Анализы, анализы. Диагноз. Поплакала, конечно. А впереди замаячило одно из отделений самой презентабельной больницы. Сама её выбрала! Доверия больше!
Народ в отделении разномастный, но наблюдать интересно. Даже за собой! Несмотря на больничную суету, страх за здоровье, стала ловить на себе взгляды заведующего отделением. Потом это заметили все соседки по палате, улыбались, подкалывали. Потом не смогла без этих взглядов пройти ни одну процедуру. Стал чаще заходить в палату и сам ободрял и поддерживал перед сложными манипуляциями. Процедуру благополучно провели с первого раза, лежала, водила пальцем по марлечке и думала: «Откуда что берётся?» Кстати, с этой болезни и началась эта большая и нежная любовь, привязанность и безграничное доверие к заведующему отделением. До сих пор...
На инвалидном кресле молоденькая медсестра привезла в палату старушку, за 65… Хотя почему в инвалидном кресле? На уколы в процедурный и в тот же процедурный сдавать мочу она бегала быстрее всех. Нам, соседкам-больным и врачам, бесконечно рассказывала, где лежала и от чего лечилась до этого. Врачиха палаты смело её перебивала, спрашивая конкретно и сразу давая понять, что слушать, чем и как её лечили в других отделениях, она не намерена. Деликатный заведующий лишь почёсывал ухо, но выслушивал, в паузе стремился быстро исчезнуть в глубинах коридора. К ночи старушка умолкала, пытаясь уснуть. Сделать это, по её мнению, мешали все! Вставляла беруши, но едва кто-то брал в руки сотовый телефон, старушка поднимала голову и вопрошала: «Где это так противно пищит?» Телефоны тут же прятались в тумбочках или их владелец укрывался одеялом с головой. На четвертый день старушку выписали…
По «скорой» поступила девочка, 16 лет, с подозрением на почечные камни. На второй день выяснилось, что ничего у неё нет. Для профилактики оставили в отделении на неделю. Ей явно было здесь скучно. Пробовала читать – не читается, пробовала поиграть в карты – нет партнёра! В коридоре – одни старики. Сотовый телефон не выпускала из рук. Даже теряла пару раз. Странно – но возвращали! Днём же на него никто не звонил. Звонили ночью, перебудив всю палату, так с трудом уснувшую. На наш вопрос: «В чём прикол?», ответила: « А после двенадцати ночи – звонки дешевле!»
Бабушка, божий одуванчик, 66 лет. Лежит просто, чтоб подправить здоровье. Постоянно пьёт «Корвалол»… в урологии! Одной особе стал надоедать запах постороннего лекарства, бабулечка стала уходить пить в коридор. Жалко. Сблизились за разговорами. Несёт мне как-то панорамку больницы, на обратной стороне фото врачей- заведующих отделениями. Поворачивает этой стороной и тычет куда-то пальцем: «Познакомься с ним» - я в осадке… Нужен ли кто-то, если здесь свой заведующий ходит? Ещё у неё была любимая игра что ли… Придёт к кому-нибудь к кровати, сядет и говорит: «Я к вам на поезде скором приехала». Всю жизнь отработала на железной дороге, наверно, ностальгия…
По коридору мечется мужичонка, наматывая круги: туда-сюда. Уж и у меня голова закружилась. А дверь палаты не закрыть – душно! И что бы не делала, едва мужичонка появляется в проёме двери, голову невольно поднимаешь. В конце концов, вышла узнать: чего мечется? Оказывается, использовали катетер. Боль адская, голова кружится. Знаю это сама, испытала. И самое неприятное, что терпя эту боль, не полежишь. Когда лежишь, ещё хуже, больнее. Ходишь – боль притупляется. Зашла в палату, оделась теплее и пошла бродить больничными коридорами. Постою где-нибудь у окна. По урологии мужичонка будет метаться ещё часа два. Знаю…
А окна отделения выходят на Обь. Божественная сила воды успокаивает даже на расстоянии. Глядеть на воду, не думать ни о чём – вот этим и спасалась долгими больничными сутками…