«Первый гренадер Франции».
27 июня 1841 года в городе Карэ состоялось торжественное открытие памятника земляку — капитану Теофилу-Мало де Коррэ Ла Тур д’Оверню, более известному французам под прозвищем «Первый гренадер Франции».
Это было время правления доброго Короля французов Луи-Филиппа, когда все бывшие бонапартисты восстанавливались в правах. Им возвращались имения и чины, звания и награды. В 1837 году в Париже была открыта знаменитая Триумфальная Арка, а 15 декабря 1840 года тело Наполеона было торжественно перезахоронено в церкви Отеля Инвалидов. Теперь по всей стране открывались памятники бывшим солдатам Революционной и Императорской армий.
На торжестве в Карэ присутствовало множество старых друзей и соратников Ла Тур д’Оверня, особенно его сослуживцев по 46-му линейному полку. В толпе этих бывших военных в старых потёртых мундирах, резко выделялся высокий седой человек. Это был близкий друг чествуемого — генерал Пьер Камбронн. Именно ему, после гибели Ла Тур д’Оверня, однополчане хотели присвоить неофициальный титул «Первого гренадера Франции».
Теофил-Мало Коррэ де Кербоффрэ родился 23 декабря 1743 года в Карэ в семье Оливье-Людовика де Коррэ и Жанны-Лукреции Салон, дамы дю Рец.
Первые годы он, как и все дворянские дети того времени обучался в семье, проявив себя весьма прилежным учеником. Еще с юных лет он избрал карьеру военного, и его отдали на обучение в королевскую военную школу Ла Флеш, основанную еще Генрихом Четвертым.
По окончании школы в 1767 году молодой дворянин пожелал вступить в роту черных мушкетеров. Однако для этого требовались специальные дипломы, подтверждавшие благородное происхождение кандидата. Коррэ надоело ждать свои бумаги из Бретани, и уже в сентябре он стал су-лейтенантом пехотного полка Анжумуа.
В 1779 году, благодаря дальнему родству, он поменял свою фамилию на Ла Тур д’Овернь. Это была очень известная семья, принадлежащая к роду Тюреннов.
В составе полка наш герой отличился при штурме Порт-Махона в 1781 году, но, спустя полгода, вышел в отставку в чине лейтенанта.
Казалось бы, ну что особенного в этом человеке? Ведь за годы службы в королевской армии, он не выделялся из толпы офицеров-дворян. Впрочем, его Судьба ещё ждала его.
Ла Тур д’Овернь вернулся на службу уже после падения монархии в 1792 году. Он попал в Альпийскую армию, а потом в Восточно-Пиренейскую.
Он спокойно принял идеи Революции. В Италии он показал себя опытным офицером. И после семнадцатилетнего (!) лейтенантства Ла Тур д’Овернь, наконец-то, стал капитаном.
Его отряд всегда шел в авангарде. Это были несколько гренадерских рот, которые за их действия и сами французы, и испанцы называли одинаково «адская колонна».
Солдаты просто боготворили своего капитана. Они считали, что он обладает даром заговаривать пули, поскольку все время, находясь в первых рядах, из многочисленных сражений он выходил без единой царапины. Кроме того, капитан вел спартанский образ жизни и довольствовался самой простой едой. Ему неоднократно предлагали повышение в чине, но он отказывался.
Так прошли годы. Капитан сражался за идеи Революции, участвуя во всех её кампаниях. И с завидным постоянством отказывался от чинов и наград, считая, что они унижают его, как Гражданина.
В составе армии генерала Массены, Ла Тур д’Овернь принял участие в сражении у Цюриха с войсками Корсакова, а потом отправился в краткую отставку.
Необычный капитан заинтересовал самого Карно, и тот расписал его историю Первому Консулу Бонапарту. Консул, заботившийся о военной славе армии, издал соответствующий указ.
«Гражданин Бонапарт, прослушав мой рассказ, назвал вас «Первым гренадером армий Республики» и жалует вам почетную саблю»,
— писал Карно.
Ла Тур д’Овернь отреагировал на это послание весьма своеобразно. Саблю он принял, а на титул «Первого гренадера» не согласился, заявив:
Среди нас нет ни первых, ни последних.
Почетная сабля была в то время эквивалентом ордена. Ее обладатель получал повышенное жалование и мог надеяться на скорое продвижение по службе. Кроме того, его имя гравировалось на специальной доске в Храме Марса (Доме Инвалидов) в Париже. Словом, эта награда давала ее владельцу много почета и привилегий.
Последняя его кампания началась в 1800 году. Во времена Консулата и Империи практиковалось такое явление, как замена призывника другим человеком. Как правило, этому сменному рекруту платили деньги, за что такого солдата называли «купленным».
В случае же с Ла Тур д’Овернем получилось несколько иначе. У его приятеля Ле Бригана был очень молодой сын. И тогда «Первый гренадер», уверенный в недолговечности текущей кампании Рейнской армии, вызвался заменить молодого человека.
21 июня 1800 года Ла Тур д’Овернь прибыл в Рейнскую армию, которой тогда командовал Моро. За два дня до этого французы разбили австрийскую армию под началом фельдмаршала Края фон Крайова у Хоштетта. Решив не преследовать разгромленных австрийцев, Моро направил свои войска на Мюнхен, который и захватил 28 июня.
Накануне торжественного входа в город у не¬большого селения Оберхаузен состоялась стычка между 46-й полубригадой, шедшей в авангарде и австрийской кавалерией.
Что может быть страшнее атаки улан? Стройные ряды австрийских всадников ощетинились пиками и, постепенно набирая скорость, поскакали на французов. Это была авангардная стычка, так что артиллерии не было ни у тех, ни у других. В этом случае, преимущество было на стороне австрийцев.
Уланы легко, словно играючи, пробили огромные бреши в пехотном каре. Пехотинцы сразу же разбились на небольшие группы и, спина к спине, продолжали отбиваться штыками от наседавших кавалеристов. Возможно, на этом и за¬кончилась бы славная история 46-й полубригады, но главные силы французов находились всего в одном лье от своего атакованного авангарда. Они то и отогнали австрийцев.
Итоги сражения у Оберхаузена были неутешительными для полубригады. Одним из первых пал ее командир — Форти. Ла Тур д’Овернь стал на его место. Он, как обычно, находился в гренадерской роте. Его солдаты примкнули штыки и пытались отбить атаку, но и у них ничего не вышло. Капитан стоял в первом ряду, когда один из австрийских улан пронзил его сердце своей пикой, но и сам тут же был выбит из седла французской пулей.
Очевидцы гибели Ла Тур д’Оверня утверждали, что несмотря на, казалось бы, смертельную рану, капитан нашел в себе силы прошептать:
— Я умираю удовлетворенным. Я всегда хотел умереть именно так.
Надо понимать, что значила смерть «Первого гренадера Республики» для всей армии и 46-й полубригады, в частности. История каждого полка французской армии, на протяжении лет обрастала массой всевозможных историй, анекдотов. Самые необычные события передавались из уст в уста по всем армиям Республики, постепенно становясь совершенно неузнаваемыми и фантастическими.
Иметь собственный фольклор было престижно для полка. Вот почему смерть простого капитана Ла Тур д’Оверня, ставшего к тому времени живой легендой, была так тяжко воспринята однополчанами.
Начальник штаба Рейнской армии генерал Дессолэ переслал Военному министру выдержки из приказа по армии. Моро написал доклад о битвах, упомянув о потере Ла Тур д’Оверня и Форти. Новый шеф 46-й полубригады Ланшантэн тоже сообщил о смерти героя.
Уже через день после того фатального дня генерал Дессолэ, от имени главнокомандующего Моро, издал приказ по армии:
«Аугсбург,
II мессидора VIII года
Друзья мои.
Храбрец Ла Тур д’Овернь нашел свою смерть в битве 8 мессидора на высоте близ Нейбурга. Первый гренадер армии Республики пал, пронзенный пикой в самое сердце. Его мертвые глаза видели бегство врага. Он был отмщен.
Его сослуживцы пожелали воздать ему все почести и поэтому, от имени главнокомандующего армии, я приказываю:
Барабаны гренадером всей армии в течение трех дней должны быть украшены черным крепом.
Имя Ла Тур д’Оверня навсегда останется в списках 46-й полубригады, где он получил свой чин. Его место никогда не будет занято и численность его роты не будет превышать 82 человека.
На высоте, где он был убит, будет, воздвигнут памятник. Там же, будет похоронен, проявивший чудеса храбрости и павший в этом же бою, шеф 46-й полубригады — Форти.
Этот памятник, посвященный доблести и мужеству, будет находиться под защитой храбрецов всех стран».
Тело героя, обернутое дубовыми и лавровыми листьями, похоронили на том самом месте, где его застала смерть, а сердце было помещено в серебряную урну и передано в 46-ю полубригаду.
Первый Консул Наполеон Бонапарт пожелал, чтобы память о Ла Тур д’Оверне навсегда сохранилась в армии и, особенно, в 46-й полубригаде.
Серебряную урну с сердцем героя, покрытую черным бархатом, на всех парадах и смотрах сбоку от знамени нес капрал-фурьер гренадеров. На торжественных перекличках на вызов: «Гренадер Ла Тур д’Овернь!» Капрал из его секции неизменно отвечал:
— Пал на поле чести!
Этот обычай, заведенный, к слову, указом Первого Консула от 26 мессидора XI года, неукоснительно выполнялся в полку вплоть до расформирования императорской армии в 1814 году. Эта традиция была возобновлена при короле Луи-Филиппе и просуществовала в полку до 1887 года.
Кроме того, 1 термидора VIII года три Консула постановили: «Сабля Ла Тур д’Оверня будет экспонироваться на Марсовых Полях».
В 1889 году останки «Первого гренадера» были торжественно перенесены и перезахоронены в Пантеоне. Его сердце нашло свое успокоение лишь 1904 году. Оно было помещено в Отель Инвалидов с такой формулировкой:
«Ла Тур д‘Овернь умер на Поле чести. Кто бы не пожелал такой смерти?»
На самой же табличке было написано: "Здесь покоится сердце" Ла Тур д’Оверня - первого гренадера Республики (1743-1800).
Историки, не знающие французского языка, очень часто допускают ошибки, связанные с правописанием тех или иных имен собственных.
Так случилось и на этот раз. Уже трудно восстановить: кому первому пришла в голову идея связать имя Ла Тур д’Оверня с Тур-Оверньским полком. И только по той причине, что на слух эти названия звучат одинаково. А вот пишутся...
Фамилия «Первого гренадера Республики» — La Tour d’Auvergne (Ла Тур д’Овернь), а название полка «de la Tour d’Auvergne» (Тур Оверньский). Полк был основан в 1805 году, То есть, спустя пять лет после гибели Ла Тур д’Оверня и вполне нормально, что историки, не знающие историю основания Тур-Оверньского полка, связывают их имена между собой.
В конце 1805 года, после сражения при Аустерлице, на новых территориях Империи Наполеоном были основаны несколько новых полков. В их числе оказался и полк, все батальоны которого, состояли из пленных австрийцев, испанцев и представителей некоторых других национальностей. Командиром этого формирования был назначен племянник знаменитого Ла Тур д’Оверня, носивший ту же фамилию.
История оверньцев довольно любопытна и заслуживает того, чтобы читатель смог лично убедится в полной непричастности имени «Первого гренадера» к названию части.
Название, конечно же, не имело ничего общего с самим знаменитым первым гренадёром. Своё имя полк получил только от фамилии своего командира — племянника Ла Тур д’Оверня, поскольку название «de la Tour d’Auvergne», можно перевести как родительный падеж — полк Ла Тур д’Оверня.
Честно говоря, традиция называть полк по имени его командира к 1805 году в Европе уже прошла, поскольку ничего, кроме путаницы, в своё время не вызывала. Так что такое трогательное отношение к названию этой части вызывает удивление.
Целых шесть лет полк находился в Неаполе. 11 августа 1811 года он был переименован в «Первый иностранный» и отправлен во Флоренцию. Лишь в конце 1814 года, уже при Реставрации, он, наконец-то, попал во Францию, где получил очередное новое название — «Пехотный французский».
За годы Империи он никогда не дислоцировался на территории Франции. Даже униформа его солдат была зелёной, что характерно для итальянской армии.
Оверньский полк состоял из карабинеров и вольтижеров. Солдаты носили зеленые мундиры и панталоны при белом жилете. Карабинеры (солдаты элитных рот) носили меховые шапки с красными: султаном и этишкетом, а так же, красные эполеты. У вольтижеров на киверах был желто-зеленый султан с зеленым этишкетом, а также на плечах — желто-зеленые эполеты.
Любопытно, что, несмотря на принадлежность этой части к легким, полк не имел номера, а лишь название, что уже само по себе являлось редкостью.
За годы Империи он никогда не дислоцировался на территории Франции. Даже униформа его солдат была зелёной, что характерно для итальянской армии.
В этой истории много неясностей. Например, почему полк не имел номера? Или почему ему было присвоено название провинции, к которой он не имел никакого отношения? На эти (и на некоторые другие) вопросы историкам еще предстоит ответить.
Так что не стоит связывать воедино название Тур Оверньского полка с именем самого Первого гренадера. Полк племянника ничем не прославился, а гордиться своим знаменитым однополчанином имели право только солдаты 46-го линейного полка Великой Армии.
P.S. Лейтенант Пьер Камбронн, когда однополчане предложили ему взять титул «Первого гренадёра Республики», отказался от него. Он заявил, что не могут существовать два «Первых гренадёра». А быть вторым ему не хочется.
Генерал Камбронн всегда отличался острым языком. За что и поплатился в 1815 году.
Киев. 1997 год. Аахен 2002 год.
Глава из книги "Исторические миниатюры или Тайны Великой Армии".
В измененном варианте печаталась в журнале "Воин".