Во время утренних молитв и славословий
Среди обители в верховьях Синегорья
К Хумату, совершавшему все это
Явился ангел в огненном сиянье,
И весть принес, сказав слова такие:
Амель, приветствует в моем лице багряном,
Тебя, хранящего обеты и догматы
Великого Возлюбленного Бога,
Чье имя раскрывает пред мирами
Сверкающий поток благословений.
Но слушай, для чего сюда пришел,
В суровые, заоблачные земли
Хранимого Всевышним Синегорья.
Я послан к тебе лично, с повеленьем,
Великого Отца и Господина,
Чтоб ты сейчас же встал без промедленья,
Покинул край сей и спустился к морю.
Там будет ждать тебя юнец, сидящий в лодке,
Который парус весело поднимет,
И путь ориентируя по звездам,
Светилам, что сияя отражают
Могучий свет Создателя Вселенных,
Тебя он приведет в портовый город,
Столицу мудрости на южном побережье,
Алмаз, сияющий среди пустыни знойной,
Оазис добродетелей святых
И свитков откровения хранитель.
Там мудрецы, твое завидев тело
Тебя введут в чертог, где соберется
Почтенный люд от млада до велика
Чтоб ты, как Амеля посланник, разрешил
Тот спор, что черной пробежал границей
Сурово разделившей всех святых
На два пути, ведущие к обрыву
Который поглощает ежечасно
Любовь и добродетель, что царили
За стенами его совсем недавно.
Так в путь же, не сиди на месте долго,
Я всё сказал, теперь пора за дело.
Хумат прозрел духовными очами,
А ангел, чей багряный лик искрился,
непознанным, святым очарованьем
Исчез. Его как будто не бывало
Перед глазами праведного мужа.
В дорогу взяв нехитрую котомку,
Огню священному душою поклонился
И как сказал ему багряный ангел
Свой начал путь, хваля при этом Бога.
Неделя прошагала в той дороге,
Когда рассветным утром солнце встало
Из синих вод разнеженного моря,
Приветствуя идущего пророка.
Сойдя с вершин суровых Синегорья
Хваля и прославляя непрестанно
Дорогой этой Амеля - Творца
Юнца, пророк увидел в лодке малой
Чинившего потрепанные сети
И подойдя к нему, его окликнул:
- Да будет мир тебе и благодать
Великого Небесного Владыки
В столицу царств земных, в лазурный порт
Мне помоги добраться синим морем
И цену назови за этот путь.
Цена дороги сей не велика,
Ему ответ пришел без промедленья
Купи мудрец мне сети, ведь мои
Достались от отца, ему от деда,
Но толку в них не видно, а других
Не справить мне, нет времени на это.
От Бога мне призвание ловить
И увозить к тем берегам далёким
Попавших в сети, пожеланием своим
Желавших Амеля влечением высоким
На чьих челах поставится печать.
Не каждый смертный слов сих дивный образ
Душой разумной способен осознать.
Хумат сказал: на это я согласен
Ты парус поднимай, бери весло
И смело правь к столице побережья
Господь тебя сетьми вознаградит
Я буду счастлив поучаствовать в сем деле..
И волны понесли их в путь далекий.
Хумат, призвавший Амеля в мольбе
Для них попутный испрошая ветер,
Что обитает в этой стороне,
Украсил небо пеньем и хвалою.
Итак, втроём, - пророк, юнец и ветер,
Они неслись по солоным волнам
Три знойных дня и звездные три ночи,
Когда рассветом красным, горизонт
Им показал столицу побережья,
Где якорь брошен был в пучину вод,
Едва цикад заслышав стрекотанье.
Смутился в удивленье люд портовый -
Узнавший Синегорского пророка.
И весть о нём, устами воспылав
Великую столицу облетая,
Великий разожгла переполох.
Труждающийся люд и духовенство,
Что с спозаранку вечно на ногах, -
Трудом одни, другие песнопеньем
Святого Амеля хваля за свет небесный,
Услышав то известие, стремглав
Все свои бросив ежедневные занятья,
Заботы, планы и другую суету
Его приход, как светлую мечту
Узрев, и распрострев объятья
На площадь ринулися пестрою толпой,
Попутно зазывая за собой
Друзей, соседей, братьев и врагов
И даже попадался и таков,
Кто не успел с утра одеться в платье.
Хумат шел к храму, вместе с ним направил
Туда свои стопы народ, а власти,
Разбуженные слугами, спросонья
Напуганные криками, игрой
Что радостные люди издавали,
Совсем свой властный потеряв покой,
Во гневе, в панике, истерике, кричали,
Не находя порфиры дорогой;
Войска приказа нервно ожидали,
Чтоб путь вождям расчистить, а святой
Дошедши в храм, куда народ толпящий
Не смог пройти своею теснотой,
Пал на колени и в благодарении
За край родной, за люд, жрецов и власти,
Молил, чтоб Бог избавил от напасти,
Вошедшей в город темною порой.
И тщетные предпринимал попытки
Прорваться к храму сам король Абдал.
С холма дворцового он нервно наблюдал
З морем человеческим, да слышал
Восторг людской, да звон колоколов
Со всех обителей, вещавших о приходе
В их град пророка праведного, тот
Хвалу окончив Богу за народ,
Спросил жрецов и мудрецов, что в храме
Собрались разрешить злосчастный спор
Встал муж один и начал разговор.
С подробностью он изложил пророку
О споре, разделившем мудрецов
А с ними и народ на две общины, -
На равные такие половины,
Где каждый непреклонно на своем
Стоял, и это в скорости грозило
Перерасти в кровавую вражду.
И не по силам было их вождю –
Порфирородному правителю Абдалу,
Всех примиривши, злобный спор унять.
Трещала по всем швам корона царства
Не ведая, чем общество спасать.
И вот Хумат спросил про тему спора.
Седой архимандрит ответил так:
Вопрос возник - никто не помнит как,
Но вот в чем он. Способен ли Всевышний
Чьё имя до конца нельзя познать
Создать Своей непревзойденной силой
Такой тяжелый камень, что поднять
И Самому Ему не будет мочи?
И в этот миг от партии, что громче
Могли о своем взгляде прокричать,
Слетел ответ: Господь сильнее ночи
Он Всемогущ, Велик, Ему создать
Подобный камень не составит и труда!
Но закричали оппоненты - ерунда!
Всесильный Амель, наш Творец и Бог,
Любое из Своих творений смог
Поднять во всемогуществе Своем,
Поднять куда угодно! Но тогда,
Им первые кричали: ерунда!
Когда Всевышний Всемогущ, то как
Не сможет Он создать сей камень дивный?
Ведь мы условия не в праве изменять,
Оно гласит: способен ли создать,
Он камень таковой великой силы,
Что Сам его не сможет и поднять?!
А если невозможно это Богу
Так сотворить, то как же Всемогущим
Его мы можем только называть?
И спор во гневных выкриках, опять,
Кружась по кругу, оскверняя храм
И Господа пытаясь оскорблять
Бродил по резким спорящим устам.
Хумат чихнул и рассмеялся громко.
И в тишине возникшей всем неловко
Вдруг стало от улыбки мудреца.
А муж седой, походкою юнца
Поднялся к кафедре и всем ответил кротко:
Ответ тут прост. Не нужен этот спор.
Всевышний, Всемогущий без сомненья,
Когда творил людей Своим веленьем,
То камень этот тяжкий и создал.
Свободу выбора даруя человеку, -
Свободу эту камнем изваял.
Не может Он любить Себя заставить.
Принудить не желает Он людей,
Рабами быть святых Его идей,
Но право выбора, между добром и злом,
Он нам отдал, мы пребываем в нём,
А это тот и есть тяжелый камень,
Что не под силу, Всемогущему поднять.
Но Он в любви своей нас будет ждать,
Что изберем Его, Святого, сами.
Чтоб утро освещало мир добром,
У тьмы нет вечности, как ночь она проходит,
Как только солнце встанет над холмом.
Невольник он не богомольник.
И на веревке не затянешь никогда,
В Его пречудные и райские сада.
Но хочет Он, чтоб мы Его избрали,
Свободным изъявлением сердец...
И вздрогнул храм, - хвала Тебе Творец,
За созданный Тобой тяжелый камень.
И пламень вдруг зажегся во сердцах,
И праздник выбора, меж светом и меж тьмой,
Объединил народ. Тем временем, святой,,
С трудом пройдя в ликующем народе,
Шел незаметно к пристани пустой,
Где ждал его ловитель душ младой.
Пророк принес невидимые сети,
Сплетенные молитвами святых.
И я попал в святые сети их,
Осознанно избрав Творца Вселенных,
Продиктовавшего однажды этот стих.