..Сдохнуть хочу… Ни чего более… То, что ждалось светом, этому маленькому сердечку, стало… болью, печалью, опустошением, тьмой. Почему? За что? Зачем? Как так? И зачем это всё именно со мной приключилось?
Из - за чего Альберт был так жесток и суров по отношению ко мне и к моим детям? Он предоставлял большую, если не сказать, «глобальную» опасность мне и жизни моих детей. Я уже и не знала, любила ли я его или нет? Всё смешалось в этой кутерьме…
Наверное, его агрессия, была связана с метилметаморфином.
Рената взяла острый нож, видимо, он был острее её мыслей об «окончании»…
Но тут раздался телефонный звонок. Портье, похожий на старого лакея семнадцатого века, которому было лет под сто, милым голосом протрепетал - «Вы заказывали устрицы с японским соусом?»..
Автоматически, бледнолицая девушка, с чёткообозначенными кругами под глазами, опустила правую руку, сжимающую кухонный нож. Размер лезвия составлял двадцать сантиметров. Это расстояние, вполне предоставляло возможность достичь артерий и вен этой милой шейки, но, с другой стороны, нужно приложить «силу » к этим сантиметрам…
Этот звонок господина Лье, заставил поразмышлять её не только о смерти, но и об устрицах. Её застали «врасплох». Она замерла и представила, а что же ей предоставит большее умиление и стремление к наваждению? Смерть или устрицы с японским соусом?
Рената не заказывала этого обеда, и это был «ошибочный» звонок.
Отчаянные извилины поникшего мозга несчастной, полуобнажённой девушки перевернулись. Красавица внезапно вспомнила этюд из своего детства, проведённого на пляжах городка на юге Греции, и она вспомнила о детях. Марку было восемь месяцев. А Адделю два с половиной.
«Если я съем эту пищу, думала она, то я проглочу свои воспоминания»…
Воспоминания… А что они значат?
Но предвкушение смерти преодолевало её юное, хрупкое тельце и её маленький, пока ещё тёплый «холодец» мозга.
В висках продолжала пульсировать не отходящая ни на секунду мысль о…
Рената попыталась собраться. А если я умру? То я никогда не испытаю вкуса устриц с японским соусом?...