могу, не могу, – ворчал он. – На, положи в садок, – протянул он девушке снятую с крючка, скользкую, широко раскрывающую рот рыбку.
– Ой, я не могу взять её, – почти заплакала девушка и спрятала руки за спину.
– Тьфу ты! – в сердцах сказал молодой человек и действительно плюнул наземь. – И чего ты сюда припёрлась?
По опыту зная, что с молодым человеком лучше не спорить, девушка примирительно пропела:
– Ну... Сашечка... Ну, ты же сам хотел, чтобы я поехала с тобой на рыбалку. Я сказала, что только посижу рядышком. Ну... Ой! У тебя клюёт! – вскрикнула девушка.
– Вижу, не кричи, – прошипел Сашечка и вытащил ещё одного карася.
– Ой, какой огромный! – почти закричала девушка.
– Ой! Смотри, ещё клюёт! – девушка старательно пыталась всячески показать свою живую заинтересованность в процессе рыбной ловли.
– Да закрой ты рот! – рассвирепел молодой человек, вытаскивая следующую рыбину. – Нельзя так орать на рыбалке. Всю рыбу распугаешь.
– Прости, я не знала, – пролепетала девушка и молча уставилась на воду.
Так она стояла довольно продолжительное время, пока её спутник упоённо ловил рыбу. Ему везло. Место было классное, клёв отменный. Карась шёл за карасём. И всё крупный, жирный, почти что лапоть.
Тем временем девушка устала. Устала стоять на каблуках, устала смотреть на воду, устала от необходимости молчать, устала от того, что всё время что-то не то и не так делает, устала от комаров, которые вдруг к вечеру с остервенением набросились на неё. Ноги под собой она уже не чувствовала. И решив, что раз уж ничего лучшего не предвидится, девушка опустилась на корточки. Облегчения новая поза ей не принесла. Сидеть на корточках на каблуках на узком перешейке между водой и крапивой было неудобно. Хуже того – ей было невыразимо скучно. А конца рыбалке не предвиделось.
Клёв тем временем несколько подзамедлился, и молодой человек мысленно отвлёкся от карасей.
– Ну, ладно, Веруль, ты не обижайся. Тут такое дело – азарт, инстинкт, добыча прёт, а ты кричишь, как резаная! Так нельзя. Давай я тебе тоже удочку настрою.
И молодой человек, насадив червя и забросив удочку в воду, передал её девушке.
– Лови.
И тут же отвлёкся, забыл и о девушке, и о её удочке, потому что у него опять пошли поклёвка за поклёвкой, и все удачные.
Веруля тем временем обречённо смотрела на свой поплавок.
«Вот так и будет всю жизнь, – мрачно думала она. – Все девчонки в модельном агентстве завидуют. Поймала богатенького Буратино! А каково с ним, с этим Буратино! Один нос чего стоит. А нрав!»
Она горько вздохнула и вспомнила, как ещё год назад торговала в магазине овощами, и содрогнулась.
«Нет уж. Характер, как характер. Бывает и хуже. И жениться, вроде, серьёзно собрался. Ну, а нос… Если в профиль не смотреть, то вроде и не очень страшный. Подумаешь – нос, – она прихлопнула комара на шее и поправила цепочку с кулончиком. – Зато подарки дарит. А сестрёнка ещё маленькая, и мама на двух работах мучается, чужие квартиры убирает. А кого ещё найдёшь?»
– Да у тебя же клюёт. Тяни, растяпа, – услышала она у себя над ухом, вытащила удочку с рыбкой, да так неловко, что запутала леску в прибрежных кустах ивняка.
– Саш, – испуганно и тихо позвала она.
– Ну, что? – у молодого человека клевало, и он, не отрываясь, смотрел на прыгающий поплавок.
– У меня запуталось, – по-детски наивно сказала Веруля, предчувствуя недоброе.
– Подожди, – отмахнулся Саша, – сейчас поймаю и распутаю.
Поймать ему не удалось. Рыбка поиграла с наживкой и уплыла. Поплавок замер над водой.
Саша посмотрел на Верулю, на её удочку и завёлся по новой:
– Ты куда её тянула?
– Так с другой стороны ты стоишь, я бы тебе помешала, – начала оправдываться Вера.
– Сказать надо было. Вот ведь раззява какая!
– Я говорила, – промямлила девушка.
– Что ты говорила?
Веруля замолчала. Сашечка осторожно высвободил леску, снял карася и опустил его в садок.
– Ладно, – примирительно сказал он. – Не умеешь, и не надо. Давай тесто, а то на червя что-то плохо стало брать.
Девушка старательно дотянулась до пакета, раскрыла его, вытащила оттуда ком теста и протянула его Саше.
Саша принялся ловить на тесто. Карасям новая приманка понравилась, и клевали они хорошо. Молодой человек опять таскал одну рыбу за одной. Он был доволен. Давно не был на рыбалке, да ещё с таким уловом! Мишка треснет от зависти. Но сам виноват, не поехал. Дела у него! Саша посмотрел на девушку. «Ну вот. Сидит несчастная, замёрзшая, оскорблённая. А так – вроде ничего. Жениться, что ли, на этой дуре? Вон – молчит себе в тряпочку. Другая бы уже поругалась. А эта: “Сашечка, Сашечка”».
Вскоре молодой человек поймал себя на мысли, что уже темнеет, клёв прекратился и пора сматывать удочки.
Девушка шмыгнула носом. Вот этого молодой человек не любил.
– Замёрзла? – с опаской посмотрев на неё, перевёл он трагедию в другую плоскость.
– Угу, – согласилась с ним девушка. В конце концов, ей и на самом деле уже становилось холодно, а слёзы были ни к чему.
– Ну и хватит. Пошли к машине, – молодой человек смотал удочки, вытащил из воды садок, сказал «Ого!» и протянул его девушке.
– Понесёшь! Доверяю, – сказал он важно.
Потом он выбросил в воду тесто и остатки земли с червями, взял удочки и полез на пригорок. Оттуда он протянул руку девушке, вытащил её на тропинку и, раздвигая крапиву, пошёл к машине.
Девушка с садком, полным рыбы, послушно семенила вслед за ним, стараясь не окрапивиться и радуясь тому, что экзекуция закончилась.
Высокая, покрытая пылью крапива, растущая вдоль дорожки, излучала тепло. Солнце уже село. Было торжественно тихо. А уставшая и притихшая природа блаженно отдыхала от дневного зноя.
("Коллекция характеров". Рига, "Gvards", 2008.)