На детских фотографиях Светка была пухлой девицей и в обьектив фотоаппарата смотрела весело и с надеждой, что обещаная папой птичка вот-вот выпорхнет. Птичка, увы, не появлялась. Это было обидно.Механизм внутри фотоаппарата безжалостно щелкал железками оставляя веселое и отсекая грустное и обиженное. Светке фотоаппарат казался гальотиной, с гравюры из старой папиной книжки, там голова лежащая в корзинке смотрела удивлённо и весело на окружающий её мир, уже чужой и далёкий.
Светин папа служил в КГБ, но об этом знали домашние и старый шкаф, где весела на плечиках папина форма. Фуражка, завёрнутая в газету лежала среди коробок с обувью. В серванте в нижнем ящике тускло отсвечивали пара медалей и сверкали иностранные ордена величиной с чайное блюдце. Жизнь была безмятежная и веселая. Светка жила с родителями сначала в Африке, а потом в Южной Америке. С лёгкостью трепалась на английском и испанском, русский ей казался странным и неповоротливым языком.. Потом они вернулись в Москву, у них была новая трёхкомнатная квартира, вишнёвого цвета машина и Светка поступила на первый курс иняза. Папа и мама уехали заграницу. За Светкой присматривала бабушка, дама строгих правил и незыблимой диеты. Мама вернулась одна, потом привезли папу. Хоронили его на Востряковском. Было много людей, которые топтались в их квартире, курили на лестничной площадке, говорили полушопотом. На стене весел папин портрет, на нём он улыбался и смотрел куда-то в даль.
Мама пошла работать по специальности, медсестрой в госпиталь. Там были долгие дежурства. Светка легко сдала первую сессию. Дома было скучно и уныло. Потом у мамы появился ухажёр, его звали Фёдор Фёдорович. Он был толст, много курил и болтал без умолку. Папин портрет со стены перекочевал на стол в Светкину комнату. Бабушка жила на другом краю города и была занятым человеком, она ходила на курсы йоги и голодала по Брегу.
С Карин Свету познакомила однокурсница. Квартира Карин была на улице. Горького, там с утра и до утра было весело. Приходили и уходили люди. Пустые бытылки из под спиртного теснились в коридоре, ванной и туалете, кто-то пел под гитару, из чулана мог донестись любовный вздох, а с кухни сладковатый аромат волшебной травы. Иностранцы приходили и уходили оставляя шлейф запаха парфюма, сигарет и виски. Кто-то что-то продавал, кто-то покупал, Слышался смех и иностранные газеты залитые кофе валялись на полу у велюрового дивана. Светка трепалась без умолку, ей безумно нравилось говорить на английском, перемежая его испанским. Она была популярна и любима. Питер снимал квартиру на Юго-Западе и она оказалась у него сама не понимая как. Питер был нежен и дарил цветы. Смущало, что уходя на работу он запирал дверь и забирал ключи . Через неделю Светка устроила скандал.
Она кричала, что она не кукла Тути, а живой человек и разглядывать с балкона Ленинский проспект и Дом туриста ей надоело, как и смотреть видик, не говоря про телевизор с новостями про битву за урожай и успехами в покорении космоса. Питер пожал плечами и сказал тихо и размерено, что заплатил Карин за месяц вперед и месяц ещё не кончился. Мир рухнул.
В кровати она лежала как оловянный солдатик. Питер рассказывал, что это большие деньги, и он не миллионер, потом показывал фотографию жены, двух пучеглазых детей, дом с черепичной крышей и семейный автомобиль, рассказывал про банковские ссуды и гримасы капитализма,. Потом он курил, пил пиво и глотая слова повествовал, что жизнь это очень сложно и цитировал на память каких-то писателей. Этих писателей она не знала и знать не хотела.
-В следущий раз стихи почитай-тихо сказала Света и ушла в дождливое и хмурое утро.
Карин встретила Светку весело. Обняла за плечи, напоила кофе, выложила на тарелку бутерброды с сыром, сунула в карман Светкиной куртки деньги. Злости не было, была усталость и желание забиться под одеяло.
Она приехала домой. Дома было тихо и пустынно. Пахло пылью.. Кто-то из соседей размерено забивал в стену гвоздь. Поздно ночью пришла мама с Федором Федоровичем, запахло больницей и дешёвым табаком. Звенели чашки на кухне, хлопал дверцей холодильник, жалобно звякнула стеклом открывшаяся от порыва ветра форточка. Потом всё стихло, Только из маминой спальни доносились приглушённые смешки, скрип кровати, а потом прозвучал и тяжелый пронзительный вздох. Всё стихло.
Светка прошлёпала босыми ногами к столу и спрятала папину фотографию в ящик серванта Ящик бесшумно закрылся, спрятав во тьме своего чрева блеск сверкнувших в лунном свете иноземных цацок папину улыбку. Асфальт был мокрым и блестел в свете фонарей. Тело Светы с глухим стуком ударилось о бетонную крышу подьезда. И шмякнулоссь на асфальт. Дежурный сыщик зло пнул тело, носок ботинка мягко вошёл в то что осталось от Светы. Сырые спички шипели, наконец он прикурил, ядовитый дым "Примы" синим облачком витал над трупом Светы. Шариковая ручка царапала шершавый бланк протокола осмотра трупа. Пахло липами и свежей пылью. Сыщик лениво думал, что ночевать придётся опять в конторе, в прокуренном кабинете укрывшись вонючей шинелью, а утром обьясняться по телефону с женой, которая ехидно спросит
-Опять в засаде?
Сыщик и водитель прислонившись к теплому боку УАЗика курили, поплёвывая на асфальт, 14 подстанция скорой помощи не спешила. Шёл мелкий дождь, сигареты мокли, синий свет мигалки ,то погружал во тьму труп Светы, то освещал серые бока хрущёвок.. Кровь не зная преград текла и текла, мелкий дождь нудно смывал её следы. Кто-то выбросил сигарету с верхнего этажа. Сигарета ударилась об асфальт и разлетелась местным салютом...В пахнущую блевотиной утробу УАЗика идти не хотелось.