Беленькая девочка. Повесть

Анна Ершова
Рисунок автора

  Повесть издана в составе сборника "Сон" в июле 2011 г.       
  История девочки Кати, которая больше всего на свете любит рисовать и рассказывать свои сказки. 50 е годы, Забайкалье. Повесть для семейного чтения, а также для учителей начальной школы. Маленьким можно отдельно читать Катины сказки. Тем, у кого нет времени рекомендую главы: "Катино утро", "Глаша, Нюша и корова", "Предательница" и "Цыган".
               

                1.    Костик

    -   Беленькая девочка!
    Катя обернулась, и на приезжую молодую женщину уставились большие, круглые, голубые глаза, ярко сияющие на загорелом  лице. Пушистые волосы ее, заплетенные в косички, и впрямь выглядели почти белыми с пепельным оттенком.

    Девочка откровенно рассматривала городскую женщину, как это делают неискушенные в общении с незнакомыми людьми дети. Приезжая была в строгом сером костюме, причёска модная с высоким чубом, сзади кудри. Лицо белое, без загара. Это в конце-то июля! Она сильно отличалась от поселковых женщин, смуглых от щедрого забайкальского солнца. Причёски их делались одним движением гребёнки ото лба к затылку, где эта непременная принадлежность и оставалась. Большинство женщин носили платки, повязанные назад.

    Катя перевела взгляд на маленького, худенького, с густыми рыжеватыми кудряшками мальчика, который держался за руку женщины. Одет он был в синие штанишки с манжетами на пуговках и двумя лямочками, на груди кармашек, из которого высовывался беленький платочек. Еще была рубашечка в бело-голубую клетку; на ногах этого нарядного мальчика - белые короткие чулочки – Катя не знала, что они называются гольфами,  и черные туфельки с белым передом. К груди он прижимал маленького, серого, резинового зайчика. Мальчик выглядел как маленький герой из детского кино про городскую жизнь.
 
  Катя невольно оглядела себя. Платье досталось ей от старшей сестры, было перешито,  застирано, и  синенькие цветочки на животе почти вытерлись. Загорелые в царапинах ноги – босые. Лето ведь.               

-      Ты не знаешь, где можно взять водички? Мы хотим попить, а наша кончилась.
    Катя наморщила лоб. В их поселке вода была привозная.
-      Можно в конторе. –  Девочка показала рукой на дом, стоящий  рядом. Потом подумала: а вдруг заругают, или в бачке не окажется воды.                -  А пойдемте к нам, - внезапно предложила она, -  мы вон там живём.
 
   Во дворе играл со щепками и камешками младший брат Сашка, которому шел третий год. Он был очень похож на Катю, круглолицый, голубоглазый, с беленьким чубчиком. Женщина постучала в дверь:                -        Разрешите?
     Мать вышла из кухни с красной дымящейся ложкой в руке – она варила варенье, и во всём доме густо разливался сильный ягодный запах. Мальчик стал оглядываться, пытаясь понять, откуда пахнет конфетами.                -       Добрый день. Извините, я хотела попросить у вас воды.
-       Здравствуйте, -  приветливо откликнулась мать, с первого взгляда безошибочно угадав в молодой незнакомке образованную, воспитанную женщину, - проходите, пожалуйста,  в зал.
-      Спасибо, но нам особенно и некогда. Мы здесь проездом. Шофер уехал заправить машину.
-       Успеете. А я гляжу - чужая машина прошла. Значит, вы на ней… ой, простите, я сейчас, - хозяйка вернулась в кухню и сняла варенье с плитки.

Возвращаясь, она на ходу спросила:
-       А куда вы едете?
-       В Заречный.
-       В гости или жить?
-       Работать.
-       Наверно, в школу, - догадалась хозяйка.
-       Да.

-       Ой, там же совсем маленькая деревня, школа малокомплектная. Трудно вам будет одной на все классы. Что же вас в такую глухомань послали, да еще с ребенком?
-        Пока туда. У них учительница в декретный отпуск ушла. Потом обещали перевести.  Как-нибудь потерпим.
 
     Всё это время Катя стояла в дверях комнаты, довольная тем, что привела домой таких интересных гостей. Сашка тоже пришел со двора и с любопытством разглядывал чужого мальчишку, почти ровесника. Конечно, он сразу углядел зайчика. Сашка вразвалку – ножки были кривоватые  -  подошел к мальчику и потянулся к игрушке.

-        Дай, - сказал он. Городской мальчик отодвинулся за мать и крепче прижал к себе зайца. Но Сашку нелегко было остановить, он ухватил игрушку крепкими загорелыми руками и потянул. Неожиданно раздался громкий писк - это пищала игрушка.  Мальчик заплакал.
-        Ты что это? Ну-ка отпусти! – мать оторвала Сашку от мальчика, -  Катя, уведи его. Ишь, ты!                Теперь заревел братишка, которого девочка тащила во двор.
     Хозяйке стало неловко, и она принялась извиняться.
-     Ну, что вы! Они же такие маленькие, - сказала женщина и, наклонившись к сыну, что-то прошептала ему. Мальчик сначала упрямо мотал головой, но мать его уговорила.
-      Мы решили подарить вам зайчика. Правда, Костик? – Костик кивнул головой и протянул игрушку хозяйке.

-      Ой, зачем же вы! Обойдется он.
-      Не беспокойтесь, у него есть другие игрушки.
-      Спасибо вам. Какой у вас хороший сынок, - похвалила мать, - Катя, отдай Сашке.
      Дочка немедленно это сделала, и вскоре со двора послышался писк.
-      Что же это я! – спохватилась хозяйка, -  садитесь за стол, я вам молока налью. У меня печенюшки есть. Вчера стряпала.

     От вкусного слова « печенюшки» у Костика загорелись глаза, и он быстро взобрался на стул. Но его мама строго сказала:
-      А руки помыть? - Костик неохотно отправился с ней на кухню к умывальнику.   
 
    Хозяйка поставила на стол кружки с молоком и принесла тарелку с булочками, мягкими и душистыми, сверху посыпанными сахаром.
-       Жалко, варенье горячее, попробовали бы.
-       Вы здесь давно живете? – полюбопытствовала гостья.
-       Почти четыре года. Мужа перевели на этот рудник. Он механик.

-      Я вижу, вы третьего ребеночка ждете? – вежливо поинтересовалась женщина, кивнув на выпуклый живот хозяйки.
-       Да нет – пятого. У нас еще две дочери есть, ушли по ягоды. Голубица нынче рясная.

-       Боже мой! И как вы со всеми справляетесь? Я вот с одним замучалась, он еще часто болеет. Вот и сюда согласилась поехать -  говорят, у вас здоровый климат. Это правда?
-       Мои почти не болеют. Целый день на воздухе. Молоко свое, яйца, огород, ягод много собираем. А вы, конечно, городская?
-       Из Иркутска.

-       Да что вы говорите! Мы ведь тоже оттуда. Там и родня моя живет.
-       И вам пришлось привыкать к сельской жизни?
-       Нет, родилась-то я в деревне и жила там до четырнадцати лет. Все умею делать.
 
    Женщина с интересом рассматривала очень молодую на вид миловидную хозяйку, заодно и обстановку в комнате. Мебель простая. Только кожаный городской диван и большая этажерка с книгами отличали комнату от поселковой избы. Стены украшали вышивки, шторы на окнах тоже вышиты. На книгах  гостья задержала взгляд, что очень понравилось матери.
 -    Сколько книг, - удивилась учительница. – Успеваете читать?
-     Стараюсь. Особенно люблю исторические. И ребята мои тоже.  Вот Катя – ей шесть, а читает она с пяти. Главное, сама научилась.

-      Невероятно!  - Женщина посмотрела на девочку, которая тихо сидела в уголочке дивана. Катя покрылась румянцем и отвернула голову в сторону.
-      А картины эти ваши? – гостья показала на вышивки.
-      Да какие картины? Здесь многие женщины вышивают. А я уж так – в свободное время.
-      Очень красиво. Я в городе на выставке такое вышивание видела.
 
    Матери было приятно от похвалы и признания ее мастерства. Костик все это время старательно жевал вкусную булочку, потом сонный отвалился на спинку стула.
-       Спать хочет, - сказала женщина, он в это время обязательно спит.
-       А моих и не уложишь. Ой, машина ваша вернулась!
 
     Женщина поспешно встала.
-        Не торопитесь. Без вас не уедут. Я вам сейчас на дорогу дам. -  Мать прошла на кухню и налила в две бутылки молока и воды и завернула в газету несколько булочек.
-        Ой, что вы! Так неудобно!
-        Берите, берите. Приедете – где еду возьмете?
-        Я даже не спросила, как вас зовут.
-        Надежда Ивановна. А фамилия наша Арсеньевы.
-        А меня Лариса Николаевна. Будем знакомы.
-        Встретимся еще. С вашей деревни к нам часто приезжают в магазины. Так что заходите обязательно.
 
   Надежда Ивановна проводила новую знакомую за ворота, Катя вышла вместе с ними. Потом они обе помахали руками проехавшей мимо машине. Учительница с сыном на коленях сидела в кабине.

-       Мама, - спросила Катя, когда они вошли в дом, - А Костик от слова кость?
       Мать засмеялась:                -        Его зовут Константин, можно Костей звать.
-        Как длинно.  Кон-стан-тин.
-        Тебя тоже длинно зовут – Екатерина.  –  Дочку мать назвала в честь Екатерины  Второй, которую она очень уважала. Знакомые часто говорили, что Надежда Ивановна похожа на эту царицу. Особенно в профиль.
 
    Катя пошла во двор, где Сашка увлеченно закапывал зайца в песок, потом хлопал по нему ладошкой и, когда раздавался писк, весело смеялся. Катя рассеянно посмотрела на него и зашла в маленький садик под окном кухни, где мама когда-то посадила березку, и она, к великой радости, прижилась. Рядом росли разноцветные садовые ромашки. Катя уселась на завалинку и задумалась.

-     Катька, ты чё тут сидишь? Пойдем в разрез, поиграем. -  Это рыженькая Галька, подружка, её  дом через дорогу. Обе девочки не помнили, когда они подружились – это было всегда.

       Катя встала и побежала вслед за Галькой к разрезу. Так назывался огромный длинный котлован, вырытый экскаваторами. На руднике добывали олово. Землю грузили на самосвалы и везли промывать на две обогатительные фабрики, которые взрослые называли «скрубер» и «бутара». Камни, оставшиеся после промывки, на вагонетках везли на отвал. Почему-то там  работали женщины. Катя слышала, как отец возмущался – нельзя женщинам выполнять такую тяжелую работу. Но те все-таки просились на отвал – другой-то работы не было на руднике. Да и мужчин после войны не хватало.
 
      Одна девушка рассказывала подружкам – Катя это слышала – как она устраивалась на работу: натолкала тряпок в лифчик, чтобы казаться старше и сильнее. Ничего – взяли.

       Подружки уселись на большие камни на верху разреза. Катя сказала:
-        Хочешь – сказку расскажу?
-        Давай, - обрадовалась Галька. Она любила слушать Катины сказки и всё удивлялась, как это у нее получается. « Не знаю. Само как-то», - отвечала Катя.

-     Жили-были царь и царица, и был у них маленький сын-царевич по имени  Кон-стан-тин,  а отец с матерью звали его Костик. Он такой был красивый – глаз не оторвать! На голове кудряшки, а глазки коричневые и ресницы длинные-длинные. Все приходили на него любоваться. А во дворце, где он жил был большой сад, и царевич там играл. Каких только игрушек у него не было! Но самой любимой игрушкой был маленький резиновый зайчик. Он был непростой – если нажать на него, так тоненько пищал: «Костик, Костик!». Царевич  даже спать с ним ложился.
 
    Однажды Костик гулял в саду и увидел, что за оградой стоит и смотрит на него маленький мальчик, такой же как он. Он был бедно одет, одежда рваная. Костик подошел к ограде и спросил:
-      Ты чего тут стоишь?                Мальчик ответил:                -      Просто так. А ты царевич?
-      Царевич, а ты кто?
-      Я  Сашка.
-      А почему ты в такой рваной одежде? Переоденься в другую.
-      У меня другой одежды нет.
      Костик сильно удивился:
-       Как это нет?
-       Мы бедные, папка на войне погиб, а мамка батрачка.  -  И мальчик  тихонько спросил:
-       А нет у тебя  чего-нибудь поесть?
-       Нет, но я сейчас принесу!   - Костик был очень добрый и никогда и никого не обижал. Он побежал на царскую кухню,  взял там вкусные булочки и принес мальчику. Сашка стал их жадно есть.  Костик никогда не видел, чтобы люди так ели. Он заметил, что мальчик две булочки оставил.
-       Что, уже наелся?
-       Я мамке отнесу.                Костик не знал, что и сказать. Потом придумал:
-       А хочешь, я тебе новую одежду принесу? Как у меня.
 
  Царевич одет был нарядно – рубашка голубенькая с бантиком и кружевами, синие, бархатные штанишки до колен и беленькие чулочки. Туфельки с золотыми пуговичками. Мальчик спрашивает:

-       Как я в такой одежде картошку буду копать?
     Костик удивился:
-       Зачем ее копать?
 
    Сашка стал смеяться:
-       Ты, что – не знаешь, откуда еда берётся? Хотя, – что с тебя возьмешь – ты же царевич.
-       Папа говорит, что я буду царём, у меня всегда будет еда.
-       Ну, я пошел, - сказал мальчик, - мамке надо помогать.
 
    И тут царевич спросил:                -     Хочешь, я тебе этого зайчика подарю?»  -  И отдал своего любимого зайчика.
 
    Потом они стали дружить, и царевич попросил отца взять Сашкину маму  на работу во дворец. А то им есть нечего. Взяли ее работать на кухню, а Сашку переодели в хорошую одежду, и стал он слугой царевича. Только Костик слугой его не считал, они просто играли в саду.

      Галька слушала, раскрыв рот, в котором выпали передние зубы. Её веснушчатое лицо было так забавно, что Катя рассмеялась:
-       Ты чего рот разинула?
-       Давай дальше, - сказала подружка и закрыла рот.
   

-    И вот однажды поехал царь на охоту и Костика с Сашкой с собой взял. В лесу он им сказал:
-      Сидите у костра, подкладывайте дрова. Мы вернемся с добычей и зажарим ее.
 
      Они подкладывали дрова, пока поленья не кончились. Сашка пошел в лес за дровами, а Костик его ждал. Да что-то долго не было Сашки. Тогда царевич пошел его искать, забрёл далеко в лес, сильно устал, присел под дерево и уснул. Сашка вернулся с дровами, а Костика нет. Он, конечно, испугался, стал звать царевича. А тут и охотники вернулись.  « Где мой сын? – спрашивает царь. Сашка заплакал и сказал, что царевич куда-то пропал. Царь велел всем его искать. Сашка тоже пошел искать.

       А царевич не слышал, как его звали. И тут Сашка придумал, что надо делать. Он вытащил из кармана зайчика и начал сжимать его – зайчик громко запищал,  Костик услыхал и проснулся. Он стал звать людей, и Сашка первый к нему прибежал. Вот так он спас царевича.
 
   Сашку царь наградил. Подарил ему много игрушек. А матери Сашкиной царица дала красивое платье, и стала она как барыня.

-        Вот и всё, -  закончила Катя. -  Пойдем, голубицу поедим!                Они побежали через разрез. На другой стороне его росла синяя бархатная ягода – спелая, крупная. Ребятишки каждое лето лакомились витаминами прямо с куста недалеко от дома.

-        Ой, какой у тебя синий рот, - засмеялась Галька.
-        А у тебя-то! 
    Подружки вернулись в посёлок. Катина мама стояла на крыльце.
-        Иди ужинать, отец уже пришёл.
   
   В сенях на лавке стояло эмалированное ведро, полное голубицы. Это старшие сёстры Лиля и Вера набрали – ходили за электростанцию, там полно ягоды.         

    Вечером Катя, как обычно, сидела за убранным кухонным столом и рисовала. Рядом отец читал газеты. Рисование девочки всячески поощрялось, даже спать разрешали ложиться позже других. Она иногда засыпала, положив голову на рисунок, и отец относил её на кровать.
 
    Катя нарисовала царя и царицу на тронах, а между ними на маленьком красивом стульчике сидел царевич Костик. Отец, сложив газету, наклонился над Катей:

-     Это кто у тебя тут?
-     Да это сказка такая… - ответила юная художница, докрашивая корону царице цветными карандашами. Глаза ее уже устало моргали, но рисунок надо было закончить, Катя никогда не оставляла на потом. В семье она славилась своим упрямством, хотя капризной ее нельзя было назвать. « Вот и всё, - сказала Катя и зевнула.
 
             2. Катино утро
 
       Катя проснулась раньше всех, даже раньше мамы. Солнце через щель между шторками светило прямо в глаза. Девочка посмотрела на него сквозь ресницы, и весёлый луч разделился на отдельные разноцветные пучки. Она сбросила ногами одеяло и села. Все в доме спали. Катя тихонько вышла в коридорчик и, откинув крючок на двери, вышла на крыльцо. Небо было удивительное, ярко-синее, как на детском рисунке. Ни облачка. Катя, как была в рубашке и босиком, вышла на улицу. Никогда она не вставала так рано. За воротами не было людей, и Катя почувствовала себя хозяйкой безлюдной улицы и всего-всего. Она прошла за дом, спустилась на нижнюю улицу, вышла за поселковую баню.

     Там сохранился небольшой лесок из ерника, похожего на маленькие берёзки, из его веток хозяйки делали веники для подметания. На этом месте обычно играли маленькие ребятишки. Среди ерника лежало много камней-валунов, на которые и рассаживалась детвора. Катя часто рассказывала им свои сказки – коротенькие - длинные они не умели слушать. Сейчас она уселась на большой, ещё не нагретый солнцем камень. Прямо перед ней за разрезом тянулась длинная, вся заросшая лесом сопка.               

     Лес был разный: лиственницы, берёзы, осины. А между ними заросли багульника, местные называли его багул. Сейчас он скромно спрятался между большими деревьями. А вот весной наступало его царство. Вся сопка была ярко-розовой! Просто победа и ликование розового цвета, сладкий праздник для поселковых ребятишек. Они толпами ходили на сопку есть багул, его кисло-сладкие цветы. Нетерпеливые срывали по цветку и сразу съедали, другие собирали целую горсть и направляли в рот, пережёвывая и выжимая зубами сладкий сок. Это были первые витамины после зимы.   

     Ещё поедали мягкие иголки лиственницы, по-местному, листвянки. Просил ребячий организм этой полезной добавки. И никогда ни у кого не болели животы. Позднее появлялись другие подножные корма – дикий чеснок мангыр, саранки, у которых были съедобны и цветы и корни; потом всё лето - ягоды. Каких только ягод не было возле посёлка! Через улицу напротив багульной сопки была земляничная. На ней почти не было леса. В конце июня кучки детей и неработающих женщин терпеливо собирали сладкую, почти не требующую для варенья сахара, пахучую ягоду. На этой горе, всегда освещённой солнцем, земляника была особенно крупной. Собирали её в стеклянки – так в посёлке назывались банки.               

       Надежда Ивановна Лиле и Вере давала литровые банки, а Кате поллитровую – каждой дочери по силам. Девчонки перекликались между собой:  « А у меня донышко закрыло! У меня половина! Осталось на два пальца!» Катя всегда отставала от сестёр и чуть не плакала. Ну, не получалось у неё быстро! Да и отвлекало многое, интересное: бабочки, кузнечики, муравьи. То она заглядится на посёлок, который хорошо было видно сверху; вот Толька с колесом пробежал по улице, корову чью-то повели, а вот мама вышла на крыльцо и посмотрела на сопку, где дочери собирали ягоды…               

       Катя спохватилась и нагнулась за ягодкой. Вера крикнула ей:  « Катька, опять ты ленишься?» « Сама ты ленишься», - отвечала Катя. В результате старшие сёстры набирали свои стеклянки раньше Кати. Они садились и отдыхали, а Катя всё собирала и собирала, а баночка никак не хотела набираться. Наконец сёстры не выдерживали – есть уже сильно хотелось – и помогали младшей набрать доверху. Потом Вера забирала у Кати банку, чтобы та не съела по дороге ягоду или не выронила её, что раньше случалось. Сама-то Вера никогда не пробовала ягоду, пока не наполняла банку. Она всегда ворчала на  Лилю и Катю,  которые всё-таки соблазнялись и украдкой от Веры лакомились земляникой.
   
   
     Дома мать сразу начинала варить варенье. Дети ждали момента, когда снималась пенка. Мать давала всем по очереди попробовать.
     Позднее собирали чёрную и красную смородину, черемуху,
 созревала голубица, моховка, за которой ходили далеко на болота. Эта ягода, зелёная, крупная, сладкая, чем-то напоминала виноград, лежащий на мхе. В конце августа и сентябре созревало столько брусники, что некоторые женщины умудрялись набирать за день по два ведра, которые несли на коромысле.

      Всего набирали за месяц  вёдер двадцать, а кто и  больше.  И всё это богатство росло рядом. Ягоды рассыпали на чердаке дозревать. Потом на попутных машинах везли на продажу в ближайшие города, на станцию, в воинские части. Для многих семей это был ощутимый приработок. И на всю зиму обеспечивали себя витаминами.               

       С молоденького деревца, растущего возле камня, вспорхнула птичка, и несколько капелек росы брызнули на лицо.
 
    « Ой!» - сказала Катя. Ощущение было приятное. Почему-то от холодной росы лицо стало горячим. Рядом на траве лежали прозрачные бусинки и переливались всеми цветами радуги, как будто радуга, опустившись на землю, рассыпала здесь своё ожерелье. Девочка залюбовалась ярко блестевшими водяными алмазами – как красиво! Одна бусинка покатилась по узкой, длинной травинке и упала на ногу. Девочка отдернула ногу и получила целый прохладный дождик. Катя поёжилась, ногам стало зябко, но потом кожа покраснела и стала горячей, как и лицо. Хорошо, приятно!               

      Но тут ее отвлёк шум в траве, как будто кто-то маленький пробежал и спрятался. Девочка наклонилась – никого. Лягушки здесь не водятся. Ящериц тоже нет. Мышь? Мышей Катя, в отличие от подружек, не боялась. Но мыши - это дома  в подполье. А вдруг это человечек? Маленький, хорошенький. Живёт себе тут в лесочке, от людей прячется, и где-нибудь в густой траве у него есть маленький домик.               

      Катя закрыла глаза – новая сказка рождалась. Про человечка. Попал он откуда-то в лес, сделал себе домик, подружился с мышками и птичками, и случались с друзьями разные интересные и даже страшные приключения…   

      Солнце все пригревало, птицы соревновались в пении. К их хору присоединилось протяжное коровье мычание. Проснулись люди, хозяйки доили своих кормилиц. Домой, бегом!  Катя успела вовремя:  мать несла ведро с молоком.               

-      Ты откуда? – удивилась она, увидев Катю в рубашке.                -    Да я гуляла в лесочке, птиц слушала…   Мама, налей парного молочка! А?
    
 Надежда Ивановна покачала головой, ругать дочку не стала. Она жалела хрупкую, худенькую Катю и уже привыкла к ее фантазиям  и странному иногда поведению. Дочка напоминала ей о собственном детстве, когда она была большой мечтательницей.

-      Иди на кухню. –  Молоко мать процедила в сенях,  налила  в кружку и унесла Кате. Дочка очень любила парное молоко. А мать часто говорила, что парное молоко самое полезное – там все витамины сохраняются.
 
    Потом мать отпустила Начинку в стадо, которое уже шло мимо. Но за ворота она не пошла и Катю не пустила. Приближался бык бабки Плосконосихи – белый, большой, с длинными страшными рогами. Он ревел и рыл дорогу копытами. Его боялись все, кроме пастуха. Тот ехал сзади на лошади, щелкал бичом и покрикивал:

-      Ну, леший! Куда прёшь? – пастух Петя хотел сказать покрепче, но тут увидел за воротами дома Надежду Ивановну с дочкой. Он воздержался и поздоровался с ними. Вскоре мычащее стадо скрылось из виду.

                3. Украинка

     Приехала вторая подружка Кати Людка. Родители возили ее на родину отца Украину. Иван Тимофеевич был директором школы. Это был высокий, красивый,  воспитанный и добрый человек. Его любили все ученики. Он единственный в посёлке играл на скрипке и мандолине и вёл уроки пения. Без него не обходился ни один поселковый концерт. Иван Тимофеевич пел красивым баритоном. Жена его Клава, бойкая, весёлая женщина, работала секретарём-машинисткой в конторе. Когда в их доме были гости, Катя нарочно приходила к Людке, чтобы послушать их пение, такое душевное и слаженное, что у девочки мурашки по телу бегали, а сердечко замирало. Дома, оставшись одна и убедившись, что её никто не слышит, Катя распевала эти песни тоненьким голосом.
 
     Людка в новой соломенной шляпке сама прибежала к Кате похвастаться привезёнными подарками, а, главное, рассказать о далекой, прекрасной Украине. Она даже немного научилась говорить по-тамошнему. Девочки сидели на завалинке, и  Людка, мешая русские слова с украинскими, рассказывала, как они жили у бабушки. Кате показались смешными некоторые слова:

-      Так и говорят – брэшуть? – смеясь, переспрашивала она.
-      Ага. И ещё бабушка говорит чоловик, дытына.
-      Надо же!
-      У бабушки сад есть, и там растут груши, яблоки, вишни, сливы,  -  с удовольствием перечисляла Людка, - и ещё абрикосы и даже виноград. Вот.
   
 Катя слушала подружку с завистью. В их далёкий забайкальский посёлок иногда привозили китайские яблоки. Они считались редким лакомством.
-       Пошли к нам! – предложила Людка.
 
   Тётя Клава разбирала чемоданы и ящики с фруктами. В доме пахло чем-то сладким и душистым, напоминающим запах компота из сухофруктов, когда мама варила его в большой кастрюле.
-      Ну вот, груши начали портиться, - с досадой сказала тётя Клава. Она посмотрела на девочек и вынула большую грушу, тронутую коричневыми пятнами.
-      Сейчас я вам дам. – Она вымыла плод под умывальником и, срезав испорченные места, разделила грушу пополам. – Ничего, зато она сейчас самая сладкая.
 
      Катя ничего не ела вкуснее. Медовый сок потёк по руке, и девочка облизывала сладкие пальцы. Тётя Клава улыбнулась:
-      Что, вкусно?
 
     Рот Кати был занят, и она энергично тряхнула головой. Людка потащила Катю в соседнюю комнату: « Пойдем, покажу, что мне купили».
   
 На Людкиной кровати лежал маленький украинский костюм: клетчатая юбка, белая кофточка с вышитыми рукавами, рядом лежал красивый венок из бумажных цветов с разноцветными лентами.
   
     Людка, наслаждаясь Катиным восхищением, приговаривала:
-       А ещё монисто, бусы, значит, и красные сапожки. Я в этом костюме выступать буду. Песню петь.
-       Украинскую? – спросила Катя, с трудом скрывая зависть.
-       Ага. Я ведь наполовину украинка. Послушай вот.  Людка запела:
-       « Мэтэлычек, мэтэлычек у садок прилэтив, на квиточку бэлэсэньку вин тихэсэньку сив…
 
     Людка пропела всю песню.                -        Всё поняла?                -        Конечно. В садик прилетел мотылёк, и какой-то Грицко поймал его шапкой. А сестрёнка попросила отпустить мотылька, и Грицко выпустил его, потому что он был добрый. Всё понятно. Только вот… квиточку – это что?
-        Это цветок.
-        А винтихэсэньку… ой, как дальше?
-        Сив, - подсказала подружка, - он тихонько сел.

-        Не такой уж он трудный этот украинский язык.
-        А мама не понимала, что бабушка говорит. И бабушка тоже не понимала, что это за тайга, багул, сопки и бурят никогда не видела.
-        Да… -  покачала головой Катя.
-        Катя! – позвала Людкина мать, - иди, я тебе гостинцев дам.
 
     Она положила две груши и два яблока в газетный кулёк.
-        Отнеси домой.
       Катя, очень довольная, побежала через дорогу, крепко прижимая свёрток к груди. Из ворот выходила Вера.
-        Чё там у тебя?
-        Тётя Клава дала груши и яблоки! –  похвасталась Катя.  Вера  повернула назад. Дома мать разделила чудесные гостинцы на всех. Сама попробовала немного.

-        Да… хорошо на Украине живут.      -        Вот бы туда съездить! – мечтательно сказала Катя.
-        Может, и съездим когда-нибудь.
 
      Вечером Катя нарисовала девочку в украинском костюме. Лицо она изобразила не продолговатое, как у Людки, а круглое, как у себя и волосы не тёмные, а светлые.

           4. Нечаянная кража               
 
     Лежа в постели, Катя вспомнила о постыдном случае, связанном с Людкой. Это случилось прошлым летом. Девчонки играли в разрезе в прятки. Прятаться было где – вокруг кучи камней и земли, небольшие кусты.               
     Пришла Людка и похвасталась новой лентой, вплетённой в косу. Надо сказать, коса у неё была очень длинная и густая. Ленту  привезли из районного центра – шёлковую, бордового цвета, ни у кого не было такой. Вообще, ленты были редкостью, в косы вплетались вязочки из лоскутков. Настоящие коричневые и белые ленты носили только в школу. Подружки завистливо оглядывали нарядную Людкину косу.

     Посчитавшись и выяснив, кто будет голить, побежали прятаться. Через некоторое время Катя, которой выпало искать, увидела на земле Людкину ленточку. Она походила на красную змейку. Девочка поняла, что подружка ее обронила, с ней это часто случалось.               
      Кате пришло в голову подшутить, разыграть Людку. Она быстро схватила ленту и спрятала под резинку трусиков. Поправила платье и побежала искать девчонок. Когда все собрались, обнаружилось, что красивая ленточка потеряна. Соскользнула с косы, где-то упала. Все принялись искать. Людка рыдала и говорила, что дома ей попадёт. Девочки это понимали.

      Катя растерялась и упустила время, когда можно было раскрыть шутку. Время шло, лента не находилась, и Катя поняла, что её примут за воровку, если она сейчас покажет спрятанную ленту. Так и принесла она ленту домой. Катя решила никогда не раскрывать свою тайну. Она спрятала ленточку под большой камень в собачьей норе под домом. На душе у Кати было очень тяжело, она была чувствительной девочкой и сильно переживала любые неприятности. Как она могла подвести подружку? Её грызла мысль, что она всё-таки украла ленту, никто теперь не поверит, что хотела только пошутить, посмеяться. Все подумают, что она сделала это из зависти.
 
     Катя стала избегать Людку, играла с другими девчонками. Постепенно о происшествии забылось, и подружки снова стали встречаться. Но тут случилось ужасное. Катя никак не ожидала, что старшая сестра зачем-то полезет под дом, отвернёт камень и найдёт ленточку, уже почти сгнившую в сырости.          

     Конечно, Вера сразу поняла, как лента попала под камень. Она принесла эту позорную улику матери. Катя не отпиралась, пыталась объяснять, как такое случилось, потом расплакалась и стала просить не говорить тёте Клаве.  Ей было страшно и стыдно. Но мудрая Надежда Ивановна решила, что дочь должна ответить за свою дурацкую шутку. Конечно, мать понимала, что Катя не хотела украсть, и зависти у неё не было, но дочка должна пойти и признаться в проделке. « Вот -  отдашь им деньги», - твердо сказала она. Катя заплакала, но мать была непреклонна.               

        Катя на ватных ногах перешла дорогу, вошла в дом и, молча, встала у порога.     « Ну, что скажешь, Катюша? – весело спросила тётя Клава. Катя дрожащими губами еле слышно произнесла:  « Это я ленточку спрятала… вот деньги… возьмите, а ленточка испортилась». Удивлённая тётя Клава хотела подробнее расспросить, но, увидев в каком состоянии девочка, просто сказала:

-        Хорошо, что ты призналась, а то мы на всех девчонок думали.
-        Я нечаянно, - ещё нашла в себе силы Катя.
-        А денег нам не надо. Больше так не делай.
 
       Кате стало намного легче. Какая хорошая у Людки мать, да и подружка глядела на Катю сочувственно, она не была жадной.
 
      Катя тяжело вздохнула и повернулась уйти, но тётя Клава сказала:
-         Идите, играйте.  -  Значит, от подружки её не отлучают. Людка взяла Катю за руку, и подружки побежали на улицу.
 
      Много лет спустя Катя поняла, как мудро поступили с ней обе матери.
               
           5.Тётенька в платочке
 
      В августе случилось в посёлке происшествие. Пошли две девчонки-подростки по ягоды, и  взяли с собой младшую четырёхлетнюю сестрёнку, не с кем было её оставить. Отец и мать работали. И девчонка эта маленькая потерялась. Сёстры искали её до вечера, вернулись перепуганные. Мать с отцом бросились в лес, ходили до темноты, но тоже не нашли девочку.
   
      Назавтра в лес вышли жители посёлка, искали много часов, на электростанции давали гудок, - всё было напрасно. У конторы толпой стояли пожилые женщины и матери с маленькими детьми на руках. Пошли разговоры, вспомнили, как несколько лет назад в лесу в это же время закоченели до смерти женщина и ребёнок. Они заблудились и ночевали на земле, а ночи были уже холодные. Сейчас, слава Богу, ещё тепло.               
      В пять часов дали три длинных гудка, и после работы на поиски вышло ещё больше народу, и кто-то заметил, что среди вырубки мелькнуло что-то пёстрое. Кинулись туда - на пне сидела девочка в летнем ярком платьишке. Люди удивились: вчера здесь проходили, её не было. Спросили, как она здесь оказалась, и девочка рассказала, что в лесу её встретила тётенька в платочке, привела сюда и велела сидеть на пне.       

      На вопрос, где она ночевала, девочка сказала, что не помнит, а только было ей тепло. Старые люди переглянулись,  зашептались, но вслух никто ничего не сказал. Катя спросила у матери, почему эта тётенька не привела девочку в посёлок.    « Наверно, ей некогда было», - сказала мама. Катя подглядела, что мама сделала что-то правой рукой перед лицом.
 
      На следующий день Катя рассказала подружкам новую сказку.

      Жили-были мать, отец и три их дочки. Две большие в школе учились, а третья совсем маленькая. Звали её Лидка. Вот как-то летом мать и говорит дочкам:                « Пойдёте сегодня по ягоды, голубица нынче рясная,  все бабы уже набрали. Идите вон к той сопке. Лидку с собой возьмите, оставить её не на кого. Да смотрите за ней хорошенько».
   
   Ушли мать с отцом на работу, а девчонки взяли котелки и пошли по ягоды. Старшая сестра держала Лидку за руку. Пришли они к сопке и начали ягоду собирать. Лидка голубицы наелась и начала хныкать, что устала и хочет домой. Старшие на неё прикрикнули и сказали, что, пока полные котелки не наберут, домой не пойдут. А Лидка говорит: « Можно, я  на травке посижу?» Сестрёнки посмотрели вокруг – поляна большая, ягод много, далеко не уйдут – и согласились. Посадили Лидку на мягкую траву под кустик, дали ей кружку с ягодами:

-        Сиди здесь и никуда не уходи. -  Лидка сидит, ягоды  ест.
      Девчонки набрали полные котелки, приходят к тому месту, где сестрёнку оставили, а её нет. Сначала подумали, что она спряталась, хотела их напугать. Стали звать, она не откликается. Пошли они искать Лидку – нет нигде. Долго они её искали, не нашли. Заревели девчонки и пошли домой. Дома их сильно наругали, и мать с отцом пошли дочку искать. Кричали они, кричали, звали, звали – молчит Лидка. Отец сказал:  « Хорошо, что ночи тёплые, и волков здесь нет».  Вернулись они домой и пошли по соседям, звать на помощь Лидку искать.

-        Да куда же она девалась? – не выдержала Галька.
-         Куда? – переспросила Катя, - а вот куда.

        Сидела Лидка в траве, съела всю ягоду, скучно ей стало, и решила она сама домой пойти. Маленькая была, дурочка ещё, не подумала, что дороги не знает. Пошла она совсем не в ту сторону и оказалась в густом лесу, в незнакомом месте. Ягоды там уже не было. Догадалась Лидка, что надо назад идти. И опять не туда пошла, совсем заблудилась. Стала плакать, сестёр звать, только они не слышали.               

      Совсем она устала, легла на траву и уснула. А когда проснулась, увидела, что в лесу одна и стало ей  страшно.  Начала она кричать: « Мама, мама!» - а мать-то с отцом далеко, ищут её совсем в другой стороне. Лидка встала, пошла по лесу и мать всё зовёт. Вдруг видит – навстречу ей тётенька идет. 

      Надето на ней длинное синее платье, а на голове большой красивый белый платок, а лицо такое ласковое. Улыбнулась она и спросила: « Чего тебе, доченька?»  Лидка ей говорит: « Мне к маме надо, и к папе, и к сестрёнкам» - а сама всё ревёт.  Добрая тётенька погладила её по голове и сказала: « Не плачь, Лидочка, я тебя отведу к маме».  « Откуда ты знаешь, что меня Лидой зовут? – удивилась Лидка.  « Я всех детей знаю, а сейчас пойдём со мной»
   
      Повела тётенька Лидку по тропинке.  И пришли они на большую поляну, а на ней стоит терем, такой высокий до самого неба, и весь он сверкает и переливается разными цветами. А вокруг прозрачная ограда,  на ней звёзды сияют. Ворота узорами разукрашены. А за оградой чудесный сад, и чего только в этом саду не растёт. И яблоки и груши и сливы и ягоды всякие. А цветов разных видимо-невидимо! По деревьям сидят птицы и так красиво поют – заслушаешься!
   
      Зашли тётенька и Лидка в терем, а там такая красота!  Лидка даже зажмурилась. Стены золотые, потолок голубой, на полу ковры. Такого терема даже у царей нет.
 
     Тетенька повела Лидку по комнатам, а они - одна другой краше и все разного цвета. Сидят в комнатах люди разные: белые, чёрные, жёлтые, красные…


-         Не бывает красных людей! – не выдержала Галька.
-         А вот и бывает. Я у Лили в книге видела, в географии.
 
      Лиля, старшая сестра Кати была авторитетом для поселковых ребятишек. Она училась в городе Иркутске в восьмом классе, - в посёлке была только семилетка.
   
-         Давай дальше, - Людка дёрнула Катю за руку.


-         Так вот.  Завела эта тётенька Лидку в комнату, столовую, а там стоит стол с белой скатертью вышитой, а на столе полно всякой еды. И пахнет так вкусно! Ещё там разная газировка, конфеты, печенье…

-        И сгущёнка, - вставила Галька.             -        Какая сгущёнка! Там птичье молоко было! Папа рассказывал, что есть такие конфеты.               

-        Тётенька посадила Лидку на золотой стульчик с мягкой шёлковой подушечкой и говорит: « Ешь, Лидочка, что хочешь».  Лидка так наелась, что встать со стульчика не могла. Тётенька отнесла её в спальню и положила на серебряную кроватку. И Лидка сразу уснула, и спала до самого утра.
 
     Утром Лидка проснулась, тётенька снова её накормила и повела домой. Вышли они на место, где лес был вырублен, стояли только пни. Тётенька посадила Лидку на высокий пень и приказала сидеть смирно Она сказала, что скоро сюда придут люди и заберут её. И ещё она дала Лидке конфет и бусинку - шарик такой голубенький.

-         Зачем? – спросили обе подружки.          -         Она сказала, чтобы Лидка никому бусинку не показывала, а когда ей будет плохо – ну, заболеет или ещё что, пусть посмотрит на неё и попросит помочь. Посидела Лидка немного, стало ей скучно. Вытащила она бусинку из кармана, посмотрела на неё и сказала: « Хочу домой, к маме», - и тут же услышала, как её зовет мать. Лидка закричала: « Я здесь!» 
 
       На крик это прибежало много людей, и с ними мать и отец. Все спрашивают: 
-         Как ты здесь оказалась?
-        А меня тётенька в беленьком платочке привела сюда. -  Все люди посмотрели вокруг, но никакой тётеньки  не было. Никто её и не видел. Люди долго говорили о ней - кто бы это мог быть, так никого и не вспомнили, такой
тётеньки в посёлке не было.  Решили, что девчонка всё придумала или ей приснилось.

-         А конфеты?
-         Что конфеты?
-         Куда девались конфеты?
-         А… так она их съела, пока сидела на пне.

        Девчонки посидели молча. Людка сказала:
-          Интересно, откуда взялась эта тётенька. Мне бабушка рассказывала, что живет на небе такая женщина – в беде людям помогает, особенно детям.
-          Так это на Украине, а у нас?
-          Бабушка говорила, что она везде бывает.

-          А мой папка рассказывал, - вспомнила Галька, - что шофера на дороге видели белую бабу. А кто она – не знают. Подъедут ближе, она пропадает.
-          Да… - протянула Людка серьёзным голосом, - чего только не бывает.

              6.Катина болезнь, кукла и курица.

       Однажды в конце августа, Катя, прибежав домой, увидела, что мама укладывает  большой серый чемодан. Она собирала в дорогу старшую сестру Лилю. Завтра на станцию пойдёт машина, и отец поедет её провожать. Кате стало грустно и завидно. Сестра едет в большой город Иркутск, где она училась в женской школе, а жила у бабушки с дедушкой. Катю и Веру один раз возили в этот город, где они родились. Катя была совсем маленькой и запомнила красивый иркутский вокзал с большими шарами-лампами на высоком потолке, трамвай с висячими ручками. Везде было много народу. Девчонок водили в магазин «Детский мир», где Катя, увидев на полках множество игрушек, громко закричала:

-        Ой! Игушек-то, игушек! – люди вокруг оглянулись на её тонкий голосок и по-доброму рассмеялись. В тот раз им с Верой купили кукол, таких в посёлке ни у кого из девчонок не было. У Вериной куклы голова была целлулоидная, а у Катиной фарфоровая. Сестрёнок даже сфотографировали с этими куклами. Уже дома случилось несчастье. Катя, играя с куклой, решила научить её летать и стала бросать на постель. И, ужас! Катя промахнулась, кукла упала, и голова её разбилась. Сколько было слёз, выговоров, укоров. Верка тогда сказала: « Меня бы в угол поставили! А тебя всё жалеют, неженку».

       Да, Катю действительно жалели. В грудном возрасте она заболела полиомиелитом в самой тяжёлой форме, были парализованы руки и ноги, и Катя начала ходить только в три года. Мать часто рассказывала, как это произошло. Дочку поставили во дворе, а рядом ходила белая курица-хохлатка. Катя потянулась к ней и вдруг сделала шажок, курица чуть отбежала, девочка шагнула ещё, курица снова отошла недалеко. Так Катя начала ходить. Конечно, она была слабой и болезненной.               

       Родители не надеялись на выздоровление дочери после столь тяжкой болезни, хотя делали всё возможное. Они даже уехали в Забайкалье, как посоветовал знаменитый иркутский профессор. Надо было сменить климат, делать хвойные ванны. Мать потом рассказывала подросшей дочери, что иногда у неё опускались руки, и она думала:  лучше бы девочка умерла. Совершенно беспомощная Катя обычно сидела на курятнике у окна и смотрела, как старшие сёстры играют во дворе. Летом больную девочку сёстры иногда брали на речку, приносили на спине и сажали на берегу. Ребятишки резвились в воде, плавали, брызгались, девчонки визжали. Хорошо, что Катя была слишком маленькая и не понимала, что с ней, поэтому с интересом смотрела на весёлых ребятишек. Позже она этого уже не помнила.    

           Выздоровление было чудом, профессор очень удивился, когда Катю в четыре года привезли к нему. « Вы совершили подвиг, - сказал он матери. -  Это первый в моей практике случай»
 
                7. Страх
   
    Утром Лиля уехала. Приедет она только на зимние каникулы. Скучно будет Кате. Веркины подружки снова станут донимать до слёз чувствительную девочку. Лиля всё-таки останавливала их, ругала, выгоняла. Катя вздохнула и решила, что надо терпеть и стараться не плакать. Верка ведь не злая, это всё подружки. Конечно, старшей сестре хотелось погулять, поиграть с ними. Но она должна была водиться с Катей. Так было во всех семьях. Вера везде водила её с собой, и часто тащила на спине, когда сестрёнка уставала.         

    Подружки злились на Катю – при ней и поговорить о своих делах нельзя, и вечно она отстаёт, плачет. Они пугали девочку домовыми, покойниками, дразнили. Особенно старалась Альбинка. Она рисовала на лице маленькие усы и изображала Гитлера -  вытаращив глаза, кричала страшным голосом «хенде хох!» и «хайль!». Катя пугалась и рыдала, а жестокие девчонки хохотали.
 
       Однажды они собрались на первую пашню – так называли место за семь километром от посёлка. В июне поселковые ребята ходили туда за диким чесноком, который по-бурятски назывался мангыр.
 
       Вера сказала, что Катю с собой не возьмёт, идти далеко, а тащить на себе не собирается. Да и другие девчонки младших не берут. Катя просила, плакала, говорила, что ей уже пять лет, и она не устанет,  Вера была неумолима. Компания ушла. Обиженная Катя  решила догнать девчонок - упорство её было известно. И она побежала. Девчонки уже ушли далеко. Катя выбежала за посёлок и вдруг остановилась. Как же она забыла про могилки? Так жители называли кладбище. Ребятишки  очень боялись этого места и всегда старались быстро пробежать по дороге, которая проходила рядом.
 
     Катя в растерянности остановилась. Как же она пройдёт мимо? Но желание догнать девчонок и доказать, что она уже не маленькая, было так сильно, что Катя решилась. Главное, не смотреть в ту сторону. Она кинулась бежать изо всех сил, смотрела только вперёд, но всё равно краем глаза видела кресты, красные тумбы и пёстрые бумажные венки. Страх придал девочке силы.

     Тихонько завывая, она не бежала – летела! Только бы не запнуться, не упасть! За поворотом Катя догнала девчонок. Они так удивились, что не стали прогонять её. Спросили только, как она прошла мимо могилок. « Я быстро бежала, - сказала Катя и зачем-то добавила, - и совсем не страшно».  Ей показалось, что Веркины подружки поглядели на неё с завистью и даже уважением.
       
                8. Невеста
    
       Катя прибежала домой взлохмаченная, красная, в слезах и долго не могла из-за рыданий объяснить - в чём дело. « Ну, расскажи, - ласково попросил отец, обнимая дочку,- что случилось. Тебя обидели?»
 
      Девочка судорожно мотнула головой.
-        Как тебя обидели?
-        Меня обзывают!
-        И как же?
-        Плохо!
-        Ну, скажи, как это плохо?

-        Невестой! – Катя снова разрыдалась. Мать с отцом переглянулись, сдерживая улыбки, Вера захихикала, Сашка подошёл к сестрёнке и, ухватившись за платье, сказал: « Не пать, Катя». Отец строго взглянул на старшую дочь.

-        И что же тут плохого?
-        Они говорят, что мы с Вовкой Онищенко жених и невеста. И все смеются.
-        Вот глупые! Они же ещё ничего не понимают. Невеста это же так почётно, так красиво. Вот мама тоже когда-то была невестой. Потом стала моей женой. А теперь мы  с ней ваши папа и мама. Разве это плохо?

-        Нет, - тихо сказала Катя, она перестала плакать и вытирала руками глаза
-        Все девочки когда-нибудь становятся невестами. Вот тебе сейчас сколько лет?
-        Шесть.
-        А когда вырастешь, встретишь ты хорошего парня, полюбишь его и станешь невестой.
-        И он тоже полюбит меня? – спросила будущая невеста. Вера снова хихикнула.

-        Конечно, он тебя полюбит. Только запомни: парням не нравятся плаксивые и обидчивые. Смотри, какая ты некрасивая, когда плачешь.
   
     Катя бросилась к зеркалу. Да… Ничего хорошего. Лицо красное, глаза опухли, волосы торчат.
-         Иди, умойся, - сказала мать, -  и причешись. Давайте ужинать.
 
      Позже, рисуя за столом, Катя шёпотом спросила отца, который был занят бумагами:
-       Папа, а мама была красивая, когда ты её встретил?
-       Очень, - так же шёпотом ответит он. – Мама многим нравилась, а выбрала меня.
-       Я бы тоже тебя выбрала.

                9. Кукольный театр
    
      В конце августа в посёлке узнали потрясающую новость: к ним приезжает кукольный театр. Кукольный театр! На наш рудник! Из самой Читы!
 
    Ребятишки сбивались кучками, разговоры были только об этом. Никто ещё не видел кукольного театра, но многие читали о нём в сказке про Буратино. Все думали, что куклы будут ходить по сцене сами.

     Девчонка со странным именем Рева заявила, что кукол заведут ключиками – у них на спине есть такая пружинка, и они начнут двигать руками и ногами, а говорить за них будут люди. Рева перешла уже во второй класс, и ребятишки ей поверили. Катя, возбуждённая, с пылающими щеками, прибежала домой и тут же выложила удивительную новость домашним. Они уже знали о приезде театра, мало того, отец этому поспособствовал вместе с директором рудника.       

-         Приедет театр через три дня, в субботу, - сказал отец.
-         И мы пойдём в клуб! – ликовала Катя. -  И будем смотреть?
-         Пойдёте, только ведите себя хорошо. Непослушных детей в театр не пускают. Вот вы помогаете маме?
 
     Катя смутилась. А сестра Вера сказала:
-         Как же! Помогает она! Сегодня подметать не хотела.
 
     Это было правдой. Катя заигралась у подружки с котятами и забыла, что должна убраться в большой комнате. Вера пошла за ней и безжалостно отправила сестру домой. А сама-то осталась поиграть с котятами! Катя обиделась на неё.  Вера всегда выполняла домашнюю работу без принуждения. Она  мыла полы и стирала, и по ягоды ходила, и всегда набирала больше всех. Первая мамина помощница. Все её хвалили. А Катю постоянно что-то отвлекало, мешало.

-        Как же так? – строго спросил отец. Дети отца побаивались. Он умел так приструнить, что больше не хотелось совершать что-нибудь плохое.
-        Я забыла… Я же потом подмела… -  Катя посмотрела на мать, ища поддержки, но та сказала:
-         Вот посмотрим, как ты завтра приберёшься.               

        Девочка повеселела и преисполнилась желанием никогда больше не лениться.
-        Я больше не буду…  забывать.
-         Ладно. Садитесь ужинать.
 
      Надежда Ивановна налила всем молока, положила каши, отцу разогрела обедешный суп. Каша была Катина любимая, жёлтенькая, как она называла – никак не могла запомнить название крупы – пшёнка.
        Сашка ел сам, держа большую ложку в кулаке.

Он рано начал есть самостоятельно, ещё в полтора года, просто отобрал ложку у матери и придвинул к себе тарелку. « Буду сам!» - сказал он.  И сейчас все наблюдали, как он ловко справляется. « Вот молодец!» - похвалил папа. Он всегда с удовольствием занимался с долгожданным сыном, родившимся после трёх дочек. 

      Поужинав, отец вышел во двор рубить дрова - недавно привезли напиленных чурок. Сашка пошёл за ним. Он сел на крылечко и смотрел за отцом. Когда тот начал укладывать поленницу, мальчик соскочил с крыльца и стал собирать в кучу щепки. Они шли на растопку. Это была только Сашкина работа. Катя хотела помочь брату, но он сердито оттолкнул её:           « Иди!»
 
      Катя выскочила на улицу, побежала к девчонкам, которые, конечно, обсуждали приезд  артистов. Она сразу же объявила:
-         Папа сказал, что театр приедет в субботу и пускать на спектакль будут только послушных ребят.
-         Врёшь! – сказала бойкая Любка Мякишева.
-         А вот и нет! Вдруг они помешают или сломают чего-нибудь?

       Девчонки задумались. « Вовку Онищенко точно не пустят», - сказала Рева.  « И  Тольку тоже!» - подхватила Любка. Толька был её соседом, они постоянно враждовали друг с другом. Как-то мальчишка попал камнем Любке в голову,               « проломил», как кричала её мать, и грозила, что подаст в суд на его родителей.  Но постепенно всё уладилось. Толька, напуганный судом, больше не швырялся камнями, зато всячески обзывал Любку, спрятавшись за своим сараем.

 -         А Валерка какой вредный! – вспомнила Галька. -  Он никого не слушает, даже отца. А брат мой даже видел, как он курил.
 
    Валерка, переросток, сидевший в каждом классе по два года, был заводилой самых озорных мальчишек и грозой девчонок. Сейчас ему было двенадцать лет, а он только пойдет в третий класс.
          Так им и надо, решили девчонки. Каждая про себя решила, что до субботы постарается ни в чём не провиниться.
 
         В субботу с утра, поселковые ребятишки то и дело выбегали на дорогу – не едет ли машина с кукольным театром, отправленная ещё вчера в районный центр. Ближе к обеду из клуба вышел заведующий и объявил, что через час будет продавать билеты по два рубля, и чтобы не было толкучки, надо занять очередь. Что ж, очередь дело знакомое. Догадливые старшие ребята договаривались с теми, кто жил поближе. А сёстры Яшины оставили у окошка кассы брата: « Стой. Будешь первым».   Ребятишки сорвались и побежали по домам за деньгами.
 
         Катя, запыхавшись, влетела в дом.
-           Мама, дай денег! Сейчас билеты будут продавать! Скорей!
       Вера, моющая пол, распрямилась:
-           А сколько стоит билет?
-           Два рубля! Ну, мама!
-           Подожди, сейчас.
 
      Тут зазвонил телефон. Мать взяла трубку, послушала и сказала:      « Вот и хорошо. Папа сказал,  что купит билеты сам.  А то вас могут затолкать в очереди.
   
     Азарт Кати сразу же пропал. « А вдруг билетов не хватит?» – испуганно спросила она.
-          Хватит. Клуб большой.
-          Всё равно я пойду, посмотрю.
   
     Когда девочка подбежала к клубу, там была уже большая толпа ребятишек и взрослых, спорящих об очереди. Заведующий успокоил:
-          Чего вы ругаетесь? Всем билетов хватит.
   
     Тут Катя окончательно успокоилась. Подошла Людка.                -          А ты почему не в очереди?
-          Нам папа купит.
-          И мне папа купит. Пошли домой. Мама сказала, что надо нарядное платье надеть.
   
     У Кати упало сердце. А что она наденет? Хорошо Людке – у нее полно платьев, она одна у родителей.

-        Мама! Туда надо нарядное платье надеть! Людка сказала! А у меня… - Катя увидела, что мама разложила на столе Верино голубое платье с белыми ромашками. -  А мне что? – Катя заплакала и уткнулась в угол.

-        Да успокойся ты! Вот это и наденешь!
       Куда только девались слёзы. Катя давно мечтала, чтобы сестра скорее выросла, и это красивое платье досталось ей. 
-        Давай-ка примерим. – Платье было слишком длинным. – Это ничего. Я сейчас быстренько подрублю.
 
     Катя смотрела, как мать умело прострочила на машинке подол. Отрезанный низ подола пошёл на поясок. Снова померили, сбоку завязали большой бант.               

–        Теперь как раз. Смотри, как оно тебе идёт! -  Катя взглянула в зеркало и с трудом поверила, что эта нарядная девочка - она. Голубое платье действительно было ей к лицу, вернее к глазам. И какой пышный бант!  Из соседней комнаты вышла Вера в платье Лили. Она сама его подшила. Платье было бордовое с белым воротничком.

-         Здорово! Как тебе идёт! – повторила Катя мамины слова.
-         Ещё бы! – сказала Вера. Она выглядела совсем большой, и была очень довольна этим.
-         Всё, снимайте, надо погладить.
-         А когда папа принесёт билеты? Он успеет?
-         Конечно. Спектакль в шесть часов. А вы пока головы помойте и заплетите косы.
 
      Катя стойко вытерпела жёсткую Верину головомойку. Самой Кате этого ещё не доверяли.

       Отец пришёл в шестом часу. Катя уже стояла у ворот. Вера выглядывала из окна.
-          Папа, ты принёс билеты?
-          Принёс, принёс, - весело ответил отец и положил два синих листочка на кухонный стол. Катя схватила их.

-          А Сашке?
-          Он ещё маленький. Не выдержит или напугается.
-        Катя схватила сестру за руку, -  пойдём скорей, Верка!
-           Куда вы так рано? А ужинать? – остановила их мать.
-           Я не хочу! – заявила Катя.
-           Вот ещё! Ну-ка, садитесь живо!
 
       Девчонкам пришлось съесть кашу и выпить молоко.
-           А вы хоть знаете, что будут показывать? – спросил отец.
         Вера и Катя растерянно переглянулись. Как же они не узнали?
-           Покажут вам « Аленький цветочек».

        Катя замерла от восторга. Вера переспросила: « Правда?»
-           Правда, правда.
-           Я сама вас провожу, - сказала мама. Она боялась, что дочек в клубе обидят.
 
        Билеты проверял сам заведующий. Сначала пропускали маленьких. Толька, Вовка и Валерка в чистых рубашках, умытые, с постриженным головами тоже тихо стояли в толпе. Увидев их, Катя прошептала маме: « Их же не пустят, зачем они пришли?»

-          Пустят, - так же тихо сказала Надежда Ивановна, - они же не баловались в последние дни. По правде говоря, Кате было жалко мальчишек, они,  в самом деле, притихли.
 
       Мать провела дочек сквозь толпу. « Усаживайтесь на первые скамейки», - говорил контролёр маленьким зрителям. Надежда Ивановна проследила, чтобы Катя села впереди. Рядом оказалась Людка, которую привела тётя Клава. Вера не захотела сидеть с малышнёй, прошла подальше и заняла место для подружек, одной из них была Рева. Зал заполнился быстро. Ждали, когда откроется занавес.
   
     Наконец погас свет, и он открылся. Никогда ещё не видели поселковые ребятишки такой красоты. Сцена была ярко освещена, на полу стояла высокая ширма, вся расписанная яркими цветами. Над ней был второй  маленький занавес. Заиграла музыка, и занавес этот  раздвинулся. За ним оказался богатый купеческий дом с резными наличниками и крыльцом с витыми разноцветными столбами.               

     Ребятня смотрела на всё это великолепие с восторгом и нетерпением. Все ждали кукол. « Как же куклы будут там ходить? – подумала Катя, - они ведь упадут». Но куклы вышли не во весь рост, только по пояс. Стало понятно, что снизу их кто-то держит. Катя хотела оглянуться на Реву, но тут куклы начали говорить, вернее, кричать, ссориться. Это были старшие дочери купца. Звали их Фиска и Капка. Первая была худая и длинноносая с большим ртом, вторая толстая, краснощёкая.               

     Катя хорошо знала сказку. Там такого не было. Но теперь это было всё равно. Зрелище захватило весь зал. Из дома вышел дородный купец в вышитой рубахе и прикрикнул на скандальных дочерей. Потом появилась младшая дочь Алёнушка, очень хорошенькая, с длинной русой косой, в синем сарафане. Все девчонки восхищённо вздохнули.
   
    Дальше было как в книжке. Купец отправляется в плавание, пообещав всем дочерям привезти заморские подарки: Фиске ларец, Капке зеркало, а младшая заказала аленький цветочек, краше которого нет на свете.  Потом была буря на море – свист ветра, огромные волны, молнии – всё было как настоящее. Весь зал переживал за купца, но он спасся и оказался в заколдованном дворце. Дворец это возник после того, как на несколько секунд выключили свет. Все на сцене сияло, в саду росли пальмы и невиданной красоты цветы. А самое  удивительное –  в центре сада лился фонтан! Катя потом разглядела, что струи воды сделаны были из тонких стеклянных палочек, которые раскачивались и тоненько звенели. Играла медленная прекрасная музыка.               
 
      Когда купец сорвал цветок, ребятишки затаили дыхание – сейчас появится страшный зверь невиданный, заколдованный. Все смотрели наверх, а он появился сбоку, шёл по сцене. Огромный, уродливый, лохматый! Он ревел страшным голосом. Кто-то из младших ребятишек от страха заплакал. Катя ухватилась за Людку, которая тоже испугалась. Но страх быстро прошёл, стали смотреть дальше. В конце спектакля, когда чудовище превратилось в прекрасного принца, все счастливо засмеялись.
   
   На сцену вышли артисты с куклами. Оказалось, что Капку и Фиску играли пожилые женщины, а купца и принца молодые парни. Под маской чудовища оказалось доброе румяное лицо. Все сильно захлопали. Кому-то пришло в голову крикнуть: « Приезжайте ещё!» Зал радостно подхватил.
      
       На улице Вера и Катя увидели мать. Она тоже посмотрела спектакль, некоторые родители остались и стояли около задней стены.
       Катя обрадовалась, что мама тоже видела это чудесное представление, и в то же время была разочарована – ведь она так хотела всё рассказать дома.  Ну, ничего, она расскажет папе и Сашке. Вера, конечно, как всегда, будет молчать. Из неё слово трудно вытянуть. Зато любит поправлять Катю, когда её заносит в сторону буйная фантазия. Вера любила точность и разных выдумок не терпела.
 
        Первой заговорила мама.
       -         Ну, и как вам «Аленький цветочек»?
       -         Ой, мама, так здорово! Какое всё красивое было! Алёнушка и дворец, и сад, и фонтан как настоящий. А зверь заколдованный такой страшный – Лёнька Онищенко даже заревел.
       -         А вы – тоже испугались?
 
     -         Вот ещё! – сказала Вера, что я маленькая? А Катька точно испугалась, трусиха.
       -         Никакая я не трусиха! А ты сама? Поросёнка боишься!
       -         Он меня кусал. Погоди, и тебя укусит!
       -         Не укусит, он меня любит!
       -         Надо же! Любит он её! Иди, целуйся со своим Чонькой!
       -         Перестаньте сейчас же! – остановила распалившихся дочек мать, вы точно, как Фиска с Капкой!
 
             Девчонкам стало стыдно. Но Верка
всё-таки погрозила сестре кулаком из-за спины.
       -          Мама, а что это за имена – Фиска и Капка?
 
     -          Это Анфиса и Капитолина.
       -          А у меня тоже два имени: Катя и Екатерина, а у Верки, -   с торжеством сказала она, - только одно.
       -          Зато  какое  важное,  вашу бабушку зовут Вера.   –  Сестра показала Кате язык.
 
     Дома разговоры о театре продолжились. Перед сном Катя как всегда села рисовать. Отец спросил её: « А знаешь, почему такой красивый был спектакль? Потому что это всё сделал художник – и декорации нарисовал и кукол сделал.  – У Кати загорелись глаза, она немедленно представила, как  рисует в театре эти самые декорации. Через час на листе возник высокий терем, сад с яблонями и цветами, а в саду гуляет царевна в синем сарафане.
 
      -        Я, когда вырасту, буду художником в театре, - сказала Катя. – И все дети будут любоваться моими декорациями.

               10. Музыка

       Утром, когда мать с Сашкой ушли в амбулаторию ставить прививку, а Верка убежала к подружкам, Катя включила радиолу и поставила пластинку. Из последней командировки папа привёз несколько пластинок и сказал, что это серьёзная музыка – симфоническая.

      Девочка любила слушать музыку, когда никого дома не было. Она садилась на диван и замирала – так нравилась ей музыка, до мурашек по коже. Если это был танец, она представляла, как танцуют балерины. Иногда она сама кружилась по комнате или подпевала. В этот раз ей удалось послушать  две пластинки – на одной  вальс и марш Дунаевского, на другой знаменитая иностранная певица пела очень красивым тонким голосом « Сказки венского леса».               

     Катя не знала, что такое симфонический оркестр, но именно это исполнение считала настоящей музыкой. И тонкий голос ей тоже нравился, хотя Веркины подружки с презрением говорили:  « Пищщыт чё-то!» Сами они пели низкими грубыми голосами частушки или песни из кино. Катю называли писклявой. Пела она правильно, только тихо. Вот Людка умела петь звонко, не боялась выступать. Конечно, у неё отец музыкант.               

     Дома у Кати часто пела мама, она даже выступала в клубе с баянистом. Ребятишки любили её слушать, и она пела про «страду деревенскую» или « Среди долины ровные» так душевно, что у неё самой на глазах выступали слёзы. Дети Надежды Ивановны долго не знали, что эти песни напоминали матери о её погибшем на войне брате, который очень хорошо пел и чуть не стал артистом.               

     Когда Катя была маленькой, она просила спеть про букашечку. И мама так жалобно пела:
 
-         Жила-была букашечка в лесочке под кустом. Из листиков, из травушки букашечкин был дом. Ванюша, мальчик очень злой, ей крылья оборвал. « Лети теперь, бескрылая», - Ванюша ей сказал. Заплакала букашечка. Завял в лесу цветок. Погибла та букашечка, погиб её домок. -    Вот тут уж кончалось Катиными слезами, да и Вера тоже отворачивалась, чтобы не увидели её мокрых глаз.

              11.  Глаша, Нюша и корова
 
       Рядом с Катиным домом стоял барак, где жило несколько семей. Ни в одной из них не было отцов – погибли на фронте. Почти все они приехали с запада после войны в поисках лучшего сытного места. Добрались до Забайкалья поездами, попутными машинами, а где и пешком. Дальше уже было некуда и не на что.

     Матери выбивались из сил, стараясь как-то прокормить и одеть ребятишек. Брались за любую работу, летом пропадали в лесу, собирали ягоды и грибы, ездили продавать их в районный центр, пластались на огородах. Катя помнит, как мать, выйдя на стук в окно или крик «Хозяева!», подавала хлеб проходящим дальше совсем уже вглубь края бездомным и безработным людям, которых она называла кусошниками.
 
     В одной из комнат барака жила Глаша, вдова с тремя ребятишками. Старший сын уже служил в армии, при матери жили дочь Нюша и младший сын Колька. Нюшу в поселке знали все. Была она необыкновенно ленивая девочка, вечная первоклассница.  Нюша начинала учиться раньше Веры. Когда Катя пошла в школу, Нюша оказалась её одноклассницей. Научить её читать было невозможно.               

     Учителя к великовозрастной ученице привыкли. Она всегда сидела на последней парте, куда в последние годы едва влезала. Сидела она тихо, не мешала, иногда спала, положив лохматую голову на парту, подозрительно часто почёсывая эту неубранную гриву.  Мать не знала, что с ней делать, как научить хоть чему-нибудь. Всё у Нюши валилось из рук, - несёт ведро с водой, запнётся, прольёт, ягоду в лесу просыплет или съест, телёнок от неё убегает.    

     Словно по чьей-то злой воле девчонка награждена была с рождения непобедимой ленью и невезучестью Часто во время  работы, Нюша останавливалась, прислонялась к стене или столбу и мечтательно глядела на небо и сопки. Нет, она не была тупой, умственно-отсталой, соображала не хуже других ребятишек, которые тянулись к ней, потому что эта неграмотная девчонка умела рассказывать страшные истории.   

     Ходила она в одном и том же материном старом платье с дырками, которые починить не умела, а матери было некогда, да не считалась она хорошей хозяйкой. Зимой Нюша сидела дома, не было катанок, хотя иногда их выдавали в школе. Хватало этой обувки ненадолго, Нюша быстро росла, и катанки доставались младшему брату.               

     Однажды она умудрилась утопить один из них в проруби, куда пошла за водой. Так и возвращалась домой -  одна нога обутая, другая босиком; большие и всегда грязные ноги не знали о носках и чулках. В послевоенное время многие дети ходили в чём придётся, донашивая одежду старших или отданные им сердобольными соседями вещи.                У

     Кати вот был отец, а новую одежду ей покупали редко, негде и не на что было купить. Но у неё  были старшие сёстры, и мать умела хорошо шить. Так что дети главного механика одевались вполне прилично. Нюшина семья жила очень бедно, пожалуй, хуже всех.

     Хорошо ещё, что была у них корова, вернее, коровёнка, маленькая, костлявая, но очень шустрая и нахальная. Имени у неё не было, все звали её просто - Глашина корова. Сена у Глаши всегда не хватало, и корова добывала пропитание как могла. Осенью до самого снега жевала пожелтевшую траву, ходила по помойкам вместе с собаками; зимой воровала сено у соседей и так ловко это делала, что хозяева замечали её у себя во дворе, когда корова уже наедалась чужого сена. Тогда её  с палкой и с руганью выгоняли. Она резво скакала от них, увёртываясь от ударов.      

     Катин отец  выговаривал домашним, что не закрывают ворота, и Глашина корова забирается во двор. Все оправдывались, что точно помнят – накидывали проволочное кольцо на ворота.            « Сама она, что ли, открывает?» - удивлялся Николай Дмитриевич.
 
     Однажды Катя увидела в окно, как корова подошла к воротам и единственным рогом поддела кольцо. Ворота открылись, голодная  коровёнка бросилась к сену и начала жадно хватать его. Катя закричала: « Мама, Глашина корова! Сама открыла, я видела!» Пока мать одевалась, корова успела съесть несколько клоков и, услышав скрип открываемой двери, бросилась бежать, поскальзываясь на снегу.               

     Надежда Ивановна даже не стала её догонять. Конечно, она жалела Глашу и ребятишек, помогала, чем могла: давала по-соседски хлеба, соли, крупы, иногда одалживала трёшку до получки. Глаша  деньги занимала редко – чем отдавать? Надежда Ивановна звала её побелить квартиру перед праздниками, копать огород, дать хоть какую-нибудь работу.               

     Глаша работала разнорабочей на злектростанции. После получки она покупала всего понемногу: муку, постное масло, крупу, лапшу, сахар, сгущёнку, дешёвые рыбные консервы.  Нюше и Кольке брала конфеты-подушечки, себе чекушку. Тогда у них был праздник. Глаша уходила к подруге в комнату напротив, такой же горемыке с двумя сиротами.               

     Вскоре оттуда слышались песни, исполняемые надрывными голосами. А Нюша с Колькой поедали консервы, макали в сгущёнку хлеб. Наевшись и разомлев от еды, брали кулёк подушечек, шли на улицу, садились на завалинку и великодушно оделяли конфетами соседкиных мальчишек. Они знали, что будет и их черёд угощаться, когда материна подружка принесёт получку. Через неделю Глаша снова кормила ребятишек кашей без сахара и масла.
 
    Однажды Катя услышала за кухонным окном странное завывание, она выглянула – там, на завалинке, сидела Нюша и плакала и развозила по лицу грязь. Девочка выбежала и села рядом с соседкой. Нюша трагическим голосом рассказала, что мать сегодня вечером зарубит её топором. «Вот, - всхлипывала несчастная Нюша, - мамка дала двадцать копеек. Иди, говорит, попей в последний раз морса».
 
     Катя в ужасе побежала в дом и рассказала матери о Нюшином горе.  К её удивлению, мать не испугалась, а дала несколько лепёшек:
       -        Дай Нюше.
       -        А как же… её ведь зарубят вечером!
       -        Скажи, пусть не боится, я поговорю с Глашей.
 
       Катя тут же сообщила об этом Нюше. Та сразу успокоилась и, жуя лепёшки, эабыла о предстоящей казни.
      Вечером отец посмеялся над Нюшиной историей, потом серьёзно сказал:                -             Надо же – такая фантазия у девчонки, а грамоты не знает.
      
      Как-то Глаша пришла к Надежде Ивановне с куском синего сатина, который ей выделила школа, и попросила сшить подросшей Нюше платье, - Катина мать часто делала такую работу, она состояла в родительском комитете.    « Ты, Ивановна, сшей простое, только с длинными рукавами, в школу ходить». Нюша всё ещё сидела  в первом  классе, теперь уже с Катей. Отец шутил: « Так она ещё и с Сашкой будет учиться»

-       И с Мишкой! – добавила Катя. У них к этому времени уже был второй сын - крикливый, бойкий мальчишка.
 
    Нюша пришла вместе с матерью. В доме запахло керосином. Надежда Ивановна поняла почему, но сделала вид, что не почуяла резкого запаха.
   
   Она оглядела Нюшу, та уже возвышалась над матерью. Прикинула на неё ткань – хватит ли, села и задумалась. Потом взяла с этажерки залистанный журнал мод, привезённый из Иркутска. Глаша и Нюша уставились на нарядных женщин из другого, сказочного мира, обе приниженно затихли.
 
     -       Вот это, кажется, подойдёт.
      С фотографии улыбалась стройная  девушка в синем приталенном платье с круглым кружевным воротничком.
       -       И цвет такой же, -  продолжала Надежда Ивановна.
       -       А чё, можно такое сшить? – робко и удивлённо спросила Глаша.
       -       Конечно, - заверила портниха, - и выкройка вот есть.
       -       Не знаю, чё и делать, -  сказала Глаша,  для которой выкройка была китайской грамотой.
 
     -       Нюша, встань сюда, -  Надежда Ивановна взяла сантиметр и принялась обмеривать девчонку. -  А она у тебя ладна девка, брава, -  похвалила она на местный лад.
  -        Толку-то чё! Дура набита! Куда я её девать буду? На работу не возьмут, взамуж тоже. Прибить бы тебя насовсем!
 
     Непутёвая дочка не слушала привычных материных ругательств; Глаша постеснялась говорить покрепче. Нюша была поглощена тем, что делала Надежда Ивановна с тканью. Она, конечно, не понимала, как можно из непонятных кусков сшить такое же красивое платье как на картинке.
 
     Пришла со второй смены Вера, и Нюша тут же похвасталась:
-         А у меня платье ново будет, ага!         

     Вера недоверчиво хмыкнула. Зато Катя, прибежавшая с улицы, радостно сказала:
-         Здорово! Ты в нём будешь красивая.
   
     Нюша счастливо засмеялась, почувствовав себя полноценным человеком.
       Назавтра девчонка пришла примерять примётанное платье. Она повертелась перед зеркалом, и, думая, что платье готово, бросилась к двери. Надежда Ивановна едва успела остановить её. Нюша недоумевала: « Чё ишо надо-то?»                -       Надо прошить на машинке, - объяснила Катя, которая вертелась рядом и с нетерпением ждала окончания работы.                -       Завтра к вечеру приходи, -  сказала Надежда Ивановна.

        Мать после ужина порылась в своих лоскутках и нашла кружевной воротник, отпоротый от её старого платья. « Хотела вам пришить, да ладно, пусть Нюша поносит.
-        Конечно! – обрадовалась  Катя. – У неё такого никогда не было.
 
        Вера взяла воротничок, прикинула на себя - кружева были потёртые, кое-где нитки порванные – и вернула на стол. « Ничего, я их починю, незаметно будет» -  сказала мать.
 
       Нюша пришла с матерью и Колькой, умытая, всегда лохматые волосы были заплетены в длинную и толстую косу. Когда на неё надели платье, все ахнули – Нюшу было не узнать. Прямо взрослая красивая девушка! Катя, пожалуй, была рада больше всех. Даже сдержанная Вера улыбалась. Девчонки гордились матерью, ведь она сотворила настоящее чудо.

        Пришёл с работы отец и тоже удивился:
-         Ишь ты, какая красавица у нас выросла! Ну, теперь ждите женихов.
        На следующий день Катя пошла в барак к Нюше. К её разочарованию Нюша была в старом порванном платье.
-        Дак берегчи надо, мамка сказала, - объяснила она, - придут женихи, чё я надену?

        Жених действительно явился. Какой-то парень из соседней деревни углядел Нюшу на танцах. За последний год она ещё подросла, поправилась, стала «фигуристой», как определили поселковые бабы.

        Сваты приехали на санях. Катя с Галькой и Людкой наблюдали с улицы. Собрались и Нюшины подружки, завистливо поглядывающие на нарядные сани. Даже Надежда Ивановна выглядывала в окно. На крыльцо выскочила раскрасневшаяся и ещё больше похорошевшая Нюша в том самом синем платье, которое стало уже тесноватым.

-         Всё, девки, засватали меня! – возбуждённо выпалила она.                -         Нюша, а как его зовут? – спросила Катя.
-         Кого?
-         Жениха.

       Нюша растерянно посмотрела на девчонок и кинулась в сени, но тут же же вернулась.
-         Федя его зовут! Федя! А меня он назвал Аннушкой, ага.

        Нюшу увезли. Свадьба была в деревне жениха. Глаша ходила пьяненькая и счастливая. Но продолжалось это недолго. Через три месяца молодую жену вернули матери. Не приняла её новая семья. Кому понравится такая лентяйка и неряха,  да ещё неграмотная. Парень загляделся на ладную фигуру, симпатичное лицо и не догадался спросить у кого-нибудь, что за девушка – работящая ли, умная? Попытки научить ее аккуратно делать домашнюю работу ни к чему не привели. Нюшу стали ругать, упрекать и, наконец, просто прогнали. Привезли в посёлок, высадили у дома и, молча, уехали.
 
       Нюша объясняла по-своему. Свекровь попалась вредная, свёкор злой, муж её бил. Она сама решила уехать. « Чё я терпеть должна? Пошли они на …!»  Неудавшаяся семейная жизнь не расстроила её. Весной мать кое-как устроила дочку на отвал возить вагонетки.               

     А через год они уехали. Нашлись где-то под Рязанью родственники. Позвали к себе. Соседи собрали помощь на билеты. Костлявую коровёнку никто не захотел купить, и её зарезали. Устроили гулянку и проводы. Глаша громко пела печальную песню: « Люди добрые поверьте, расставанье хуже смерти»…
                12. Дворянка

      Накануне Нового года к Арсеньевым пришла приятельница Надежды Ивановны. Дети как раз наряжали ёлку. Елей в этой местности не водилось, вместо них ставили сосну. Новогодних игрушек не было, видимо, не доходили они  в далёкий рудник, - поэтому всё делали сами из цветной бумаги и конфетных «золотинок», которые копили специально для украшения ёлки. Отец принёс из конторы кальку и красивую блестящую стружку из токарного цеха. Вера мастерила из картона звезду, Катя клеила бумажную, разноцветную цепочку. Сашка бегал вокруг ёлки-сосны и раскладывал на ветки кусочки ваты.               
   
   Инна Львовна, так звали гостью, была  интеллигентной женщиной, которая много знала и красиво говорила приятным низким голосом. Она  носила шляпку с бантиком и сеточкой, высокие ботинки со шнуровкой; в холода надевала шубку из неизвестного меха и всегда на руках у неё были перчатки, даже летом. Поселковые были уверены, что эта одежда у неё ещё с царских времён. Она красила брови и губы, пудрила лицо и только в таком виде выходила на улицу.

     Сейчас она была в зимней  каракулевой шляпе, на которую сверху был  накинут и разложен по плечам вязаный белый шарф. Говорили, что она сама вяжет крючком красивые платки и шарфы. «Прямо барыня из книжки», - шепнула Катя сестре. Вера кивнула, ага.               
      Из маминой комнаты, где соседки обменялись рецептами праздничного торта, Инна Львовна прошла в зал:                -      Девочки, вы позволите мне посмотреть?               

      Сестрёнки покраснели.                -      А вы молодцы! Думаю,  будет красиво. А хотите, я вам покажу, как сделать игрушку из яйца? Надежда Ивановна, у вас найдётся яйцо?                -       Конечно, вот, пожалуйста, - матери самой стало интересно.
-      Смотрите. Вот здесь осторожно протыкаем маленькое отверстие, можно шилом или толстой иглой. Потом выпиваем его содержание, - девчонки заулыбались, они любили сырые яйца. – Потом немного подсушиваем и раскрашиваем, например, под клоуна или матрёшку. – Инна Львовна попросила карандаш и стала рисовать:

-       Вот глазки, бровки, носик и рот - такой улыбающийся, улыбающийся.

     Последнее слово просто поразило девчонок. Никогда они от своих подружек, да и вообще поселковых жителей не слышали такого. И даже от родителей. Конечно, в книжках читали, но произносить стеснялись, да и долго это говорить. Потом соседка показала, как сделать для клоуна колпачок и воротник, посоветовала цвета для раскраски.
 
    Гостья попрощалась и ушла. Вера и Катя тут же пристали к матери  дать им яиц. Они получили по две штуки, а Сашка одно, которое он, выпивая, сломал. Пришлось рыдающему ребёнку выделить ещё одно яичко.
      К вечеру на ёлке красовались четыре улыбающихся ро
жицы и неумело, пёстро раскрашенное Сашкой яйцо. Вера сделала разноцветных клоунов, а Катя, как всегда, придумала по-своему - царевну и зайчика. Царевне приклеила корону с блёстками из фольги, зайчику длинные уши. Мордочку срисовала из книжки. Пришедший с работы отец, похвалил ёлку и игрушки, а позже совершил чудо: подвёл к вершинке лампочку. «Совсем как в клубе!» - ахнула девчонки.

     Надежда Ивановна рассказала мужу о визите соседки.  Какая же она всё-таки воспитанная и обходительная.

-      И немудрено, ведь она дворянка.
-      Да ты что? Откуда ты узнал?
-      Сергей Александрович сегодня рассказал, а ему Трофим Степанович. Теперь про  это можно рассказывать. Оказывается, когда дворяне после революции бежали за границу, Инну Львовну задержали на границе. Это на Дальнем востоке случилось. Командир пограничников был Трофим Степанович. Он предложил ей выйти за него замуж.

-      Силой, что ли? – удивилась Надежда Ивановна.
-      Влюбился он в неё. Она ведь была настоящая красавица, совсем молоденькая, родителей потеряла. А Трофим Степанович понял, что её надо спасать.  Думаю, у Инны Львовны не было другого выхода. И ведь живут душа в душу почти сорок лет.
-      Значит, она тоже его полюбила. Это же надо, какая история романтическая!
 
     Трофим Степанович работал на руднике главным бухгалтером. Инна Львовна не работала, хотя на прежнем месте преподавала в школе немецкий язык. В рудничной школе только собирались вводить иностранный язык и уже сказали, что это будет английский.

-      Здорово! – сказала Катя, - Верка , а она и, правда, барыня.                -      Да уж. Интересно…  Ладно, я к Зойке сбегаю. 
      Вера ушла, а Катя села в зале на диван и продолжала думать о «барыне».               
      Такая она непонятная,  держится прямо, говорит негромко, вежливо и всегда на «вы». При ней люди как-то подтягивались, выпрямлялись, старались говорить вежливо и правильно. Даже грубоватая продавщица Феня переставала орать на очередь.
   
     Поселковые ребятишки побаивались её. Вдруг она что-нибудь строгое и непонятное скажет, а они не смогут ответить. Однажды Катя, сидя на завалинке, увидела, что Инна Львовна возвращается из магазина и скоро пройдёт мимо неё. Девочка принялась лихорадочно выискивать в памяти вежливые слова, от волнения совсем запуталась и вместо «здравствуйте» вдруг выпалила: «Спасибо!»
   
  Нарядная пожилая дама удивилась и переспросила: «Что ты, деточка, сказала?»
Катя, вся красная, поправилась: «Ой, здравствуйте!» - и сразу убежала. Инна Львовна посмотрела ей вслед с понимающей улыбкой.
   
                13.В школе

      Учиться в школе Кате нравилось. Было интересно и легко. Все говорили, что их классу повезло с учительницей. Ребятишки считали, что Таисия Степановна самая лучшая и добрая. Начальная школа располагались в отдельном доме. Напротив Катиного класса учились третьеклассники, которых все ребятишки жалели.               

     Учительница у них была злая и всё время ругалась. Степанида Павловна кричала на учеников так, что было слышно всем. Непонятно, когда она успевала их учить. Дети её ненавидели и между собой называли Степанидкой. Ничего поделать было нельзя – другой учительницы не было. Она запугала руганью даже своего мужа Николая, самого сильного в посёлке мужика. Он, свободно управляющийся с норовистым вороным жеребцом, которого держали на конном дворе, перед супругой робел и не смел ей перечить.               

     Директор и завуч после долгих уговоров убедили учительницу съездить в районный центр к врачу. Там и выяснилось, что у неё тяжёлое нервное расстройство и работать с детьми нельзя. Катя узнала об этом из разговора матери с соседкой. Ещё она услышала, что Степанида Павловна перенесла много горя – вся её родня погибла в первый год войны.               

     Когда она встретила Николая, тот пожалел несчастную девушку, женился на ней и увёз в Забайкалье. Сам он осиротел раньше. Во время голода в начале тридцатых у него умерли родители и маленькая сестрёнка. Родом он был из мордовской деревни.   

      Степанида Павловна  первое время сидела дома, лечилась, потом устроилась в контору секретарём вместо тёти Клавы, которая нянчила маленького Людкиного братика.
 
     После услышанного разговора Катя спросила маму:                -       Почему люди, у которых было много горя, злыми делаются?
-       Не все, - вот дядя Коля добрый человек, всегда людям помогает. Ему, когда он был мальчишкой, тоже помогли, вот он и не озлобился. А Степанида Павловна таких людей не встретила, её сильно обижали,  и она обиделась на всех, обозлилась.

-       Зачем же она на учительницу пошла?
-       Наверно её из детдома направили в педучилище – больше некуда было. Но не все, Катя, могут учителями работать.
-       А я смогу?               

Надежда Ивановна улыбнулась, подумала.
-       Пожалуй, ты сможешь. А Лиля вот уже учится на учителя.
-       А Вера?
-       Нет, она точно не сможет. Характер не такой. Не сможет она с детьми. Ей подойдёт такая профессия, где надо быть точной и аккуратной.

      Вместо Степаниды Павловны приехала новая молодая учительница. Катя, придя в школу, неожиданно увидела женщину, которую она летом прошлого года привела домой. « Ой, здравствуйте! – обрадовалась она, - а где Костик?»

-       Костик дома. А ты, Катя, здесь учишься?
-       Ага. В первом классе.
-       Значит, не у меня будешь. Жаль. Мне дали третий класс. Будем соседями в одной смене. -  Она вошла в маленькую учительскую комнату, а Катя, влетев в свой класс, выпалила:

-         У третьего класса новая учительница! Молодая! Красивая! У неё сын Костик!
          Ребятишки выскочили и встали в коридоре возле третьего класса. Молодая учительница, улыбаясь, вышла из учительской с журналом в руке. Дети стали здороваться, во все глаза разглядывая её. Пришла уборщица тётя Дуся со звонком, и Таисия Степановна позвала своих учеников в класс.
 
-       А у третьего класса новая учительница! – выкрикнул Вовка Онищенко.
-        Да, - сказала Таисия Степановна, - зовут её Лариса Николаевна.
-        Я её знаю, - не выдержала Катя, - она была у нас дома. Она из Иркутска.
-        Ты прямо всё знаешь, - язвительно вставила Любка Мякишева.

-        Знаю, я родилась в Иркутске!
-        Вместе с ней, да? – не унималась Любка.
-        Ну, всё хватит, ребята, у нас урок, - сказала Таисия Степановна. Во время занятия она прислушивалась и дети вместе с ней к тому, что происходит в соседнем классе.  Стояла непривычная тишина. Учительница даже приоткрыла дверь, и ребята услышали тихий спокойный голос, что-то объясняющий. Таисия Степановна улыбнулась и вслед за ней весь её класс.
        Третьеклассники  в этот день ходили именинниками.               
                14.Маруся   
         
       У Кати было три поступка, за которые она стыдилась. Первый - это, когда она спрятала Людкину ленточку. Остальные два совершила, уже учась в школе. Девочка и не подозревала, что этих поступков она будет стыдиться всю жизнь.               

     Как-то зимой в солнечное забайкальское утро Катя привязала к валенкам коньки-ледянки – была её очередь кататься – и вышла на улицу. Ночью выпал пушистый снег. Катя глубоко вдохнула его вкусный морозный запах и залюбовалась крупными снежинками. Она осторожно почерпнула рукавичкой горсть снега, и в который уже раз удивилась неповторимости небесных посланниц.               
     Катя встряхнула рукой и огляделась. Никого из подружек не было. Одной кататься скучно, но следующая очередь на коньки была Верина, а она ни за что не даст покататься лишнее время. Катя поехала по дороге, с некоторой жалостью сминая мягкую серебристую парчу, и тут она увидела Маруську с нижней улицы. Катя подъехала к ней. Маруська обрадовалась и выразила это невнятным радостным мычанием.
 
      Девчонка была умственно отсталой, называли её полудурком. Никто с ней не играл. Она часто присоединялась к группе ребят, что-то пыталась сказать, иногда не к месту закатывалась смехом, хватала рядом стоящих за руки. Когда играли в лапту, неуклюже бегала рядом, старалась схватить мячик. Её отталкивали, ругали, обзывали.               

     Маруся не отставала, - тогда её брали за руки и, уверяя, что идут к ней поиграть, приводили домой, где девочку  встречала  бабушка: « Опять ты к ребятам лезешь?»  Маруся что-то жалобно бормотала, понятно было только: « Игать, игать». Бабушка её забирала и всегда приговаривала: « Прости, Господи». Внучка была сирота, родители погибли на войне. Марусю не били - что-то подсказывало ребятишкам, что такого человека нельзя обижать. Правда, человеком её и не считали, что само по себе было жестоко. Однако Маруся  не обижалась. Она уже была подростком, но вела себя как двухлетний ребёнок.
          
     Восьмилетняя Катя и высокая, нескладная Маруся, оказавшись одни на улице, стали играть в догоняшки. Катя убегала на коньках, а Маруся её ловила. Обеим было весело. Игра была самая простая, понятная. Снега навалило много, падать было мягко. И так они играли довольно долго. Кате стало жарко и захотелось пить. Она сказала, что ей надо идти. Маруся стала что-то горячо говорить на своём языке, останавливать Катю,  ей хотелось поиграть ещё.
   
     Что тогда побудило Катю обидеть Марусю, зачем она это сделала? Освободившись из цепких Марусиных рук, она направилась домой.  Но  зачем-то остановилась и крикнула: « Полудурок!» - и тут же с ужасом поняла, что совершила непоправимое. Маруся смотрела на неё с отчаянием, обидой и непониманием.  За что? Почему Катя обозвала её обидным прозвищем после того, как они так хорошо вместе играли? Её некрасивое лицо сморщилось, маленькие глазки с белыми ресницами заморгали, и Катя увидела, как из них полились слёзы.               

     Маруся повернулась и, понурившись, давя мягкий снег, пошла домой. Как хотелась Кате броситься за ней, и как-нибудь всё уладить! Но на улицу вышла Галька, и уже нельзя было это сделать. Засмеют ведь, что играла с Маруськой-полудурком.
 
     Катя никому не рассказывала об этом случае. Девочка чувствовала свою вину, но не сразу своим детским умом разобралась, что  натворила. Катя долго переживала, припоминая, как они  весело играли, и Маруся вела себя как все девчонки, даже кричала:  « Попалась, попалась, Катя!» Значит, не такая уж она ненормальная, как все думали. Просто не похожа на других и была добрее многих ребят и не жадная. Даст ей бабушка с собой на улицу калачиков или семечек, а Маруся всё и раздаст ребятам. Бабушка, конечно, ругала её за это: «Простодыра ты, Маруська! Последнее отдашь».
 
       Катя поняла, что Маруся, может быть, в первый раз почувствовала себя обыкновенной девочкой  -  с ней играли на равных, как с подружкой. Она так радовалась, и вдруг Катя всё испортила, повела себя так жестоко, так глупо.
 
        Маруся больше никогда не подходила близко к Кате, у которой при каждой встрече сжималось от стыда сердце.
 
       Через год бабушка увезла Марусю в какую-то специальную школу. Потом и сама уехала. Катя случайно увидела, что бабушка стоит с узлами у конторы, ожидая машину до районного центра. Девочка вдруг сорвалась с места и кинулась домой. Там она лихорадочно оглядела немногочисленные игрушки. Вот это! Маленький пупсик! Он, правда, потёртый, но лучше ничего не было. Она схватила игрушку и быстро побежала назад. Как раз успела: бабушка уже садилась в кабину грузовика. Катя подбежала и, задыхаясь от бега и волнения, прерывисто сказала:

-        Вот… для Маруси… передайте…               

-        Ты её подружка, что ли, как зовут-то? – спросила бабушка.
-        Ага. А зовут Катя.
-        Передам, передам, - пообещала старушка. Машина тронулась.

                15.  Предательница
      
        В третий раз было настоящее предательство, хотя поначалу Катя считала это игрой, где она показала себя очень хитрой и догадливой.
 
      Катя училась в третьем классе. Зимой в класс пришла новенькая девочка. Вела она себя тихо, в разговоры не вступала, на вопросы отвечала скупо. Но, конечно же, все узнали, что её семья приехала из соседнего района. Отец устроился на работу в шахту.

     Кроме Зины было ещё двое детей, совсем маленьких. С ними сидела мать, молчаливая, невзрачная женщина. Добра они с собой привезли немного, в те времена мало кто мог похвастаться достатком. Зина была одета, как и многие школьники в телогрейку, поношенную, видимо материну, длинные рукава были подвёрнуты. На голове клетчатая шалюшка, на ногах большие подшитые катанки.               

    То есть, ничем внешне от поселковых ребятишек не отличалась, кроме одного – стрижеными волосами. На голове у неё были короткие светлые кудряшки. Они делали невзрачное лицо с бледными веснушками, миловидным. Небольшие светло-серые глаза смотрели настороженно. Она, возможно, из-за своей стеснительности сторонилась желающих с ней подружиться.               

     Постепенно от неё отстали. Но трое самых  бойких девчонок,  которым новенькая не понравилась, решили, что она задаётся. « Было бы чем!» - фыркали они, разглядывая её заплатанное платье, уродливую обувку,  красные в цыпках большие руки – у девочки не было рукавиц. Эти девчонки сговорились с двумя пятиклассницами и начали преследовать новенькую. Осмеивали её неказистый вид, неразговорчивось и донимали: «Ты немая? Чё молчишь-то?» Одна из них придумала называть Зину тифозной. А как же? Зачем её остригли?
   
   Зина ещё больше закрылась, перестала разговаривать совсем, только отвечала учительнице на уроках. Таисия Степановна решила выяснить, в чём дело, и оставила девчонок, преследующих новенькую, после уроков.

-       Зачем вы пристаёте к Зине?
-       А чё она задаётся? Не хочет с нами знаться. Лучше других, что ли?
-       Она не лучше, но и не хуже. Просто она скромная. Не нахальная.
-       А мы нахальные? Это она вам нажаловалась?

-       Прекратите, девочки! Я и сама это вижу. Если вы не перестанете задираться, вызову родителей. И подружкам своим из пятого класса передайте.
 
    Задиры на время затихли, но неприязнь к Зине возросла. Девчонки задумали отомстить «тифозной». Решили подкараулить её после уроков и отлупить, чтобы больше не жаловалась. Но в первый раз Зине удалось убежать, что ещё больше разгорячило мстительниц. Во второй раз они забежали по дороге вперёд и спрятались за дом. Но жертва почему-то не появилась. Как она прошла незаметно мимо них? В следующий раз они решили смотреть внимательнее. Зина зачем-то задержалась в классе, и у девчонок было время устроить на дороге засаду.
 
      В это время Катю отправили в магазин за хлебом. Она, проходя мимо соседнего дома, увидела ожидающих Зину девчонок, переминающихся от холода и обозлённых.
-       Вы Зинку ждёте?
-       А тебе чё надо? Иди, куда шла!
   
    Катя обиделась, но тут у неё в голове мелькнула догадка, можно сказать, на неё сошло вдохновение. И она с вызовом сказала:
-        Вы не там караулите!
-        Ты-то откуда знаешь?

-        Знаю. – Катя совершенно была уверена в своей догадке. Она повернула вниз к разрезу, подбежала к его краю и увидела Зину, которая спокойно шла по дороге, проходящей по дну разреза. Катя не успела сообщить об этом девчонкам, они уже были рядом.
-        Вот хитруша! Вот гадина!
 
       Катя участия в экзекуции не принимала, но видела, как преследователи, окружив, беззащитную девчонку, начали толкать её, пока не уронили. Лежащую Зину пнули раза два, она тихо заплакала, села и закрыла лицо руками. Катю пронзила острая жалость. В чём провинилась перед ней эта тихая девочка? Зачем она её выдала? Решила угодить наглым девчонкам или утереть им нос? Она догадалась, а они не смогли. Вот она, какая умная!
 
      Мстительный пыл девчонок угас. Они с угрозами отступили и, не сказав ничего Кате, ушли. Девочка отправилась в магазин. Чувство у неё было двойственное: она оказалась хитрее пятиклассниц, а с другой стороны выдала человека ни в чём перед ней не виноватого. Катя успокаивала свою совесть: она же не била Зину. А, может, та и не заметила её?
 
      Вечером папа, поужинав, подозвал Катю.
-        А ну-ка, расскажи, доча, как вы били сегодня новенькую девочку.
 
     Мать, недоумевая, подошла к ним. Катя никогда не дралась и не умела.
-        Как это били, и ты дралась?
-        Нет.
-        Рассказывай, - приказал отец.
 
      Катя заплакала и сквозь всхлипы кое-как рассказала о случившемся. Она не хотела и не знала, что так получится.

-        Выходит, ты предатель? – сурово спросил отец.
        Дочь зарыдала громче. Отец встал.
-        Одевайся, пойдёшь прощения просить. И мне придётся извиняться за такую дочь.
 
       Катя замолчала. Она поняла, что этот позор придётся пережить, другого выхода нет. Девочка хорошо знала отца.
 
      Они, молча, шли к водокачке. Именно там жила, пока временно, семья Зины. Отец постучался, и они вошли. Семья ужинала. На столе стояла миска с картошкой в мундире и миска капусты. Обыкновенная еда, как у всех. Хозяин вскочил, удивлённый приходом начальника.

-        Проходите Николай Дмитриевич. -   Он взял свою табуретку и поставил у окна. Садитесь.
-        Да нет, не будем мы садиться. Мы по важному делу.
        Катя держалась позади отца, он обернулся к ней:

-         Вот у Кати есть, что сказать вашей дочке Зине. Говори, мы слушаем.
        Девочка, боясь взглянуть на взрослых, подняла глаза на Зину. И увидела, что та испуганно на неё смотрит, и видно было, что понимает, каково сейчас Кате.

-       Зина, прости меня, я тебя сегодня выдала, даже не знаю, как получилось. Я не хотела.
 
      Взгляд Зины изменился, теперь в нём было участие. Катя добавила:
-        Я с ними не вожусь. И не буду никогда.
       Отец Зины спросил:
-        Ну, как, Зинка, прощаешь? – Та кивнула головой.
-        Вот и ладно.
-        И я прошу прощения за её поступок. Надо сказать, очень некрасивый.

-        Да чего вы, Николай Дмитриевич! Детишки часто дерутся и мирятся. Вы будете дружить? – спросил он девчонок.
Те ответили: « Ага».
 
      Тут заговорила молчавшая до сих пор мать, державшая на руках младшего ребёнка.
-      Она ведь у нас слабая, часто болеет. Вот недавно переболела скарлатиной. Пришлось даже волосы отрезать. Ничего – вырастут.
 
      Катин отец оглядел помещение водокачки, плохо приспособленного к проживанию семьи.
-       Через неделю освобождается квартира в первом бараке. Переедете туда.
-       Вот за это спасибо! Вот это новость! – обрадовался хозяин. Слышь, Рая. – Будем жить как люди.
-       Ну, мы пойдём, - попрощался Николай Дмитриевич.               
       -       Хорошо бы ты и в самом деле подружилась с Зиной. Она неплохая девочка, скромная, - сказал отец по дороге к дому, - а девчонок тех не бойся. Запомни, самые  наглые это самые трусливые.
   
    На другой день Катя привела домой новую подружку.
-       Мама, - возбуждённо сказала она, - Это Зина, мы с ней подружились. Проходи, раздевайся.

      Но Зина осталась у порога.
-       Мне домой надо. Мамка велела с братишками посидеть.
-       Помогаешь маме? Молодец, - похвалила Надежда Ивановна. – А, может, всё-таки побудешь у нас немного. Пообедаешь с Катей.
 
     Эти слова вызвали у гостьи панику.
-       Нет-нет, я не хочу! Я не буду.
      Надежда Ивановна знала, как трудно деревенских детей, пришедших в чужой дом, посадить за стол с хозяевами. Ни за что не сядут! Она не стала настаивать.
 
    Катя увидела на столе новые рукавички.
-       Ой, мама, ты уже связала! – она схватила обновку, примерила. И тут она увидела, что Зина прячет за спину свои красные руки. Надежда Ивановна смотрела туда же. Катя опередила мать.

-        Мама, давай отдадим Зине, - тут она замялась, потому что хотела сказать – старые рукавички, но вдруг произнесла, -   эти новые рукавички, у меня  же есть ещё хорошие – вот, смотри, они целые, без дырочек. А то у Зины нет и связать им не из чего.

-        Конечно, Зина бери, а то руки отморозишь, - сказала мать и для убедительности добавила:
-        Как ты потом матери будешь помогать?
-        А в школе писать? – вставила Катя.
 
       Зина сразу же хотела отказаться от подарка, но тёплые слова Катиной мамы и красивые полосатые рукавички, заставили её преодолеть стеснительность, и она робко взяла подарок.

-         Ты надень, надень, - сказала, Катя. Зина натянула яркие рукавички, и сразу стало ещё больше видно, какая бедная у неё одёжка.
-          Спасибо, - тихо сказала девочка. Больше она не могла выдержать такого приветливого внимания и толкнула дверь: « Я пойду».

               

                16            Новый человечек
 
       Этот летний день был особенный. Отец с утра поехал в районный родильный дом за Надеждой Ивановной и новорожденным третьим сыном. Он взял с собой Лилю, которой надо было купить платье и туфли на каблуках, ведь она была уже взрослой барышней, как говорили родители. Вера хлопотала по дому, убиралась, готовила обед. Младших она выгнала во двор, чтобы не мешали. Она предпочитала всё делать одна. Катя сидела на крылечке, присматривала за младшими братишками и читала книжку по Гулливера и лилипутов.         

     Недавно отец привез во двор песок для детей. И сейчас Сашка и Мишка играли новыми игрушками – экскаватором и самосвалом. Мимо по улице проходил Вовка Онищенко с братом Лёнькой. Они шли в магазин за хлебом. Лёнька увидел играющих во дворе Катиных братишек и потянул брата к Арсеньевым.  «Куда ты? - заворчал Вовка. – Некогда нам!»               

     Но Лёнька упёрся. Не пойдёт он в магазин! Тут его дружки в новые игрушки играют. «Ладно, - сказал Вовка. – Катька, пусть он у вас  побудет, я быстро за хлебом схожу». Катя кивнула, Лёнька был не вредный, правда с фантазией, всегда чего-нибудь придумает.   

     В прошлое лето он придумал купаться в луже возле лесопилки. И Мишку уговорил. Лёньке тогда было четыре года, а Мишке три. Они играли в доме  у Онищенко под надзором старшего брата. Вовка не углядел, когда друзья через щель в ограде убежали на улицу.      

     Около лесопилки они  увидели большую лужу и решили побродить в ней, а потом искупаться. Проходящий мимо почтальон Сеня увидел, как два маленьких голых пацанёнка с азартом барахтаются в грязной луже, которая глубиной была им по пузо, если лечь в неё. Они и лежали, размахивая руками, и выхваляясь друг перед другом:

-         Смотли, я влазмаску!
-         А я по-собатти!
       Сеня, отдавая газеты Арсеньевым, спросил: «Это не ваш мальчишка в луже у лесопилки возится? С ним ещё один».

       Надежда Ивановна охнула и побежала к лесопилке, за ней Вера и Катя. Мальчишки, никого не замечая, продолжали купание, а Лёнька даже пытался нырнуть. Мать вытащила обоих пловцов, облепленных мелкими щепками и опилками, и повела домой. Верка захватила с земли одежду. В доме они были вымыты и одеты. Пришедший домой отец долго смеялся и сказал:

-        Ну, как их наказывать? Они же в спортсменов играли или в моряков. Кто придумал-то?
-        Он, - Мишка показал на друга. Лёнька понял, что им не попадёт и объявил: «Мы будем матлосами!». «Да!», - поддержал его Мишка
 
      Книга так захватила Катю, что она не заметила, кто первым затеял драку. Как потом выяснилось, Лёнька сначала наблюдал, как Сашка грузит экскаватором песок на самосвал, а Мишка отвозит его на отвал. А Лёньке играть нечем. Он придумал:« Буду разрез делать. - Он вырыл в песке продолговатую яму. – А теперь дорогу.  По ней песок будем на бутару возить».            

     Сашке эта идея понравилась: «Давай, я буду дорогу делать». А Лёньке того и надо. Он завладел экскаватором и начал углублять разрез. И выкопал  ковшом  большого чёрного жука. Мальчишки бросили работу и любопытством рассматривали находку. Жук тяжело ворочался, пытался уползти от мальчишек. Лёнька палочкой перевернул его на спину. Жук смешно задвигал ножками. «Я возьму его домой», - сказал Лёнька.               

     Мишка возмутился: «Это наш жук, ты у нас в песке нашёл!» Но Лёнька зажал жука в ладони и направился к калитке. Мишка начал отнимать. Они свалились на песок. Сашка пытался их разнять. В свалке Лёнька разжал руку, и жук упал на землю. Мишка его схватил и тут же заревел – жук не шевелился. Мишка в ярости бросил его на землю. Катя услышала громкий рёв и оторвалась от книги. Она бросилась к мальчишкам:                -         Вы чего ревёте?
-         Он нашего жука раздавил! – прорыдал Мишка.
-         Он не ваш, не ваш! Он из леса прилетел! – доказывал Лёнька.
-         Да где он, этот жук? – перебила их Катя.
 
       Мальчишки посмотрели вокруг. Нет жука,  куда-то пропал. Порылись в песке – не нашли. Вдруг Сашка закричал:
-         Вот он! – Сашка показывал вверх. Над ними, гудя басом, пролетел чёрный жук.
-         Живой, живой! – обрадовались мальчишки. Значит, он никому не достанется. Это их примирило.
 
        Катя объяснила мальчишкам, что жук притворился мёртвым, а, когда увидел, что ему ничего не грозит, сбежал, улетел.
-         Хитрый какой! – удивились мальчишки.      

     Катя задумалась: можно сказку про жука придумать… И про человечка. Она вспомнила про одно ранее солнечное утро, когда ей показалось, что в траве бегает маленький человечек. Такой же маленький как лилипутик.

-          Хотите, я вам сказку расскажу. Про жука. Пойдёмте на завалинку.
         Мальчишки повеселели, они, конечно, любили сказки. У Кати сегодня было вдохновение.

-          Жил в лесу маленький человечек. Он был такой был маленький, ну, как ладошка у ребёнка. Звали его…  Лёнчик.
       
        Лёнька довольно улыбнулся  и устроился поудобнее. Дома ему сказок не рассказывали, только иногда Ленька читал из учебника «Родная речь».

-       Лицо у него было кругленькое и румяное, глазки зелёные, а волосы рыженькие, кудрявые. Одевался он во всё зелёное, чтобы в траве незаметно было. Когда шёл дождик, Лёнчик носил зонтик, который он сам сделал из берёзового листа.

       У него был маленький домик под деревом. Всё в этом домике было как у больших людей, только намного меньше – столик, стульчик, маленькая кровать, и даже посудка в шкафчике.
 
      Зимой, когда выпадал снег, Лёнчик засыпал в своём домике, просыпался только весной, когда солнышко пригревало.

-       Как мишка-медведь! – радостно сказал Мишка.
-       Правильно.

-      Питался он ягодами, корешками, орехами, а за водой ходил с ведёрочком на ручеёк неподалёку. Однажды пришёл он за водой, а ручейка нет – высох. Потому что лето было жаркое. Сел человечек на крылечко, пригорюнился. Как он без воды будет жить? Он из неё морс делал с ягодами.
 
     А мимо домика в это время пролетал большой чёрный жук. Увидел о человечка, загудел и сел рядом. «Что случилось, маленький человечек?» - спросил он. 

-        Мой ручеёк высох, теперь у меня нет воды. Из чего я буду морс делать?
И заплакал Лёнчик.

-         А что это такое – морс? – спросил его жук.
-         Это такая вкусная вода с ягодками.

       Жуку очень захотелось попробовать морс, и он предложил:
-         Давай, я слетаю, поищу воду. – Он быстро замахал крыльями и взлетел. Летал он недолго, вернулся к человечку и сказал, что недалеко есть река. 

-        Нет, до реки я не пойду, боюсь.
-        А в чём ты носишь воду.
-        Вот в этом ведёрочке.
 
    Жук посмотрел на ведёрочко:
-        Нет, я не смогу его принести, надо кого-нибудь побольше.
-        Что же теперь делать? – печально спросил Лёнчик. 

-        Подожди меня, я что-нибудь придумаю, -  жук снова взлетел и сверху стал смотреть, кто сможет ведёрко с водой принести.
        Увидела его птичка и погналась за ним.

-        И съела? – испуганно спросил Сашка. Мишка и Лёнька притихли.

-         А вот и нет! Жук-то был умный и хитрый. Он сел в траву, спрятался. Птичка тоже опустилась и стала его искать. А жук и говорит из травы:
-         Птичка, я знаю – ты добрая. Помоги принести воду, а то не из чего морс делать.
 
       Птичка любопытная была, тут же спросила, что это за морс.
-         Эта такая вкусная водичка с ягодками. Его человечек делает.
-         Какой человечек?
 
       Жук рассказал про Лёнчика, как у него ручеёк высох и воду брать негде, а к реке он идти боится.
-         Ладно, я помогу вам, только дадите этот морс попить.
         Они взяли у человечка ведёрочко и полетели к реке. Там набрали воды, и птичка в лапках принесла ведёрочко к домику. Лёнчик сделал морс с земляникой и дал попробовать жуку и птичке. Им морс так понравился, что птичка стала каждый день приносить Лёнчику воду. Так появились у человечка друзья, которые всегда ему помогали.

-        Вот бы сейчас морсу попить! – сказал Сашка. У Кати сразу пересохло во рту. Лёнька и Мишка начали облизывать губы.

-         Подождите, я сейчас. – Катя приоткрыла дверь:
-         Вера, а Вера!
-         Чего тебе? – Вера говорила спокойно. Она почти закончила работу и была довольна наведённым порядком.

-         Давай, я за морсом схожу. Жарко. И ты попьешь. – Вера задумалась.
-         Ладно. Вот эту банку донесёшь? – она показала на трёхлитровую банку. – Наши приедут, тоже захотят пить. 
 
        Ну, как же Катя не донесёт! Мальчишек Вера не отпустила. Начнут баловаться – прольют.
         К воротам подошёл с хлебом в сетке Вовка Онищенко и позвал Лёньку. Но тот и не думал уходить. Сейчас морс принесут, а его забирают!

-         А, чё со мной не пошёл? Я в столовой попил морсу. Сам виноват!
         На самом деле Вовка себя чувствовал виноватым. Братишка громко заревел и отбежал вглубь двора. «Не пойду!» - прокричал он оттуда. Выглянула Вера. Сашка сказал, что Лёнька хочет морсу. «Ага, сам-то попил! – возмущался  Лёнька.
 
        Вера посмотрела на Лёнькину зарёванную мордочку, молящие глазёнки:
-         Ладно, оставь его. Потом Катька отведёт.

         Катя, часто отдыхая, донесла банку с лучшим поселковым ребячьим лакомством. Вера налила всем по полстакана. «Надо, чтобы всем хватило», - строго заявила она.  Катя повела домой довольного Лёньку. Его мать хотела вернуть Кате двадцать копеек за морс, но она не взяла. «Да не надо, он же неполный стакан выпил».
 
        Возвращаясь назад, девочка увидела, что к их дому подъехал грузовик. Наверху в кузове сидели папа и Лиля. Катя побежала и вовремя оказалась перед кабиной, где сидела мама со свёртком в руках. Отец спрыгнул с машины и осторожно взял этот свёрток. Все дети Арсеньевых уже толпились рядом и просили: «Покажите, покажите». «Дома покажем», - сказала Надежда Ивановна. 
 
       Ребёнок спал, когда мама приподняла простынку.
-        Какой красивенький! – залюбовалась Катя. Новенький братик всем понравился.    А Мишка сказал:
-        Теперь у нас будет маленький человечек!
               
                17.Катина любовь
 
       Катя всегда была в кого-нибудь влюблена. Чаще всего в новеньких мальчишек, которые появлялись в школе. Вовку Онищенко можно не считать, с ним она играла на улице. Правда, одноклассники дразнили его Катиным женихом, но она только фыркала в ответ.

     Иногда он приходил к ним домой с маленьким братишкой Лёнькой, который был одет в неумело перешитое длинное пальтишко, такое узкое, что разномастные пуговицы с трудом застёгивались. Кате было смешно смотреть на нелепую узенькую фигурку, но к этому всегда примешивалась жалость. Ведь другой одежды просто не было.               

     Надежда Ивановна всегда пыталась накормить мальчишек, но Вовка упрямо отказывался. Отец у них был строгий и ругался, если сыновья принимали у кого-нибудь угощение. « Что мы нищие, что-ли?» «Ну, возьмите хоть конфетки», - уговаривала хозяйка. Ленька жалобно смотрел на брата, моргал и сопел. Тогда старший неохотно говорил: « Ему вот дайте. Скажи спасибо", - обязательно напоминал он Лёньке и  отводил глаза от чмокающего братишки.            

      Потом с Лёнькой играл Сашка, который был на год
старше. Мальчишки, шумно тарахтя и бибикая, возили по полу самодельные машинки из катушек и спичечных коробков. Когда изредка отец привозил  из командировки настоящую, железную, раскрашенную машинку или заводной мотоцикл с коляской, в доме был ребячий праздник.               

     Тогда приходили и соседские мальчишки. Они по очереди осторожно заводили игрушку и с восторгом следили за её движением. Держались они скромно, старались не шуметь, не то, что на улице, где можно и толкнуть, отобрать, назвать обидно.
   
     Катя снисходительно наблюдала за малышнёй, она считала, что должна следить за порядком. Девочка присматривала за младшим братиком Мишкой, который бодро бегал и подпрыгивал в кроватке, гудел, подражая играющим мальчишкам, и визжал от восторга.               
      Вовка сначала независимо сидел на диване, листая учебник  Катиного отца по механике. Но долго он не выдерживал и присоединялся к игре, выдумывал для машинки разную работу – возить груз, прицеп из спичечного коробка.
     Нет, Вовка не годился в принцы или царевичи. Так Катя представляла будущих женихов.
               
                18. Филателист

        Во втором классе она влюбилась в соседского мальчишку. Это был сын недавно приехавшего на рудник инженера. Всё у него было длинное: рост, руки, ноги, лицо, нос. Новичок, его звали Коля, был до удивления молчаливым. На вопросы только кивал или мотал отрицательно головой. На уроках отвечал тихим голосом, невнятно, учительнице приходилось близко подходить к нему и подставлять ухо. На просьбу говорить громче он и вовсе замолкал.            

     Таисия Степановна относилась снисходительно к сыну главного инженера. Его мать рассказала учительнице, что три года назад Колю, совсем больного, спешно вывезли с крайнего севера, где ребёнку не хватало солнца и витаминов. Он и до сих пор не оправился, не догнал сверстников.               
     Ребятишки этого, конечно не знали, но быстро поняли, что Колька не вредный, не жадный, не драчливый. Девчонки-заводилы определили: «Малохольный какой-то!»  В играх Коля всегда был на второстепенных ролях. Когда играли в лапту, он как слабак подавал мяч,  бил лаптушкой первым, почти всегда мазал, ловить мячи не умел, неуклюже падал.               

     Зимой Коля не прыгал с крыш в сугроб, как другие мальчишки, желающие похвалиться смелостью, не съезжал на коньках с крутого склона, не валял визжащих и сопротивлявшихся для приличия девчонок в глубоком  снегу.               

     Но однажды этот тихоня удивил весь класс. На день Красной армии учительница попросила принести картинки для фотомонтажа. Дети принесли, кто что смог. Не у всех были журналы с картинками. Катя навырезала целую кучу, которую пришлось разделить с Верой.               

     Картинки положили на стол Таисии Степановны. Коля подошел последним и тихо сказал:  « А у меня марки». Все повернулись к нему. Учительница взяла у него толстый, специально для марок, альбом, никогда не виданный поселковыми ребятами и восхищённо сказала: « Сколько же тут всего! Ты сам всё собирал?» Коля кивнул. Катя заметила, что он немного покраснел, наверно, от гордости. Ребята бросились смотреть, столпились возле учительницы, но та вернула их на парты.

-     Я всем покажу, - и пошла по рядам. Никогда робкий хозяин альбома не слышал столько похвальных слов в свой адрес. Поэтому он осмелел и немного рассказал о некоторых марках, выбирая армейские, на которых были изображены военачальники; трогать их он не разрешил, и все подчинились. Коля рассказал историю марок. Впервые дети услышали о филателии, гашёных и негашёных марках, обмене, поисках редких экземпляров. Когда он сказал, что некоторые марки стоят очень дорого и назвал цену, все поразились и сначала не поверили. Практичный Онищенко присвистнул:
-     Да на эти деньги ботинки можно купить!
    Коля тихо сказал:
-      Я так и сделал, отказался от новых ботинок,  в старых проходил.
     Тут уж он получил шквал удивления и вместе с ним уважения:
-      Ну, ты даёшь! Ничё себе! Вот это да! А покажи эту марку.
      Катя почувствовала гордость за Колю – ведь это она тайно любила его. Они часто ходили домой вместе, ведь были соседями. Для её любви этого было достаточно.
       Весной инженер купил машину «Москвич». С этого времени соседские мальчишки часто околачивались возле Колькиного дома. Это был единственный личный автомобиль в посёлке. Даже директор ездил на государственном газике. Когда Колькин отец приезжал на обед и ставил машину у ворот, мальчишки окружали её, внимательно осматривали, гладили, заглядывали вниз, оценивали, спорили и страстно хотели прокатиться.               
    Колька стоял тут же, присматривал, чтобы ничего не испортили. Когда выходил пообедавший хозяин, мальчишки наблюдали, как заводится мотор - сразу или нет. Иногда инженер брал сына с собой, чтобы довезти до магазина. Мальчишки, молча, стояли рядом. Колька что-то тихо говорил отцу, и тогда трое счастливчиков аккуратно влезали в машину.               

     Инженер был добрый и вежливый человек, но очень неразговорчивый. Коля был весь в него. Вообще он был городской мальчик и общался  не по-здешнему: никогда не слышали от него «чё», только «что, чего», всегда говорил «спасибо» и «пожалуйста», все слова обязательно с окончаниями. Местные жители говорили: «думаш», «понимаш», «красна», «нова», «кака брава девка», «ты, паря, каво делаш?» Причастия и деепричастия не приветствовались и высмеивались: «Городска, чё-ли, стала?»               
    Через два года главный инженер был переведён в областной город в управление. Надежда Ивановна долго переписывалась с матерью Коли, которая передавала приветы от всей семьи. Катя была уверена, что это Коля для неё передаёт.
   
                19. Футболист
    
      В освободившуюся квартиру въехал новый инженер, у которого тоже был сын. Звали его Игорь. С таким именем в посёлке не было ни одного мальчишки. Он был старше Кати, учился в шестом классе. Вера, увидев его, фыркнула:               

-       Малолетка! Так себе.
-       Конечно! У тебя ведь жених Пятков. В восьмом классе учится. Я видела, как он курил. Скоро и от тебя табаком пахнуть будет!

      Вера погналась за Катей, чтобы дать ей пониже спины. Катя привычно ловко увернулась от неё, обежала два раза вокруг стола и выскочила на улицу. Вера крикнула в дверь:

-       Иди, влюбляйся в своего Игоря, домой не пущу.
       Надежды Ивановны не было дома. Она ушла к подруге и взяла с собой Сашку и Мишку. Катя в окно показала сестре язык и побежала к Людке.               
 
      Подружки залезли на вышку сарая и стали по очереди качаться на качелях, которые были привязаны к верхней балке. Пока качалась Людка, Катя смотрела через щель в крыше – не идёт ли мать с братишками. Вдруг она прошептала:

-        Смотри, новенький вышел на улицу.
Подружка соскочила с качелей и уставилась в другую щель.               

-         Правда. А что это у него? Мяч, что ли?
-         Кажется. Такой большой! Как у физрука. И что он будет с ним делать?
-         Наверно об стенку играть. Ой, нет! Смотри, что выделывает.
 
      Новый Катин сосед начал подбрасывать мяч то одной ногой, то другой, потом положил на землю довольно большой камень, а шага через три второй. Дальше он сделал совсем непонятное – отмерил большими шагами расстояние от двух камней и встал с мячом. Девчонки смотрели во все глаза и переглядывались. Игорь положил мяч на землю и сильно пнул его. Мяч попал между двумя камнями. Второй раз он не попал, в третий – ударил точно.
 
       Мимо проходили двое мальчишек, остановились, понаблюдали, подошли к Игорю и о чём-то стали разговаривать. А дальше стали играть втроём. Игорь встал между камнями, а мальчишки по очереди пинали в него мяч, и он каждый раз ловил, один раз даже упал набок вместе с мячом.

-         Вспомнила! - Закричала Катя. – Это же футбол! Помнишь, мы смотрели кино «Вратарь»?
-         Точно! – подтвердила Людка. Этот Игорь сейчас вратарь.
-          Да. А хорошо он ловит мячик! Наверно давно занимается футболом.
 
       В посёлке не играли в футбол. Стадиона не было и ни у кого не было мяча. У физрука был один волейбольный, но он никогда не разрешал бить по нему ногами. Ребята играли на улицах в лапту, в выжигало, девчонки играли маленьким резиновым мячиком об стенку. Мячи привозили в магазин очень редко, и сразу же они расхватывались.
 
       Подружки продолжали наблюдать за игрой. Подошли ещё мальчишки. Кто-то сбегал за другом, и постепенно составилось две команды. Большинство игроков были без обуви. Ботинки родители купят только к школе, а старые были малы или порваны.
 
        Взрослые прохожие останавливались и смотрели на играющих ребят, входили в азарт, кричали, ругали.

-         Пойдём, посмотрим, - предложила Катя. Девочки спустились и побежали к футболистам. В это время среди игроков разгорелась ссора. Одного из них сильно ударили ботинком по ноге. Он согнулся от боли, плакать было стыдно.               

     Другим босоногим игрокам тоже досталось, они стали кричать, что это неправильно – одни в ботинках, другие без них. Надо всем босиком играть или в ботинках. «А у меня нет!» - закричал Серёжка Филатов. К нему присоединились другие. «Мы виноваты, что ли, что у нас ноги не выросли! – оправдывались обутые. - А у меня братовы ботинки! А я мамкины надел!»

-        Подождите, - Игорь поднял руку. – Раз так, давайте все разуемся. Я тоже.
       Он снял ботинки. Под ними оказались носки, что сильно удивило мальчишек. Зачем летом носки? Игорь снял и носки. Ноги у него оказались белыми и чистыми. «Как же он будет играть такими ногами?» - подумала Катя. Ей стало жалко Игоря.

-        Ну, что вы, давайте тоже разувайтесь, - сказал он. Иначе играть нельзя. Это несправедливо. Обутые мальчишки подчинились. Игра продолжилась. Игорь иногда морщился, наступив на острый камешек, но терпел.
        Когда все устали, а Игоря позвали домой ужинать, он, уходя, сказал:
-        Вы всё-таки постарайтесь раздобыть обувь, любую. Кроме валенок, конечно.  -  Все засмеялись.

-       А сапоги можно? – спросил кто-то.
-       Можно. Давайте завтра в это же время.
       Игорь стал признанным футбольным вожаком. Катя в тот же вечер рассказала дома о футболе. *«Да, надо что-то делать с ребятнёй, - задумался отец, - подниму-ка я этот вопрос на собрании».
 
       Вскоре директор рудника, который ездил в командировку в областной город, сообщил, что в ОблОНО обещали помочь руднику со спортивным инвентарём. А рудничное начальство взялось соорудить стадион. Бульдозером расчистили подходящее место, поставили ворота и даже скамейки. Стадион редко пустовал. В будни там играли школьники, по вечерам и в выходные занимались молодые мужики и парни. Там же стали устраивать все большие школьные праздники.

        Семья Игоря недолго прожила на руднике. Николай Дмитриевич говорил с сожалением:  « Вот всегда так – приедет путёвый инженер – не дадут поработать, забирают в управление. Теперь пришлют молодого неуча из института: болт от винта не отличит – учи его всему».
 
       Катин отец, хотя и был механиком со средним техническим образованием, знал рудничное дело получше опытного инженера. Знал всё до мелочей. На его радость новый инженер оказался толковым. Жена его стала преподавать в школе русский язык и литературу, а  у Кати была классным руководителем.
   
                20. Цыган

    После Нового года  в бараке рядом со школой поселилась приезжая женщина с сыном-подростком, и вскоре в школе узнали, что в шестой класс придёт новый ученик. Мальчишки, соседи, даже узнали, что фамилия его Белоголовкин. Толька Яшин из девятого класса тут же придумал новенькому подходящее прозвище – Шампанский, к великому ликованию всех учеников.

     Прийти в школу он должен в понедельник. Окна шестого класса смотрели на дорожку, по которой новенький обязательно пройдёт. Но, он не прошёл, а прокатился. Облепившие окна шестиклассники увидели, как Шампанский положил в начале покатой обледенелой тропинки две дощечки, встал на них сапогами и стремительно поехал, размахивая руками. У ворот он ловко спрыгнул. Тут же набежала толпа ребятишек, идущих на уроки.               

     Новичок дал всем желающим рассмотреть свои дощечки. Ничего особенного, даже не загнуты как лыжи. Он вошёл в класс уже как герой. Девчонки сгрудились на задних партах, тихонько хихикая и как бы невзначай взглядывая на новенького. Соблюдали подростковую девчачью этику – разговаривать с мальчишкой стыдно, а гулять с ним по посёлку позор.         

     Старшеклассники эти правила уже не выполняли, считали себя взрослыми, ходили в клуб на танцы и вполне открыто «дружили» парами. Классная руководительница Татьяна Марковна посадила новенького на последнюю парту рядом с троечником и добродушным молчуном Федотовым, который уже давно скучал в одиночестве и тихонько задирал впереди сидящих учеников.               

     Выяснилось, что Шампанского зовут Юра, он старше Катиных одноклассников на два года. Учительница деликатно не стала выяснять причину разницы в возрасте. Парень, как позже выяснилось, учился плохо. Одноклассники решили, что он второгодник.  Зато собой был хорош: высокий, ладный, лицо смуглое, глаза большие, серые. Волосы его вызывали зависть девчонок - густые чёрные кудри. « А он ничё – бравенький», - определила Любка Мякишева.
 
   Конечно, Катя влюбилась с первого взгляда.  Девочка не подозревала, что у неё будет так много соперниц-старшеклассниц, которые быстро приглядели «бравенького» новичка. Через несколько дней они уже нахально окружали его на переменах, провожали до дому, вызывали вечером на улицу погулять.            

     Катя страдала, глядя, как Юрка охотно откликается на ухаживание бойких девчонок, которых взрослые называли оторвами. В учёбе они не блистали, как и новый дружок. Катя переживала, молча, а соперницы её часто ссорились, даже дрались из-за него.
 
    Но однажды досталось и ему, даже два раза. Он пришёл в школу с двумя «фингалами», оба под глазами, а насмешник Прокопенко сообщил, что, вроде вчера вечером возле клуба был сильный звездопад. Оказалось, что Шампанский нагло приставал к девятикласснице Ленке Заировой, признанной первой  красавице.      

     Он, не спросив девчонку, пошёл её провожать после танцев и по-хозяйски  положил ей на плечо руку. Сильная и гордая Ленка, лучшая физкультурница школы, одним метким ударом поставила его на место. Юрка, избалованный своими подружками и не ожидавший отпора, сразу сник. Догнавший неудавшуюся пару друг Ленки десятиклассник Олег добавил ему для симметрии второй фингал.
 
    Назавтра вся школа только об этом и говорила. В дверь шестого класса заглядывали любопытные младшие ребятишки, хихикали и скрывались. Юрка на перемену не выходил, углубился в учебники. На географии он неожиданно получил четыре с минусом. Капитолина Михайловна, которую боялась вся школа, услышав реплику Прокопенко о звездопаде, заметила, что, если бы такое явление бывало над посёлком почаще, некоторые ученики выбились в хорошисты.  Катя тихо жалела его и радовалась за «четвёрку».
 
    Шампанский притих, стал лучше учиться, к нему прикрепили отличника Вахитова. Ухажёрки его постепенно отстали. Только Катя продолжала любить его такого, какой он есть – троечника, совершенно не читающего книг.               

     Юрка не замечал её, маленькую и тихую, слабую на уроках физкультуры, по которой у него самого были хорошие оценки. Чувствовалось, что мальчишку не устраивает положение обыкновенного незаметного середнячка и вскоре ему выпал случай поправить положение.

      В начале весны начали готовиться к смотру художественной самодеятельности. Школьные таланты были известны. Людка, конечно, пела русские и украинские песни. Драматический кружок готовил пьесу про шпионов.               

     Молоденькая учительница истории, приехавшая аж из Москвы, собрала хор, который с воодушевлением пел: «В буднях великих строек…» Лучший чтец школы Витя Смирнов, мечтающий стать артистом, выучил целую поэму Некрасова. Вера с подружкой Зойкой собирались спеть шуточную песню про блоху. Татьяна Марковна спросила Белоголовкина:

-     Юра, а ты умеешь что-нибудь делать – петь, читать, плясать?
    Шампанский оживился:
-      Могу сплясать, я уже выступал.
-      Может, покажешь нам.
     Он оглянулся:

-      Здесь места мало.
-      А мы отодвинем парты.
      Прокопенко и силач Федотов быстро задвинули парты к задней стене.
 
    Юрка встал в углу класса, развёл руки и пошёл кругом лёгкими шагами, вытягивая вперёд носки. Все замерли. Он сменил движения ног – после каждого шага сгибал их в коленях и хлопал ладонями по пяткам. При этом каждый раз оглядывался.               

     Потом танцор остановился на середине класса и начал выбивать чечётку, покачиваясь с боку на бок. Ноги в поношенных сапогах гармошкой двигались очень ловко и ритмично. Руки он держал вдоль тела и только ими потряхивал. Татьяна Марковна начала в такт хлопать в ладоши, и все к ней присоединились.    

     Юркино лицо было сосредоточено и невозмутимо. После чечётки Юрка обхлопал всего себя, начиная с сапог и кончая плечами. Потом он вдруг присел, сложил на груди руки и начал выкидывать ноги.  «Во, даёт! Вприсядку!» - с восхищением и завистью прошептал Прокопенко.               

     Такую пляску ребята видели только на концерте приезжих артистов. Юрка поднялся, тяжело дыша. «Вот», - сказал он. Тут ребят прорвало. Все так хвалили Юрку, что он смутился:               

-      Да, ладно вы. Чё тут такого? Вот отец у меня плясал! Мать рассказывала.
-      А твой отец был артистом? – робко спросила Катя.
 
    Мальчишка замялся, потом, решившись, ответил:
-      Да цыган он был!
-      И где он сейчас? – поинтересовался Онищенко.
-      Погиб на фронте. Он там при конях был. Я его так и не увидел.
 
     Все посерьёзнели. Татьяна Марковна мягко положила руку на Юркину голову.
-      Значит, твой отец герой. А ты молодец, унаследовал у отца талант. Вот учись хорошо, пойдёшь на артиста учиться, на танцора. Будешь стараться?
 
      Юрка кивнул головой.
-       А твой номер, я уверена, будет лучшим на концерте.

       Через неделю состоялся смотр. Клуб был переполнен. Слух о школьнике-цыгане прошёл по всему посёлку, и многие взрослые пришли посмотреть. Ещё раньше старшеклассники подступали к Юрке: «Ну-ка, покажи присядку». Мальчишка показывал. Парни одобрительно гоготали: « Во даёт цЫган!» - и заставляли ещё раз. О прозвище все забыли.            

     Как-то подошла Татьяна Марковна, увидела в этом развлечении унижение и строго сказала: «Хватит парня мучить! На концерте посмотрите».               

     Юрка своей пляской под игру клубного баяниста  поразил всех. Его вызывали несколько раз. Молодые мужики-шахтеры, с утра «чуть-чуть принявшие» в выходной день, хлопали по плечу знаменитого поселкового силача и плясуна Колю Ломкина и  подначивали его: «Глянь Коля! Тебя пацан переплясал! Может, выйдешь?»               

     Молчаливый Коля добродушно усмехался и хлопал изо всех сил. После концерта он подошёл к Юре, обнял его и позвал на конный двор, где работал главным конюхом: «Я тебе Желайнора покажу». Это было неслыханно! Такой почёт пацану!

      Желайнор был гордостью посёлка. Вороной, породистый жеребец, необычайно сильный и норовистый с бешеными глазами, был вывезен из Монголии. Никто не смел к нему подступиться. Только Коля Ломкин сумел его укротить. Зимой, когда праздновали проводы зимы – бабки называли это масленицей – Коля запрягал жеребца в красивые сани, которые сам и расписал, и катал смелых мужиков по всему посёлку. Пассажиры орали: «Поберегись», пели весёлые песни и добавляли себе градусов.               

     На окраине, где не жило начальство, песни сменялись похабными частушками. Коля тогда сердился, останавливал Желайнора и высаживал, а кого и вытаскивал, краснолицых мужиков, которые нисколько не сердились и заваливались к кому-нибудь в гости.
 
     Детей он на Желайноре не катал, для этого запрягал кобылу Берёзку. Ребячья очередь была с утра, а взрослые развлекались после обеда. Коля всегда специально останавливался возле дома Николая Дмитриевича.               

     Выходила Надежда Ивановна, усаживала детей в сани, укутывала потеплее и всегда просила: «Коля, ты сильно не гони». «Не бойтесь, Надежда Ивановна, я тихонько». Соседские ребятишки с ликованием набивались в сани «кучей малой». Коля проверял, ладно ли устроились, чтобы никто не вывалился.
 
     Катались дети до конца посёлка и обратно. «Приехали!» - весело говорил кучер. Румяные пассажиры скатывались с саней и бежали домой похвастаться.
 
     Юрку-цыгана Коля в детскую поездку не взял, попросил подождать возле конторы. Вернушись, посадил в сани рядом с собой только мальчишку и сразу дал ему в руки вожжи. Юрка не испугался, закричал «нооо!», и Берёзка послушно тронулась.
 
     Увидев в окно нарядные сани,  Надежда Ивановна позвала дочек:                -       Смотрите-ка, ваш новенький лошадью правит!   

     Отец тоже выглянул:                -      А ведь умеет, шельмец! – похвалил он.  Надо бы его на конный двор взять. Помогать будет.
-      Он же цыган, - напомнила Надежда Ивановна.
-      Не очень-то он на цыгана похож, глаза не цыганские.

-      Это в мать. Полина русская. Мне Дуся рассказывала – её соседка, что отец Юры работал в колхозе с конями пока на фронт не взяли. А когда погиб, жену и сына  цыгане в табор взяли. Мальчишка зарабатывал, плясал, в школе не учился. От цыган они ушли. Что медсестре в таборе делать? Сына отправила в школу в девять лет. А он всё равно ходил на базар зарабатывать, уроки пропускал.

-      Вот почему Юрка так плохо учится,  - поняла Катя, - значит, он не ленивый вовсе. Он недавно на перемене географию выучил на четвёрку.

-      Врёшь! – не поверила сестра, - у Капитолины Михайловны просто так не заработаешь четвёрку.
-      Я не вру! – возмутилась Катя, - хоть у кого спроси. Он может учиться и классной обещал. Она сказала, что Юрка должен стать артистом. – Катя разгорячилась, покраснела. Проницательная Вера посмотрела на неё с подозрением.

-       Ты чё, влюбилась в него, а?
-       Сама ты влюбилась! Я видела, как вы с Зойкой с ним на улице стояли. Ага!
-       Опять вы спорите?  - остановил девчонок отец. - А уроки выучили?
-       Я выучила! – доложила Катя. Вера, молча, отправилась в маленькую комнату.
 
      Катя снова вышла на улицу - и вовремя. По улице мчались сани с запряженным Желайнором. Конём, стоя, правил Юрка, Коля сидел рядом. Это было так красиво, что Катя от восторга чуть не захлебнулась морозным воздухом. Юрка ловко остановил Желайнора около конторы, где уже ждали шумные, весёлые мужики.       

     Коля что-то сказал мальчишке, тот спрыгнул на дорогу. «Не хочет дядя Коля, чтобы он ездил с пьяными, - догадалась девочка. Катя насмелилась и подошла к Юрке.

-       Здорово ты проехал! – похвалила она. – Папа сказал, что тебя на конный двор возьмут.
   Мальчишка оглянулся.

-       Правда? – он впервые заговорил с ней. У девчонки от волнения затряслись руки, и она спрятала их за спину.

-       Ага, он сказал, что ты молодец, - прибавила от себя Катя. - А в клубе ты как плясал, - воодушевилась она, отгоняя робость. – Теперь тебе учиться хорошо надо, - понесло девочку дальше, -  чтобы  поступить на танцора. Ты же сможешь? Вон как на географии ответил!

      Юрка серьёзно и, как показалось Кате, заинтересованно взглянул на неё.
-       Не знаю… Матери помогать надо, работать. Ей тяжело. Она ведь на инвалидности – на фронте была, ранили её. Там они и с отцом встретились, в госпитале. -  Юрка отвернулся. Катя подумала, что он сейчас уйдёт, но мальчишка продолжал стоять. Девочка поняла, что он никому раньше об этом не рассказывал. В её чувствительной душе острым ростком пробивалась жалость и заодно гордость. Как же! Он, почти взрослый парень, поделился с ней – маленькой, стеснительной девчонкой, махОнькой, как ласково называла её мать.               

         -       Я, наверно, к дяде Коле пойду работать, - серьёзно сказал Юрка.
-       А ты всё-таки подумай. Представляешь: ты артист и тебя в кино показывать будут.
-        Посмотрим, как получится. Знаешь чё? Ты про мать никому не болтай, ага?
-        Ага. Не бойся.
 
        Юрка пошел к своему дому.
       Катя спросила вслед:
-        Ты уроки выучил?
-        Нет ещё, - оглянулся он.
-        Там, в задаче, - заторопилась девочка, - ответ будет «двадцать килограмм».
-        Ладно.
 
       Катя, счастливая, постояла ещё немного, потом увидев, что издалека по дороге стремительно приближаются весёлые сани - с песнями и выкриками, бросилась в сторону. Желайнор, гордо задирая красивую чёрную голову, с горящими глазами, промчался мимо. У ворот Катя столкнулась с сестрой, которая на ходу застёгивала телогрейку. Та сразу приступила к допросу.

-       Ты чё там с Юркой стояла?
-       Да так, мы немного поговорили.
-       О чём? – придвинулась Вера.
-       Об уроках. Я сказала, как задачу решать.

      Сестра задумалась, и, ничего не сказав, направилась к Зойке.
     « Знали бы вы, как мы серьёзно поговорили. Вам он такого не расскажет, и не ждите», - думала довольная Катя. Дома она без напоминания вымыла посуду, прибрала свое рабочее место и села рисовать Желайнора.

       После школьного концерта, плясуна стали собирать на районный смотр-конкурс. Завклубом нашёл атласную рубашку и приличные сапоги. Цыганские штаны из красного кумача, выделенного конторой, сшила Катина мать. Юрка, сильно стесняясь, и это было заметно, пришел в Катин дом, у порога снял шапку. Надежда Ивановна встретила его приветливо, любопытных дочек отправила на улицу – одну в магазин, другую к тёте Клаве за красными нитками.               

    Юрку она обмерила, быстро раскроила ткань, и назавтра широченные шаровары были готовы. К ним Надежда Ивановна добавила длинный пояс с разноцветными кистями. Юрка обмотал им себя, улыбнулся, блеснув белыми зубами, и сказал: «Настоящий! Цыганский, – и уверенно добавил, - ну, я им спляшу!»

      Судьба Юрки-цыгана сложилась, по мнению поселковых,  удачно. Об этом Катина семья узнала позднее из письма подруги Надежды Ивановны. Тогда они уже переехали в Иркутск. Юра Белоголовкин после седьмого класса поступил в  областное культпросветучилище на хореографическое отделение.

     Там же на библиотекаря училась дочка подруги, которая рассказала матери, что Юра там самый лучший, и преподаватели собираются отправить его в столицу. К тому же у него прорезался голос. Он здорово поёт цыганские песни.  Катя тогда подумала, вернее, ей хотелось так думать, что это она убедила Юрку стать артистом.

                21. Прощание с домом

     Арсеньевы готовились к отъезду. Их оловянный рудник по каким-то соображениям начальства решили закрыть и перевести рабочих в другое место, где добывали свинец. Николай Дмитриевич рассказал, что на этом руднике была знаменитая каторжная тюрьма, в которой сидел один из самых известных декабристов. Там же он и похоронен.               

     О декабристах Катя уже знала из Вериных учебников, а у Некрасова прочитала о Трубецкой и Волконской. Она была так потрясена, что каждый вечер рисовала этих прекрасных, смелых женщин. Надежда Ивановна уже рассказывала дочкам  о семьях декабристов в Иркутске. Их дома даже стали музеями.

     На семейном совете было решено, что Вера и Катя поедут учиться в Иркутск, как и старшая Лиля, которая была уже студенткой пединститута. Мать и отец очень гордились этим – ведь их дочь первая в посёлке поступила в институт. Такое же будущее предполагалось и для младших. В августе Надежда Ивановна повезёт дочек в Иркутск. А пока вся семья переедет на новое место. Лето девчонки пусть проведут там. Им будет интересно посмотреть на историческое место, о котором даже в песнях поётся. 

        Николай Дмитриевич хорошо знал директора свинцового рудника и понимал, что не сработается с ним, грубым и беспринципным человеком, любящим, кроме того, закладывать за воротник. Он решил, что поработает ещё какое-то время, хотя бы год - поможет наладить работу и поддержит своих рабочих, которым на новом месте было не  совсем уютно.               
     Потом Арсеньевы планировали переехать в Иркутск, куда Надежда Ивановна мечтала вернуться и, где соберётся вся семья. Отец спишется с иркутскими друзьями и узнает насчёт работы. Девчонки будут жить у иркутского дедушки.

      В посёлке разбирали дома и везли на новое место. Всем было жалко покидать посёлок, где уже так хорошо наладилась жизнь. Но наверху виднее. У людей не спросили. Несколько лет спустя жители посёлка, списавшись, сошлись на том, что никогда бы не уехали из этого благодатного и здорового места.                Арсеньевы временно поселились в итээровском бараке, а их дом должны были разобрать. Надежда Ивановна отправила Веру и Катю прибраться в покинутом доме. Девчонки начали ворчать, что это незачем – всё равно начнут разбирать и насорят. Мать твёрдо сказала, что неприлично оставлять беспорядок в доме, где им так хорошо жилось.               

     Дочки задумались, взяли два веника и стали прибирать комнаты. Разговаривать не хотелось, они сосредоточенно и старательно, как никогда, выметали малейшие соринки. В маленькой комнате Катя увидела на полу возле окна знакомую широкую щель и вспомнила, как она из-за этой щели чуть не сожгла дом.          

     Ей тогда было около пяти лет. Мать пошла в магазин, оставив с дочкой маленького Сашку. Они вместе играли на полу, и вдруг Катя заметила в щели что-то непонятное, красное. Что бы это могло быть? Девчонки иногда заметали в эту щель мелкий мусор. Она нагнулась ниже. Нет, не разглядеть, темно под полом.

     Кате пришло в голову осветить щель. Она пошла на кухню, залезла на табуретку и достала с верхней полки шкафчика спички. Родители всегда прятали там опасный коробок. Катя об этом знала – случайно подглядела.
Катя зажгла спичку и сунула её в щель. Подполз любопытный Сашка.  Спичка потухла, и Катя взяла новую спичку. Под полом были какие-то бумажки – девочка опустила спичку ниже и тут же обожгла пальцы. Она ойкнула и выпустила горящую спичку. Бумажки под полом загорелись.               

     Ребятишки с восторгом смотрели на пламя. «Гытя!» - оживился Сашка, так он называл огонь. Вдруг Катя  с ужасом поняла, что она натворила, но от страха не могла сообразить, что делать. И тут пришло спасение. Прибежала из школы на перемену Вера, сразу всё поняла, кинулась за водой и успела залить огонь, пока не загорелись половицы. Хорошо, что бумажек было мало.               

     Конечно, Кате попало от сестры. Вера нашлёпала её. Экзекуцию поджигательница снесла молча, зато Сашка заревел. Родители поставили Катю в угол и не разрешили вечером рисовать. Старшую дочку они очень хвалили, а спички спрятали в другое место.

       Вера тоже подошла к щели. «Ну и дурочка же ты была. - Это был не укор, а грустное воспоминание. -  Жалко дом, столько тут хорошего было», - тихо добавила она. Катя почувствовала, как горло сдавило рыдание. Давно такого не было. Она научилась сдерживать себя – всё-таки тринадцать лет.      

     Девочка уселась на пол и с трудом произнесла: «Не могу я»…  Вера уселась рядом. «Ну, чё ты?» - она взяла сестрёнку за плечо, - мы же в Иркутск поедем». Катя подавила всхлипы: « Всё равно жалко». Они поднялись и вышли из дома. По дороге девчонки несколько раз оглядывались. Завтра дом начнут разбирать.

     Через три дня Надежда Ивановна и Катя проходили мимо бывшего дома. Его уже не было. Осталась часть завалинки, крыльцо. Они остались как память о жизни большой семьи. Там играли с друзьями ребятишки, по вечерам рассказывались страшные истории о мертвецах и колдовках, пелись песни, выяснялись симпатии между мальчишками и девчонками, плелись сплетни, происходили ссоры и примирения. А сколько Катиных сказок слышала эта завалинка!               

-       Смотри, мама, – удивлённо сказала Катя. – Она живая! -   Возле бывшей кухни одиноко торчала посаженная матерью берёзка. Просто чудо, как она уцелела! Катя взглянула на мать, но слова восторга застряли у неё во рту. Надежда Ивановна, молча, смотрела на своё любимое деревце, часто моргала, а уголок рта у неё чуть подрагивал.               

     Дочка знала, что у чувствительной мамы всегда было такое лицо, когда она рассказывала о погибших на войне братьях. Катя взяла её за руку и потянула. Они пошли дальше по улице, где уже не было многих домов.
   
                20.Сказка на прощание

       Катя окончила шесть классов. В седьмом она уже будет учиться в Иркутске.                В конце мая учителя попрощались с учениками. Мало кто из них поедет на новый рудник, там есть свои учителя. Некоторые ребята тоже не едут, их родители нашли работу в других местах.               

Мальчишки, конечно, пытались шутить - Прокопенко и Онищенко, обнявшись, делали вид что рыдают, но никому не было смешно. Девчонки даже прикрикнули на них: «Вы чё, не понимаете? Здесь у нас хоть учителя были нормальные. А там неизвестно, какие будут. А ученики?». Вот это было серьёзно, особенно для мальчишек, которым, наверняка, придётся в новом классе постоять за себя. Хорошо ещё, что у них есть Федотов и Белоголовкин.               

     Шестиклассники вышли из школы, но расходиться не торопились. Любка Мякишева предложила посидеть на брёвнах в углу школьного двора. Эти брёвна привезли на дрова. Теперь они не понадобятся.

      Ребята молчали, понимая, что с некоторыми одноклассниками никогда больше не увидятся. А ведь ругались с ними, обижали, соперничали, дрались, но, если на кого-нибудь нападали из чужого класса, стояли против обидчика стеной. Этой весной они вдруг поняли, что очень привязались друг к другу.

-       А помните, как мы дрова пилили? – вдруг заговорил молчун Федотов. Все заулыбались.
-       Здоровски было! – подхватил Вовка Онищенко. Прокопенко тут же вспомнил:
-       А как на тебя поленница свалилась! Как мы тебя выгребали!
 
     Тут все заговорили разом. Вспомнили, как зимой на субботнике лучше всех рубили дрова два Юрки – Федотов и Белоголовкин. Федотов даже телогрейку снял и так быстро и  ловко махал топором, что от него шёл пар.               

     Старшеклассники, которые распиливали сосновые стволы, столпились вокруг него и подзадоривали умелого рубщика. Подставляли ему толстые чурки и спорили – может ли он расколоть. Но силача Федотова нелегко было смутить. Он с малолетства занимался дровами. Отца в семье не было. Мальчишка подрабатывал у соседей.
 
    Сколько ещё было субботников! Взять хотя бы сбор металлолома, когда в рудничном гараже школе отдали большую кучу железа, и пионеры на санках, впрягаясь по трое и толкая сзади, или просто волоком с весёлыми криками и свистом тащили добычу в школу. Трое мальчишек –  Прокопенко, Егоров и Онищенко опоздали к раздаче в гараж и пошли искать железо по улицам.

     Возле дома шофёра дяди Пети они увидели что-то большое и тяжёлое. Мальчишки резво выкопали этот предмет из снега и, радуясь тому, что сейчас заткнут за пояс всех сборщиков металлолома, поволокли находку в школу. Она была неподъёмной, и мальчишки, с трудом переворачивая железяку с бока на бок, медленно продвигались к школьному двору.               

     Встречные старшеклассники предлагали помощь, но трудяги гордо отказывались. Ещё чего! Делиться они ни с кем не будут. Почти у самой школы обессиленных мальчишек настиг разъярённый дядя Петя: «Вам кто давал? Без спроса взяли? Украли?» Последнее слово напугало мальчишек. В посёлке воровства не наблюдалось.               

     Они обречённо уселись рядом с добычей. Шофёр продолжал ругаться и потребовал вернуть его железяку назад. Мальчишки растерянно оглядывались – на эту работу у них уже не было сил. Выручил молодой физрук: «Погоди Пётр, - тихо спросил он, - сам-то ты откуда взял мотор? С гаража на машине привёз? Без спросу?»
 
    Дядя Петя смутился. Физрук продолжал уже громко: « Пацаны больше всех принесли, отличились, их награждать надо на сборе дружины.  Родине металл  нужен!» Шофёр посмотрел на большую кучу металлолома, собранного пионерами, на своё железо, на растерянных мальчишек – и махнул рукой: «Ааа… ладно! Сам хотел сдать. Забирайте!»               

     Мальчишки вскочили, взялись за мотор, но перевернуть не смогли. Дядя Петя подошёл к ним: « Чё, силёнки кончились? Давайте, помогу». Вместе они быстро подкатили железяку к общей куче, которая стала выглядеть гораздо солиднее. Шофер полюбовался в последний раз на мотор и уже весело спросил: « А меня наградят на сборе дружины?» -  Все засмеялись.      

     А как деревья сажали в прошлом году? Это, когда девчонки-пятиклассницы, ушедшие в лес за саженцом, чуть не заблудились. А все Любка с Лидкой, которые убедили Катю, что знают, где растёт дикая яблоня. Они долго не могли её найти – весной трудно различить деревья. Потом спорили, какое из выбранных деревьев яблоня.               
      Наконец по настоянию Любки остановились на одном. Катя уже забеспокоилась, что слишком долго они находятся  лесу, дома заругают. «Подумаешь! – сказала Любка, - я всегда долго гуляю - до самой ночи. Мамка сама по подружкам шарится». Кое-как они выбрались, притащили яблоню.               

     Субботник уже заканчивался, во дворе поднялась рощица молодых деревьев. Учительница биологии сказала, что это не яблоня. Почки должны быть крупнее. Лидка  прошипела язвительно: «А я чё говорила?» Но всё равно они молодцы, сказала учительница, корни у саженца хорошие. Девчонки успокоились.               

     Дерево оказалось ольхой. Весной почти все саженцы принялись. Сейчас молодые деревья, осыпанные нежно-зелёными листочками, дружно покачивались под лёгким ветерком.
   
  Катя молчала. Белоголовкина с ними не было. Он вчера увёз в районную больницу мать, у которой воспалилась фронтовая рана. Может быть, она никогда Юрку больше не увидит. Никто так и не узнал о её любви. Как и обо всех других увлечениях. Через два дня она уедет на новый рудник.      

-     Чё, Катька, молчишь? Жалко уезжать? – толкнул её Прокопенко. Катя пожала плечами, не хотела показывать как ей тяжело. Да и не принято среди ребят распространяться о своих печалях.

-     Слушай, а ты расскажи нам сказку! Последнюю.
-      Правда! – оживились остальные. Катя отвлеклась от грустных мыслей. Почему бы нет?

-      О чём? – привычно спросила она.
      Все принялись оглядываться, ища предмет для новой сказки. Вовка Онищенко соскочил с бревна, наклонился и поднял уголёк от костра. Когда-то здесь, убирая двор, сжигали щепки.

-       Вот, про этот уголёк! Сможешь?
-       Попробую…
-       Давай сочиняй быстрей!
-       Сейчас. – Катя взяла уголёк, повертела. Так.

     Творческая мысль заработала. Откуда этот уголёк? Может быть, от какого-то удивительного предмета, сожжённого на костре – шкатулки или волшебной палочки? Катя смотрела на уголек. Ребята ждали. Она провела угольком по оголённой части бревна. Осталась чёрная линия. Катя нарисовала круг, потом глаза, нос, рот… Всё! Понятно, о чём будет сказка, вернее о ком. Она подняла голову и по её глазам все догадались – сейчас начнётся.

-       В давние времена жил в одной деревне парень. И не было у него не отца ни матери. Оба они умерли, когда он был совсем маленьким. Жители деревни жалели сироту, помогали, чем могли, даже читать научили, а, когда он подрос, отправили  пасти деревенское стадо.

-      А как его звали, - перебила Катю Лидка.
-      А как вы хотите?
      Посыпались предложения:
-       Ванька! Сашка! Валерка, Генка!

       Катя обвела взглядом мальчишек и остановилась на Федотове. Он, хоть и туповатый - в табеле одни тройки, зато добрый, девчонок никогда не обижает. В конце шестого класса из него вырос широкоплечий, по виду взрослый, симпатичный парень, с широко расставленными, большими, зеленоватыми глазами.

     Только прямые темные волосы так и торчали во все стороны, как он их не приглаживал. Десятиклассник Яшин попробовал обозвать его лешим, но Федотов поднёс к его носу солидный кулак, и остряк тут же отказался от своей затеи.               

       Однажды прошлым летом Юрка помог Кате донести арбуз. Мать отправила её в магазин, а там, прямо у крыльца разгружали арбузы. Катя сообразила, что надо занять очередь – иначе потом набежит толпа. Так и получилось: через несколько минут у магазина уже стояла длинная очередь.               

     Довольная Катя была первой. Принесли весы, и продавщица спросила: «Какой тебе?» Катя растерялась и ткнула пальцем в ближний очень крупный арбуз. Продавщица оглядела маленькую, худенькую, с тонкими ручками покупательницу: «А донесёшь?» Девочка кивнула. Денег, которые ей дали на продукты, как раз хватило.               

     Кате помогли положить арбуз в сетку, и она с трудом поволокла его от магазина. Через несколько шагов она поняла, что сильно пожадничала. Но семья-то у них большая, надо, чтобы всем хватило.            

     Тащить на весу такую тяжесть не получалось; Катя решила катить арбуз и свернула на траву, чтобы не выпачкать его в пыли. За этим занятием увидал её Юрка Федотов, который шел позади.
-       Чё, тяжело? – он улыбнулся, показав жёлтые, прокуренные зубы. – Давай помогу, слабачка.                Он легко подхватил сетку и быстро понёс к дому, который, к счастью, был недалеко. Катя почти бежала за ним. Оба они стеснялись идти рядом. Но, что было делать? Не катить же арбуз до самого дома. Смеяться люди будут. А, если он расколется? Хорошо, что Веры дома нет, ушла с подружками по грибы.

     Юрка внес сетку в кухню, сильно удивив Надежду Ивановну, и к великому восторгу Сашки и Мишки. Катя сбивчиво объяснила:
-        Вот. Только сейчас привезли, очередь большая, а я первая заняла. Выбрала самый большой, - она говорила так быстро, что задохнулась и закончила, - ты не бойся, денег хватило.

-        Господи! А, если бы Юра не помог?
-        А я бы докатила.
-        Ну, я пошёл, - басом сказал Федотов.

-        Ты что! – остановила его Катя. Подожди, сейчас разрежем, попробуешь.
-        И, правда, Юра, - сказала мать, - задержись на минуту.

-        Не, мне идти надо в гараж. – Юрка там подрабатывал чернорабочим.
 
       Надежде Ивановне, конечно, было ясно, что парень откажется от угощения. Жалко. Мать вряд ли ему купит.

-         Стой, погоди! – она остановила его на пороге и быстро вышла в свою комнату. Вернулась она с новой, тёмно-зелёной, мужской рубашкой.

-          Вот, купили отцу, а она маловата оказалась. Девчонкам не надо, а мальчишки ещё маленькие. Возьми, тебе как раз будет. – Она поднесла к нему развёрнутую рубашку.

-          Смотри, как тебе идёт! Прямо к твоим глазам. В ней и на танцы можно ходить и в школу.
          Федотов заколебался, это было видно. Больно уж красивая была рубашка. Никогда у Юрки не было новой одёжки, всё обноски соседские.

-          Бери, – решительно сказала Надежда Ивановна, - и без разговоров!
-          Ладно. Спасибо вам, - явно стесняясь вежливых слов, тихо сказал парень.
-          Погоди. – Мать завернула подарок в газету.

     Юрка взял свёрток уже без колебаний - так никто не увидит, что он унес от Арсеньевых.
          Уходя, оглянулся:
-          Может, вам дрова когда наколоть?
-          Конечно, Юра, мы позовём.

      Парень ушел, оставив матери и дочке приподнятое настроение.
 
        Катя уверенно сказала:
-          Звали его Юрий.
-          Как Федота? Или Цыгана?
-          Не важно. Папа говорил, что Юрия по-другому зовут Георгий, а можно Егор.
-          Юрка – Егор? – все развеселились. – Жалко, раньше не знали.
-          Ну, хватит вам! – остановила их Любка Мякишева, - пусть Катька рассказывает. – Ребята затихли, и Катя продолжила.

          Гонял  он стадо к дальним лугам возле  речки. Коровы пасутся, а Юрий из деревяшек коней вырезает. Очень любил он коней. И так красиво эти фигурки у него получались, что приходили люди полюбоваться. От ребятишек отбою не было! Всем хотелось такую игрушку получить. А Юрий не жадный был, раздавал свои фигурки всем желающим. 
 

       Однажды сидит он на пригорке и очередную игрушку вырезает. На этот раз телёночка. Соседская девочка попросила. Юрий так увлёкся, что и не заметил, как к нему кто-то подошёл. Только шелест услышал.
 
       Оглянулся Юрий, а перед ним девушка незнакомая стоит – и такая красивая, что парень просто застыл. Уставился он на неё, слова сказать не может. Никогда не видел он такой красавицы. Девушка тоненькая, стройная, волосы распущены, длинные до колен. Цветом они золотистые, на солнце блестят, переливаются, даже глаза ослепляют.               

     А лицо такое, что самой красивой девушке в деревне далеко до неё. Белое оно как молоко, на щеках румянец цвета летней утренней зари. Глаза большие, голубые, как безоблачное небо, ресницы длинные-длинные, бабочка может на них уместиться. А губы алые, как будто цветок на лице расцвёл. Руки нежные, с длинными тонкими пальцами…                -       Ну, ты и завернула! – не выдержала Любка. 
   
    Да, Катя в этот последний раз не стала стесняться и старалась говорить красиво. Столько книг прочитано, столько слов усвоено – зачем всё это? Не надо подлаживаться под местную грубоватую и корявую речь. Хотелось говорить, как герои прочитанных книг.

     Татьяна Марковна постоянно поправляла речь своих учеников. И старшей сестре Лиле не нравилось, как сёстры говорят: « Приедете в Иркутск – засмеют».

-       Это сказка такая, - пояснила Катя, - всё в ней должно быть красиво. 
-       Ага, - согласилась Любка, - пусть как в кино будет.               

       Катя продолжила, всё больше проникаясь уверенностью, что делает правильно. Нечего бояться – свои же ребята, столько лет вместе. За эти годы Катя рассказала им сказок, пожалуй,  побольше  чем Шахерезада из сказки «Тысяча и одна ночь». Она тайком прочитала эту книгу, которую родители не разрешали ей пока брать, а Верке почему-то было можно. Не всё Катя поняла в сказке, но очень красиво было написано. Как стихи без рифмы.

-        А такой одежды, как у девушки, Юрий никогда не видел, даже у барыни-помещицы. Платье на ней переливается разными цветами, волны по нему идут радужные. Рукава широкие с узорами, и по низу платья тоже узоры идут.
 
      Растерялся Юрий, слова не может сказать, и глаз от красавицы не отводит. Подумал: не иначе - волшебница к нему явилась. Сказки он любил и много их слышал от старых людей. Иногда рисовал на песке возле реки  богатырей и царевен из сказок или вырезал их из дерева.
 
      Заговорила девушка, а голос такой нежный, приятный, как будто поёт она.
-        Не бойся меня, Юрий!
-        Я не боюсь, я любуюсь. А ты кто? Волшебница?
 
      Девушка ласково улыбнулась.
-         Все творцы прекрасного называют меня Музой. Я пришла помочь тебе. Ведь ты художник.
 
       Юрий покраснел:
-        Какой я художник? У меня и красок нет.
-        А хочешь красками рисовать?
-        Конечно!
-        Тогда потрудись немного. Собери с этих лугов цветы разные и разложи вот здесь на поляне.

        Юрий собрал большой букет. Получился красивый ковёр из живых цветов.
-         Добавь-ка сюда листьев различных оттенков, - приказала Муза.
 
       Пастух быстро это сделал.
-         А теперь смотри. – Девушка взмахнула рукой, как будто ловила что-то в воздухе, и в ладони у неё оказалась деревянная палочка коричневого цвета, гладкая, блестящая. Она прикоснулась этой палочкой к цветочному ковру и произнесла:
-         Станьте красками!

         Цветы тут же превратились в тюбики с красками. Юрий от удивления попятился и сел на траву. Муза улыбнулась:
-          Теперь у тебя есть краски. И ты станешь настоящим художником.
 
         Юноша никак не мог опомниться, поверить в это чудо. Он всегда мечтал о красках. А тут – такое богатство!
-          Не знаю, как и благодарить тебя, прекрасная Муза…
-          Погоди, тебе ещё кое-чего не хватает.

-          Кисточек! – вставила Лидка.
-          Правильно, - сказала Катя, и ещё холста. Так ему и Муза сказала.

         Она попросила пастуха принести немного сухих веток для костра. Потом прикоснулась к веткам палочкой, и они загорелись. Девушка отломила от волшебной палочки небольшую часть и положила её в костёр. Палочка загорелась и быстро обуглилась. « Возьми этот уголёк», - сказала Муза.

         Юрий вытащил из костра продолговатый уголёк.
-         Нарисуй на песке то, что тебе нужно – кисти и холст.
         Пастух подошёл к реке и нарисовал несколько кистей. Он видел точно такие же у заезжего художника. И ещё нарисовал небольшой холст.
-         А теперь скажи слово «вита». Юрий сказал это слово. Вдруг и  кисти и холст  стали настоящими.

     Пастух просто не верил своему счастью. Исполнилась его тайная мечта.
 
     Муза сказала: Сейчас у тебя есть всё, что нужно для художника. Этот волшебный уголёк я дарю тебе. Применяй его только для добрых дел. Уголёк не вечный, он постепенно истратится. И не забудь произносить слово «вита»

-      Вот здорово! -  Не выдержал Онищенко, - нарисовал велосипед и поехал. А чё это за слово «вита»?
-      Это значит «жизнь» по латыни.
-       Но ты даёшь! – удивился Вовка.
-       Да это мне папа сказал. Вот в слове витамины оно есть.
-       Теперь будем знать, - сказала Любка. Ну, давай дальше!

       Муза сказала, что ей пора и попрощалась с Юрием. А он робко спросил, можно ли ему нарисовать сапоги. Скоро осень, а ему на ноги надеть нечего.
-       Конечно, можно, прощай, художник! - Муза улыбнулась ему и исчезла.
   
       Юрий долго не мог прийти в себя, думал, что ему всё это приснилось. Нет, он не спал. И краски – вот они. И кисти с холстом. Потом вспомнил про сапоги и решил ещё раз проверить уголёк. Нарисовал на холсте новые сапоги. Полюбовался и вдруг подумал, что люди могут спросить, где он взял сапоги. Тогда он сделал их потёртыми, сверху чуть надорванными. Решился и сказал: «Вита!» Сапоги отделились от холста и упали возле ног. Были они поношенными, но крепкими. Пастух надел их. Как раз впору.
 
     Пришёл вечер, и Юрий погнал стадо в деревню. Люди всё равно спросили, откуда у него сапоги. Он сказал: «Да прохожая женщина отдала». О красках и холсте он ничего не сказал.
 
      Жизнь у Юрия переменилась. В своей бедной избушке он рисовал красками картины. Сначала плохо получалось, Ведь он никогда не видел настоящих картин. Потом вспомнил, как барские слуги рассказывали, что в доме у хозяина все стены увешаны картинами. Но как попасть в барский дом?            

     И пастух придумал, что сделать. Он вырезал из дерева кукол и зверей, раскрасил их и понёс в барский дом. Юрий встал у крыльца и дождался, когда барыня выйдет гулять с детьми. Он поклонился и сказал: « Я принёс вашим деткам игрушки». И стал показывать свои фигурки.               

    Они были такие красивые, что барыня забрала все и деньги заплатила. А барчата расхватали игрушки  и побежали играть в саду. Барыня спросила Юрия, умеет ли он рисовать картины. Пастух ответил, что не пробовал, но очень хочет научиться. Вот бы ему посмотреть настоящие картины. Барыня позвала слугу и велела провести Юрия по комнатам. Он, как в волшебный мир попал!               

     Долго разглядывал разные картины – там и портреты были и пейзажи и со многими людьми большие полотна. Слуге надоело его водить, сам-то он каждый день в этих залах бывал. «Ну, хватит, пастух, иди восвояси». Юрий словно во сне был.               

     Кое-как добрёл до своей избушки, упал на постель и крепко уснул. Во сне приснилась ему прекрасная Муза. Она ничего не говорила, только приветливо улыбалась. Проснулся Юрий радостный, утро солнечное, птицы звонко поют, перекликаются. В этот день не надо было ему стадо пасти, была очередь второго пастуха.

     Сбегал Юрий к ручью, поплескал на себя прохладную воду, полюбовался её серебристыми струями и отражением неба. По дороге назад  он вспомнил свой сон и понял, что будет сейчас рисовать. Работал он до темноты. К вечеру на холсте появился портрет прекрасной Музы. Юрий видел, что не совсем гладко получилось, но сходство было. Он сумел передать её красоту и ласковую улыбку. И глаза её небесные смотрели как живые.
 
     Через день отправился он в барский дом. Во дворе на лужайке возле красивого цветника хозяева пили чай с приезжим гостем. Увидела барыня пастуха с холстом, позвала его: « Покажи, пастушок, что ты нам принёс» Когда они увидели портрет, даже встали. А гость их подошёл ближе, долго рассматривал, потом спросил, кто эта девушка. « Это Муза, - ответил парень, - она приснилась мне во сне».
 
      Барыня удивилась: « Ты знаешь, кто такие музы?» Юрий ответил:
-       Это такие красивые девушки-волшебницы. Они помогают художникам

      Барыня засмеялась, а гость сказал:
-       А ведь пастух прав. – И к Юрию обратился:
-      Это действительно волшебницы, богини, покровительницы искусств. А живут они на горе Олимп. А главный у них бог Аполлон.
 
      Любка Мякишева встрепенулась:
-      Я помню, нам на истории про них рассказывали в прошлом году.
-      Точно! – подтвердили несколько ребят из тех, кто хорошо учился.

-      Ещё на Олимпе живут верховный бог Зевс, жена его Гера, их дети - Афина, Артемида и других ещё много, - добавил отличник Вахитов.
-      А один их сын, не помню, как его зовут, принёс людям огонь! – затараторила Лидка. – Его за это к скале цепями приковали.

-       Это Прометей был, - сказала Катя, - и каждый день к скале прилетал орёл и клевал ему печень. Вот какой жестокий Зевс был.
 
      Слушатели принялись вспоминать историю древней Греции. Один Федотов молчал. Может быть, жалел, что часто пропускал уроки. Катя заметила, что парню неловко.

-       Давайте я дальше буду рассказывать, а то забуду. – Ребята затихли.

       Барский гость отвёл хозяина в сторону и что-то сказал. Барин подозвал пастуха и спросил:
-        Как тебя зовут?
-        Юрий.
-        Вот что, Юрий. Наш гость говорит, что тебе надо учиться живописи. Он предлагает увезти тебя в город и отдать в школу живописи.

        У Юрия сильно забилось сердце. Учиться на художника! В городе!
-         И вы отпустите меня? А кто будет коров пасти? – спросил он.
 
       Барин сказал, что отпускает его на несколько лет, а после учебы Юрий напишет для барской семьи большой семейный портрет. Пастухов всегда можно найти, а художники редко рождаются.  Вот так юноша попал в город и начал учиться живописи.
 
        Прошло три года. За это время простой пастух многому научился. Среди учеников школы он стал самым лучшим. Жил он в маленькой каморке под крышей. Барин посылал ему немного денег, прожить на них было нелегко. Юрий искал заказы, рисовал портреты лавочников, их жён и детей. Часто они расплачивались едой.

          А уголёк как же? – вмешался Вовка Онищенко. – Он же мог нарисовать еду.
-          Конечно, мог. Он сделал это несколько раз, но заметил, что уголёк уменьшается и решил беречь его. Рисовал только одежду, когда старая изнашивалась.

         Однажды Юрий возвращался вечером домой. Впереди него шла девушка с большой корзиной белья. Он обогнал её и предложил помощь. Девушка взглянула на него недоверчиво, и глаза её заставили художника замереть на месте. Это были глаза Музы, которая явилась когда-то бедному пастушку на деревенском лугу.

-        Это ты, Муза? Но почему… - он даже не договорил, потому что увидел, что ошибся. Девушка была ниже ростом и  волосы тёмные, кудрявые. Одета она была в простое серое платье. Художник спохватился, что неприлично долго разглядывает девушку.

-         Простите, барышня. Давайте я вам помогу. -  Он взялся за корзину. – Куда идти?
         Смущённая девушка показала рукой. Идти было недалеко. Они подошли к ветхому дому. Девушка сказала, что здесь она снимает комнату.
 
        Сразу было видно, что здесь живёт прачка. В углу стояла печка с котлом для воды, у окна два больших корыта. И ещё ведра около двери.
 
         Юрий поставил корзину на скамейку. «Спасибо вам», - тихо сказала девушка
          Уходить художнику не хотелось.
-          Как вас зовут? – спросил он.
-          Лиза.
 
         Они разговорились. У Лизы не было родных. Раньше она жила в деревне с родителями и двумя сёстрами. Но в деревню пришла страшная болезнь, и все они умерли. Она кое-как дошла до города. Добрые люди взяли её в дом служанкой.               

     Потом она подкопила немного денег и сняла комнату, где была маленькая прачечная. Вот так она и занялась стиркой. Конечно, ей тяжело, зато сама себе хозяйка. Она хочет выкупить эту прачечную, только надо много работать.
-         А нельзя ли найти другую работу, не такую тяжёлую?
                -         Я хотела устроиться няней, но меня не берут, я слишком молода. Ещё можно переписывать разные бумаги, рукописи, - у меня хороший почерк, но платят за это мало. Даже на хлеб не хватает.

-          Значит, ты грамотная?
-          Да, ведь мой отец был сельским учителем. 
          Постепенно они рассказали друг другу о себе. Шло время, и Лиза стала поглядывать на корзину с бельём. Юрий заметил это.

-           Ой, тебе же, наверно, работать надо! Давай я воды принесу. Юноша схватил ведра и побежал к колодцу, который был во дворе. Потом он принёс дрова и растопил печку.  Только после этого попрощался. На пороге спросил:
-          Можно, я буду к тебе приходить? Ведь мы теперь друзья.
-          Да, - просто сказала Лиза.

          Они стали часто встречаться, и скоро поняли, что полюбили друг друга.

        Катя заметила, что девчонки оживлённо зашевелились. Видимо, они дожидались такого поворота в рассказе. Федотов тихо кашлянул, и  Катя вдруг подумала, что ему, наверно, хочется курить, но он терпит.
-        Слушайте, мне надо попить. Подождите, я в школу сбегаю. Она не спешила возвращаться, пока не увидела в окно, как девчонки успели сбегать в школьную уборную, а Федотов и мальчишки вышли из-за угла мастерской.

-        Они поженятся? – спросила нетерпеливая Любка.
-        Тебе бы только жениться! – ехидно заметил Прокопенко.
-        А ты будто никогда не женишься!
-        Да ладно вам! – остановила их Лидка Палкина. Давай, Катька, дальше.

        Юрий бывал у Лизы почти каждый день и, как мог, облегчал ей работу. У Лизы появилось свободное время. Он часто рисовал девушку, а Лиза смотрела на эти портреты и не верила, что она такая красивая. Художник говорил, что она ещё лучше. По вечерам они гуляли по городу и однажды увидели афишу театра. Юрий заметил, что лицо её стало печальным. «А ведь я бывала в театре, - сказала она. - Когда отец привозил нас в город, мы ходили на представления».

-        Давай и мы сходим, - тут же предложил Юрий. Лиза покачала головой:
-        Это невозможно, у меня нет подходящего платья.

-        Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.
        Дома он выбрал несколько своих картин, среди которых был один портрет Лизы, и отправился на базарную площадь. День был воскресный, и горожане толпами ходили по базару. Юрий расставил свои картины прямо на земле.               

     Одним из первых подошёл богато одетый пожилой человек, внимательно осмотрел каждую картину и долго держал в руках портрет Лизы. Художнику почему-то стало не по себе. Лицо этого господина было мрачным, неприятным, У него был длинный с горбинкой нос и близко посаженные чёрные глаза со злым пронзительным взглядом, который отпугивал людей. Он был похож на чёрного ворона.

-       Кто эта девушка? – спросил скрипучим голосом этот неприятный господин.
-       Да так, моя фантазия, - ответил художник.
-       Сколько же вы за неё просите?

       Юрий тут же решил ни за что не продавать портрет, о чём он и заявил покупателю.
-       Зачем же вы его выставили?
-       Я передумал, - твёрдо сказал Юрий и убрал картину.
-       Так вы ничего не продадите. Хотя, конечно, у вас есть талант и не малый.
 
      Этот зловещий человек как накаркал. Не было куплено ни одной работы. Юрий возвращался домой печальный. В своей каморке он присел на кровать и задумался. Значит, он не сможет повести Лизу в театр, не сумел заработать ей на платье. Тут он заметил, что в углу на столике что-то светится. Он бросился туда и увидел, что это сияет уголёк, завернутый в платок.               

      Как он забыл об угольке? Юрий быстро развернул платок. Уголёк перестал светиться. Юноша взял лист бумаги и начал рисовать женское платье. Однажды он видел на богатой барышне такой наряд. Платье получилось очень красивым. Юрий подумал, что оно слишком богатое и привлечёт внимание. Он стёр несколько оборочек, убрал драгоценные камни. Цвет для платья выбрал голубой, под цвет Лизиных глаз.

        Девушка долго отказывалась принять платье, но Юрий сумел её уговорить, да и девушка так хотела в театр, что, наконец, согласилась.

       В театре всё было великолепно. Спектакль оказался таким интересным, что они оба не заметили, как пожилой господин из ложи пристально рассматривал Лизу. В конце спектакля он что-то сказал своему слуге, и тот вышел из ложи.
 
      Когда Юрий провожал Лизу домой, он заметил, что за ними кто-то идёт. Когда они подошли к дому, человек прошёл мимо.
 
      На следующий день Лиза исчезла. Юрий прождал весь день. Девушка не появлялась. Хозяин дома не мог сказать, куда пропала молоденькая прачка. Соседи тоже ничего не знали. Юрий уселся на крыльце, решил подождать ещё. Проходящая мимо пожилая женщина обратила внимание на печального юношу и спросила, что случилось. Художник рассказал ей о Лизе. Женщина присела рядом. «Я знаю эту девушку – такая скромная, работящая. А какая красавица!»

-         Где она может быть? – с отчаянием сказал Юрий. – Не украли же её!
-         Скажи, ты ничего подозрительного не заметил за последнее время?
 
        Он стал перебирать в памяти последние дни и вспомнил, как упорно хотел купить Лизин портрет неприятный господин.
 
        Женщина встревожилась и спросила, как он выглядел.
-         У него был такой зловещий пугающий вид, и глаза – такие чёрные, злые.
-         Это он, –  сказала женщина, -  таких злодеев ещё проискать.
 
       Юрий вскочил:
-         Кто этот человек? Где он живёт?
        Женщина, вытирая слёзы, рассказала, что два года назад её дочь была похищена. Люди видели, как её прямо на улице силой посадили в крытую повозку. По городу давно ходили слухи, что где-то за городом в лесу стоит большой дом. Туда привозят похищенных людей.               

     Каждый раз, когда исчезает девушка, кто-нибудь вспоминает, что видел в городе господина с чёрными страшными глазами. «Подружка моей дочки говорила, что такой человек проезжал в карете, когда девушки шли по улице. Он выглянул из окна и долго смотрел на мою Ульяну. На второй день она пропала.

-       Я немедленно иду искать этого негодяя! – закричал Юрий. – Обойду все окрестности.
-        Может, и мою Ульяну найдёшь? - с надеждой спросила женщина.
 
        В своей комнатке Юрий быстро собрался. Положил в котомку хлеб, несколько листов бумаги и спрятал в карман волшебный уголёк, всё это может пригодиться.
 
       Он долго шёл по окраине города, спрашивал у прохожих об усадьбе черноглазого господина. Люди отвечали, что не знают, а некоторые отводили глаза. Юрий понял, что они боятся. К вечеру он устал, сел на пенёк и задумался. Он понял, что искать придётся долго. В это время мимо него проскакал всадник.   

     Юрий сообразил, что ему надо коня и ругал себя, что не сообразил об этом раньше.  Он разложил на пне бумагу и начал рисовать. Никогда он так не старался. Конь получился крупный с сильными ногами. Юрий изобразил на спине седло. Подумал и  на этом же листе нарисовал пистолет и нож.

-         Вот это правильно! – сказал Прокопенко. – Куда он без оружия?
 
       Катя продолжала.
-         Он внимательно всё рассмотрел, кое-что поправил и сказал волшебное слово:
«Вита!»  Тут же явился вороной конь с седлом, рядом лежали нож и пистолет. Конь был такой горячий, не стоял на месте.

-         Как Желайнор! – снова вставил Прокопенко. Все закивали.

          Юрий вскочил на коня. Он хорошо  ездил верхом, пастухом ведь был. Только куда ехать? Он решил проверить все дороги, которые шли от города. До вечера он успел съездить по двум дорогам. В конце одной была деревня и барская усадьба, где жил помещик с большой семьёй.               

     Но крестьяне сказали, что дальше усадеб больше нет, только лес. Вторая дорога, по которой, видимо, давно не ездили, привела к сгоревшему, заброшенному дому. Вокруг никого. Юрий повернул назад. Тут и ночь наступила. Он решил заночевать в лесу.
 
       Спал он беспокойно – то шаги чьи-то чудились, то конь несколько раз заржал. Рано утром Юрий продолжил путь. На следующем перекрёстке ему повстречался человек, по виду слуга, который сказал, что на этой дороге большого имения нет. А его барин не черноглазый, он старый, толстый и лысый.               

     Слуга показал рукой: «Вот там живет в большом имении похожий человек». Юрий повернул в ту сторону. Он проехал маленькую деревеньку, где ему какой-то старик сказал, что имения поблизости нет, разве дальше. А дальше начался густой лес. Юрию пришлось наклоняться, чтобы не задеть головой ветки.       

     Вдруг конь остановился, заржал тревожно и попятился назад. Рядом сильно затрещали ветки, раздался страшный рёв, и на дорогу вышел огромный лохматый медведь. Конь взвился и сбросил Юрия. А медведь всё ближе, встал на задние лапы, пасть открыл, а там зубы огромные. Юноша вскочил, выхватил из котомки пистолет и выстрелил. Медведь, к удивлению Юрия, развернулся и бросился бежать.

-         Ой, а я уж испугалась, - сказала Любка.
-         А конь куда делся? – спросил Онищенко.
-         Он  ускакал, - объяснила Катя, - кони же боятся диких зверей.
-         Я догадался! Медведь-то в лесу не зря ему встретился, – заявил Прокопенко. Так?
-         Подожди, я всё расскажу.

         Юрий побрёл обратно. По дороге задумался, откуда здесь взялся медведь. Ясно, что кто-то старается его задержать и даже убить. И этот слуга на перекрёстке нарочно отправил его не в ту сторону. Значит, дом похитителя где-то рядом. Он решил залезть на дерево и посмотреть сверху. Он увидел недалеко от перекрёстка большой дом, окружённый высоким крепким забором, за которым был сад.
 

        Стало темнеть, вышла полная луна, и Юрий хорошо видел, куда идти. Наконец он добрался до дома. Забор оказался очень высоким, перелезть через него было невозможно, нужна лестница. Юрий достал бумагу и  быстро начал рисовать лестницу. «Пусть она будет длинной», - подумал он и сказал волшебное слово.   

     На земле появилась лестница. Он прислонил её к забору и взобрался наверх. И тут понял, что спрыгнуть с такой высоты он не сможет, а вторую лестницу с другой стороны никак не поставить.

-         Верёвочную лестницу надо, как на кораблях! – перебил Катю Вахитов.
-         Правильно, он так и сделал.

        Юрий слез с забора и нарисовал веревочную лестницу. И вот он оказался в саду. Деревья там стояли густо, и его никто не заметил. Он пробрался к дому. Несколько окон были освещены. Юрий осторожно заглянул в окно. В большой угловой комнате повсюду стояли и висели клетки, а в них сидели разные диковинные птицы.               

     Таких красивых он никогда не видел.  Юрий даже забыл, зачем он пробрался сюда, он стоял и любовался птицами. Всё-таки он был художник. Вдруг в комнату вошла девушка, в которой он узнал Лизу. Девушка начала раздавать птицам корм. Кроме Лизы людей там не было, и Юрий тихо постучал в окно.               

       Девушка подошла, увидела его, заплакала и что-то стала говорить, но юноша не слышал - окна были с двойными толстыми стёклами и решётками. Юрий показал рукой, что он пойдёт вокруг дома и стал осторожно пробираться вдоль стены. Он завернул за угол. Там была стена без окон.               

     За следующим углом на другой стороне дома светилось окно. Юноша подобрался к нему,  заглянул и увидел богатую комнату, где слуга, которого он сразу узнал, накрывал на стол. В окне была приоткрыта маленькая форточка, и Юрий слышал, как звенит посуда. А где же хозяин? 
 
      Внезапно в комнате раздалось громкое, хриплое карканье. Юноша вздрогнул. Из угла поднялся на больших крыльях огромный ворон и уселся в кресло. Слуга засуетился, схватил старинный медный кувшин и налил оттуда немного розовой жидкости в хрустальный стакан, из которого страшный ворон начал пить.   

     Когда стакан опустел, ворон стал увеличиваться и превратился в человека, того самого неприятного господина с ужасными чёрными глазами. Так вот он кто! Колдун, оборотень! Наверно он и в медведя может превратиться. Колдун заговорил своим скрипучим голосом:

-         Пётр, новая девица справляется с работой?
-         Справляется, барин, она работящая.
-         Вот найду ей замену, и она станет у меня самой красивой  птицей. А на ночь запри её с птицами.
 
      Барин начал ужинать, а слугу послал проверить клетки. Юрий быстро обежал дом и снова заглянул в комнату с птицами. Слуга, осматривал клетки. Потом он погасил свечи кроме одной и вышел из комнаты. Лиза осталась с птицами. Она бросилась к двери, но открыть её не смогла.

       Юрий подумал, что надо посмотреть, как там барин, и вернулся к его комнате. Слуга убрал посуду, потом уложил хозяина спать и ушел.
 
      Юноша решил подождать, когда барин уснёт. Когда тот захрапел, Юрий нашёл входную дверь, которая была, конечно, заперта изнутри. Рядом с ней было небольшое окно, за которым он увидел каморку слуги. Юрий прислушался – всё было тихо, слуга спал. Художник быстро нарисовал на дубовой двери крепкий засов и закрыл его. Теперь можно не бояться, выйти из дома невозможно. Он снова оказался у глухой стены птичьей комнаты.
 
      Луна светила ярко, как будто помогала Юрию. Он нарисовал прямо на стене небольшую дверь, при этом заметил, что уголёк стал совсем маленьким. Он произнёс слово «вита» и потянул за ручку. Дверь открылась, и юноша оказался в комнате. Лиза бросилась к нему, он схватил её за руку: «Бежим скорее».    

     Они бросились к открытой двери, но Лиза вдруг остановилась: «А птицы? Им тут очень плохо». Птицы начали метаться по клеткам, махать крыльями и кричать. Голоса их так напоминали человеческие!
 
     Юрий вспомнил, что хозяин дома говорил о птицах. Почему он сказал, что Лиза станет самой красивой птицей? Неужели этот злодей превращал похищенных девушек в птиц?  Надо скорее выпустить всех пленниц!                -        Милые девушки, если вы меня понимаете, захлопайте крыльями, только не кричите – разбудите хозяина.                Птицы захлопали крыльями.               -        Сейчас мы откроем клетки, летите в эту дверь. Только очень тихо. Вам надо перелететь через забор. Ждите нас там, не разлетайтесь. Я попробую вернуть вам человеческий облик.
 
      Из открытых клеток птицы быстро и бесшумно вылетали в дверь. Когда все клетки опустели, Юрий попросил Лизу подождать его снаружи, а сам подбежал к запертой двери и с помощью уголька выбрался из птичьей тюрьмы. За дверью было совсем темно, и он вернулся за свечой. Юрий оказался в длинном коридоре и, осторожно ступая, прошёл в конец дома, где находилась комната хозяина.               

     Дверь была не заперта. « Только бы не заскрипела», - подумал Юрий. Она открылась бесшумно. Громкий храп барина-ворона заглушал любые звуки и помог юноше подойти к столу и взять медный кувшин. И вот он снова в птичьей комнате. Лиза уже с тревогой заглядывала в дверь.               

     Они побежали к забору. Юрий вдруг остановился. Он забыл закрыть дверь! Но возвращаться было опасно. Первой по верёвочной лестнице поднялась девушка. Вскоре она была за забором. Юрий уже ухватился за верёвку и стал взбираться, когда за спиной услышал крики.               
     Он оглянулся: к нему бежал слуга, а за ним, показался и барин. Слуга полез за юношей и почти ухватил его за ногу. Юрий сел наверху и подождал, когда тот подберётся ближе. Он достал нож и перерезал верёвки. Слуга с истошным криком свалился прямо на барина, который стоял у лестницы и выкрикивал угрозы.

     Барин упал, застонал и набросился на слугу. Он приказал ему скорее бежать к воротам. Слуга, ковыляя и падая, направился туда, потом вспомнил, что ключ от ворот в его каморке. Пока он открыл ворота, беглецов уже не было видно.
   
      Юрий и Лиза быстро шли по дороге. Над ними летела стая прекрасных птиц. «Зачем тебе этот кувшин?» - спросила девушка. «Сейчас увидишь». - Юноша оглянулся. Погони не было видно. Он свернул на поляну и попросил птиц сесть на траву. « Сейчас вы все выпьете немного волшебного зелья их этого кувшина.               

     Но горлышко оказалось слишком узким. Что делать? Терять время на рисование нельзя. -         Лиза, - сказал он, - быстрее подставь ладони. Не пролей.
   
     Юноша налил в Лизины ладони розовое зелье. Птицы стали его пить. И вот первая из них превратилась в девушку, затем вторая, третья. Птицы столпились возле Лизы. Юрий подливал им зелье. Вдруг девушки закричали: «Смотрите, это он – колдун! – Они смотрели вверх. Над ними кружил зловещий ворон, он опускался все ниже и ниже.

-        Он снова заберёт нас! - кричали девушки. Они заметались по поляне. Юрий остановил их:
-        Не бойтесь! Вас он не заберёт, надо птиц спасать. Отгоняйте его ветками!
 
       Девушки опомнились, наломали веток и начали ими размахивать. Ворон поднялся повыше. Птицы продолжали пить из Лизиной ладони. Наконец их осталось только две. Юрий наклонил кувшин, чтобы добавить зелье.               

     И вдруг Ворон ринулся вниз и выбил кувшин из рук. Кувшин покатился по траве. Колдун не успел подняться. Юрий выхватил пистолет и выстрелил. Ворон страшно закричал, закувыркался и упал на поляну. Девушки осторожно подошли. Страшная птица не шевелилась. «Всё, кончился колдун! Больше никого не украдёт! – закричали бывшие пленницы.
 
       Две птицы, которые не успели превратиться в людей, жалобно стонали. У Лизы текли слёзы. Юрий растерялся, не знал, что делать с несчастными птицами. Кувшин валялся на боку. Зелье вылилось из него. « А всё ли вылилось?» - вдруг мелькнуло в голове у Юрия.               

     Он поднял кувшин, поболтал его и услышал плеск. Он кинулся к Лизе: «Держи ладони!» - и вылил остатки зелья. Птицы торопливо начали пить. Все смотрели на них со страхом. И случилось чудо – зелья хватило! Птицы превратились в девушек. Остальные бросились обнимать их.

     Все девушки были бледные, исхудавшие. Ведь столько времени они томились в неволе! Конечно, благодарностям не было конца. Он засмущался и сказал, что главная радость у них впереди – встреча с родными, которые все глаза выплакали. «А есть ли среди вас Ульяна?» - спросил юноша. «Это я», - тихо сказала девушка со светлыми косами.  «Как ты похожа на свою матушку!» - сказал Юрий. Девушка заплакала. « Успокойся, милая, твоя матушка ждёт тебя».
 
      Когда они вошли в город, девушек стали узнавать, собралась толпа. Прибежали родные пленниц. В этой суматохе Юрий и Лиза выскользнули из толпы и пробрались в прачечную.  Девушка спросила, как ему удалось найти дом похитителя. Он вынул из кармана уголёк.

-        Вот этот уголёк помог мне. Он волшебный. Юноша рассказал о встрече с Музой, её подарке. Потом тихо сказал:
-        Милая Лиза, я бы и без него спас тебя. А уголёк ещё раз послужит нам.
-        И что ты решил нарисовать? – спросила девушка.
-        Пока не скажу. Пойдем со мной.

        Юрий вывел Лизу за город в берёзовую рощицу. Там он разложил бумагу и нарисовал красивый небольшой дом. Когда он стал настоящим, удивлению девушки не было конца. Внутри дома было всё необходимое для жизни. « Это Муза постаралась, - понял Юрий и прошептал, - спасибо тебе, добрая волшебница. Мой уголёк кончился, значит, он больше не нужен».
 
        Лизе он сказал:
-         Теперь тебе не понадобится  стирать с утра до вечера. Мы с тобой будем жить в этом доме. Ты ведь выйдешь за меня замуж? – Он мог бы и не спрашивать. У Лизы никого не было дороже Юрия. Они сидели на крыльце, любовались весёлыми берёзками и слушали пение лесных птиц. Неожиданно послышалось ржание коня.  Юрий вскочил. К дому подошел его вороной конь. Юноша думал, что никогда больше не увидит его.

-           Смотри, Лиза, он сам вернулся! Теперь у нас и конь есть.
      Зажили они счастливо в своём уютном, тёплом доме. Юрий много работал, писал картины, которые хорошо раскупались. Муза не оставляла художника. Она незримо стояла за его спиной, когда он работал.

-         Вот и всё, – сказала Катя.
-         Да… - протянула Любка, - бывает же…
-         Тебе надо стать писателем, - убеждённо сказал Вахитов, - и всё, что ты рассказывала, записать.

-         Не знаю, - задумалась Катя, - я художником хочу быть. А сказки буду просто рассказывать.
 
        Ребята стали слезать с брёвен.
-          Ну, чё – разъедемся скоро, - заговорил Федотов, - а хорошая у нас была школа, и наш класс тоже.

-          И учителя! – подхватила Лидка, - на новом месте ещё неизвестно, какие будут.
-          А давайте нашей Татьяне Марковне цветы подарим, - предложила Катя, - она ещё не уехала.
-          Ой, правда! – обрадовались девчонки, давайте завтра за иргульками сходим. Я знаю, где их много, и ещё там есть белые цветы.
 
         Девчонки договорились назавтра встретиться у школы.
-         Мальчишки, если хотите с нами пойти, приходите тоже.
         
        Через два дня Арсеньевы уехали. Катя понимала, что начинается новая незнакомая жизнь. Она ещё не знает, что в Иркутске она будет заниматься в изостудии в очень красивом дворце пионеров. Потом окончит художественное училище и никогда не расстанется с искусством.

                2010 - 2011