Посвящается Виталию Марковичу Яноверу
Вместо предисловия
Он мне сразу понравился: умный, обаятельный шатен в ладно сидящем на его крепкой статной фигуре костюме. Особенно хороши были его шоколадные миндалевидные глаза. Когда он улыбался, они так и искрились доброжелательностью. По всему было видно успешного, счастливого человека, руководителя небольшой, но процветающей компании. Мы часто встречались по делам моей фирмы и, как это иногда бывает, хорошие деловые отношения перешли в дружескую симпатию. Как-то, в порыве откровенности, он поведал мне об одном случае из своего детства. Попробую пересказать вам как сумею.
***
Только в детстве мы крепко спим всю ночь, а просыпаемся, когда яркое
летнее солнце снопами лучей бьет сквозь ажурные мамины занавески, радугой рассыпается на краю зеркала и зовет, зовет тебя на улицу. Скорее! Начинается
новый день! Столько интересного он несет с собой!
Этот солнечный зов разбудил маленького человека, шести лет отроду, со
светлыми кудряшками и миндалевидными шоколадными глазами. Малыша
взрослые зовут Винтиком, потому что его любимое занятие помогать старшим
братьям Сёме и Фиме ремонтировать всякую всячину: велосипеды, мотоциклы.
Винтик завтракает: кружка молока с ломтем душистого хлеба оставлена мамой
на столе. Родителей в доме нет, рано утром они ушли на работу: мать – на
ферму, отец в МТС, он тракторист, старший брат Фима помогает отцу. Дома
остался Сёма, он должен присматривать за Винтиком и помогать дедушке Берлу. Сёма во дворе чинит старенькую мамину швейную машину. Винтик пристраивается рядом, он уже знает размеры гаечных ключей и очень любит подавать их братьям. Но сейчас для него дела нет. Брат работает маленькой отверткой, она называется часовой, и масленкой. Винтик смотрит во все глаза, но пока ему трудно понять технические премудрости.
До обеда еще далеко, а родители и Фима почему-то уже вернулись с работы, все время произносят непонятное слово: «Война!». Отец и Фима убеждают дедушку, что надо ехать куда-то на восток, в Россию.
-- Папа, а где восток? – спрашивает Винтик.
-- Это там, где утром восходит солнце, сынок, а заходит оно как раз в другой стороне, напротив, на западе, оттуда идут немцы, они напали на нас. Это война.
Дедушка успокаивает всех: « Все утрясется, не порите горячку. Я помню немцев в германскую войну – это культурная нация, они не трогали женщин, стариков и детей. Моя сестра Белла жила в оккупированной немцами Одессе,
немецкие офицеры всегда пропускали женщин вперед: «Битте, мадам, битте!».
Никуда бежать не надо, у нас хозяйство, две коровы». Старшие мудрее, их надо слушать. Все остаются, вот и соседи Залманы остались. Их дедушка и бабушка тоже не хотят бросать хозяйство.
На другой день отец уходит на войну, его и других односельчан все провожают за околицу.
Через несколько дней Винтик впервые просыпается ночью от страшного грохота и рева больших машин. В село вошли немцы. Утром объявлен приказ:
всем молодым евреям старше 14 лет собраться у сельсовета с личными вещами, взять только необходимое. Говорят, что молодежь отправят на работу. Сёма и Фима уходят.
Проходит еще день. Всем евреям предписано собраться на краю села, с собой – только немного личных вещей. Всех ведут к старой лесопилке. Наверное, немцы хотят заготовить дрова к зиме. Охрана молчит, лают только собаки. У лесопилки встречаются с молодежью. Сёма и Фима машут издали.
Он тут рыли какой-то овраг. Команда – всем раздеться и детям тоже. «Жарко,
наверное, будем сейчас плавать, река рядом,» -- думает Винтик. Все встают
вдоль оврага, напротив солдаты с автоматами, вокруг солдаты с собаками.
Почему все так сильно кричат: « Звери, звери!»? Винтик не видит никаких
зверей. Солдаты начинают стрелять. Мама толкает Винтика в яму и ложится сверху тяжелая, большая, а рядом дедушка Берл. Постепенно крики смолкают
и только изредка раздается: « Та-та-та, та-та-та!». Солдаты не уходят, стоят с собаками, что-то кидают в машины, торопятся, кричат. Уехали.
Очень тихо. Винтик шепотом зовет маму, дедушку, Сёму, Фиму. Никто не отзывается. Кричать он боится, а вдруг солдаты с собаками вернутся. Становится прохладно, значит солнышко уже село. Изо всех своих маленьких сил он раздвигает тяжелые холодные тела, выбирается наверх, ходит вдоль страшной ямы, смотрит не шевелится ли кто, негромко зовет, но никто не отзывается.
Солнце только что село, еще светел небосвод – это запад, как сказал отец.
Оттуда пришли враги-убийцы.
Ночь. Тихо, очень тихо. Не слышно ни скрипа телег, ни шума машин, ни лая собак. Ничего. Во всем мире тихо, как в могиле. Где-то есть дом с милыми
мамиными ажурными занавесками, но никогда не зазвучат в нем родные голоса. Туда идти нельзя, там враги.
Мальчик бежит все дальше от залитой солнцем по утрам милой спаленки с ажурными занавесками – он не плачет, плакать нельзя, услышат.
Мальчик бежит – палачам не удалось обрезать тонкую нить его маленькой
шестилетней жизни. Они лишили его детства в уютном родном доме с простенькими рукодельными мамиными занавесками.
Мальчик бежит – впереди у него будущее, пусть тяжелое, сиротское, но будущее. Пройдет время, и он станет механиком по автомобилям, толковым механиком. Станет руководителем компании. Он будет иметь жену, детей, внуков. Он будет жить в добротном доме с красивыми модными шторами, выбранными заботливой, с хорошим вкусом хозяйкой, но не заживет рана в сердце, потому что никогда не сбудется жизнь его двух красавцев-братьев, не будет рядом его милой и доброй мамы, не вернется с войны отец, не встанут из того страшного оврага односельчане, и никогда не будет того состояния счастья, когда яркое летнее солнце снопами лучей бьет сквозь ажурные мамины занавески, радугой рассыпается на краю зеркала и зовет тебя на улицу познавать новый день жизни.
Вот о чем поведал мне человек с прекрасными шоколадными глазами.