Время Пришло
( Extra о минувшем прошлом )
Акт 9,5: Темная сторона
Как капля следует за каплей, так одни шаги следовали за другими, повторяя их и отдаваясь тем же эхом. Первые чуть стихли, став осторожнее и мягче, а после замерли, будто в ожидании, но воцарившаяся тишина была нерушима, кто бы ни таился за темными тяжелыми портьерами и широкими дверьми.
Седовласый мужчина преклонных лет боязливо оглянулся, но его взору предстал лишь пустой зал, окутанный мягким светом заходящего солнца. За большими окнами унялся дождь, утонув в небольшом озере на заднем дворе, а ветер стих вместе с его последними каплями, позволяя расслышать любой шум и даже шорох, но преследователь оставался незаметным.
- Покажись! Я знаю, что ты здесь! - сбивчиво прокричал мужчина, отступая к массивным дверям. Он чувствовал на себе чужой цепкий взгляд, более того, он знал, кто кроется в длинных тенях от нескольких колонн, но не решался предаться бегству. - Все ложь! Гилберт, я не виноват!
Как бы он ни оправдывался и сколько бы ни ждал - ответа не последовало.
Снова оглядевшись, не замечая кого-либо в зале, мужчина рассмеялся, тешась над своей подозрительностью и чувством, схожим с паранойей. Почти каждый вечер, собираясь выйти из дома, он замечал свои вещи на несвойственных им местах, или же, прогуливаясь по пустынным улицам, слышал чьи-то шаги, отчего не мог себе позволить ошибиться.
Мужчина стер со лба выступившую от волнения испарину и, приложив ладонь к карману сюртука, ощущая в нем небольшой нож, направился к выходу, но, как только ступил на тень, расчертившую зал поперек, от окна к стене, судорожно замер, а из горла вырвался глухой хрип. Тонкое острое лезвие длинного экзотического меча поразило шею, вонзаясь насквозь, а когда с липким влажным звуком вышло из нее - мужчина упал, словно тяжелая тряпичная кукла, наполненная сырым опилом.
Кровь мерно и неспешно разливалась по гладким плитам холодного мраморного пола, остывая и свертываясь, отчего ее разливы были неровными и бесформенными.
- Конечно, не виноват, - выдохнул молодой мужчина, вышедший из тени. Его русые волосы были собраны в хвост, а несколько выбившихся прядей огибали овал лица. Он уже столько раз слышал свое имя из уст "невиновных", но все равно каждый раз испытывал к этому отвращение. - Виновны были те девушки, которых ты совращал, заманивал в свой дом, а после истязал. Не стоило им быть молодыми и привлекательными, носить легкие платья или гулять темными летними ночами.
Гилберт приподнял меч, видя в тусклом свете алые разводы на безупречном острие, и брезгливо откинул его к телу, лежавшему у ног. Кровавое пятно, растекшись по полу, коснулось его ботинка и темными отпечатками следовало за каждым шагом, пока не иссохло и не истерлось.
- Карл? Васим? - позвал Гилберт, остановившись возле старой двери, ведущей в темный подвал. Устав ждать своих навязанных напарников, некогда бывших друзьями и сослуживцами, он откинул пыльное грязное полотно, скрывавшее лестницу вниз.
Пройдя путь от обычного рядового до высокого чина за достаточно короткий срок, Гилберт часто сталкивался с подозрительностью, сплетнями и прочей грязью на свое имя, но никогда не обращал на это внимания. Быть наемником и исполнять распоряжения, устраняя людей, на которых пал приказ "убить", казалось куда выгоднее и удобнее, нежели стаптывать ноги в походах и отлеживать бока в казармах.
- Чертовы лентяи, вы все еще не нашли их? - недовольно бросил Гилберт, спустившись в подвал и осмотревшись в непроглядной темноте, нарушаемой лишь дрожащим светом почти догоревшей свечи в тяжелом ржавом подсвечнике.
Двое, пошедшие с ним все по тому же приказу, должны были всего лишь найти девушек, спрятанных здесь, но не спешили с исполнением, да и не отзывались вовсе.
Подойдя к подсвечнику, Гилберт прикрыл лицо ладонью, ощущая зловонный запах, повеявший из глубин подвала. Запах мертвой плоти, свернувшейся крови и гниющих останков он знал слишком хорошо, отчего не испытывал особого волнения или отвращения, но вдыхать предпочитал пореже, так как трупный яд и его пары не обещали вечной жизни. Хотя среди этого смрада был и менее привычный запах, резкий и горький, до тошнотворного осадка в горле.
Гилберт взял из подсвечника последнюю горевшую свечу и прошел дальше, но за ветхими скрипучими дверями нашел лишь разбросанные по полу грязные рваные тряпки, некогда бывшие чьей-то одеждой.
Наступив на что-то мягкое и скользкое, Гилберт свел брови и осветил пол, на котором виднелись темные разводы, а за каблуком его ботинка тянулась тонкая лента вспоротого кишечника. Шаркнув ботинком по полу, очищая подошву, он прошел дальше, про себя отмечая, что, судя по виду и запаху, эти потроха лежат здесь не так давно.
Темный старый подвал не заставил своего гостя долго блуждать в поисках, и за очередным резким поворотом Гилберт увидел несколько сгнивших тел, валяющихся возле стен. А под ногами была все та же кровь, скользкая и темная, словно свежая смешалась со старой и уже иссохшей. Чуть дальше, на небольшом выступе у стены, лежали те двое, которых и искал Гилберт, точнее то, что от них осталось: тела, изорванные в клочья, сломанные руки и ноги, оторванные головы, будто предварительно размозженные о пол, и внутренности, размазанные по стене.
- Ну, хотя бы в компании некогда молодых и красивых девушек, - с иронией сказал Гилберт, прощаясь со своими бывшими друзьями. - Покойтесь с миром.
Обернувшись, он хотел уйти, но замер, видя всего в нескольких шагах от себя беловолосого человека в светлой одежде. Это был молодой мужчина, его ровесник, или, возможно, чуть старше.
- Уходишь? - тихо спросил он, подступая на шаг.
- Почему бы нет? - в ответ спросил Гилберт, приглядываясь к столь неожиданному собеседнику.
- Думаю, твои друзья хотели бы, чтобы ты присоединился к ним.
- Им и без меня хорошо, - усмехнувшись, Гилберт краем глаза взглянул на свечу в своих руках, готовую погаснуть в любой момент. Воск горячими каплями стекал по пальцам, чуть застывая на них, но все-таки капая на пол. - Хотя, похоже, здесь умело принимают гостей, раз после такого "обслуживания" на хозяине нет и капли грязи.
- Лестно, но я не хозяин, - собеседник улыбнулся, приблизившись еще на шаг, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. - Мое имя Дарк, и я проходил мимо, желая встречи с истинным хозяином этого дома, но ты опередил меня.
Дарк открыто смотрел в глаза собеседнику и видел в них, что тот прекрасно понимает, кто убил тех двоих, но его сердце, вопреки ожиданиям, билось ровно и спокойно, едва ли не услаждая чуткий слух. Оно было непоколебимо и холодно, несмотря на духоту и темень глубокого подвала, пропахшего чужими останками и страхом. Даже сам Дарк, стоя здесь и чувствуя под ногами смрадные ошметки, испытывал куда более стойкое отвращение, чем его оппонент.
- Ни ты, ни твое имя мне не интересны, - занеся ладонь перед дрожащим пламенем свечи, прикрывая его, дабы не потухло, Гилберт прошел мимо, ступая четко и уверенно, не желая задерживаться в столь мерзком месте без особой нужды.
- Жаль, но ты не сможешь уйти,- сказал ему вслед Дарк, не оборачиваясь, неподвижно наблюдая за удаляющимся тусклым светом. - Теперь этот дом принадлежит мне и моей сестре, которой было не суждено стать последней жертвой человека, что ты сегодня убил. Порой стоит быть чуть осмотрительнее даже опытным хищникам, ведь всегда есть вероятность, что за ними приглядывает еще более кровожадная тварь.
- Уже интереснее, - Гилберт остановился, а свеча в его руке погасла. Тонкий догоревший фитиль изжил себя, а горячий воск постепенно остывал.
Подвал, лишенный окон или хотя бы зазоров в грубой старой кладке, объяло непроглядной тьмой. Выбросив огарок и взглянув на свою ладонь, Гилберт с трудом мог различить ее очертания, зато отчетливо слышал чужое дыхание, от раза к разу начавшее напоминать змеиное шипение.
- А ты действительно бесстрашен... - прозвучало за спиной, у самого уха, что невольно показалось, будто кожи коснулось сиплое дыхание.
- А есть чего бояться? - закрыв и открыв глаза, привыкая к темноте, флегматично осведомился Гилберт.
- Почему бы нет? Хотя... - легкая усмешка легла на слух с отдаленными отголосками шипения, а чужое присутствие оправдалось прикосновением холодной ладони к лицу. Длинные ногти, будто острые когти скользили по щеке, едва задевая кожу. - ...коль тебя не страшат ни здешний смрад, ни кровь, ни сгнившие тела, едва ли ты поддашься страху быть убитым здесь.
- Тебе так важно, чтобы тебя боялись? - Гилберт откинул от себя руку Дарка и хотел отстраниться, но вынужден был замереть: нечто сдавило его ноги, пережимая ниже колен, и это нечто походило на массивный змеиный хвост, обвивающийся вокруг него все новыми и новыми кольцами. Он шумно выдохнул, не веря собственным ощущениям, даже когда хвост сдавил его бедра, и, положив на него руки, Гилберт ощутил под ладонями холодную гладкую чешую.
- Нет... мне куда приятнее слышать размеренное биение твоего сердца, чем судороги загнанных жертв, - ответил Дарк, вновь прикасаясь к лицу Гилберта, зажимая его подбородок между длинных когтей. Даже сквозь тьму он видел чужой взгляд, где по-прежнему не было и намека на страх. - Что должен в жизни повидать человек, чтобы приобрести столь непоколебимую душу?
- Быть может, тебе виднее, раз ты можешь слышать мое сердце? - схватив его за запястье, Гилберт в недовольстве свел брови. На дух не перенося оказываться в безвыходных положениях, еще больше он не любил, когда кто-то брался судить о нем.
Улучив момент, когда "змей" отвлекся, вновь прислушиваясь к нему, будто пытаясь отыскать ответ на свой же вопрос, Гилберт извлек из рукава тонкую стальную спицу, хранившуюся там на случай внезапно запертой двери. Он вонзил ее в массивный хвост, вогнав почти полностью, но сделал только хуже: хвост судорожно сжался с такой силой, что едва не сломал кости ног.
Еще одна судорога - и хватка чуть ослабла, и Гилберт тут же воспользовался этим. Освободившись, он увернулся от когтистой руки, почти схватившей за горло, но оступился, поскользнувшись на чьих-то потрохах.
- Бесполезно, - усмехнулся Дарк, наклоняясь к Гилберту, заставляя его вжаться спиной в стену, и тот отвернулся от его прохладного дыхания, сквозь которое слышалось шипение, а тонкие губы приоткрылись, обнажая острые клыки.
Гилберт ощутил на стене, под поясницей, старую ржавую цепь, что некогда сдерживала полуживых пленниц в этом подвале. Схватившись за нее и со всей силы потянув, он наклонился, выскальзывая из плена упертых в стену рук, и цепь с глухим скрежетом вырвалась из неровной кладки. Удобнее сжав последнее звено в руке, Гилберт резко притянул цепь к себе, и она с лязгом упала к его ногам, словно тяжелый кнут.
- Бесполезно, - повторил Дарк, приближаясь, но Гилберт замахнулся и ударил цепью по воздуху всего в нескольких дюймах от него. Он видел белесого змея лишь мельком, но зато слышал, как под его массивным хвостом приминаются чужие останки.
Вновь замахнувшись, Гилберт недовольно фыркнул: цепь задела Дарка, но тот поймал ее и, дернув за нее, притягивал к себе.
В зловонной духоте начинала кружиться голова, а невозможность разглядеть врага лишь обостряла это ощущение, но Гилберт не сдавался, перехватывая цепь.
Тяжелый лязг цепи… взмах - и Гилберт сжал зубы, сдерживая вскрик от боли, получив удар по груди. Прижимая ладони к ссадине, миновавшей одежду, Гилберт зло прикрыл глаза, стараясь разглядеть в ненавистной тьме змея.
Еще один удар пришелся по ноге, рассекая ее ниже колена, раня голень. Гилберт едва устоял на ногах и вынужден был податься назад, но еще один удар по этой же ноге углубил рану, и он упал к стене, в самый ее угол. Чувствуя под собой чужие внутренности, которые с отвратительным звуком примялись под ним, издавая новый мерзкий запах, Гилберт попытался приподняться, упираясь позади себя рукой, но ладонь скользнула по недогнившей крови, и он упал на спину. Ударившись затылком о чужой проломленный череп, отчего его зловонное содержимое тягучим потоком растеклось по вороту сюртука, Гилберт потерял сознание.
Дарк отбросил цепь и поднес руку ко рту, слизывая с нее ржавчину и кровь от сломанных пальцев. Ловя цепь, он немного недооценил силу противника, но куда лучше сломать пару пальцев, чем получить удар по лицу.
- А ты действительно неплох... для человека, - приблизившись, Дарк провел ладонью по щеке Гилберта, размазывая по ней и виску чужую темную кровь, попавшую на него. Откинув полы сюртука, он коснулся поврежденной грудины, но на коже виднелась лишь ссадина, а несколько сломанных ребер остались на месте.
Очнувшись, Гилберт резко выдохнул, распахнул глаза и зажал рукой рот, сдерживая тошноту, но тут же отвел ладонь и утер губы манжетой сюртука, стирая подсохшую, но по-прежнему зловонную кровь. Он даже не успел толком прийти в себя или осознать произошедшее, как вздрогнул от боли во всем теле, но все-таки попытался приподняться.
- Ты... - произнес Гилберт, различая в темноте Дарка, склонившегося к его ноге, и в следующее же мгновение вновь вздрогнул, чувствуя, как глубокой раны что-то касается. Этим чем-то был тонкий, раздвоенный на конце язык: он неспешно скользил по ране, слизывая кровь, задевая плоть и кость, виднеющуюся за ней.
- О, ты проснулся... - приподняв голову, Дарк улыбнулся, приоткрывая рот и облизывая клыки. - Но зря... вскоре ты вновь заснешь... на этот раз вечным сном, который иссушит твою кровь, а со временем и тело, - тихо рассмеялся он, вновь склоняясь к ране и вытягивая длинный язык.
Гилберт пересилил себя и приподнял руку, опуская ее на голову Дарка, сжимая в ладони светлые волосы, заставляя отстраниться, но тот лишь усмехнулся его попытке выжить. По острым клыкам медленно стекали чуть желтоватые капли, даже не заметные во тьме, и падали в рану, словно обжигая ее.
Замерев, взглянув на столь стойкого человека исподлобья, Дарк улыбнулся краем губ, слыша, как чужое сердце по-прежнему бьется без намека на страх, а Гилберт выглядит отнюдь не как жертва, а как укротитель, сдерживающий зверя своей рукой, но Дарк разрушил эту иллюзию... несмотря на силу, с которой чужая ладонь сжимала его волосы, он приоткрыл рот и впился в рану клыками, прокусывая ее край.
Новая волна боли, поразившая ногу, заставила Гилберта разжать пальцы и отпустить змея. Запрокинув голову, прогибаясь в спине, он закрыл глаза, испытывая нестерпимые ощущения. Гилберт перевел дыхание и немного повернул голову набок, щекой касаясь темной массы, размазанной по полу, а когда открыл глаза, то увидел прямо перед собой обломок лезвия от старого меча. Он уже занес руку, чтобы поднять его, но Дарк перехватил ее за запястье:
- Змеи живучи, даже если вспороть им брюхо или выколоть глаз... посему не утруждай себя, - отпустив, он заглянул в чужие глаза с долей восхищения, еще ни разу не встречая в своей жизни настолько сильных духом людей. - Вскоре яд вольется в кровь и твоя жизнь оборвется с одним из последних вздохов, так что потрать их на раскаяние или молитву перед упокоем.
- Хах, я тоже достаточно живуч для того, чтобы умереть от укуса какого-то змееныша, - Гилберт бы рассмеялся, если не было так больно в груди, поэтому он лишь глухо усмехнулся, чувствуя, как Дарк отстранился.
- Если ты выживешь, то я буду рад встретить тебя вновь, - на прощание сказал тот.
Вскоре его дыхание, смешанное с шипением, утихло, а по темному коридору душного подвала разносились размеренные удаляющиеся шаги.
- Едва ли ты выживешь, если снова попадешься мне... - выдохнул Гилберт, приподнимаясь и сжимая в ладони лезвие старого меча, достаточно острого для того, чтобы отсечь отравленную конечность.
Конец