Забытая, страшная страница блокады.
При посещении Пискаревского мемориального кладбища в Санкт-Петербурге, мы с женой обошли братские могилы и затем направились к гранитным стелам, привезенным из других городов и республик в память о погибших в блокадном Ленинграде, уроженцах тех мест, и нашедших свое успокоение в те страшные годы на ленинградской земле. Одна из них вызвала во мне особые чувства, по причинам приведенным далее. Эта стела, привезенная из Белоруссии, была посвящена воспитанникам ремесленных училищ и ФЗУ ( фабрично-заводское училище), завербованных с белоруской земли и погибших в блокированном Ленинграде
Немного истории. В 1940 году правительство СССР издало закон о «Трудовых резервах», который предусматривал организацию по всей стране ремесленных училищ и ФЗУ, в которых должны готовить квалифицированных рабочих по всем специальностям. Набор в эти училища носил, как все в те времена, мобилизационный характер. Юношей и девушек в возрасте 14-16 лет в обязательном порядке, направляли учиться в эти учебные заведения. Говорят, что при этом обращали внимание на успеваемость. Хорошим ученикам давали возможность продолжать учебу.
В основном наборы производились из сельской местности, районных центров и рабочих поселков. Мне было тогда 10 лет, и я помню толпы подростков, еще не обмундированных, идущих нескладным строем, а скорей толпой, по Литейному проспекту. Их довольно быстро одели в красивые шинели, разместили по общежитиям, организовали мастерские и аудитории, где проходил учебный процесс. С осени 1940 года эта система нормально заработала. Идея сама по себе была неплохая. Ребят учили нужным специальностям, с тем, чтобы они по окончанию этих заведений могли придти на фабрики и заводы подготовленными специалистами.
Начавшаяся война и наступившая блокада поставили этих ребят в тяжелейшее положение. Многие преподаватели и хозяйственные работники этих училищ ушли в армию. С наступлением голода эти дети были брошены на произвол судьбы. Они были еще слишком молоды и не имели никакого жизненного опыта. Поскольку они все были приезжими, и не имели в Ленинграде ни знакомых, ни родных, то они не имели никакой опоры со стороны взрослых людей. Большинство заводов встало, в общежитиях с ними заниматься было некому. Они стали оставаться в цехах, где может быть, было чуточку теплее, да и зачем было идти по замерзшему городу, обессилевшему подростку в общежитие, где его никто не ждал. В январе месяце они стали массово умирать, во всяких щелях производственных помещений.
В 1942 году, я, в возрасте 11 лет был с детским домом эвакуирован по последнему льду Ладоги на большую землю. А в 1944 году по исполнении 14 лет был направлен в разблокированный Ленинград в ремесленное училище при заводе ГОМЗ. Здесь, в разговорах с пережившими блокаду работниками завода, я и узнал, как весной 1942 года они находили трупы этих несчастных ребят во всех цеховых помещениях. Эти же истории рассказывали работники всех других заводов и фабрик. Семьи погибших ребят не могли что либо узнать о судьбе своих детей, поскольку они, в большинстве находились в оккупации. Только после войны, если они сами остались живы, они могли поинтересоваться. В каждой семье большой страны были потеряны многие близкие люди, и эти потери в те времена, возможно, притупила боль их родных связанную с потерей своих детей.
При этом в конце войны и некоторое время после ее окончания приехать в Ленинград можно было только по пропуску. А теперь представим, что приехала мать в соответствующее училище, спросила – где мой сын? Ей ответили – мальчик погиб, как погибли сотни тысяч ленинградцев. Обобщить это явление для всего города, и воздать должное, ни у кого руки не дошли. А вспомнили и отметили этот скорбный факт только белорусы. И пусть эта маленькая заметка тоже напомнит людям об этих забытых подростках.