Война. Взрывы, стрельба, крики. В госпитале нет свободных мест, солдаты стонут и кричат в окровавленных бинтах с гниющими ранами. Вхожу в палату. Обрабатываю, промываю, утешаю. Раны становятся розовыми, чистыми, гладкими. Перевязываю новыми белыми бинтами. Крики стихают, лица светлеют, успокоенные солдаты засыпают с улыбкой на лицах. Я очень довольна, устало сажусь отдыхать.
(сон, преследовавший меня много десятков лет...)
Старая пожелтевшая вырезка из газеты "Сельская новь" за 1967 год. На первой странице фотография девочки в белом колпаке, белом халатике, в ушах стетоскоп, на столе большая целлулоидная кукла, которую она слушает, как доктор. Заголовок гласит:"Хочу быть доктором".
Эта пухленькая, круглолицая, темноволосая девочка лет пяти с любознательными глазами и ямочкой на щеке - я.
Первая «фотосессия» в детском саду. Видимо, фотография так понравилась корреспонденту местной сельской газеты, что попала на первую страницу вместе с интервью.
Доктором я всегда хотела быть. И это знали не только родные, но даже соседи. Я лечила всех, кто попадался под руку: многочисленных животных нашего двора, ссадины и порезы, занозы у сестер и братьев и головную боль у мамы и бабушки.
Кавказской овчарке Орлу, что охраняла наш двор, перевязывала лапы, мазала зеленкой уши и нос. Залезая ему на спину, как на лошадь(собака была огромной и лохматой), засовывала руку в пасть и проверяла не болят ли у него зубы.
Однажды собака подавилась рыбной костью. Вот была радость у "доктора". Не раздумывая ни секунды, засунула по локоть ручонку в зубастый рот и аккуратно вытащила кость. Как эта сильная, опасная, злобная собака меня терпела? Загадка.
Пес был умнейший и хорошо дрессирован. У нас была большая библиотека, где стояло множество толстых книг по дрессировке собак. Подчинялся Орел только отцу, внушая ужас и безмерное уважение всем, кто приходил к нам. Войти к нам во двор мог каждый, но выйти только по разрешению отца. Орел мог убить любого, а меня, наверное, любил. Я его не боялась нисколько. Но это другая история.
Моя любовь к медицине росла постепенно. Сначала это были дикие степные травы, из которых варила отвары и снадобья, травы я сама собирала и сушила как древние волшебницы, некоторые даже ночью собирала на Ивана Купала и даже с друзьями ходила за ними на кладбище.
У нас огромное сельское кладбище, большое и бесконечное как степь, без оград и калиток, вольное и магическое место, так мне тогда казалось..
Потом изучала бабочек и жуков. Поймав огромного жука, прямо на крыльце, отец звал меня и торжественно вручал его. А я добавляла его в свою коллекцию насекомых, которую держала по всем правилам науки.
Знания черпала из домашней библиотеки, где были атласы – определители насекомых. В нашей семье книги ценились, к ним было особенное отношение, были и рукописные, до сих пор не знаю, откуда родители их брали. Читать любили все. Вечером часто видела отца со своей толстой книгой, а маму со своей. Читать я начала очень рано, уже лет пяти читала запоем, чаще про индейцев или сказки под одеялом, с фонариком, т.к. нам не разрешалось долго читать. Вредно для зрения.
Крови я не боялась никогда. Из всех детей, я чаще всего привлекалась к домашней кухне, когда нужно было ощипать, почистить, выпотрошить утку или курицу или рыбу. Мне было интересно посмотреть, что там внутри.
Однажды в большой таз с водой, что стоял во дворе у виноградника попали мыши. Пишу неохотно, многие вздрогнут и покрутят у виска, но я не могу обойти это событие и не рассказать, как попыталась их спасти как настоящий доктор. Мыши за ночь утонули и уже не дышали, но я взяла острые палочки, заточила их, приготовила спирт, бинты и попыталась сделать им операцию, чтобы заставить мышкино сердце биться. Вот такой "медик". Откуда это во мне?
Выросла девочка с ямочкой на щеке и родинкой на губе, стала взрослой. Пыталась поступить в медучилище. Не получилось. Жизнь увела в другую сторону.