Из http://www.proza.ru/2011/10/21/728
Получив к осени 1991 года диплом об окончании основного курса общей астрологии у Павла Глобы, я продолжала посещать его занятия по спецкурсу «Космогенезис». Отношение к Пал Палычу у меня было сложное. Формально он был моим Учителем, давшим мне возможность по-новому, очень логично и красиво описать общую картину мира и механизм действия кармы, определяющей судьбу каждого конкретного человека. Гороскопы, на построении которых я давно уже набила себе руку, открывали мне глаза на причины проблем, преследующих человека. Как действовал этот непонятный механизм соответствия положения планет и судьбы человека – оставалось загадкой. Что касается увлечения Глобы авестийской философией, то его интерпретация древних источников меня не зажигала. Слишком уж мифогенной и надуманной казалась мне система, где Глоба шутя наводил мосты между «дядькой в Киеве» и «бузиной в огороде», по-детски радуясь своим умопостроениям.
Личные особенности характера Пал Палыча меня не восхищали. Он почти не готовил свох лекций заранее, мог легко потерять нить рассуждений, перейдя к другому вопросу, не снисходил до четких выводов и обобщений, а каждое занятие, на которые иногда приходил с большим опозданием, превращал в базар с пересказом пошловатых анекдотов с не относящимися к делу отступлениями. Это было интересно, но для меня - обременительно: лекции его стоили дорого, а мое свободное время всегда стремилось к нулю.
Я тогда работала по договору астрологом в хозрасчетной поликлинике на Невском проспекте, где обустроился Центр Здоровья «Доброта». Возглавляла Центр врач-психотерапевт Любовь Покровская. Была она величава, уверена в себе, безукоризненно ухожена и обаятельна. Поддавшись новым веяниям, она одна из первых в городе стала частным предпринимателем, взяла в аренду помещение и теперь вела прием в странном кооперативе людей со сверхспособностями, применяя все виды нетрадиционного лечения. Здесь диагностировали больных по биополю и лечили «от всех болезней», делали точечный массаж и давали курс мануальной терапии, отыскивали биопатогенные зоны в квартире и подбирали снадобья из трав, а теперь еще и, благодаря моей скромной персоне, по личному гороскопу пациента толковали внутренние причины заболеваний или неурядиц. Оформили меня астрологом, установив четкие расценки астрологических видов работ, а из всех моих будущих заработков, положили мне по 15 копеек с каждого заработанного мною рубля. Личный вклад всех тех, кто имел с моего труда остальные 85 процентов, казался мне сомнительным (всю работу я выполняла дома, пользуясь собственной авторучкой), но, несмотря на это, я чувствовала себя счастливой: наконец-то, я трудилась на общество и ощущала себя нужным человеком!
Работа мне нравилась: она давала пищу уму, позволяла накапливать собственные астрологические наработки и поддерживать форму. Покровская планировала организацию школы эзотерических знаний, где я могла бы читать свои лекции по астрологии и эзотерике, благо материала и интересных идей у меня накопилось за все эти годы более, чем достаточно.
Покровская, как человек, мне не нравилась. Ее деятельность и высокие духовные принципы, о которых она постоянно говорила, на деле сводились к одним разговорам: о личных заработках она заботилась больше, чем о реальной духовной отдаче Центра. Толковой школы эзотерических знаний ей так и не удалось организовать, но порядка десяти лекций по некоторым темам эзотерики и астрологии я все-таки прочла. Деньги за мои лекции естественно тоже шли в общую кассу. Я приобретала опыт и в какой-то степени создавала себе рекламу – заказчики гороскопов мне были нужны, на основной работе в тот год платили исчезающее мало.
Последним моим залом, где я вела занятия йоги в своей, уже 12-ой по счету группе, был спортзал школы, где училась моя дочь. За годы перестройки эта школа, как и все прочие школы Ленинграда, сильно обнищала: большинство стекол в зале было выбито, а спортивный инвентарь одряхлел. С одной стороны, директору школы были нужны мои, нигде не зарегистрированные деньги для хозяйственных нужд, но, с другой стороны, сдача в аренду спортзала теперь была официально разрешена. За оформление легальной аренды мне пришлось бы платить за зал в несколько раз больше, что сильно взвинтило бы плату за мои занятия для тех, кто и так был небогат. Все шло к своему естественному завершению, но, к сожалению, даже до конца своего последнего учебного года я дотянуть не смогла: от мороза в школе лопнули трубы парового отопления, и в нашем спортзале стало совсем уж невыносимо холодно. В декабре 1992 года я распустила свою группу до поры, пока не сумею подыскать другой зал. Другой зал так и не подвернулся, а, может быть, я не слишком рьяно взялась за его поиски. Так навсегда завершилась моя наставническая деятельность - очень важная полоса моей жизни, длившаяся более 9 лет. За это время мной было самостоятельно подготовлено и проведено 396 трехчасовых занятий в зале, не считая семинаров на квартире и лекций.
Начался долгий период знакомства с разными духовными учителями и школами, где я больше не была ни наставником, ни постоянным учеником – просто интересующейся.
Моей приятельницей в это время стала Людмила Ш., недавно устроившаяся на работу в наше ОКБ. Впервые за всю мою жизнь в этой женщине совместились в одно две роли - моей коллеги и моего соратника - искателя духовных истин. Это была стройная блондинку, на пару лет старше меня, пользующаяся успехом у мужчин, но к ним не тянувшаяся: духовный мир захватил ее полностью и стал важнее мирских удовольствий. Людмила глубоко увязла в дианетике: дважды в неделю за очень большие деньги (как для меня, так и для нее) ее погружали в транс и помогали пережить наяву все ее прошлые воплощения, момент появления на свет из утробы матери, моменты ее мучительных смертей в прошлых жизнях. Таким образом, якобы, шло очищение ее кармы а, заодно, и излечение от физических хворей.
Людмилины рассказы обо всех этих чудесах я слушала с интересом, но самой идти на сеансы не решалась. Было жалко денег, а главное, у меня не было абсолютно никакой уверенности, что подобный опыт пройдет со мной. Гипноз на меня никогда еще толком не действовал. Я могла, конечно, приложив массу усилий, хорошо расслабиться и войти в состояние, граничащее с потерей чувствительности, но контроль мыслей у меня не пропадал никогда: что-то во мне продолжало отслеживать происходящее со стороны, и никакие «видения» никогда не посещали. Даже при опьянении, а пьянею я на редкость легко и от малейшей дозы, у меня мгновенно отказывает тело и язык, но только не ум: я продолжаю наблюдать за собой и происходящим и потому не получаю удовольствия от наблюдаемой вакханалии и сопутствующего ей скудоумия.
При контактах с экстрасенсами я могу нарисовать в своем воображении картину и даже выдать «случайную» информацию по их просьбе, но всегда сознаю, что все увиденное не пришло ко мне в голову «откуда-то», а есть лишь продукт моей собственной фантазии, развитой благодаря чтению книг. Хваленая дианетика в применении к моей упрямой сущности казалась мне сомнительной. Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Быком в данном случае была, конечно, я.
В том же, 1992 году Люда поведала мне и еще об одном Учителе. Звали его - Виссарион, вернее, это было его духовным именем, которое он сам принял на себя в 1990 году. Виссарион приехал в Ленинград из Минусинска, а сам был родом из Краснодара, где появился на свет 14 января 1961 года.
За свою жизнь я успела повидать довольно много разных Учителей самого разного уровня и направлений. О таких, как Виссарион, мне еще слышать не приходилось. Виссарион провозглашал себя вторым пришествием Отца Небесного на Земле, то есть новым Христом, задача которого состояла в передаче людям Последнего Новейшего Завета Бога. Уже это настораживало меня с самого начала. Подобных «мессий» во всем мире уже побывало немало, и все они на поверку оказывались лжепророками или мистификаторами. Тогда я не проявила особого интереса к рассказу Люды новом Учителе. Людмиле он понравился, а я, заинтересовавшись этим новым явлением, решила для начала почитать его Книги, которые уже стали распространяться в нашем городе.
Виссарион говорил о том, что наступило великое время, когда человечеству предстоит сделать окончательный выбор и подготовиться либо к небывалому взлету, либо к небывалому падению. «Стоящие в стороне и рассуждающие сейчас становятся носителями зла, - говорил он. -Человечество достигло зрелости и его отношения с Богом должны теперь приобрести иные формы: религия в это время постепенно становится единой и нацеленной в первую очередь на дела, а не на обряды». Далее Виссарион говорил о том, что в разные эпохи людям были даны Богом разные религии, существовавшие без осознавания, что все они являются ветвями единого дерева - эти эпохи были временем детства человечества.
Мне показалась интересной идея нового пророка о разности понятий Единый (Абсолют), и Отец Небесный. «...Единый - это источник всего сущего во Вселенной, начало материального бытия и жизненной силы, на познание и почитание которого нацелены все восточные религии. В Едином не заключено разделения на добро и зло, хотя только благодаря Единому развивается Разум Вселенной. Отец Небесный есть Сын Единого, и он является источником духовной ткани, которая присуща только людям Земли и не характерна для остальной Вселенной. Сущности высокоразвитых миров, идущие от Единого, посылали на Землю всевозможных Учителей и учения, призванные привести людей к духовности. Но лишь одна вера -христианская - возникла на основе бессмертной души, данной человеку Отцом Небесным, и она была изначально призвана воссоединить все духовные пути на основе Любви и Духовной Истины, которая не нуждается в названии...» «...В наше время дьяволу выгодно распространять разные взгляды на истинное развитие. Но истина одна - умеющий любить, не сотворит противного Богу. Считать себя верующим и быть верующим - не одно и то же. Путь Света есть стремление раскрыть душу свою и безмерно отдавать тепло души окружающим, не ожидая взамен ничего...»
Все, прочитанное в Заветах Виссариона, было близко идеям как эзотерики, так и экуменизма, противником которых остается Православие, во многом оно совпадало и с мировоззрением авестийской школы астрологии, также описывающей наше время, как время наступающей новой космической эры - Эры Водолея. За исключением утверждения об выделенности духовной природы землян от всего остального Вселенского Разума, ничего в проповедях Виссариона меня не отталкивало. Но и не притягивало. Одним умным пророком больше, одним меньше, - что из этого!?
И, все-таки, мне было за что сказать спасибо Виссариону. Он позволил мне совершенно по-новому увидеть некоторые психологические вещи - особенности нашего, людского восприятия любых истин. Правда, случилось это несколько позже, уже в январе 1994 года, в дни которого, несколько забегая вперед, я хочу перенести своего читателя, чтобы окончательно завершить начатую мной здесь тему.
В том году, в январе Виссарион снова должен был выступить с проповедью во Дворце Культуры на Петроградской стороне. Ему тогда только что исполнилось 33 года. В 1994 году в знаке Козерог в эти дни собралось вместе 6 транзитных планет - довольно редкое астрологическое явление, дающее основание всем, рожденным под знаком Козерога, ожидать от судьбы каких-то особых знамений. Я тоже Козерог, и это обстоятельство определило мое желание поглядеть на Виссариона, чтобы составить о нем свое собственное мнение. На встречу потянулись все местные эзотерики, среди которых было множество моих старых знакомых.
Я очень люблю подобные сборища, независимо от их повода, - они возвращают меня в мое прошлое, в знакомую мне атмосферу тесной и разношерстной толпы чудаков - верующих и неверующих – но увлеченных, неравнодушных, ищущих. И хотя мне давно уже не нужны сами проповедники, выступающие со сцены, но в этой толпе, где обязательно отыскиваются десятки знакомых мне лиц, я все еще - своя, все еще - на своем месте...
Перед встречей я настроила себя на объективность: надо было постараться не брать в голову ни экзальтированную радость одних, ни упорное желание разоблачения других.
Виссарион был некрасив и с виду простоват. Высокий и худой, с патлатой, длинной шевелюрой темных и прямых волос, с реденькой бороденкой, он выглядел старше своих лет. Одетый в темно-красную рясу, он, в отличие от православных христиан, креста на груди не носил. Красная ряса на фоне синего занавеса сцены и его жест благословения зала, выполненный им в виде круга, внутри которого заключался крест, смутно напомнил мне нечто, прежде знакомое. Ну, конечно же, - это был тот же самый «пропуск из Шамбалы» - знак, приснившийся мне на нашей первой ночевке в горах Памира... Было ли это только случайным совпадением?
Говорил Виссарион правильно, нараспев, употребляя старославянские обороты речи: «дабы», «токмо», «ужель»... Если это действительно был Бог, то почему-то хотелось видеть его более красивым… С другой стороны, ведь и сам Иисус при жизни казался своим современникам внешне невзрачным, правда, только пока он не начинал говорить...
После продолжительной и интересной проповеди, Виссарион вступил в живой диалог с залом. Его отточенный интеллект, логичность и терпимость его суждений меня приятно удивили. Ничто не было ему чуждым и ненавистным, он был знаком со всеми эзотерическими течениями, о которых в зале возникали вопросы, и его оценки их, на мой взгляд, были грамотными. Наши точки зрения с Виссарионом совпадали: «Любая церковь, где присутствует любовь,- угодна Богу, и любой храм может стать оскверненным, если его догматы не подтверждаются духовными проявлениями и поступками молящихся там». Ни теории о карме и перевоплощениях, ни астрология, ни чье-то неприятие культовой стороны религии не вызывали в Виссарионе агрессивности, - он всему находил свое место и объяснение: все, что способствует развитию и не противоречит любви, - приемлемо. Именно так думала и я сама.
Самым большим препятствием для полного приятия Виссариона для большинства в зале оказывалось его объявление себя посланцем Отца Небесного. И это неприятие было ему понятно. «Человек не в состоянии определить качество другого человека. Вся трудность заключается в том, что, привыкая к личному поиску Истины, человек становится неспособным воспринимать ниспосланную новую истину. Истина не имеет нужды в утверждении себя. Пророки приходят не для того, чтобы повторять Истины, а чтобы отверзнуть глаза людей на новое. А любое новое требует и новой веры. Сущность современных верующих в том, что они ожидают Второго Пришествия, не дожидаясь его».
Последняя мысль показалась мне особенно интересной. Я представила себе, что было бы, если бы в тот момент в зал вошел настоящий - прежний Иисус, кстати, ставший авторитетным для большинства людей только спустя много лет после его физической смерти и воскресения. Тогда его тоже не принимали всерьез. В наше время его, тем более, не приняли бы. И самыми ярыми его противниками стали бы как раз люди церкви - те, кто более других привержен своим догматам и более всего на свете опасается малейшего отступления от канонов.
Все для меня встало на свои места. Дело было совсем не Виссарионе. В конце концов, ни доказать, что он - истинный Посланец Бога, ни опровергнуть это, было принципиально невозможно. Только будущее сможет рассудить людей. Д ля меня, наверное, было важнее услышать то, что говорил Виссарион, кто бы он ни был, и принять, либо не принять это на веру, не обращая внимания на свойство человеческого ума опровергать новые авторитеты, защищая старые, привычные установки. В том, что говорил Виссарион, ничего не вызывало во мне противления. Может быть, всем нам сейчас важнее следовать этим справедливым, простым и, одновременно, очень трудным заветам несения любви, вместо того, чтобы волноваться о личной персоне их носителя и его полномочиях?
Продолжение см. http://www.proza.ru/2011/10/24/805