Я закрыла глаза и прислушалась к внутреннему голосу. Он шелестел нежно и тихо: «Хочу встретить Новый год с Марго…..»
Может быть, и правда, рискнуть? Как говорит Виктория: «Сколько той жизни осталось!». Хотя, начинаю подозревать, что в этих словах есть филологический подвох.
Но времени на эмоции сейчас нет. Вчера я обрисовала Анне лишь в общих чертах план некоторой отсрочки неминуемой смерти Волкова. Следовало детально всё обдумать и подключить тех, кто непосредственно будет его выполнять. Это – Иннокентий и Маргарита.
Мне срочно нужно встретиться с Кешей, изложить ему несколько странную просьбу: не только найти способ вывезти Алексея из страны, чтобы никто не смог заподозрить, куда именно, но ещё и лично сопроводить. Самым безопасным местом я почему-то посчитала частную лечебницу, где работала Марго. Звонить по телефону, чтобы сообщить ей о роли спасительницы сына Валерии, я не решилась. Обычное письмо будет идти долго…. Значит нужно составить подробное сообщение, которое отправит Анна. Адрес электронной почты Рита мне сказала, я его записала где-то в книжке.
Сколько раз я пожалела о том, что не обзавелась компьютером и не прошла курсы. И дело вовсе не в моём возрасте, а в обычной лени и страхе показаться полной дурой. В нашем доме живёт странная женщина, которая в семьдесят лет получила права и впервые села за руль. Её ровесницы собираются стайками нахохленных галок по дворовым скамейкам, а она мимо них чуть ли не вприпрыжку к своей машине. И всем улыбается. Хотя видит в глазах и недоумение, и откровенную злобу.
Я всё пристальнее всматриваюсь в лица старух. Все они когда-то были более или менее привлекательными женщинами. Однажды мне пришла мысль, что жизнь, словно художник-реалист отбирает краски, накладывает мазки по принципу: «как ты к жизни, так и она – к тебе». Обиды, зависть, злоба превращают некогда пухлые губки в сжатую «куриную гузку», лучистые глаза – в тусклые щёлки под набрякшими веками. Я сразу отличаю такие лица – судьбы: женщин, которые жили и живут – в отсутствии любви. И даже вернее – в отсутствие любви. Удивителен русский язык…. Меняешь одну букву и получаешь вместо констатации факта – определение процесса.
Раздался мелодичный звонок домофона. Я никого не ждала, поэтому спросила:
- Кто?
- Ида Петровна, простите, что без предупреждения. Это я, Таточка.
Я открыла дверь, она вошла и с порога сказала:
- Здравствуйте. У меня мало времени, внизу ждёт машина. Я зашла попрощаться.
- Таточка, что случилось?
- Объяснять – некогда. А долгие проводы, сами знаете – лишние слёзы. У меня к вам просьба. Возьмите эту флэшку. На ней – записи Фёдора Михайловича. Текст вам распечатает Анна, больше ни кому не обращайтесь. Флэшкарту потом уничтожьте, а записи передайте вашему другу Иннокентию. Прощайте, Ида Петровна. Мы будем вас помнить, спасибо за всё.
Она резко повернулась и ушла. А я стояла, будто соляной столп. События стали разворачиваться слишком быстро. И у меня нет на раздумья лишних часов. Я написала на листке то, что Серова должна отправить Марго, быстро оделась, позвонила Анне и назначила ей встречу в сквере возле дома через полчаса.
Потом набрала номер Иннокентия и попросила встретить меня у подъезда ровно в полдень. Мне нужно убедить его помочь Волкову. Главный мой козырь – его поездка к Маргарите, которая получит логичное объяснение в глазах всех, кто будет рядом. А там уже – пусть решают свои личные проблемы. Никуда им от этого не деться.
Анна выглядела гораздо лучше, хотя была всё так же бледна.
- Добрый день, Ида Петровна. Хотя он – не вполне добрый….
- Опять плохие новости?
- Да. Очень. Вчера ночью в Дроздах произошёл пожар. Загорелась лестница на второй этаж. Вы помните, там на окнах – везде решётки, единственный выход – по этой лестнице.
Она помолчала. Взглянула на меня:
- Ида Петровна, почему вы не спрашиваете: живы ли Огородники?
- Я знаю, что живы. Таточка была у меня. Совсем недавно. Кстати, она передала мне вот эту вещь. Распечатай, пожалуйста, текст. Мне нужно два экземпляра.
- Хорошо. Да, к счастью, ту ночь они провели в палатке на огороде. Но.... Только сейчас мне позвонили и сказали, что ликвидируя следы пожара, рабочие обнаружили обгоревший манекен в кресле возле окна.
- Понимаю… Они имитировали своё присутствие в доме. Значит, догадывались?
- Наверное. Но это не всё. Сегодня утром мы были там с Алексеем Сергеевичем. Сразу выехали, как узнали о пожаре. Разговаривали втроём: он, я и Фёдор. Стояли возле теплиц. Огородник вдруг пнул Алексея в лодыжку, тот упал и прямо взвыл от боли. А из цистерны, за его спиной, – струйка воды….
- Выстрел?
- Да, с холма. Напротив огорода, через ручей.
- А Огородники уехали?
- Собрались сразу же. Уже всем ясно: в Дроздах оставаться нельзя.
- А ты поговорила с Алексеем? Он согласен с нашим планом?
- Согласен. Наконец он понял всю меру опасности. А вы? Вам удалось всё уладить?
- Пока нет. Я ещё не видела Кешу. Но Маргарите написала, в ней я уверена, она не откажется помочь. Вот адрес и сообщение, отправь это прямо сейчас. А за распечатками текста я сама зайду к тебе.
- Хорошо, Ида Петровна. Только сразу позвоните – о результатах встречи.
- Договорились. Ну всё, иди. Нет, постой…. Ты пьёшь таблетки, что дала Элен?
- Забыла! Вот спасибо, напомнили. Главное – курс не прерывать, иначе толку не будет….
- Анна, прошу тебя: выбрось их.
- Почему?
- Итак вокруг нас слишком много – возможных трупов.
- Ну и шуточки у вас, Ида Петровна!
- Я вполне серьёзна. Обещаешь?
- Ну, хорошо. Не буду я эти пилюли пить….
- Вот и умница. Теперь – иди.
Я смотрела на удаляющуюся фигуру Анны. В элегантном длинном платье с открытыми плечами она выглядела, словно двадцатилетняя девушка. И откуда у неё могут быть сомнения в своей привлекательности? Бёдра ей кажутся широки…. Нет, женщины всё-таки неисправимы.
Я зашла в кафе и решила позволить себе чашку чая с миндальным пирожным. Когда нервничаю, всегда хочется чего-то сладкого. В зале было совершенно пусто и, к счастью, - прохладно. Как же всех вымотала эта жара! Я высмотрела угловой столик и решила привести мысли в порядок.
Значит, Огородники покинули злополучные Дрозды. И чей-то план можно считать удавшимся. Ведь опасности при пожаре подвергались только они, в доме никого не было. Значит, именно супруги кому-то очень помешали. Особенно сегодняшним утром, когда Фёдор спас Волкова. Если бы не он, то Элен уже примеряла бы чёрный траурный наряд. Ей очень пошла бы широкополая шляпа с вуалью. Или – круглая шляпка с низкой тульей…. Боже, о чём это я думаю!
Так. Значит, Огородник обладает не только звериной интуицией, но ещё и мгновенной реакцией. Видимо, на холме блеснула линза оптического прицела. Как иначе объяснить этот молниеносный удар по ноге? А на чердаке тоже был снайпер…. Но он убит, и ничего уже не скажет. Кто же так сильно желает смерти Алексея Волкова?
Всё, пора идти к Анне за распечаткой. Таточка не сказала, что я могу прочитать записи Фёдора Михайловича. Хотя знала, что я буду держать их в руках. А то, что не запрещено, – делать разрешается. Может быть именно там – разгадка?
Я позвонила Анне, она спустилась, вынесла мне флэшку и две папки. Одну я передам Иннокентию, а вторую оставлю себе. До встречи с Кешей у меня есть несколько часов. Пожалуй, я их потрачу на то, чтобы прочесть записки Огородника.
Продолжение http://www.proza.ru/2011/10/05/814