Господи, не бросай меня в терновый куст!

В мире нет беспросветных ночей.
Вы мне верить должны, если я говорю.
Если я утверждаю.
Что всегда, даже в самой кромешной печали
Есть открытое настежь окно,
Озаренное светом.
В мире есть мечта начеку.
Есть желанье, которое нужно исполнить.
Есть голод, который нужно насытить.
В мире есть благородное сердце
И пожатье надежной руки.
И внимательные глаза.
И жизнь, которая хочет,
Чтоб ее разделил с другим.
П.Элюар.

НАТАША.
; Все мужики  ;  сволочи! – пьяно опустив голову на мое плечо, всхлипнула Лариска. – Я, как последняя дура, напялила новое платье…Подол еще сожгла на кухне, блин!.. Купила копченую курицу, наделала салатов… Све-чи, ароматические палочки… Взяла у Сашки новую «пор-нушку»… Кому, на хрен, это надо! Он даже не позвонил. Как само-собой разумеющееся! Прихожу на работу, а дев-чонки: «Ларис, твой Ленечка звонил.У него жена заболе-ла…» Сам позвонить побоялся! Хоть бы извинения попро-сил… «Заболела»… Спекулирует своими болячками! На ней возить ; не перевозить! Из санаториев не вылезает! То он ей на работе путевочку организует, то она через какой-то Фонд “Чернобыль” в Египет едет…А я уже 3 года в от-пуске не была!
; Да ладно тебе – пытаюсь я сдвинуть ее с темы. ; Ты же уже 100 лет с ним. И каждый раз – одна и та же история.
; Наташка! – протяжно стонет она. ; Он же хотел, чтобы я ему ребеночка родила. Девочку… Я, дура, тогда побоя-лась: «Да ты что, совсем ненормальный! Мне уже 40. В этом возрасте не рожают!»
А он все смеялся: «Ерунда! В Испании женщина родила в 60. Я уже начал собирать деньги на букет, который подарю тебе, когда ты выйдешь из роддома». Вот и заклинило ме-ня на девочке. «Подожди немного – и мы будем вместе». Пять лет провела, на чемоданах, как на перроне – жда-ла…А сейчас ;  ни девочки, ни семьи…
; Ну хватит реветь – утешаю я ее. ; Вы же и так вместе! Душа у него все равно здесь, с тобой.
; А там что – штамп в паспорте? Ты, говорит, дура, Ла-риска, что 28 лет назад за меня замуж не вышла! Как будто бы он звал…
; Да ладно тебе Господа гневить! У тебя хоть такой есть! Есть, к кому прижаться. Да и в люди выйти с ним не стыд-но…
; Какие люди! Ты с ума сошла? Он же за порог нос вы-сунуть боится. Наверное, по дороге от каждого прохожего шарахается! Это я тебе только лапшу на уши вешала про наши походы в рестораны и поездки «на шашлыки».Он и машин -то оставляет на другом конце города – чтобы не засекли.
; Так уж получается у него – неуверенно защищаю я ее Ленчика. ; Боится он ее обидеть Не хочет потерять.
; А меня? Не боится обидеть?! И потерять не страшно? Куда я денусь, на фиг, с подводной лодки! Старая, страш-ная, никому не нужная… Морщины вовсю-ю-ю – с новой силой начинает рыдать моя боевая подруга.
; Ларис, ну их всех! Козлы, они и есть козлы. Давай вы-пьем за нас, любимых!
; Но он же не любит ее! Он меня любит! Почему мы не можем быть вместе? – Лариска уронила лицо в ладони, и между пальцев потекли черные слезы.
Мне стало жалко маленькую, хрупкую Лариску, которая прилепилась к своей школьной любви и никого не видела вокруг кроме своего любимого Ленечки. Как ответить ей, чтобы не подавать ей надежду, но и чтобы не обидеть окончательно…
; Ларис, ну перестань…Да все еще у вас будет! Просто он – настоящий мужчина, порядочный, поэтому не может уйти от нее.
; Настоящий мужчина не живет с двумя бабами! Он, в конце-концов, делает свой выбор! Мне же 45 лет! Много ли мне осталось…
Ах, как я ее понимала! Много ли и мне осталось, в мои 45… Наши истории были похожи одна на другую, как ис-тории всех одиноких женщин. Или как истории всех жена-тых мужчин.
Несколько лет тянулась неожиданно воскреснувшая ис-тория моей школьной любви. Он мчался ко мне из Моск-вы, чтобы увидеть, услышать меня, чтобы побыть со мной хотя бы несколько часов. Я брала «больничный» – благо в то время на мои частные «простуды» смотрели снисходи-тельно – и уезжала к нему «Татарстаном», чтобы утром увидеть его на Казанском вокзале с неизменной улыбкой и букетом моих нелюбимых;но любимых им ;розовых роз.
Он всегда брал в гостинице двухместный номер, не забыв перед уходом оставить на столике счет за его оплату.
Ровно в 21 час он начинал нервничать и собираться домой. «Сегодня у нас гости, Ольга просила не опаздывать» - «Но ты же можешь немного задержаться!» – «Я бы хотел ос-таться с тобой навсегда и никуда не уходить…Но пока я не могу…».
Надо ли говорить, что почти каждая наша встреча заканчи-валась ссорой, я уезжала домой совершенно больная, каж-дый раз прощаясь, как в последний раз. Он забрасывал ме-ня письмами, мы снова бросались в объятия друг другу… Было, все было. И обещания вечной любви, и обязательное призрачное будущее, когда мы будем вместе… И даже наш будущий ребенок… А однажды нам встретилась жена его друга – жены друзей имеют привычку дружить домами. И грозный бэтмен на глазах превратился в маленького пуши-стого зайчика с дрожащим хвостиком! «Ты же знаешь, что я не могу сейчас ничего изменить… Ты же все понимаешь – ты умная… Нужно только подождать…».
Я понимаю, в жизни бывает много всего.Не могу только одного простить, когда любят, улыбаются, привя-зывают к себе…И ты начинаешь всему верить… А у чело-века, оказывается, еще и другие планы! К этому, обычно, бываешь не готова, все это так неожиданно… Поэтому приходится быть недоверчивой, насмешливой, жесткой… Вообще, страшно открывать человеку душу. Потому что разочарования – смертельны.
Я ждала долго. Очень долго. Потом устала. Разочарова-лась. Лариска тоже устала. Мы понимали друг друга. И я знала, что и она знает, что мои слова о мужской порядоч-ности – это так, для красного словца… И что я совершенно согласна с ней, что «все мужики – сволочи». И все - таки в душе у каждой из нас еще жила надежда, что где-то по го-роду бродят наши принцы, таская в своих заплечных меш-ках наши стоптанные домашние тапочки 38 размера…
Ночь сегодня выдалась кошмарная. Лариска с ее дурац-кими «душещипательными» разговорами перевернула всю душу. Изводили не в меру разгулявшиеся комарихи. Литра выпитой крови им было недостаточно – очевидно, залива-ли похмелье. Кошка шастала по дому и бормотала о чем- то своем. Наверное, распивала с домовым свою миску мо-лока. Призывая к сумасшествию, в окно пьяно ухмылялась круглая луна. В такую ночь – верхом на метлу, да на Лы-сую гору…Одеяло кололось, как тысячи колючек незнако-мого растения…. Откуда – то издалека, из детства, выплы-ло: «Братец Лис, не бросай меня в терновый куст!». Вот оно – терновый куст! Терновый венец… Это то, что не да-вало мне покоя ни днем, ни ночью.
Как ветром сдуло с постели. Где-то здесь была сигаретка… Вот она! Блин, как обычно, спички кончились, новый ко-робок запрятала так, чтобы найти только после наступле-ния конца света – а чтоб не воровали! Зажигалки у меня сроду не было…О, счастье, ты было так возможно… Во – лежит! Спичка, покончившая жизнь самоубийством. Судя по сломанному остову, недолго мучилась, старушка! Баш-ка отвалилась сразу. Если сумею захватить ее пинцетом для бровей… Класс!…Уже и курить расхотелось и вдруг стало невыносимо жалко себя.Чтобы стало еще жальче, представила себя, молодую, красивую, в наряде «от ку-тюр» в гробу, заваленном цветами от бывших, любимых и любящих… Наконец, сумела выжать слезу. Легче не стало, но традиция была сохранена.
Чего же ты, Братец Кролик? Вроде бы, грех жаловаться.
Есть неплохая для нынешнего времени работа. Пе-рекладывание справа налево и обратно пачки бумаг, работа со всякой офисной техникой – иногда с выгодой для себя – приносили не очень большую, но достаточно приятную возможность побаловать себя иногда каким-нибудь дели-катесом, стрескать воднеху огромный торт, выпить чего- нибудь вкусненького или прибарахлиться. Жилье – пусть в старом домике, без горячей воды, телефона,но зато с сосе-дями-алкоголиками, уносящими из коммунальной кухни все, что не привинчено и не прибито; и в центре города.
В свое время будущий дедушка Ленин был вполне доволен этим районом. Только в соседях у него был будущий осно-ватель социалистического реализма А.М.Горький, а не те, кто воплощает этот реализм в действительность… Кому повезло больше – это еще вопрос.
Находясь в возрасте «ягодки опять», выгляжу на десяток лет моложе. Не Софи Лорен, но мужчины внима-нием не обходят.Только не те… Вот если бы голову Иван Иваныча приставить к телу Петра Петровича, добавить мозги Сидора Сидоровича, внешность NN…
С «теми» же происходили сплошные несовпадения. Или во времени, или в пространстве. С «теми» у меня были разные точки зрения на развитие наших отношений. И они «отмирали» от сердца с болью, кровью, оставив нескон-чаемые воспоминания и сожаления о несбывшемся.
Все эти страдания не помешали побывать два раза заму-жем, постоянно иметь кого-то рядом (так, на всякий слу-чай). «Всякий случай» наступал, когда в доме неожиданно что-то загоралось, падало, ломалось, не закручивалось и не отвинчивалось. Тогда на помощь приходили доблестные воздыхатели. Самым сложным было не столкнуть их в дверях, называть своми именами и в критические для их существования моменты сочинить правдоподобную исто-рию о неожиданно приехавшем из столицы нашей Родины родственнике. Все это было, вроде бы, ничего. Но и в то же время, это было ; ничего. Скучно. Как в осеннюю ок-тябрьскую слякоть. Пушкин, конечно погорячился, когда придумал, что это ; «очей очарованье»! Это время, мне кажется, когда человек ощущает себя безмерно одиноким и никому не нужным. Как будто бы, наступил конец света. Ничего не хочется делать и никого не хочется видеть. И ощущение того, что ты – последний человек на Земле. И уже некуда, незачем, да и не с кем идти… И на мир смот-ришь совсем другими глазами… Вот как сейчас…
А так хочется влюбиться!… Чтобы голова закружи-лась от счастья. Чтобы забылось, наконец, одиночество, чтобы не думать с ужасом о своем возрасте… Чтобы рядом был настоящий мужчина, который способен ради меня со-вершить какую – нибудь сумасшедшую глупость…С кото-рым рядом тепло, уютно. И надежно… Чтобы это был мой и  только мой мужчина…Впрочем, принцы, наверное, дав-но уже закончились! Остались одни управдомы. А что– управдом –тоже человек! Воду горячую проведет… Ванну опять же…
Мои душевные муки прервал неожиданно про-снувшийся будильник, который строго сообщил, что  через некоторое время меня могут просто не досчитаться на ра-боте. Последующим мероприятиям могла бы позавидовать среднестатистическая пожарная команда. За 30 минут я пришла к выводу, что кошки просто осложняют жизнь, по-тому что путаются под ногами и совершенно невовремя хотят есть. Что соседи могли бы просыпаться часа на 3-4 раньше меня, чтобы не мешать мне умываться и готовить завтрак. И вообще, завтрак – это непозволительная рос-кошь, особенно когда раскалывается голова. Что различ-ные банки и тюбики с кремом обладают странным свойст-вом – исчезать по утрам в одном месте и появляться в дру-гом. Но уже вечером. Юбка, которую я собиралась надеть, почему то оказалась погребенной на самом дне шкафа и приняла совершенно непрезентабельный вид… Буквально вскакиваю в джинсы, которые еще вчера можно было на-деть только с мылом. Кроссовки тоже настроены против меня, иначе по - другому не объяснишь их желание стоять в разных углах квартиры в совершенно неподходящее для меня время. Ключ от квартиры, видимо, здесь вообще не живет, потому что до сих пор не научился закрывать свою собственную дверь! Если хотя бы водители будут уважать меня сегодня, как пешехода, я наверное,не попаду в морг… Все, наконец-то я ; в автобусе!
Неужели сегодня все сошли с ума? Или началось великое переселение народов? Ничего не имею против стариков;  самой недолго осталось.Но, боже мой, они-то куда?! Упираясь сухонькими кулачками, расталкивая ост-рыми локтями, протискиваются в салон и с победным ви-дом устремляются к свободным сиденьям. Наверняка у них самые сверхсрочные дела! Иначе трудно объяснить их добровольные мучения в транспортных толкучках.
; Граждане, кто не успел обилетиться – я не виноват! – рявкает из динамика над ухом. ; Задние двери открываться не будут!
Ручейком потекло по салону серебро. Зашелестели в об-ратную сторону надорванные билетики. Из вредности сравниваю несколько номеров – явно они родились в раз-ное время и в разных местах. Хочется подать голос протес-та, но желающих поддержать меня не наблюдаю. Пообе-щав себе испортить настроение водителю при выходе, про-тягиваю билеты дальше…Вижу перед собой огромную мужскую ладонь с красивыми длинными пальцами, кото-рая не торопится забрать у меня автобусный мусор. Под-нимаю глаза, вижу внимательный взгляд и усмешку на ли-це.
; Здравствуйте, – растерянно говорю я. ; С праздником вас! ; И еще растеряннее: С наступающим…
Боже мой, что я говорю?! Какой «праздник»? Почему я разговариваю с незнакомым человеком? Почему он так смотрит на меня? – проносится в голове в одно мгновение.
; Здравствуйте. А какой праздник?
;Сегодня… пятница. А завтра – выходной. Праздник…
; Действительно. А как мы его отпразднуем?
; Вы-то тут при чем? – пытаюсь нагрубить я нахалу.
; Ну, у меня завтра тоже выходной. Значит, тоже празд-ник.
; Ой, нет! Я, наверное, завтра буду работать.
; А я вам позвоню.У вас есть телефон?
; Н-нет. То есть…да. Но он постоянно занят! Мне…вообще нельзя звонить.
; Хорошо, тогда позвоните вы мне.
Он наконец-то отбирает у меня билеты и передает дальше зароптавшим уже было пассажирам. На одном из билетов что-то пишет, всовывает его в мою враз онемевшую ла-донь и начинает протискиваться к выходу. Я стою, совер-шенно оглушенная и ничего не соображающая.
Свою остановку я проехала минут 5 назад! Ткнув в нос водителю билет и не успев сказать ему задуманную мной пакость, выскакиваю на следующей остановке и с вытаращенными глазами бегу в обратную сторону. Мо-ментально влетаю на свой третий этаж, автоматически провожу расческой по своим свежевыкрашенным сизо-буро-малиновым волосам и без 5 минут девять хлопаюсь в кресло перед компьютером. Две девочки из отдела – две Ирины – заинтересованно смотрят на меня, ожидая оче-редных автобусных историй. Увидев, что я нахожусь в ступоре, встревоженно обступают с двух сторон.
; Наташа, что с Вами? Что -  то случилось?
; А? Ой, вчера с друзьями ездила за город…Баня, шаш-лыки… Устроили такой замечательный сабантуй!.. Не спа-ли всю ночь...      
Девчонки зачарованно смотрят на меня. Становится стыд-но за вранье, и я резко заканчиваю: ;  Вообщем, не выспа-лась!
- Мы вам так завидуем – вздыхает Ирина-беленькая. У вас столько друзей… Вы такая красивая, наверное, отбою нет от женихов!
- Нашли бы и нам кавалеров, Наташа. А то мы все одни да одни. – присоединяется Ирина-черненькая. ;  Не в авто-бусе же знакомиться, в самом-то деле!
Действительно, не в автобусе же! – повторяю я про себя. В автобусе…Кстати, а где мой билет?! Как ужаленная, вска-киваю, начинаю выворачивать карманы, трясти сум-ку…Билета просто нет! Я же добросовестно отдала его во-дителю автобуса!..Ну и ладно. Значит, не судьба. Нашла, из-за чего переживать. Он мне, в общем-то, и не понравил-ся…Черт, никак не могу вспомнить его лицо! Что-то на нем было… Усы? Родинка?.. Зато хорошо запомнила ог-ромную ладонь с длинными пальцами. Захотелось подста-вить под нее голову и попросить, как маленькая: «Погладь меня, пожалуйста»…
На следующий день я стою на остановке. Жду свой автобус. Ободрав ногу о доисторическое ведро, ударив-шись коленкой о чью-то беременную тележку, вздохнув крепкий прелый запах трудового садоводческого пота, притыкаюсь, зажатая со всех сторон света, у кабины води-теля. Игнорируя табличку с просьбой его не кантовать и забыв о своем вчерашнем желании сказать ему все, что я думаю, начинаю заискивать:
;Извините, пожалуйста, а спросить можно? Знаете, я вчера ехала в этом автобусе, на билете записала номер од-ного телефона, а при выходе билет отдала вам. Может он у вас где - нибудь завалялся?
Коротко стриженый детина, лениво пережевывая жвачку, поворачивается ко мне и, небрежно смерив взглядом, отве-чает :
;Чего это он заваляется? Выкинул, наверное…Зачем мне старые билеты?
- Ну да, ну да – соглашаюсь я с хранителем своей тай-ны.; Ну вдруг случайно…В ответ взгляд: «Ну ты доста-ла…»
В это время к двери протискивается толпа, которая, видимо, решила навечно оставить мое изображение в две-ри водительской кабины. Некоторые пассажиры, очевидно, приняв то, что осталось от меня после их штурма, за кон-тролера начинают совать свои деньги и билеты. Вдруг в моих руках мелькают какие-тог цифры…Вот, вот, вот…Не иначе, как удача решила улыбнуться мне. С кучей билетов и горстью мелочи в руках, чуть не опрокинув аккуратнень-кую кругленькую старушку с корзинкой, вываливаюсь из автобуса.
; Куда, твою мать?! Поймаю– убью, ссука!» – орет мне вслед водитель. Я лишила его, как минимум, пары-тройки треугольников и бутылки пива. Доведя до прединфарктно-го состояния водителя «шестерки», и радостно обозвав «козлом» какую- то иномарку, сигаю им наперез и прыгаю в последний вагон трамвая.
Мой ангел-хранитель, переведя дух, начинает меня воспи-тывать:
;К 45 годам женщина должна бы научиться вести себя прилично…
- При ком, при ком? – перебиваю я его.
- Прилично! В твоем возрасте не носятся по городу, сло-мя голову, а следят за здоровьем и воспитывают внуков.
(Хорошо тем, у кого они есть – и внуки, и здоровье. У меня же – наличие отсутствия и первого, и второго). Кроме того,  добавляю я, женщина моего возраста должна быть полити-чески грамотной, морально устойчивой и пользоваться ав-торитетом и уважением товарищей по работе. (За исклю-чением последних двух качеств – остальных не имеется). Под аккомпанемент такой познавательной беседы о моих достоинствах и недостатках, оттягивая удовольствие, сначала пересчитываю мелочь: 7 рублей 10 копеек. Какой – то гад обманул водителя на 10 копеек – ну, люди…Свой более чем скромный побочный заработок ссыпаю в кар-ман. Успех начинающей побирушки окрылил – еле удер-живаю себя от соблазна подработать еще немного, немед-ленно выступив с концертом в городском транспорте с вступительными словами : «Граждане, мы не местные…». Перебрав десяток билетов и еще раз убедившись, что все они  не близнецы – братья, с трепетом разворачи-ваю не первой свежести смятую бумажку. 2928 - 765. Мак-сим. Хм, вполне симпатичное имя… Что-то его хозяин на-чал мне нравиться…Только напрасны мои сегодняшние подвиги. Я так думаю, наверное, его нет дома… А может,  что скорее всего,  это рабочий телефон. Сегодня суббота – значит, звонить бесполезно. Да и жетона у меня нет…
; Девушка, обменяйте мне, пожалуйста, телефонный же-тон на деньги. Выскочила на улицу, а кошелек дома оста-вила. Без билета ехать боюсь – обращается ко мне, скорее всего, моя ровесница – тяжело дышащая, очень полная, наполовину седая, женщина в очках. После такого обра-щения отказать просто грех. Вот тебе и жетончик! Оста-лось только предложить тебе прямо здесь, в вагоне, теле-фонный аппарат. Как насчет дивана и чашечки ко-фе?..Выхожу из трамвая, увидев на остановке телефон – автомат. Пытаюсь удержать себя от очередной глупости и пройти мимо. Стало страшно, как в детстве, в темной ком-нате. Горло пересохло, запрыгало сердце, и стало жарко ладоням. Нервы – ни к черту! Но разве я, со своей козе-рожьей настырностью, остановлюсь на полпути! Набираю заветный номер – на «девятке» телефон срывается. Под-хожу к другому автомату – не работает! Третий – занято, занято, занято…И вдруг:
; Слушаю!.. Алло!.. Говорите!.. Вас не слышно!.. Ал-ло!…
; Слышно… Это я. С праздником Вас!
; Здравствуйте! Я ждал, что вы позвоните! Специально вышел сегодня на работу.
; Вчера я была занята…
; Ничего страшного! Я и сегодня ждал вашего звонка!
; Да…Ну, ладно…
; Что значит «ладно»? А праздник?..Я хочу мороженого! И лимонад.
; И шампанского? И какаву с чаем?
; И шампанского! Где мы можем с вами встретиться?
; Я…Я не знаю…Я не совсем готова…
; До вечера вам времени хватит? Часов до 6?
; Да…Наверное…
; Значит, в 6 я жду вас на Баумана.У Русалки.
; А как вы меня узнаете, вы даже не знаете моего имени?
; Я вас обязательно узнаю.У вас очень красивые глаза. Как у русалки. И необыкновенные волосы. И имя, навер-ное, тоже красивое… Пока я его не знаю, можно я буду звать вас Русалкой?..
Дрожащими от волнения руками взлохматила воло-сы, внимательно глянула в зеркальце : щеки разгорелись, как у девчонки…Облизнула сухие от волнения гу-бы…Русалка… И куда мне теперь деваться до вечера?.. Нет, каков нахал – был уверен, что я позвоню!..Зачем я только отложила до вечера нашу встречу?..Такой замеча-тельный солнечный день – можно было бы погулять… Чтобы немного остыть, покупаю любимый пломбир с оре-хами.Вымазавшись растаявшим мороженым, как перво-классница, наконец, успокоилась. До вечера еще вагон времени, делать нечего ; еду домой.
Дома – тоже ничего хорошего. Комната пышет зно-ем. В распахнутые окна ветра не наблюдается. По телеви-зору – очередные страшилки. Разбился самолет, погибли люди. В Турции землятрясение. Пока сведений никаких нет. Самое больное – это Чечня. Иногда бываю счастлива оттого, что у меня нет детей, нет сына. Страшно подумать, что мой нерожденный сын мог погибнуть в этой мясоруб-ке…Впрочем, Чечня – это еще не самое страшное. Там люди знают, где они.Знают, что их подстерегает смерть.Знают, что там война…Здесь, в мирной жизни, на нас в любой момент может обрушиться все, что угодно – взрыв, шальная пуля, накачанный наркотой пацан за ру-лем, камень, брошенный каким -нибудь придурком с кры-ши…Жизнь прекрасна до тех пор, пока о ней много не за-думываешься.
Всякие разные «домохозяйкины» сериалы тоже не вызы-вают особых эмоций. По РТР опять идет какая – то мекси-канская ерунда:
;О, дорогой, что же мы будем делать?
;Не знаю, дорогая. А что нам делать?
;Так жить нельзя! Нужно же что – то делать!…
Александр Сергеевич – отдыхает!.. Пробую почитать – книга не идет в голову…Время тянется медленно, как ты-сяча черепах в одной упряжке. Ожидание становится не-стерпимым!.. Самое лучшее, по – моему, заняться собой. К счастью, для этого времени у меня вполне достаточно…
Наконец, настал долгожданный вечер.
Бросив на себя последний взгляд в зеркало, остаюсь до-вольна: глаза светятся, умело нанесенный макияж сделал мое лицо, как мне кажется, загадочным и моложавым, бле-стящие волосы рассыпались по плечам, маленькое черное платье неплохо облегает совсем не потерявшую своих форм фигуру, в золотистых босоножках на высоких каблу-ках я стала еще стройнее.
Схватив сумочку, за 10 минут до назначенной встречи выбегаю из дому. Теперь у меня уже нет времени переживать, куда деть свободное время. Его у меня теперь нет вообще. Я прямо не узнаю себя! Неожиданно появля-ется страх: а вдруг он не придет?! А вдруг не дождется и уйдет? Неимоверным усилием воли удерживаю себя от то-го, чтобы не помчаться со свистом с горы мимо финансо-вого института.
Если я приду на свидание с размазанными глазами, растрепанными волосами, на подгибающихся ногах, вряд ли Он захочет назвать меня Русалкой, Скорее всего, я буду похожа на загнанную Клячу.Ничего ; гордо выпрямляюсь я, сбавляя ход, ; лучше пусть подождет. Пусть не думает, что он для меня – луч света в темном царстве! Несмотря на все свои старания, я опаздываю всего на две минуты, что для нормальной женщины – не для меня – сущие пустяки. Вообще-то я очень пунктуальный человек: стараюсь не опаздывать сама, и очень не люблю, когда невовремя при-ходят другие. Но мне всегда не хватает нескольких ми-нут…Неожиданно передо мной вырастает огромная муж-ская фигура в белой рубашке :
; Девушка, можно с вами познакомиться? Меня Макси-мом зовут.  А вас – Русалкой?
; Наташей.
;Я же говорил, что у вас должно быть красивое имя! В переводе с латинского оно означает «родная»; я знал это с самой первой встречи.
; Что я – Наташа?
; Что вы – родная.
; Ну, знаете…Мне кажется, я не давала вам никакого повода…
; Конечно, нет. Ради бога, не обижайтесь! У меня такая дурацкая привычка – я всегда говорю то, что думаю…
; Телевизор смотрите? «Иногда лучше жевать, чем гово-рить!»
; Да, наверное…Вы правы. Не сердитесь, прошу вас! Я так хотел вас увидеть…
; Почему?
;Знаете, я увидел вас вчера, в автобусе. У вас был очень независимый вид… А на лице написано – только не оби-жайтесь, прошу вас! –на лице было написано: «Не подходи – убъет!».А мне было совсем не страшно!
Вот это уже наглость! Поворачиваюсь, чтобы уйти, но он удерживает меня за руку:
; Пожалуйста, простите меня. Я совсем не хочу вас оби-жать. Вы мне тогда сразу очень понравились. Неожиданно появилось чувство, что мы знакомы давным-давно. Я уви-дел в вас родного и близкого мне человека. И я очень ис-пугался, что никогда больше не увижу вас…Я ведь редко езжу этим автобусом. И у меня не было никакого шанса встретить вас снова. Ведь вы, правда, не будете сердиться на меня? - умоляюще спросил он, наклонившись ко мне…
Я подняла голову и, столкнувшись с ним взглядом, кажется, навсегда провалилась в его синие огромные гла-за… Взгляд был такой нежный и беззащитный, что я не смогла больше обижаться. И вдруг мне стало так свободно и легко, что я радостно рассмеялась. Меня наполнило ка-кое-то необыкновенное ощущение счастья.
Неожиданно я поняла, что уже люблю этого боль-шого ребенка. Я смотрела на его лицо, и мне казалось, что я давным-давно его знаю, с самого детства.Что, возможно, я сидела с ним за одной партой. И наверное, он дергал ме-ня в первом классе за косички…Я уже любила его бездон-ные глаза, любила его светлые, почти седые волосы, люби-ла его огромные руки с длинными нежными пальца-ми…Любила давно- давно, всю свою жизнь…И он был та-ким родным и близким, как мне не был близок, пожалуй, никто и никогда! И никто, никогда и нигде не любил его так, как любила его я…
И был вечер. И ночь. И еще день. И еще вечер…
Этот человек мгновенно и навсегда вошел в мою жизнь. И не было конца нашим узнаваниям друг друга и нашим не-прекращающимся разговорам. Оказывается, у нас не толь-ко много общего, у нас много совместного общего. Кто бы мог подумать, что всю нашу жизнь мы были рядом, но встретились мы только сейчас. Когда-то мы, действитель-но учились вместе ;  в школе № 3, только он уже заканчи-вал ее, когда я перешла в пятый класс. Наши дома стояли на соседних улицах! Почти всю свою сознательную жизнь он прожил на Маяковского, напротив исполкома. В одно и то же время мы играли в драматическом кружке, занятия в котором вел артист Качаловского театра Ю.Федотов. Только я была маленькой девочкой – пастушкой Мэри, а он, высокий, красивый, играл Робин Гуда. И он совершен-но не обращал на меня никакого внимания! Когда я при-шла учиться в Казанский университет на историко-филологический факультет, он заканчивал механико-математический. Мы ходили по одним коридорам, учились в соседних аудиториях, но совершенно не знали и не виде-ли друг друга…
Он рассказал о том, что в школе, на уроке химии, неудачно смешал серную и соляную кислоту. Школа уцелела, наша химичка Софья Александровна отделалась легким испу-гом, а у Максима на щеке на всю жизнь остался огромный белый след от ожога. А он долго хохотал над тем, как в 7 классе я стреляла на уроке физики из резинки, и меня на целую неделю выгнали из школы.
Как мы могли быть так долго друг без друга? – поч-ти одновременно выдохнули мы. Мы словно застыли, гля-дя друг на друга. И не было никаких сил, чтобы пошеве-литься.
И наступила ночь…Нам не нужны были больше ни-какие слова. Мы оба забыли обо всем на свете. Были толь-ко двое в этот мире -только он и я…Время словно остано-вилось. Мы полностью принадлежали друг другу, и не бы-ло никого и ничего другого, кроме нас и нашей любви…
Вскакиваю на постели от мерзкого пиканья китайского бу-дильника, оглядываю комнату – никого нет…Я даже не слышала, когда он ушел. На зеркале ;  записка:
«Наташка, ты – чудо! Я люблю тебя! Пожалуйста,не поте-ряй меня! Буду ждать звонка. Я».
Ощущение радости и счастья не проходило. Настроение не могло испортить даже то, что сегодня – понедельник. Что придется опять трястись в переполненном автобусе. Что с утра будет планерка, шеф опять надает заданий и завалит работой, и некогда будет поднять от компьютера голову. Ничего не было страшно! Праздник не кончился – празд-ник остался со мной.
Тогда я еще не знала, что счастье не может длиться долго. Если сегодня много смеешься – завтра будешь плакать.
За все хорошее приходит расплата…

МАКСИМ.
В свои 50 лет никаких сюрпризов от судьбы я, в общем-то, не ожидал. Пока не встретил Наташку.
В этот день мне нужно было съездить по служебным делам на другой конец города. Самый обычный день, конец не-дели, когда уже все надоело, и хочется скорее на природу, к прохладной воде, на горячий песочек…
У нас, на Локомотиве – это пляж такой на Волге – сложил-ся неплохой коллектив. Несколько спортивного вида ре-бят, премиленькие молоденькие девушки…Общались мы только летом, по выходным. В другое время года никаких отношений не поддерживали. Мы даже не знали, честно говоря, «ху из ху», когда наша компания разбегалась до следующей встречи.Да это и не интересовало никого.А меня, связанного различными военными тайнами, даже устраивало. Остальное время, свободное от работы, прово-дил по-разному. Любил и рыбку половить, и в лесу с ружь-ишком побаловаться, мог просто уехать на Яльчик и там прибиться к какой=нибудь турбазе.Новому человеку в та-ких дебрях завсегда рады !
Друзей, можно сказать, не было.Многие уже ушли. Новых приобретать с возрастом становится все труднее. Да уже и не нужно это…Приятелей – да, хватало.И хватает. Пиво попить, потрепаться, погусарить где-нибудь на дис-котеке…Да, собственно, с наличием отсутствия свободно-го времени больно-то не разгуляешься! В нашем ведомстве – работа не «от» и «до». Достаточно частые командировки. И за границу, в том числе. Пришлось побывать не один месяц и в «горячих точках». Есть много, от чего просыпа-ешься ночью и лежишь с раскрытыми глаза. И кажется, нет конца тем кошмарам, которые пришлось увидеть…Дома бываю не часто. Может быть, поэтому как-то не сложилось с семьей.
Когда учился в университете, была у меня девушка. Таня. До сих пор я сохранил о ней самые теплые воспоми-нания. Теперь уже доктор наук, руководитель крупного института…У себя дома – просто бабушка. А для меня – Танечка, Танюша…Зеленоглазая красавица с длинной ру-сой косой…Замечательная девушка ! Только замуж вышла не за меня ;за моего лучшего друга.
Потом долго и мучительно болела мама. Все отно-сительно свободное время и внимание уделялось ей. После ее смерти жизнь как-то сразу изменилась. Она словно за-медлила свой бег. Работа – дом, дом – работа…Научился готовить. Накупил всякой-разной техники и, вооруженный плодами научно-технического прогресса, очень неплохо стал справляться с домашними делами. Изредка появля-лись девочки, девушки, женщины… Для каждой находи-лись добрые слова, какой-нибудь мелкий пустячок…Если бы я вдруг неожиданно умер, думаю, было бы немало же-лающих порыдать над моим телом… Очень поздно женил-ся. Жена была замечательной женщиной, прекрасным че-ловеком. Мягкая, нежная, красивая, терпеливая… С пони-манием относилась к моим частым отлучкам и долгим ис-чезновениям. Старалась не обращать внимания на дребез-жащий телефон, который выдергивал меня из дома в лю-бое время суток, даже если он говорил женским голо-сом…Что греха таить – всякое было! Она старалась как -то организовать и обустроить нашу жизнь. Обожала вкусно готовить, устраивать неожиданные домашние праздники и дарить подарки. Мне было уютно с ней. Но как-то слиш-ком размеренно и спокойно. А в какой-то момент она про-сто ушла, оставив длинное-предлинное письмо, где выска-зала все, наболевшее за 10 лет совместного бездетного су-ществования…Я ее не корю. Виноват во всем я, виновата моя дурацкая работа, с которой у меня был страстный ро-ман. Моя жена просто оказалась третьей лишней. Зато сей-час она вполне благополучная дама. Воспитывает сына, встречает с работы мужа, ходит по дому в бигудях, халате и кремом на лице… Впрочем, это уже не мое дело! Все у меня образовалось и было ничего, более-менее…
Пока я не встретил Наташку.
Она стояла рядом со мной – вполне обычная жен-щина, торопящаяся на работу. Обычная – пока не рассмот-рел ее внимательно. Было ей, похоже, далеко за 30. Строй-ная фигурка, маленькая девичья грудь, нежный профиль лица, которого не портил неожиданно жесткий подборо-док. Меня поразили ее глаза. Огромные, распахнутые, ка-кие-то затуманенные, словно ожидающие чего-то…И при всем своем романтическом виде – ершистая, прямо суро-вая. Честное слово, я не пригласил бы ее танцевать! Но ка-кая противоречивая внешность: нежная, и в то же время грубоватая. В глазах – загадка, а на лице только не хватает таблички: «Танки не пройдут!» Прямо Жанна д Арк перед сражением! Черт! Самолюбие-то как заиграло!.. Захоте-лось немедленно, прямо сейчас расколоть этот неприступ-ный крепкий орешек! Правда, даже не представлял, с ка-кой стороны я смогу к ней подъехать…И вдруг: «Здравст-вуй-те! С праздником!» – Господи, она еще и ненормаль-ная! Какой праздник?.. Оказалось, праздник, о котором она захотела сообщить первому встречному – завтрашняя суб-бота! Нн-да, не ожидал я от нее такой прыти!..Хотя, если пошире раскинуть мозгами, это замечательный повод для знакомства! Пускаю в ход все обаяние старого ловеласа. Улыбка, несколько фраз…Похоже, клиент готов! Но теле-фон не дает… Ничего, мы люди не гордые, можем и свой номерочек подкинуть… Куда она денется…Приходилось и не таких обхаживать…Небрежно черкаю на чьем-то биле-тике телефон и выхожу на первой остановке… «Позвонит – не позвонит» – крутилось у меня в мозгу весь оставший-ся рабочий день.С каждым прошедшим часом надежды умирали одна за другой.  Самовлюбленный индюк! С чего это ты решил, что ты ей нужен? Почему ты решил, что она повесится тебе на шею? Мало ли, почему у нее были ожи-дающие глаза! Наверняка у нее любимый муж и парочка симпатичных малышей…И вид неприступный – потому что надоели ей все мужики до чертиков! И поздоровалась только потому, что наверное, сначала просто обозналась, а потом так по-хитрому выкрутилась.
Макс, да ты никак ума лишился? Мало ли в твоей жизни было и еще будет молоденьких длинноногих блон-динок и брюнеток, которые сами ложатся в постель; и уговаривать не нужно! Никак влюбился на старость лет?..Похоже, что так. Эта женщина вдруг оказалась мне нужна. Неожиданно захотелось прижать ее к своей груди, пригладить растопыренные колючки, почувствовать запах ее волос, ощутить тепло ее тела…Захотелось увидеть ее огромные лучистые глаза, коснуться ее губ…Черт! Наваж-дение какое-то! Вот уж чего я не ожидал…У меня была спокойная, размеренная личная жизнь, я привык чувство-вать себя хозяином положения. Давным-давно уже был да-лек от всяческих любовных восторгов и переживаний. Все отношения с женщинами сводились ни к чему не обязы-вающему приятному времяпровождению…
Пока я не встретил Наташку…
Сегодня целый день какие-то сверхсрочные разго-воры, совершенно посторонние телефонные звонки и чьи-то совсем ненужные мне проблемы. Боюсь отойти от теле-фона и как тигр, бросаюсь на каждый звонок. Даже поку-рить ни разу не вышел…Клинический , надо сказать, слу-чай. А она так и не позвонила…Единственная для меня женщина ; не позвонила. И не позвонит…Что ж, как гово-рится, и на старуху бывает проруха. Жизнь по-прежнему прекрасна, она продолжается. И надеюсь, не скоро еще для меня закончится. И поскольку других планов у меня не было, решил после работы просто прошвырнуться «по Броду». Посидел под зонтиком «Макдональдса» с буты-лочкой пива, послушал замечательные вещи в исполнении уличных музыкантов (он – на гитаре, она – на скрипке – потрясающе!). Лениво рассматривая проходящих мимо де-виц, красивых, длинноногих, призывно погладывающих по сторонам, вдруг поймал себя на мысли, что опять думаю о Ней…
;Вы свободны? – к столику ,покачивая бедрами, подо-шли две то ли женщины, то ли девушки неопределенного возраста, в коротких кожаных шортиках и малюсеньких маечках.
   ;Нет, ;  коротко бросил я им.
Мой отказ их, видимо, не удовлетворил, и мои гостьи, об-дав меня запахом спиртного,небрежно плюхнулись на пла-стмассовые стульчики. ; Дядя, мы тоже хотим пива…
Не вовремя они ко мне подвалили! Я совсем не настроен сегодня на веселье. Молча поднимаюсь и выхожу из-за столика. Вслед мне звучит масса комплиментов обо мне, моем происхождении и моих родителях. Настроение ис-порчено окончательно. Похоже, прогулка на сегодня отме-няется…
В подъезде своего дома, между третьим и четвер-тым этажом натыкаюсь на привалившуюся к стене фигуру с сигаретой в руке.
    ; Макс, что это ты сегодня так рано ? И ;один…
Вечно пьяная, вечно несчастная Гулька! Моя подруга. От-ношения наши дальше приятельских никогда не заходили, хотя мы вместе росли, учились в одном классе – с ней и моим другом Толиком, который стал ее мужем. Я был у них свидетелем на свадьбе. И было это… Когда же это бы-ло? Это было 25 лет назад – в 1975 году. Гулька тогда за-кончила инфак пединститута – страшно блатной был тогда этот факультет! Работала переводчицей в”Интуристе”. Все было при ней. Мужики вились…Но любила она своего То-лика безумно. Однажды на улице к ним пристала какая-то шпана, так Гулька храбро вылезла вперед, прикрыв огром-ного, как трехстворчатый шкаф, своего мужа, да как нача-ла орать на них матом…И на русском, и на татарском, и на английском…Если эта шушера не попала тогда в психиат-рическую больницу, то сейчас благополучно нянчит вну-ков.
Была у них девочка с красивым именем – Анжели-ка.Она и впрямь была, как королева ангелов: золотистые длинные волосы, синие, почти фиолетовые глазищи в длинных ресницах, голосок звонкий-звонкий – как “коло-кончик”(так маленькая Гулькина дочка называла цветы колокольчика). Жили они по тем временам прекрасно. По-строили трехкомнатный кооператив, был сад в Васильево, машина “Волга”. Толик работал где-в оборонке, получал по тем временам сумасшедшие деньги. Видимо, что-то не то и не так сделали они в своей жизни, если судьба в одно-часье отвернулась от них.
Толька по натуре был гонщик. Ему все нужно было делать бегом. Медлительных людей он просто на дух не переносил.И Анжелика у него была такая же, как ящерка, юркая. Сама просыпалась рано утром, быстро готовила всем завтрак, торопливо собиралась и уходила в школу. Все домашние хозяйственные дела, которые были на ней, делала легко, играючи, не считая выполнение их героиче-ским подвигом. Отец в ней души не чаял. Готов был вы-полнять любое ее желание. Да она была без особых запро-сов. Для нее главное развлечение – отцовская машина. Го-няли они на ней, как сумасшедшие – и в дождь, и в снег…Гулька сначала сильно волновалась, когда их не бы-ло дома по нескольку часов – потом успокоилась.Сидела и ждала. А однажды не дождалась…Произошла какая-то кошмарная авария на Челнинской трассе.И машина, и Ан-желика с отцом – в лепешку…После этого Гулька несколь-ко месяцев пролежала в психушке.Думали, уже не выка-рабкается. Вышла – начала пить. Так ушла трехкомнатная квартира, сад, вещи…Пока не умерла мать, жила у нее, а потом так тут и осталась…
Иногда мы болтали с ней по-приятельски, выпивали буты-лочку…Вот и сейчас:
; Макс, у тебя ничего не найдется? После вчерашнего отойти не могу. Утром-то опохмелилась, да, видать, на старые дрожжи… Только сейчас очухалась.
Сегодня вечером мне, как никогда, нужен был собе-седник. Захотелось включить музыку, расслабиться, по-болтать о какой-нибудь ерунде…Делать все, что угодно – лишь бы выкинуть из головы утреннюю незнакомку.
Мы поднимаемся на мой четвертый этаж. Лампочка, как обычно, вывернута, и в темноте я наступаю на соседского кота, который с истошным визгом срывается вниз.
; О, господи! - шарахается Гулька в сторону.
Открываю дверь и галантно пропускаю Гульку вперед. Она тут же проходит на кухню и, забравшись с ногами на диванчик, закуривает новую сигарету.
; Чего-то ты смурной сегодня, Максим. Проблемы, что ли,  какие?
; Да нет, вроде все по-прежнему.
; Насчет работы ничего новенького не слышно?
После того, как Гулька осталась совсем одна, я счи-тал себя обязанным помогать ей и, по возможности, ста-рался хоть как-то, хоть чем-то поддержать. Года два она сидела вообще без работы. Пару раз я пристраивал ее курьером в райотдел милиции, библиотекарем в школу – без толку. Месяц-два держится ; потом уходит в глухой запой. Два- три предупреждения – и вылетает со свистом. Хорошо еще, что по собственному желанию!.. Какое-то время работала на рынке – да с хозяином переругалась. В нынешнее время, когда даже на неквалифицированную ра-боту предпочитают брать и с образованием, и с внешно-стью, ну и с ногами от коренных зубов, естественно, да еще до 35 лет, помочь Гульке очень непросто.
; Да нет, Гуль, пока нет ничего подходящего.
; Я понимаю… Ну да ладно, бог с ней, с работой. Най-дется. Давай-ка я лучше приготовлю поесть чего-нибудь. Поухаживаю за тобой немножко…А ты пока найди чего- нибудь выпить.
Чего-нибудь – это, естественно, водки. Никаких других напитков она просто не признает.Этого добра у ме-ня достаточно, к счастью. С кухни доносится одурмани-вающий запах яичницы с жареной колбасой. Это – фир-менное Гулькино блюдо. Насыплет приправы, чесночка, зальет кетчупом – закуска «вырви глаз» называется.
; Народ к разврату готов? – кричит из кухни Гулька.
; Готов, готов.Уже иду.
За болтовней не заметили, как прошло время.
; Ну, ладно. Пошла я... Спасибо тебе.
Первая мысль, которая посетила меня утром – это то, что сегодня суббота. Праздник. Значит, она может мне все – таки позвонить…Мое появление в «конторе» в вы-ходной ни у кого не вызовет удивления – для многих это самый обычный рабочий день. К этому привыкли и со-трудники, и их семьи. Наша работа позволяла нам работать по 25 часов в день все 365 дней – и было бы еще мало.
Утренние сборы у меня никогда много времени не занимали, поэтому через полчаса я уже был в пути. Не-смотря на раннее утро, немилосердно палило солнце. Сей-час бы найти какую-нибудь большую лужу и не вылезать из нее до вечера!..Летом работать, я считаю, вообще про-тивопоказано. Как в анекдоте: водка теплая, женщины потные. Ну и зимой, конечно, тоже вредно…Водка ледя-ная, а женщины кутаются в пуховые платки и шерстяные носки. Зрелище на подвиги не вдохновляет!..
Почему-то вспомнился зимний морозный день в лесу, ис-крящийся на солнце снег…«Мне холодно, мне холодно», – уговариваю я себя, обливаясь потом. «Мои ноги совсем окоченели, одежда покрылась сосульками…». Прохладнее не стало, но уже не так скучно идти по пустынной раска-ленной улице.
Еще с лестницы, услышав в своем кабинете звонок, рискуя свернуть шею, прямо от двери прыгаю к телефону.
;Алло, будьте так любезны, а позовите, пожалуйста, Ли-берзона.
; Нет его! ;  раздраженно бросаю я.
; Как нет ? – изумляется трубка. – А где же он?
Неожиданно во мне просыпается хулиган: ; Он на даче.
; Послушайте, на какой даче? У него нет дачи… Он по-ехал к кому-нибудь в гости? А когда он будет?
Ну, дает! Кому расскажешь – ни в жисть не проверят, что это не анекдот от “Вечерки”!
 ; Думаю, не скоро. Он на даче показаний.
В ответ – озадаченное молчание, а затем – обиженные гуд-ки. Чего пристал к мужику? Его, может, кондрашка хватит – и все это будет на моей совести! Можно, конечно, найти его номер и попросить у него прощения…Еще больше на-пугаю! Пусть уж теперь будет, как будет. Включаю конди-ционер, и облегченно плюхаюсь в кресло. Достаю кучу па-пок, включаю компьютер – надо же создать видимость ра-боты! Словно дождавшись моей боевой готовности, в дверь просовывается голова моего приятеля Федорыча:
; Ты чего это сегодня? А как же без вас ваши девочки на пляжу?
; Да пару бумажек сделать надо! Думаю, часов до 3 управлюсь.
; А то заглядывай – у Николая новое звание. Спрыснуть бы не мешало…Опосля обеда как раз и соберемся. 
В это время раздается звонок, и голова Федорыча исчезает. В нашем ведомстве уважали право наций на самоопреде-ление.
; Слушаю! – молчание. – Алло!.. Говорите!.. Вас не слышно!..; Снова тишина. Ору снова: ; Алло!
И наконец-то тишину прорывается голос: ; Это я…
Дурак, бестолочь!…Это же Она! Я настолько ошалел от ее голоса, что начинаю пороть всяческую- разную чушь. Сей-час самое главное – чтобы она не бросила трубку. Самое трудное – убедить ее встретиться. Мне обязательно нужно ее увидеть.Сегодня, сейчас…Трубку она, к счастью, не бросила.И на встречу согласилась.Только ждать мне ее це-лый день…Настаивать я побоялся – на нее так просто не надавишь.Она, похоже, всегда делает только то, что дела-ет. Но самое главное сказано – она придет…
Я прикрыл глаза, и передо мной, как наяву, в чем-то воздушно-белом возникла Она. Загадочная такая улыбка и радостно светящееся лицо. Я протягиваю к ней руку, хочу обнять, а сам отдаляюсь от нее, словно по воздуху. Я хочу приблизиться к ней, но что-то не пускае меня и тянет, тя-нет…В это время неожиданно темнеет, начинается буря. Какой-то черный то ли платок, то ли шарф, как птица, про-летает перед глазами и садится на ветку дерева… Ее лицо искажается то ли от страха, то ли от ужаса, она кричит: «Мак-си-и-м!» – рвется ко мне, но порыв ветра неожидан-но отрывает нас друг от друга и уносит куда-то во тьму, в разные стороны. «…и-и-м!» – удаляется голос. «Максим!» ; в последний раз я слышу свое имя, прозвучавшее как вы-стрел над ухом. ; «Однако, ночью спать надо было, Каза-нова ты наш!». Тряхнув головой, открываю глаза и вижу перед собой раскрасневшееся лицо своего приятеля, кото-рый, похоже, уже принял на грудь свою дозу. Тьфу ты, черт! Неужели заснул?!
– А чего это ты расхаживаешь такой расхристанный – в расстегнутой до пупа рубашке, с блестящими глазка-ми…Начальство не уважаешь?
; Тю – тю начальство-то! Еще с обеда.
Не понял! Какого «обеда»? – смотрю на часы. Бог мой! Обед, действительно, остался далеко позади…Видимо не-давняя достаточно длительная командировка в Грозный, да и последняя бессонная ночь, окончательно расслабили ме-ня. Да уж!… Что-то непривычно для меня смотреть такие романтические сны. Нам бы пострелять, с пушкой побе-гать…
; Федорыч! Ты скажи, я похож на Ромео?
; Ну, если – как говорил Райкин ; тебя почистить и в темном месте прислонить к теплой стенке…
; Понял! Вопросов больше нет!
; А чего это ты, никак какая-нибудь мармозетка закру-жила?
; Я и сам-то пока ничего не пойму…Зацепила меня. Как школьник, второй день места себе найти не могу. Теперь еще и сны про любовь начал видеть…
; Ну ты, брат, даешь…Может, валерьяночки попить…
; Нет, серьезно. Сам себя не узнаю. Cентиментальный стал, как гимназистка! Я и имени-то ее не знаю. Разговари-вал по телефону, а потом отключился – как провалился. Вдруг увидел во сне, да так ярко…И стало страшно, что я ее потеряю, что не увижу ее никогда…Дурацкий сон!
; Загрузил ты меня. Что ответить – и не знаю…
; И не надо ; в голову не бери! Это я так, для очистки совести… Сам разберусь... Ладно, Федорыч, побежал я! Пора завязывать с работой на сегодня…
; Ежели вздремнуть захочется – приходите, мы завсе-гда…
; Ты, чо, козел, в натуре, на меня бочку катишь? – делаю пальцы веером и, выпятив грудь, выталкиваю своего при-ятеля за дверь.
Времени у меня совсем в обрез.Только бы не опо-здать… Вон она, моя Русалка! В маленьком платьице, на каблуках; она выглядит просто сказочно! Никуда не от-пущу ее теперь…И ни отдам никому…Наша случайная встреча совсем не случайна. Мы оба шли к ней. Она пре-допределена свыше – Небом, Богом, а может быть, Удачей, Везением…Это – чудо, и я не хочу так легко отказываться от него!..Остановилась…Оглядывается по сторонам… По-правляет челку…Хочется завизжать, как щенок, прыгнуть и лизнуть ее в щеку…Балбес! Иди же быстрее, а то она уй-дет!
; Девушка, можно с Вами познакомиться? Меня Макси-мом зовут. А вас – Русалкой?
;Наташей.
Какое славное, доброе имя – Наташа…Мне кажется, что я еще вчера его знал…
Стоять на одном месте и разговаривать было бес-смысленно, и мы устроили себе целую экскурсию по тако-му давно знакомому и, как оказалось, совсем неизвестному городу. Мы облазили весь Кремль, гуляли по набережным, сворачивали на старинные улочки с полуразрушенными домами, ходили по знакомым нам обоим местам…Я был в восторге от этой симпатичной и приятной собеседницы. У нас вдруг нашлась масса общих интересов, знакомых и друзей…За много лет мы могли встретиться, когда угодно: мы учились в одной школе, она, как и я, закончила КГУ... Но неизвестно, оказались бы мы вместе в то время… Судьбе было угодно, чтобы это произошло именно сей-час…
За нашими разговорами мы и не заметили, как наступила ночь. У Наташи подкашивались ноги от голода и устало-сти, но какая-то непонятная сила гнала нас по городу и не давала возможности передохнуть. Наконец, мы оказались у ворот моей пятиэтажки.
; Зайдем чаю попить? – спросил я, опасаясь отказа. На-таша утвердительно качнула головой.
В подъезде, как обычно, стояла темень – глаз выко-ли. Узнав о том, что надо подниматься на 4 этаж, она толь-ко горестно вздохнула, наклонилась, расстегнула босонож-ки и начала подниматься босиком. Этого я вынести не смог – подхватил ее на руки и, шагая через ступеньку, быстро доставил самый ценный в мире груз на свою лестничную площадку. Сопротивляться у нее сил, похоже, уже не бы-ло…Ее хватило только на то, чтобы зайти в душ, глотнуть чаю и упасть на мою кровать…Уснула она моментально, повернувшись ко мне спиной и свернувшись клубочком, как маленький ребенок. Я осторожно, боясь дотронуться, укрыл ее покрывалом, а сам ушел на кухню.Там у меня стоял маленький диванчик для припозднившихся у меня друзей. Вытащив из морозилки пару запотевших банок пи-ва и включив по пути маленький телевизор, я с удовольст-вием расположился на диванчике…
Проснулся я от одуряющего запаха кофе, разно-сившегося по всей квартире. Прямо в глаз светило солнце, а слева от меня, у плиты стояла моя Русалка – Наташка.
; Вставай, засоня! Нас ждут великие дела! Сегодня едем в Раифу!
Как же я мог забыть, что сам вчера подбил ее на эту поезд-ку!.. Наташа, нисколько не стесняясь, разгуливала по квар-тире в моей огромной футболке, готовила завтрак, доста-вала посуду – словно жила здесь всегда. У меня было такое странное чувство, будто я знаю ее давным-давно.Что мы с ней вместе тоже – давным-давно…
Наш автобус уходил через каждый час. Мы успели к самому отправлению, но свободные места, к счастью, еще были, и нам не пришлось стоять. Всю дорогу Наташка вспоминала жутко смешные истории из своей жизни, я рассказывал свои, мы ржали всю дорогу, как ненормаль-ные, и не заметили, как приехали. В этот день был какой-то праздник, и по дорожке тянулись и тянулись люди раз-ного возраста, в основном женщины, с огромными сумка-ми, канистрами и бутылями – они ехали за святой водой.
Мы вошли внутрь монастырского двора и сразу по-пали на праздник – праздник красок и цветов. Это была самая настоящая цветомузыка! Красные, желтые, синие, лиловые, белоснежные цветы свивались в немыслимые спирали, водили хороводы, какие-то неизвестные нам цве-ты, высокие и гордые, казалось, охраняли стены храма. За всем этим чувствовалась настоящая профессиональная ру-ка Мастера.
Купола церквей сверкали ранним осенним золотом на фо-не синего безоблачного неба. Нарядные люди гуляли по территории, тихо переговаривались, фотографировались на фоне величественного Троицкого Собора.
Воздух, свет, каждый шаг – вся атмосфера, царившая в этом сказочном городе, вызывали восторг и потрясение.
В свое время, лет 10 назад, Раифский монастырь представлял собой печальное зрелище: облупившиеся сте-ны, разрушенные колокольни…Потом начались большие работы по его восстановлению. Рассказывают, когда в 1992 году на куполе Собора Грузинской Божьей Матери был установлен первый крест, было видение: светящийся шар сошел с неба на крест, осветив его ярким сиянием. Так Бог послал благословение обители. Сейчас территория мо-настыря – целый город, где люди живут, учатся, работают, общаются с Богом. Паломники и просто туристы едут сю-да со всех концов страны, чтобы поклониться Образу Чу-дотворной иконы Грузинской Божьей Матери.
«Красиво – как в сказке! Так здорово, что мы приехали сюда!..Давай, подойдем к Грузинской Божьей Матери… Говорят, она творит чудеса». Около иконы неистово моли-лась маленькая худая женщина в черном. Какой-то парень в полосатой футболке, подволакивая правую ногу, подо-шел со свечкой и поцеловал оклад. Молодой монах, высо-кий и красивый, как киноартист, чего-то бубнил, смиренно склонив голову. Наташа, поставив свечку, долго что-то шептала про себя, потом, перекрестившись, пошла к выхо-ду. Там – маленькая церковная лавка. Монах, похожий на Юрия Шевчука, но только с длинными волосами, собран-ными на шее, небрежно считал мелочь.
; Знаешь, я крестилась два года назад, в Ивановском мо-настыре, на Старый новый год. А крестика у меня до сих пор нет. Смотри, какой здесь выбор!
; Ты выбери, а я подарю тебе, хочешь?
; Хочу. Но только, говорят, крестики дарить нельзя.Это плохая примета.
; Глупости это все! ; Удостоверившись у работника цер-ковной торговли, что крестик освящен лично Священноар-химадритом Всеволодом, покупаю Наташке серебряный крестик на цепочке.
Возвращались мы уже затемно. Наташка, сморенная свежим воздухом и впечатлениями сегодняшнего дня, склонилась ко мне на плечо, и я всю дорогу боялся не только шелохнуться, но даже дышать, чтобы не побеспо-коить ее, сладко посапывающую и чему-то улыбающуюся во сне…
Я пошел провожать ее, но так и не смог уйти в тот вечер домой. Наташа моментально приготовила классный ужин, достала непочатую бутылку сухого вина ; какой там ухо-дить!..Мы застыли, глядя друг на друга…Как я жил, пока не знал этой женщины? Как я ходил, дышал без нее? По-чему я не нашел ее раньше – 5,10 лет назад? Почему я по-терял столько времени? Ведь это была моя вторая поло-винка, которую я искал всю свою жизнь…Я смотрел на нее и очень-очень надеялся, что она тоже так же думает.
; Как мы могли быть так долго друг без друга? – почти одновременно выдохнули мы…И наступила ночь – наша ночь. И нам не нужны были больше никакие слова…
Я соскочил рано утром – только начинало светать. До работы нужно было забежать домой и привести себя в приличный вид. Наташка сладко спала и даже не шелохну-лась, когда под моими ногами скрипнул пол. Только с по-доконника соскочила кошка и громким мурлыканьем по-приветствовала меня. Потрепав ее на ходу по голове, я ле-гонько оттолкнул кошку от себя, но она, видимо, ожидая от меня чего-нибудь посущественнее ласки, последовала за мной по пятам. Пришлось плеснуть ей в миску молока, за-то ответом мне было благодарное «мр-р». Оглянувшись еще раз на сладко спящую Наташку, я как можно тише за-хлопнул дверь. Впереди был понедельник, впереди была целая рабочая неделя, впереди вообще была неизвест-ность…Но даже осознание этого не могло испортить мне настроения и согнать с моего лица блаженную улыбку.
Тогда я еще не знал, что счастье не может длиться долго. Если сегодня много смеешься – завтра будешь пла-кать. За все хорошее приходит расплата.

УТРО ПОНЕДЕЛЬНИКА.
Для Наташи оно прошло без особых приключений. Да куда уж еще больше! Рабочий день тоже не приготовил никаких сюрпризов.Все – как обычно. Люди, бумаги, звон-ки… Она как-то сразу взяла себя в руки и сосредоточилась на рабочих проблемах. Тем более, одна из Ирин зааболела, и Наташе, как старшей по должности, пришлось взять на себя и ее обязанности. По этой причине особенно расслаб-ляться не было ни возможности, ни желания. Лишь к обе-ду, раскидав все бумажки, она получила какую-то возмож-ность отвлечься от дел. И тут у нее, наконец-то, появилась возможность подумать о том, что с ней произошло неверо-ятное! Случилось то, о чем она мечтала в ту бессонную полнолунную ночь: она влюбилась.
Наташа хотела и могла любить.Она знала тысячи нерас-траченных ласковых слов, и у нее было море нежности. Она могла сделать счастливым другого человека – лишь бы ему нужна была ее любовь, ее внимание и забота. Ей безумно хотелось успеть родить ему ребенка. И – как это ни смешно – ей хотелось стирать любимому человеку ру-башки. Как-то один из приятелей ей сказал: «Ты что, не-нормальная? Ну хочешь, я буду приность тебе свои?» Он не понимал, что хозяина рубашки нужно еще и любить! И вот она полюбила человека, который любил ее… Господи, ведь она до сих пор не позвонила Максиму! После первого гудка сразу раздался близкий голос: «Слушаю!».
; Максим, это я.
;Здравствуй, родная! Я уже успел соскучиться по тебе.
;Я – тоже.
; И по твоей кошке Майке. Кстати, а почему она Майка?
; Майка она – потому что 1 мая прошлого года я сорвала ее с ветки сирени.
;То есть как «сорвала с ветки сирени»?
; Натурально. Я шла мимо кустов сирени. Около одного из них сидела черная-черная кошка, а на ветках сидело штук 5 всяких-разных котят. Наверное, она их там выгули-вала. Я подошла поближе, а один котенок – черно-серый, с большим рыжим пятном на спине, спрыгнул мне прямо на плечо.И я похитила этого кошачьего ребенка.
; И после этого твоя совесть спит спокойно?
; Но я же удочерила его…
;Лучше бы ты усыновила меня.
;Это предложение или совет?
; И то, и другое.
; Как-нибудь мы обсудим с тобой эту проблему.
; Наташенька, я безумно соскучился по тебе, я очень хо-чу тебя видеть.Но через два часа у меня – самолет.Я вер-нусь через неделю.Ты не скучай без меня, ладно? И боль-ше не приставай к незнакомым мужчинам в автобусе!
; Бессовестный…Значит, это я к тебе приставала? Ты что ли не боишься, что за свои слова придется отвечать?
; Боюсь я только одного ; что ты меня разлюбишь.
; Я тебя люблю. Счастливо тебе слетать в твою коман-дировку! И приезжай скорее, как сможешь.
; До встречи, моя любимая.
Единственный человек, с которым Наташа могла поделиться последними событиями, была Лариска. Наташа позвонила ей и, не вдаваясь в подробности, договорилась встретиться сегодня вечером у нее дома. После работы На-таша забежала в «Лакомку», купила свой любимый трю-фельный торт и бутылочку «Монастырской трапезы». В последний момент не удержалась и выбила еще плитку воздушного белого шоколада, без которого вообще не представляла своего существования.
Лариска сидела дома в полумраке, в тоске и печали: Ленечка так и не позвонил. Наташкино появление было очень своевременным. Оно заставило Лариску выкинуть со стола пепельницу, в которой вперемешку лежали сигарет-ные окурки и конфетные фантики, вынести на кухню не-мытую посуду, поставить на плиту чайник, достать из сер-ванта хрустальные фужеры и включить музыку – гулять так гулять! Когда порядок был наведен, подруги приволь-но устроились с ногами на диване, поставив перед собой табуретку, на которой теснились фужеры, бутылка вина, тарелочка с конфетами, сыром и лимоном, от ядовитого запаха которого сводило скулы, и разрезаный пополам торт.
;Наташка, что с тобой – ты прямо светишься вся!
;Ларис, я, наверное, сошла с ума…Я познакомилась с мужчиной, которого люблю уже целую жизнь.
;Что-то я не понимаю тебя…
;Я и сама-то себя понять не могу…В пятницу я с ним банально познакомилась. В автобусе. Выходные дни мы провели вместе…Ой, да чего тут рассказывать! В жизни так не бывает…
; Ну, ладно. Вообщем, ты его уже любишь, и он ; тебя, конечно?
; Знаешь, Лариса, я всю жизнь искала свою половинку. И мне кажется, наконец-то нашла. С ним мне хорошо. И спокойно. Да не буду я ничего рассказывать – познакомлю, и ты сама все увидишь!.. А ты-то как?
; Чего «как»?! Ленька пропал – не приходит, не звонит. Да фиг-то с ним! Я уже переболела за эти дни. На что он мне нужен?..Устала я от него, от его приходов-уходов, от его вечно больной жены, сыновей-оболтусов, на которых он вечно жалуется, от его трусости – чтобы, не дай бог, кто увидел его со мной… Что уж он – самый последний муж-чина на Земле! Вот у тебя вообще никого не было…Зато Бог увидел, как тебе плохо одной, и пожалел тебя. И меня, может, пожалеет. Я ему молиться буду. Я виновата перед ним, я знаю. Я завистливая – вот тебе зави-дую…Ленькиной жене завидую…Все у нее есть, да еще и муж при ней…Я с чужим мужем живу – прелюбодейст-вую, так это называется? Нет, не «живу» – теперь уже «жила»!
; Да ладно тебе! Ну, вот, опять сопли распустила! У тебя уже глаза красные. Перестань, пожалуйста…Все у тебя бу-дет хорошо! И мне не надо завидовать. Еще ничего неиз-вестно, как будет дальше. Вот приедет он из команировки и, может, вообще забудет обо мне…
Девичьим посиделкам не суждено было долго про-должаться ;  прямо над ухом задергался и завизжал двер-ной колокольчик, одновременно раздался нетерпеливый стук в дверь. Подруги изумленно переглянулись, а через секунду Лариска уже бесстрашно, не спрашивая, открыва-ла дверь. На пороге возник… Ленчик! Он был пьяный вдрызг.Вхлам. В лохмотья. В лоскутья. Вообщем, каким, разудалым мы его не видели никогда! По мышкой у него был какой-то потасканный, из 60-х годов, портфель, сво-бодной рукой он цеплялся за косяк, стараясь при этом со-хранить видимое равновесие. Лицо озаряла таинственная улыбка «9 х 12». Он был без пиджака,  но в неимоверной расцветки галстуке, который победно бултыхался на шее. Карманы брюк оттопыривались, сами брюки могли бы со-ставить достойную конкуренцию наимоднейшей одежде садово-огородного сезона. Хорошо еще, что ботинки были не только одного цвета, но и одного фасона!
; Господи, что с тобой?! – почти одновременно всхлип-нули подруги, давясь от смеха.
; Я пришел…Совсем…
; То есть как «совсем»? Ты с ума сошел, что ли! И во-обще, откуда ты такой красивый? – спросила потрясенная Лариса.
Ленчик, наконец, оторвался от косяка, уронив при этом портфель, который рухнул с глухим стуком, потянул за собой дверь и, подергав ее и убедившись, что она запер-та, подпрыгивающей походкой двинулся в комнату.По пу-ти он засунул руки в карманы брюк, пытаясь что-то выта-щить из них, но это «что-то», как и его руки, не вытаски-валось, и Ленчик почти рухнул рядом с подругами на ди-ван, дергая руками, неожиданно оказавшимися в плену.
; Ленька, объяснишь ты мне или нет, в конце-концов, что с тобой случилось?
; Я пришел. Совсем. К тебе. Жить. ; послушно ответил пьяный Ленчик. ; Я ушел из дома. Мне ничего там не на-до. Я не люблю ее. Я сказал ей про тебя. Она и так знала давно! ; попытался он махнуть освобожденной рукой. ; Я спускался с лестницы, а она бросила мне вслед какую-то кашу. Чтобы мы жили долго и счастливо.
; Как «сказал»? Какую «кашу»?
; Ну, крупу. Гречневую. Она в банке стояла. На кухне. А бросила с банкой, и крупа рассыпалась. А банка попала в голову. Вот, синяк теперь…
Наташа поняла, что сейчас и здесь она лишняя, поэтому, не прерывая романтического разговора, она тихонько под-нялась и направилась к выходу.
; Наташ?! – с опозданием крикнула Лариса, но за Ната-шей уже тихонько захлопнулась дверь. Вот тебе и Ленеч-ка! – подумала Наташа. Что-то там у него дома серьезное стряслось, если уж он решился на такой отчаянный шаг. Лариска-то, наверное, вообще с ума сойдет от счастья. Ну и пусть! Она уже давным-давно расплатилась за свою не-чаянную любовь ; и дай им Бог!
Неделя пролетела как-то незаметно за ворохом бу-маг, вечной спешкой и чьими-то проблемами, которыми Наташка, как обычно, занималась с огромным удовольст-вием и, надо сказать, небезрезультатно. Благодаря ей, у ко-го-то решилась проблема с детским садиком, кто-то в се-редине лета смог пойти в долгожданный отпуск, да еще и поехать почти забесплатно в дом отдыха, а кто-то просто смог удержаться на своем рабочем месте, хотя было нема-ло сопутствующих факторов для получения «волчьего би-лета».
Пару раз в гости заваливались совершенно счастли-вые, помолодевшие и совершенно обалдевшие от любви Лариска с Леней ; с конфетами и шампанским. После того, как пьяный до потери сознания в день своего неожиданно-го явления перед нами Ленечка выспался, выяснилась вполне прозаичная вещь, о чем Лариска мне печально по-ведала.
Лениной жене надоели его постоянные «команди-ровки», «совещания», о правдивости которых она если не знала точно, то догадывалась. Его любовные истории не-ожиданно всплывали в самых неожиданных местах – скрывать он любил, но не умел. И иногда попадал в со-вершеннейше глупые ситуации.Однажды она поймала его с девицей аж в Волжске, когда вдруг надумала поехать со своими болячками к какой-то дремучей старушке-марийке. Наконец, терпение ее закончилось, и она его попросту вы-пиннула. И он пришел к Лариске, как она говорит, в одних трусах. Если ему сильно повезет, машину у нее он вырвет, а вот как насчет всего остального…Кроме всего прочего, любвеобильный Ленечка имеет на иждивении троих паца-нов-оболтусов, совершенолетия которых не ожидается в ближайшей пятилетке. Впрочем, Лариску это не пугает. Главное, что они любят друг друга. Правда, видеться из-редка, тайком – это привлекательно и романтично. Музы-ка, цветы, духи, красивые наряды…Никакого тебе быта, драных носков в разных углах комнаты, зеркала, забрыз-ганного зубной пастой, капризов по поводу приготовления пищи, споров из-за телевизора и прочей ерунды.Но – за что боролись…Вот и ладно. Может, и сложится у них все. Сегодня, по крайней мере, оба они настроены достаточно оптимистично.

НАСТУПИЛО ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Нет, не так! Рано утром в воскресенье в мое окно на втором этаже влетел маленький красный детский мячик. Он стукнулся об пол и, ярко сверкая своими бочками, по-скакал по комнате. Я мгновенно слетела с постели и, схва-тив халат, почти по пояс высунулась из окошка, чтобы в очередной раз разогнать неугомонную малышню, устраи-вавшую обычно под моим окном беготню с криками и виз-гами и игры с мячом, которые когда-нибудь печально за-кончатся выбитым стеклом.
Под окном стоял Максим.
А я торчала из окошка, растрепанная и лохматая, заверну-тая в старенький халат, с возмущением на лице… А он стоял и улыбался. « На-таш-ка! Я приехал!». Я чуть не вы-пала в окошко. Неужели закончились дни без него…Ах, как долго длилась наша разлука…Только сейчас я поняла, что когда он уехал, я словно умерла. Я не ела, не дышала, не видела и не слышала ничего – я не жила. И он, как ска-зочный принц, которого я ждала всю свою жизнь, наконец-то пришел, чтобы разбудить меня от вечного сна…Пока Максим поднимался по лестнице, я успела переодеться, плеснуть водой в лицо, окончательно проснуться, и про-вести щеткой по волосам. Быстро стянула с веревки со-хнущее с вечера белье и затолкала его в ящик комода, ко-торый недовольно скрипнул при закрывании и застрял на полпути. Рискуя опрокинуть громоздкий ящик на ноги, еле-еле затолкала его на место. На стол полетела новая салфетка с подсолнухами. Брошенное на постель покрыва-ло завершило картину преображения
Дверь распахнулась, и я оказалась в объятиях Мак-сима: ; Наташка, родная моя, как я соскучился … Погода сегодня – классная…Давай собирайся, идем гулять!
; Ты с ума сошел – завтра понедельник. У меня куча дел. Да и тебе завтра на работу…
; Если ты будешь философствовать еще дольше, вряд ли мы куда-нибудь успеем – даже на работу. Собирайся быст-ро! А то уйду один…
; Бессовестный… Не успел приехать…
; Тогда слушайся и делай, как я говорю. На сборы – пол-часа…
В это время под окном неожиданно раздался автомо-бильный гудок. И следом ;; звонок в дверь. Лариска!
; Наташка!...Ой, здавствуйте…А вы, наверное, Максим?
Я Лариса. Слушайте, это же просто замечательно, что вы оба дома! Мы за город собрались. Шашлык взяли…Едем с нами!
; А мы как раз и собирается, - улыбнулся Максим. ; Вот только пожевать чего – нибудь возьмем. И водички.
- Все есть – не ведите время! Купальные костюмы не за-будьте – на озеро едем, Раифское. Я жду вас в машине, ; и упорхнула.
- О-о-о… -  только и удалось мне произнести ,прежде чем Максим закрыл мой рот поцелуем. Я начала отбивать-ся: «Не приставай! А то вообще никуда не поедем! Сейчас как начну целоваться…».Максим с притворным испугом отскочил от меня и начал помогать мне закрывать окна.
На улице сияло яркое солнце! Погода была изуми-тельная, и предложение моих друзей поехать на шашлыки было сказочным подарком. Я уже соскучилась по ним, и с удовольствием, прижимаясь к плечу Максима, обдуваемая ветерком, слушала Ларискино воркованье про их с Ленчи-ком житье-бытье. Ленька, наконец, развелся. С большим скандалом и битьем не только посуды, но и его самого. Машина, на которой мы ехали на прогулку, осталась за ним. Жена сражалась за нее, как лев, но суд принял во внимание тот факт, что на алименты, которые Ленька бу-дет платить своим детям, она, ни дня не работавшая ранее, безболезненно сможет не просто существовать, а доста-точно неплохо жить в их огромной, с евроремонтом, квар-тире. Кроме того, Ленька собирался оплачивать их лицей-ское образование и летние каникулы. По-моему, оставшись без вечно исчезающего и возвращающегося в любое время мужа, жена его только выиграла. Дети…Став воскресным папой, он сможет дать им больше, чем давал, пока жил в семье. А дети поймут со временем.
Лариска вся светилась от радости, выглядела просто заме-чательно. Не зная, что она моя ровесница, я никогда не да-ла бы ей ее возраста.
Дорога на удивление оказалась короткой, и наши разговоры сами собой смолкли, когда мы свернули вправо и понеслись в тени вековых елей. Повеяло свежестью и моим любимым новогодним елочным запахом. Дышать стало легко и приятно. Проехав поворот к монастырю, мы остановились около озера с замечательным песчаным пля-жем, теплой водой и полным отсутствием кого-либо. Вы-скочив из машины и сбросив на ходу босоножки, мы с Ла-риской залезли в воду, предоставив мужчинам почетную обязанность «накрывать на стол». В их способностях мы не обманулись, и минут через 15 могли не только лице-зреть, но и попробовать все, что было на полотенце, посте-ленном прямо на песок: конфеты, фрукты, мясо, сыр, то-нюсенько нарезанный батон, сухое вино, пиво и ледяную минералку.
; Ура, гуляем! – закричала Лариска и выскочила на бе-рег. Я, размореная солнцем и воздухом, медленно двину-лась за ней.
; А что это у нас за праздник сегодня? – поинтересова-лась я.
; Сегодня 100 лет Казанскому водопроводу – сказал Ленька.
;Да? – искренне удивилась я.
; Наташка – обнял меня за плечи Максим,; сегодня про-сто славный для нас всех день. Погода чудесная, солнышко светит.Настроение хорошее. Я наконец-то увидел тебя. Познакомился с Ларисой и Леней… Разве это не праздник – побыть вместе с близкими тебе людьми, с друзьями? Та-кая  удача выпадает нечасто…
; Действительно, Наташа, что- то ты строга сегодня с нами, ; подошел с другой стороны Леня. ; Не боись, силь-но водку пьянствовать мы не будем. И приставать – то-же…Пока…
; Вот! Один раз собралась, думала, хоть кто-то приста-нет, а он… ; села на песок Лариса.
; Да ладно тебе! Пристанем, если надо. Прямо сейчас, ; прыгнул к ней Ленька и повалил на песок. Лариска завиз-жала: «Отстань, чумной! Вся голова теперь в грязи будет!"
; Не в грязи, – назидательно ответил ей Ленька, ; а в песке. Разница!
; Ну вот, теперь в воду лезть…
; Заодно и помоешься,  ; под общий хохот добавил Ленька.
; Хватит вам! Кушать, однако, хочется. Давайте, а?…-начал канючить Максим.
; У, обжора! Только и думает, как бы пузо свое набить!
; И твое, кстати, тоже.
; Давайте, действительно, перекусим немного. Потом и отдохнуть можно будет, ;добавила Лариса.
Наш «перекус» с бесконечными разговорами затянулся на-долго. Солнце стало садиться в озеро, появились бесчис-ленные полчища комаров, и мы быстренько смотали мо-натки. «Пикник на обочине» сморил нас с Лариской не на шутку, и мы, положив свои головы на плечи Максима, си-дящего между нами, сладко просопели всю обратную до-рогу. Наш выезд на пленэр пролетел, как мгновенье. Выса-див нас с Максимом, «сладкая парочка» умчалась к себе, а мы медленно начали подниматься по лестнице.
Впереди у нас был еще целый вечер. И целая ночь…

СНОВА ПОНЕДЕЛЬНИК.
Был один из очередных понедельников. И самый обычный рабочий день, не предвещающий никаких непри-ятностей.
Утро началось, как обычно. Пятиминутка у начальника. Звонки, разговоры, бумаги…
Как вдруг непонятно, откуда взявшаяся бесконечная
жуткая
боль
внизу
живота
скрутила меня в спираль и словно парализовала…
Я не могла дышать,
не могла разговаривать,
         не могла двигаться…
Я, совершенно не привыкшая к «людям в белых ха-латах», безропотно сдалась на милость двум молодцам из службы «03», вызванным напуганными Иринами. Даль-нейшая моя жизнь в 5-ой градской больнице была похожа не непрекращающийся кошмар. Началось все с приговора: немедленно оперировать! Все дальнейшеее происходило словно с разными людьми. «Я» – первая, почти ничего не соображающая от боли, автоматически подчинялась указа-ниям нянечки, переходя за ней из палаты в процедурную, на ходу переодеваясь в чистую сорочку и, как зомби, ша-гала за ней в лифт. Вторая «я», даже не успев как следует испугаться, оказалась на операционном столе. Эта «я» помнит, как молодой симпатичный врач-анестезиолог ус-покоительно погладил по плечу и сказал, что все будет хо-рошо. Как я начала рассказывать ему анекдот, окончание которого рассказала через четыре часа, но уже в реанима-ции, повергнув в священный испуг весь медицинский пер-сонал.
Познав в этом отделении цену воде, в которой мне отказывали два дня, я, наконец-то оказалась в своей пала-те, путь в которую был уж очень тернистым. Его прокла-дывали две здоровенные нянечки, работающие, очевидно, в свободное от работы время водителями городского транспорта. Иначе ничем невозможно объяснить беско-нечные столкновения, толчки, остановки и прочие издева-тельства над моим бренным телом. Наверное, так возят те-ла в морг. Апофеозом всего этого прозвучали слова: «Сле-зай, приехали!».В это время меня подхватили сильные ру-ки, и осторожно перенесли на кровать. Успеваю увидеть синие бездонные глаза, наполненные моей болью, и прова-ливаюсь в бесконечный спасительный сон…
Сквозь него слышу голос: «Наташка, как же ты напугала меня…Я уж подумал, что моя Русалка превратилась в Спящую Красавицу!»
; Максим…Ты здесь, а я все сплю и сплю…Такая сла-бость…
; Ничего, отдыхай. Это у тебя после наркоза.
; А пить как хочется…Все засохло внутри…Дай же мне,
наконец, воды!
; Наташка, подожди… Вот, попей немножко… Не спе-ши…
; Ты издеваешься, что ли надо мной ?! Я пить хочу! – ты понял?! Дай мне еще воды!
; Ну  нельзя тебе много – пока врачи не разрешают…
; Да плевать я хотела!.. Правильный какой…Иди-ка ты лучше домой, а то поругаемся.
; Наташа, милая, успокойся…
; Дай воды сейчас же – или уходи!
; Не ори – не дам!
Вот те на ; мой Максим повысил на меня голос…Да что же это такое! Какое он имеет право!..На глаза наворачива-ются слезы, и я отворачиваюсь к стенке. Молча, как ма-ленькую девочку, Максим гладит меня по голове. Стано-вится еще обиднее, и слезы бегут и бегут…Наконец я ус-покаиваюсь и благодарно трогаю его за руку: «Прости ме-ня, пожалуйста…Я не знаю, что со мной случилось…»
; Все нормально.Не расстраивайся. А пить тебе, дейст-вительно, много нельзя.
; Ну почему?
; А рыдать больше не будешь? Или орать…
; Нет…
; У тебя был гнойный перитонит.Не пугайся – теперь уже не страшно! Операция шла долго, 4 часа – спасли, можно сказать, чудом. Врачи тебя вытащили с того света… Дай им Бог здоровья и долгих лет жизни за это!
Теперь я вспомнила, что в реанимации какой-то мужик все допытывался, видела ли я свет в конце тоннеля, а я никак не могла понять, чего он от меня хочет.
;  А как ты нашел меня?
; Наташка, неужели ты еще в этом сомневалась…Всю операцию я простоял за дверью.Видел, когда тебя везли в реанимацию – зрелище не для слабонервных! Видел тебя, засоню, через дверь каждый день. А ты даже взглядом ме-ня не удостоила…Взял отгула и мотаюсь тут четвертый день…
; Максим…
; Чего «Максим»? Сначала наорала, а теперь – «Мак-сим»!…Ну ладно, не куксись – теперь все будет замеча-тельно! Ведь я люблю тебя, глупая…А ты хотела оставить меня…И это после того, как я искал тебя всю жизнь!..
Первый раз в жизни очутилась в больнице…Чего только я здесь ни насмотрелась и ни наслушалась… Это ад. Здесь чувствуешь себя униженным и растоптанным, никому не-нужным человечком. Вздрагиваешь от окрика нянечки, трясешься перед каждым медицинским осмотром – а вдруг сделают больно, а вдруг обидят…
Я даже не представляла, что в одном месте может собраться сразу столько ползающих, шаркающих, стону-щих и кричащих, бегающих целый день на различные про-цедуры женщин…И только вечером наступало относи-тельное затишье. Хлопали дверцы холодильников, шурша-ли пакеты со снедью, открывались бесчисленные банки – начинался праздник обжорства. А для меня наступало са-мое страшное время: в воздухе носились запахи запретных для меня фруктов, салатов, колбас…Женщины в палате наперебой от всей души предлагали свои угощения, чем только усугубляли мои душевные страдания. Поэтому по-сле скудного больничного ужина я старалась уснуть…Если не получалось, я закрывала глаза и молча слушала разго-воры соседок. Четыре женщины рядом со мной – четыре судьбы
Громогласная официантка Люся, одна воспиты-вающая троих детей. Совершенно безобидное, но удиви-тельно глупое существо. С нескрываемой гордостью рас-сказывала о
«крутых» ребятишках, навещающих ее, о своих многочис-ленных романах и неутомимой любвеобильности. Всех во-круг « достала» своими болячками, пока не завела себе подружку в другой половине отделения и не переключи-лась полностью на нее.
Совершенно молоденькая Динара попала в больни-цу в свой медовый месяц. Когда к ней приходил такой же юный муж, и они бросались в объятия друг другу и начи-нали целоваться, не обращая ни на кого внимания, мы дружно утыкались в книжки или выходили из палаты. Мы чувствовали себя рядом с ними лишними. Наконец терпе-ние у кого-нибудь лопалось, и возобновлялся ежедневный диалог:
; Ой, это только вначале так. Пройдет время, пойдут де-ти ; не до любви будет!
Динара была самой молодой, но самой мудрой из нас. Она не хотела оглядываться назад, но и не заглядывала вперед. Она жила с е г о д н я  и смело бросалась в бой:
«Ну вас, не вредничайте, тетеньки! Пусть будет, как будет! Сейчас-то ведь все хорошо! А может, нам повезет на всю жизнь…»
Гульнаре 40 лет. Свою любовь она встретила позд-но – детей родить так и не смогла. Когда узнала о необхо-димости операции, очень долго горько плакала. Муж был все время рядом, гладил ее по волосам и шептал ей на ухо что-то бесконечно-нежное. Пока ее оперировали, два часа мучился под дверью операционной, а увидев ее, белую, недышащую, с трубками во рту, чуть с ума не сошел от ужаса. Думал, умерла…
Четвертая история – это моя. Особая…
Почти сразу после окончания школы я осталась одна. Сна-чала умерла мама, потом – отец. Отец много пил, и часто устраивал дома разборки. Бедная моя мама металась меж-ду мной и им. Когда отец не приходил после работы до-мой, долго волновалась и не могла уснуть. Он возвращался в конце-концов. То ли слишком  рано, то ли очень поздно. Хорошо, если приходил на «автопилоте» – тогда засыпал сразу. Если нет – доставалось нам обеим…Я училась клас-се в девятом, когда взбунтовалась и пригрозила убить его, если он хотя бы еще один раз поднимет на нас руку. Изум-ление его быстро перешло в бешенство, и он, схватив нож, бросился ко мне…Но, видимо, не привык к отпору, поэто-му бросил нож и выскочил за дверь. Это была наша первая с мамой победа. После этого я его больше не боялась. А маме было страшно. За себя, за меня…И однажды е сердце остановилось. Отец рыдал на похоронах, боялся оставаться дома один, не любил ходить на кладбище…Потом начал водить друзей, подруг…Чуть мачехой не обзавелась! Только перевернулись они вдвоем на лодке. Так и не на-шли…
После смерти мамы я вышла замуж. Мой муж Слава был очень серьезный и спокойный. С золотыми руками и умной головой. Играл на гитаре. Любил охоту и рыбалку. Ходил в горы – там мы и познакомились с ним, в походе. Очень хотел, чтобы у нас родился мальчик…Но я в то вре-мя еще училась в университете, была молодая, глупая, на-деялась, что еще вся жизнь впереди…А впереди жизни не оказалось. Моего Славу сбросили с поезда 17-летние по-донки, возвращающиеся из Питера с уик-енда. Нетрудно им было убить крепкого, здрорового мужчину, когда он один, а их, озверевших щенков, четверо…
Со вторым мужем, Русланом, я познакомилась у своих друзей. Он был с женой, достаточно несимпатичной рыхлой блондинкой в очках. Ей он внимания почти не уделял ; веселил компанию, заразительно смеялся над своими же шутками, великолепно танцевал. Я, конечно, обратила на него внимание, но не настолько, чтобы выхо-дить за него замуж. А он обаял, закрутил, начал звонить, провожать вечерами…Неожиданно наши романтические встречи переросли в любовь, о чем узнала его жена, и вы-ставила его за дверь в 24 часа. Я, глупая, была счастлива. Кроме меня ему никто не был нужен. Но даже то, что ему не нужна была его собственная дочь, не насторожило меня. Тема рождения ребенка в нашей семье была запретной, и приводила его в ярость. Я хотела, чтобы у нас была на-стоящая семья, думала, что со временем все изменится…А потом моя одинокая подруга родила от него мальчика. Бы-ло невыносимо больно за эту измену, обман, который по-селился в нашем доме…Но со временем страсти улеглись, Руслан выпросил у меня прощение, и мы не расстались…А через год он ушел к другой. С двумя детьми. А я осталась одна.
Страшно это, когда тебя предают.Ты любишь, ве-ришь, а у человека совершенно другие планы. Ты ему рас-сказываешь всю себя, а ему это не нужно. Он находится совершено в другом измерении. У него ; отличные от тво-их принципы и понятия. Тот, кто потерял для него интерес, становится отработанным материалом, и он снова что-то или кого-то ищет и, как «Летучий голландец», не может найти себе покоя. Несмотря ни на что, наверное, я его сильно любила, потому что прошло уже 10 лет, а у меня все еще болит душа… Но нельзя жить прошлым. Его все равно не изменишь и не вернешь. Надо простить его и пе-ревернуть страницу.
После моего второго неудачного замужества инте-рес к замужней жизни у меня как-то поостыл. Приходя-щие-уходящие кавалеры, которых можно использовать в домашнем хозяйстве, устраивали меня гораздо больше.
Со временем  я как-то смирилась с тем, что вряд ли что-то изменится в моей жизни в лучшую сторону. Так было до тех пор, пока в моей жизни не появился Максим.
С ним я стала совершенно другой – я вновь почувствовала себя 17-летней девчонкой. А иначе было бы просто нельзя, потому что только так можно сосответствовать ему, его словам и мыслям, его образу жизни. В свои 50 с лишним лет он до сих пор мальчишка. Когда он появился, у меня началась совсем другая жизнь.  Я вдруг поняла – и не про-сто поняла, а осознала, что я еще не совсем старая женщи-на. Не только умная – от скромности я, конечно, не умру! – но и красивая.  Я могу быть любимой и любить, знаю ты-сячи нежных и ласковых слов, только не было того, кому бы мне хотелось их сказать…Я люблю любить Максима. И люблю, когда он меня любит. Я хочу заботиться о нем, ждать его с работы, готовить ему ужин... Максим принял меня такой, какая я есть: и грустной, и веселой, и доброй, и безжалостной. Мне не пришлось приукрашивать себя пе-ред ним, чтобы казаться лучше и умнее. Он полюбил меня такой, какая я есть.И я очень счастлива с ним!
О любви я мечтала с самого раннего детства. На-верное, потому, что недостаточно получала ее от самых близких мне людей – родителей. И сказки я читала – толь-ко о любви. Самой первой из них, наверное, была сказка о маленькой бесстрашной Герде, беззаветная любовь кото-рой не побоялась гнева всесильной Снежной Королевы и спасла Кая. Эта сказка научила меня верить в дружбу, в то, что добро побеждает, хотя нередко в реальной жизни бы-вает совсем по-другому. Она научила меня любить и ве-рить в любовь. Верить словам о любви. Хотя, слова – это слова, а на деле может быть совершенно иное. Для меня любимый мужчина – единственый. И только для него моя любовь и ласка, забота и внимание, нежность и мои слова о любви. Конечно, теоретически  каждый мужчина хочет быть единственным и надеется на это, но не каждый оце-нивает это по достоитнству.
С Максимом мне хорошо. Легко. Не надо притво-ряться, изображать в постели оргазм…Я забыла про все, что было до него. Я забыла, как и что  у меня было с дру-гими мужчинами. Я забыла, что я любила других…Для меня остался только Максим. Боже, сделай так, чтобы мы были вместе, чтобы ни с кем из нас ничего плохого не слу-чилось, чтобы мы жили долго –долго… Ведь это мой муж-чина! На всю оставшуюся жизнь.В нем – моя жизнь, мое счастье. И никто мне больше не нужен…
И я еще не знала тогда, что наше счастье не будет долгим.
Если бы я могла знать…Тогда я попробовала бы что – ни-будь изменить…Я бы молилась Богу каждый день, каждый час:
ГОСПОДИ! ПРОШУ ТЕБЯ, ГОСПОДИ, ПОЖАЛУЙ  СТА, СОХРАНИ МНЕ МАКСИМА!
ГОСПОДИ, НУ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ  СНОВА В ТЕРНОВЫЙ КУСТ!..

ПРОШЛО ДВА МЕСЯЦА.
Наконец, Наташку выписали из больницы. Сейчас уже мне кажется, что прошедшие дни были самыми страшными в моей жизни. Конечно, я надеялся только на лучшее, но Наташкино самочувствие, ее настроение, пове-дение очень тревожили меня. Она словно побывала на дру-гом краю жизни, и совершенно по-другому стала отно-ситься ко многим вещам. Когда ей было больно, плохо, она злилась на меня. Она капризничала, ссорилась, прогоняла меня. Она словно ненавидела меня за то, что чуть не умер-ла, за то, что она больна, а я здоров. За то, что я ухожу, а она остается в этой опостылевшей ей больнице. За то, что я могу ходить по улице, при мерзкой-мерзкой погоде, под дождем, а она – не может.Она постоянно возвращалась к разговорам о том, что если умрет, обязательно умрет осе-нью, в такую вот отвратительную погоду.И если не сего-дня, то на следующей неделе. Будет холодно, ветрено, и никто не захочет ехать ее хоронить…Она подсовывала мне записную книжку с телефонами своих знакомых, которых необходимо будет поставить в известность, писала список дел, которые придется мне сделать после ее смерти, объяс-няла где и что лежит у нее в комнате, завещала мне свою кошку Майку, а в остальное время рыдала, уткнувшись в подушку, и совершенно не слушала, когда я говорил, что вся опасность позади, и она уже идет на поправку. Так ей нравилось чувствовать себя несчастной!.. К счастью, все это уже позади. Наташка почти месяц дома. Ходит на ле-чение, слушается меня, ведет себя достаточно прилично – хоть реветь прекратила!
; Наташ, слушай, ; сказал я е й как-то. ; А давай поже-нимся, а?
Наташка, уткнувшаяся в это время в «Женские истории», подняла голову и задумчиво посмотрела на меня. За не-сколько секунд на ее лице промелькнула целая гамма чувств: от радости до печали. Я, конечно, не рассчитывал, что она повиснет у меня на шее от счастья, но и ее реакции на мои слова совсем не ожидал.
; Максим…Я очень тебя люблю. Мне плохо, когда тебя нет рядом. Кроме тебя мне никто не нужен. Каждый день я считаю минуты до твоего прихода. И я очень боюсь тебя потерять… Но давай пока оставим все, как есть.
; Но почему, когда два человека любят друг друга, они не должны быть вместе?! Чего ты боишься?
; Родной мой, с тобой я ничего не боюсь. Мы с тобой уже давно вместе. Мне кажется, всю жизнь. Я забыла все, что было до тебя, без тебя…Ты для меня – единственный. Но я пока не могу…Не знаю, почему…
; Наташа, я знаю, что любовь проверяется временем.Но мы с тобой уже столько пережили…И потом у нас не столько много времени, чтобы еще чего-то ждать.
; Прости меня, милый. Роднее и ближе тебя у меня ни-кого нет. Не знаю, выкарабкалась ли бы я из своей болез-ни, если бы тебя не было рядом. Мне было плохо, трудно, а ты заставлял меня бороться, ты научил меня радоваться каждому дню, улыбаться каждому человеку. Я стала со-вершенно другая с тобой…Но, Максим, разве штамп в пас-порте – это самое главное?…
;Я не понимаю, чего ты так сопротивляешься! Свободы своей стало жалко? Я не собираюсь лишать тебя ее! И не собираюсь контролировать ни тебя, ни твои поступки. Можешь встречаться и общаться, с кем хочешь.Можешь ходить, куда хочешь и с кем хочешь. Ты же взрослый че-ловек, в конце-концов!
; Ну чего ты злишься? Разве в этом дело?
- Да не знаю я, в чем дело! И я не злюсь, с чего ты взяла! – оттолкнул я Наташкины руки, обвившие мою шею. ;  Просто мне не совсем понятно твое упрямство.
; Злишься-злишься!…Максим, давай поговорим об этом как-нибудь потом, а?
; Нет, не потом! Если у тебя какие-то другие планы, то посвяти и меня в них. Я же должен знать, почему моя лю-бимая женщина не хочет стать моей женой.
; Максим, ты говоришь ерунду. Я не не хочу быть твоей женой, я уже давно твоя жена. Перед тобой, перед Богом, перед людьми. И мы оба знаем это. Не хочу я идти в ЗАГС! Я просто суеверно этого боюсь. Ты же знаешь, что я уже была замужем. Два раза. И ничего хорошего из этого не вышло!
; Глупая, так ты не веришь мне?!
; Я верю тебе. Я боюсь шутить с Судьбой. – неожиданно для себя она начала громко всхлипывать. Я взял ее на ру-ки, такую маленькую, похудевшую на 12 килограмм, и крепко прижал к себе.
; Ну, успокойся, моя малышка. Прости меня. Я не хотел сделать тебе больно, не хотел обидеть.Все будет нормаль-но…Наташка! Хочешь, пойдем гулять? Смотри, какой крупный снег пошел! Ты ведь любишь такую погоду…
Если бы я знал, что мы обойдем весь старый центр, улицы которого за много-много дней стали готовиться к встрече Нового 2001 года, я бы сначала очень хорошо подумал, прежде чем делать такое предложение. Слово–не воро-бей…Мы вернулись далеко за полночь, занесенные сне-гом, холодные и голодные.Но зато впервые за столько времени Наташкино лицо посвежело, щеки раскраснелись, глаза радостно сверкали. Она была такая красивая у меня! И счастливая!
Как я корил себя всю дорогу за напрасно потрачен-ное на споры время, на мою попытку ревности…Вот дурак – напрасно обидел самого близкого и родного мне челове-ка…Действительно, как будто бы лишняя гербовая бумаж-ка сможет что-то изменить или, наоборот, сохранить! Но дело даже и не в бумажке. Просто в жизни у меня бывает много разного – и плохого, в том числе. Кроме Наташи у меня никого нет.И если что-то со мной случится, не хоте-лось бы дарить свою квартиру и все, что я накопил в ней за 50 лет своей жизни, государству. Но разве об этом ей ска-жешь! Попробую как-нибудь по-хитрому ей объяснить. При случае. Еще не время. Она еще очень слаба и ранима после болезни. Ни к чему ее запугивать историями о том, какая жизнь ждет ее с таким мужем, как я. Работа часто не оставляет выбора, и приходится выбирать работу…

31 ДЕКАБРЯ 2000 ГОДА.
Сегодня Новый год. Вообще, год Змеи наступает только 24 января 2001 года. И обещает он успехи, удачи, прибыль и различные перспективы. Но все «россияне и россиянки», следуя традициям, встречают его сегодня. Мы – как все…После долгих споров, где, как и с кем встречать его, мы наконец, остановились на том, что это – семейный праздник. Для нас он – вообще первый в нашей общей жизни. И решили встретить его вдвоем. А потом – будет видно.
Еще позавчера Максим приволок огромную, под потолок, сосенку, и мы целый вечер прыгали вокруг нее, украшая ее в стиле «ретро» бантами, мишурой и малю-сенькми свечками. Потом, разбежавшись по углам, два дня мы рисовали новогоднюю газету, писали поздравления, делали из цветной бумаги карнавальные костюмы. Словом, впали в детство. Под сосенку мы положили подарки, дого-ворившись не разворачивать их до наступления Нового года. Я извелась вся, пока дождалась сегодняшнего дня!..
К столу я вышла в старом драном халате, накину-том на мое новое вечернее платье, которое я купила бук-вально накануне, лохматом парике и стоптанных тапочках. Я была Баба-Яга…Максим ушел недалеко, напялив засти-ранную футболку, нацепив повязку на правый глаз, грозно оскалившись и размахивая водяным пистолетом…В кон-курсе костюмов побежденных не было, и мы, задыхаясь от хохота, скрепили нашу победу длительным поцелуем.
Потом мы начали по очереди «искать» подарки, ко-торые добрый Дедушка Мороз оставил нам под елочкой. Максиму он оставил органайзер с золотым «Паркером» и игрушечного удавчика. Мне достался комплект сверкаю-щей чешской бижутерии и серебряный браслет. Дед Мороз в этом году превзошел все наши ожидания!
Выпив по бокалу шампанского за наши подарки и здоровье Дедушки Мороза, за 5 минут до Нового года мы сели за стол и начали придумывать желания, которые обя-зательно должны сбыться в Новом году. Потом эти жела-ния нужно было написать на листочке бумаги, сжечь, бро-сить в бокал с шампанским, и с боем курантов выпить. Во-общем, времени еле-еле хватило!
Потом отправились к Лариске с Ленечкой с по-здравлениями. Думаем, сидят, раздувшиеся от еды и пития под елкой, скучают, смотрят телевизор…А у них–сумасшедший дом!.. Громко играет музыка, слышен смех, женский визг, молодецкий посвист…Наши друзья разгу-лялись не на шутку!
; Ура! Наконец-то! – встретил нас в дверях нарядный, с блестящим конфетти на голове, Ленька, уже изрядно весе-лый. Тут же в прихожей сидел на корточках незнакомый молодой человек, встретивший нас туманным взором. По-хоже, Новый год наступил для него еще на прошлой неде-ле. Следом за Ленькой выскочила радостная Лариска: «Ну вы чего так долго! С вас штрафной номер художественной самодеятельности!». Нас с Максимом долго уговаривать не пришлось. Отдав Лене бутылку шампанского и коробку конфет, мы пошептались немного и шагнули в комнату со словами:
; Сквозь бураны и метели
   Мы на праздник к вам летели,
   Пронесли сквозь непогоду
   Поздравленья – «С Новым годом!»
Крики «ура!», « Дедушка Мороз пришел!», аплодисменты, и мы с головой окунулись в добрую атмосферу праздника.
Лариска увела меня на кухню, вспугнув целующуюся там парочку.
;Ларис, где ты собрала этот Ноев ковчег? – изумленно спросила я ее.
; Все получилось так неожиданно! Многих я вообще не знаю. Все они с Лениной работы. Сегодня свалились, как снег на голову! Ладно еще, с собой полно всего принесли – а то мы и не готовы были…Ведь кроме вас никого и не ждали…
; Ничего, что ли?
; Нормально! Прекрасные люди, к Леньке так хорошо относятся… И меня по-доброму приняли – ту жену не больно любили: неприветливая она была, говорят. Вооб-щем, все – ОК. Ну, ладно, дело не в этом! Я же тебя сюда не просто так заманила! С Новым годом тебя, подружка! Давай с той выпьем вдвоем за прошедший год – он обеим нам принес счастье. Хоть и високосный был, хоть и пору-гивали его… ; Лариса налила мне шампанского и звонко расцеловала в обе щеки. ; Я тебе тут подарочек небольшой приготовила…
; Подожди-подожди! Я же тоже хочу тебя поздравить! – я побежала в прихожую за подарком.
; А теперь закрой глаза! - сказала я Ларисе и набросила ей на шею легкий, с переливами, черный шелковый шар-фик. – Итальянский. – с гордостью сказала я. – Мне самой страшно нравится…
; Правда? – засмеялась Лариска. - Ну, значит, я тебе уго-дила! – и положила мне в руку невесомый маленький па-кет. ; Разворачивай скорее!
В пакете оказался…легкий, с переливами, черный шелко-вый шарфик!
; Ну как, нравится? – спросила не прекращающая сме-яться Лариска.
; Класс!..Такой подлянки я от тебя не ожидала!
; На том стоим! Что ж, надо обмыть наши подарки, а то носиться не будут!
; Спасибо тебе, Лариса. Я, действительно, очень доволь-на твоим подарком. С Новым годом тебя! – обняла я ее. ;  Пусть он будет для нас еще лучше, чем прошлый. Пусть принесет удачу и счастье. Я читала, что первое десятиле-тие нового века нам, Лошадям, даст уникальный шанс. Только не надо расслабляться. Не стареть?
; Не стареть…
; А чего это вы тут делаете, а? – просунул в дверь голову Ленчик. – Я спросил у ясеня – где моя любимая?.. А моя любимая пьянствует на кухне с другой любимой, правда – не моей…
;Лень, иди к нам! – позвала я его. - Дай я тебя поцелую за такие слова!
; А Максим? Он не заподозрит нас…
; Обязательно! И он убъет тебя!
; Не-е-е…Лучче я приведу и его, а при нем – целуй, сколько влезет! - и Ленина голова скрылась за дверью.
; Ладно,; сказала Лариска. - Давай пойдет к гостям, а то уже скоро расползаться начнут… А вы оставайтесь!
; Нет, мы уж тоже пойдем. Завтра, вернее, уже сегодня Максиму на дежурство. Увидимся – нынче праздников еще много!
; Ну, ладно, не пропадайте! Так-то у вас все нормально?
; C переменным успехом! Максим хочет, чтобы мы по-женились…
; А ты?
; Ларис, мы же и так вместе. На что мне этот штампик в паспорте? Это же не самое главное…
; Ой, не скажи! Сейчас ты на него, вроде, и прав не име-ешь. А, не дай Бог, случись что…
; Ну что может случиться! Все будет хорошо. Давай лучше не будем об этом! Я как-то устала от этих разгово-ров. Не хочу я замуж ;  и все! Находилась уже. И никакого удовольствая не получила.
; Не говори ерунду! Ты же обижаешь Максима.У него еще мысли какие-нибудь глупые появятся…
; Уже появились!
; Вот видишь! На фига это тебе? Ведь ты же сама гово-ришь, что ждала его всю жизнь, что кроме него тебе никто не нужен…Ну хочется ему стать твоим мужем – радуйся. Еще не каждый мужик будет в ЗАГС звать! Пойди на-встречу, даже если не хочешь штампа в паспорте. Трудно, что ли уступить?.. И не такой уж это принципиальный во-прос, чтобы портить кровь мужику!
; Достала ты меня… Но убедила.
; Вот и сделай ему подарок на Новый год. Скажи, что подумала и согласилась.
; Сделаю – сделаю! Когда это ты стала такой защитни-цей мужчин?..
; Да нравится мне твой Максим! Он – настоящий. А ты – просто дура. Довыпендриваешься – уведут из-под носа!
;Да ладно тебе запугивать! Считай, что ты уже достигла этого! Прямо сейчас пойду проситься замуж!
; Я сама тебя пристрою, не переживай.Пойдем к гостям!
Веселье понемногу затухало.На диване сидели крепко по-дуставшие полусонные гости, терпеливо дожидающиеся хозяйку. Ленька в прихожей с кем-то целовался на проща-ние. В кресле, крепко обнявшись, спала парочка, которую мы спугнули на кухне с Лариской. Максим стоял у окна. Лариска взяла меня крепко за руку и подвела к Максиму.
; Максим, слушай, я хочу тебе подарок сделать на Но-вый год – сосватать тебе свою подругу. Она – согласна. Ты – как?
; Я? – ошалело спросил Максим. ; Да, вообщем-то и я ничего против не имею…
; Ну и замечательно! После Нового года и поженитесь. Я у нее свидетельницей буду! А у Леньки, кстати, знакомая есть в ЗАГСе, так что распишем моментом! Ну, ладно, вы пока думайте, а я пойду, займусь, наконец-то гостями.
; Трусиха моя! Подругу подговорила! Самой стыдно за-муж проситься стало?
; Боялась, что откажешь…
; Дурочка…Самый лучший подарок за всю свою жизнь я получил сегодня от твоей подруги! – обнял меня за плечи Максим и повернул лицом к окну, за которым рождался первый зимний день нового, 2001 года…
После новогодних праздников так трудно входить в рабо-чую остановку! Хотя, праздников для нас и не существует, но в этот раз, благодаря моему дежурству 1 января, мне повезло, и целых три дня мы провели с Наташкой. Погода была не совсем зимняя, и в лес – как мы ни собирались – так и не съездили. Зато набродились по новогодним елкам, походили по гостям, просто наотдыхались…
Сегодня утром  позвонил Леня.
; Максим, как вы там с Наташкой, жениться не раздума-ли?
; Вроде, нет…
; Значит, так. Куем железо, как говорится, не отходя от кассы. Ваши паспорта и заявления я пристроил. Завтра в 10.00 нас ждут в ЗАГСе на Кремлевской. Договорился с девчонками – специально для вас выйдут. Белый верх,  черный низ. Цветы, шампанское – с вас. Подарки свидете-лям, естественно. Все понял?.. Да, кстати…Если Наташка не передумает, не забудь и ее захватить.
; Иди ты!…
; Ладно, не опаздывайте! Пока.
Сдержали все-таки слово Наташкины друзья! Значит, зав-тра…Просто замечательно! А то 10 у меня ожидается ко-мандировка. И неизвестно, когда она закончится…
Наташку долго уговаривать не пришлось, чего я и боялся больше всего .Она надела новый белый костюм с огромной сверкающей брошью, навела на себя немысли-мую красоту, и за 15 минут до назначенного времени мы, наконец-то вышли из дома. Времени, как обычно, не было, и пришлось ловить машину.  Лихо затормозив у входа, мы увидели нетерпеливо прохаживающуюся Лариску в рас-стегнутом норковом полушубке и без шапки и Леню, нервно курящего сигарету.
; Сколько можно ждать! – укоризненно произнесла Ла-риса.
; Я уж думал, вы передумали! – ввернул Леонид.
; Это я виновата – прособиралась, ; сказала Наташа.
; Уж на собственную свадьбу могла бы выйти из дома пораньше! – съязвила Лариса.;Ладно, бежим, а то у деву-шек – тоже выходной!
В маленькой комнате нас встретила нарядная сим-патичная женщина. Улыбнувшись нам, она посмотрела наши документаы и пригласила в небольшой уютный зал, где звучала негромкая музыка. Поздравления, обмен коль-цами – все как- то очень быстро, и вот, Наташка стала гос-пожой Зарубиной. Когда нас начали поздравлять свидетели –Лариса и Леонид – Наташка вдруг разревелась и закрыла лицо букетом, чтобы не попасть на глаза вездесущему фо-тографу.
; Ну чего ты, все будет хорошо… ; обнял я ее. Леонид уже открывал шампанское, Лариса принесла откуда-то хрустальные фужеры, фотограф неустанно щелкал фото-вспышкой – атмосфера радостной праздничной суматохи окружившая нас, казалась нереальной.
 После ЗАГСа Леонид повез нас в какой-то маленький уютный ресторанчик с восточной кухней, где мы замеча-тельно провели время. А банкет продолжили у Наташи – теперь «у нас» – дома. Несмотря на то, что моя квартира устраивала бы нас больше, хотя бы потому, что она была изолированная, со всеми удобствами, нам больше нрави-лось жить в Наташиной – с ее разговорчивой кошкой Май-кой, домовым и соседями- алкашами. В ней была своя, ни с чем несравнимая прелесть старины и неповторимости, ко-торая нравилась всем, кто сюда приходил.
; Госпожа Зарубина, разрешите обратиться! – подал я голос после ухода гостей.
; Обращайтесь!
; Наташ, послезавтра у меня командировка. Когда за-кончится – пока не знаю, но постараюсь долго не задержи-ваться. Как ты тут без меня?
; Ничего страшного! Больничный скоро закрывается – выйду на работу… Будет веселее. Книжки без тебя буду читать, порнушки смотреть, на свидания опять начну хо-дить…
; Вот- вот, про свидания не забудь!.. Я же за тобой слеж-ку установлю, а вернусь – выпорю.При живом-то му-же…Только сегодня фамилию поменяла, а уже в лес гля-дит! Кормить больше не буду!
; Макси – и – м! Я тебя так люблю…
;Не знаю, как! Не вижу! И не ощущаю!..
; Макси-и-м…

НАТАША
Лежу на диване, тупо уставившись в стену.
МАКСИМА БОЛЬШЕ НЕТ.
Боль внутри меня не прекращается ни на минуту…
МАКСИМА БОЛЬШЕ НЕТ.
На улицу не выходила уже целую неделю… Не хочу...      
На работу не хожу. Девчонки оформили мне отпуск.
Н и к о г о не хочу видеть…
Сна не было и нет…
Одна мысль в голове: «Максима больше нет»…
Какая-то идиотская командировка, какая-то шальная пе рестрелка…Он погиб 13 января – под Старый Новый год…
Боже, где взять силы, чтобы выжить…
Нахожусь вне времени и пространства.
Не могу вспомнить Максима таким, каким его привезли в цинковом гробу…
Не помню дорогу на кладбище, не помню людей, которые там были, не помню их слов – не помню ничего…
Перед глазами всплывает наша первая поездка в Раифу. Кручу в руках цепочку с крестиком, который он мне пода-рил… Лариска потом сказала, что это плохая примета.
Наш Новый год, новогодние пожелания…Я так хотела быть всегда с ним вместе…Не исполнилось мое желаниеИ никогда не исполнится…
И черный Ларискин шарфик пригодился очень быстро.
Черный шарф…Я; вдова Максима…Вдова, побывшая же-ной 5 дней…  Вспоминаю каждый час, проведенный вме-сте, каждое слово, сказанное им…Я помню его взгляд, нежные объятия…Помню запах его тела, тепло губ…
Господи-и-и , я больше не могу!
Это ежеминутное, ежесекундное мучение – за что?! Все было так хорошо – почему это случилось со мной, с нами? Почему он поехал в эту дурацкую командировку, почему не остался дома, не заболел гриппом, СПИДом, почему не сломал ногу, в конце- концов?! По крайней мере, был бы жив, был бы со мной…
О, Господи, прости меня, что я говорю…Конечно, это бы-ла работа, и никто не мог его уберечь, если так должно бы-ло произойти…
Мы были так счастливы вместе…И теперь все рухнуло!
Я не могу дышать без него…
Я не хочу жить!
Господи…Чем я провинилась перед тобой, перед людьми, чем, Господи?..
Счастье не может длиться слишком долго…
Если сегодня много смеешься – завтра будешь плакать.
За все хорошее приходит расплата.
ГОСПОДИ, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ В ТЕРНОВЫЙ КУСТ !..