Промысловым судам, работающих в длительных рейсах в южной Атлантике, стали планировать заходы в инпорта с целью отдыха экипажей. Для траулеров, работающих в районе Патагонского шельфа ближайший порт был Монтевидео, являясь одновременно столицей маленького государства Уругвай.
Рано утром "Заполярный" был поставлен лоцманом к причалу этого порта, впереди был ошвартован БМРТ "Серафимович", прибывший несколько раньше нас. Портовые власти после оформления и короткого застолья в каюте капитана, вереницей покинули борт судна. Прибыл наш консул - здоровый рыжий детина с неожиданно тонким женским голосом.
Агент привёз заказанную валюту. Оплата производилась только за период перехода и стоянки в инпорту, сумма была ничтожно мала. Моряку хватало только на покупку дешёвых сувениров, а также на приобретение объёмистых бутылок спирта в аптеках порта. Говорили, что его предназначение - протирать покойников, однако он пользовался очень большим спросом из-за дешевизны.
Стояночные дни в порту мы поделили с капитаном, день прихода был в моём распоряжении. В город я вышел вместе с моим товарищем, старпомом БМРТ "Серафимович" Юрием Бугровским. Они пришли раньше нас и Юрий был моим проводником. Столица Уругвая разделена на новый и старый город. Порт находится в старом, поэтому после выхода из него попадаешь на узкие улочки, пыльные и грязные.
Мусор бросают под ноги везде, даже в магазинах и барах, которых в районе порта великое множество. В новом районе города - красивые дома, ухоженные улицы, шикарные магазины. Прежде всего зашли в один из них и сдали мой фотоаппарат, получив некоторую сумму. Советские фотокамеры пользовались большим спросом, целая гирлянда их висела над витриной.
Встретили большую группу моих моряков, спрашивают: "Герман Андреевич, где-то здесь есть "мужской кинотеатр", как бы нам узнать?" Остановили одного прохожего, другого, английского не понимают. Внезапно подходит молодая женщина и на чистейшем русском языке здоровается с нами .
Говорю: "Сеньора, как вы кстати, помогите, пожалуйста нашим ребятам найти "мужской кинотеатр". "Ну зачем вам этот похабный кинотеатр, здесь есть много других, кстати, идёт фильм "Доктор Живаго". "Простите, ну хотят парни расслабиться, посмотреть то, что у нас категорически запрещено".
Желанный кинотеатр находился не очень далеко, она подробно объяснила как к нему пройти, и молодые комсомольцы устремились к вожделенному зрелищу. Как изменились времена! Сейчас, чтобы увидеть то же самое достаточно включить телевизор. На машине подъехал муж нашего "гида", мы познакомились, разговорились.
Он и она дети русских эмигрантов, родились в Уругвае, носят фамилию Морозовы, зовут Вера и Сергей, оба врачи-стоматологи, имеют небольшую практику. Сергей рассказывал: "Советские рыболовные суда стали заходить к нам недавно. С какого-то траулера, при встрече, нас пригласили в гости.
Мы обрадовались, приехали всей семьёй, поднялись на борт, но никого не нашли, команда пьяная, никому до нас нет дела, развернулись и уехали". Прощаясь с четой Морозовых и для спасения упавшего престижа нашей братии, я пригласил их посетить "Заполярный" на следующий день, назначив определённое время.
Наконец мы получили возможность отметить с Юрием нашу встречу, спокойно посидеть и поговорить за рюмкой в одном из приличных заведений, что мы и сделали. Юрий рассказал, что вчера его капитан с помполитом посетили бар в районе порта и настолько увлеклись, что не сумели полностью оплатить счёт. Скандал замяли, деньги собирали всем экипажем.
Играла приятная негромкая музыка, после многомесячной, изматывающей, непрерывной работы мы наслаждались располагающей обстановкой красивого зала этого совершенно чужого и далёкого от Мурманска города. Время пролетело незаметно, наступила пора возвращаться в порт. Здесь нас ожидала неприятная неожиданность.
"Серафимович" готовился к немедленному отходу, хотя он был назначен только на утро следующего дня и часть команды ещё находилась на берегу. Как выяснилось позже, причиной этого была драка экипажа в одном из баров. Прибыли буксиры и лоцман, портовые служащие спешно отдали все кормовые концы и пока немногочисленная команда их выбирала, были сброшены и все носовые швартовые.
С невыбранными и повисшими за бортом носовыми швартовыми "Серафимович" под проводкой буксиров и лоцмана стал медленно удаляться от причала задним ходом. Выпроваживать провинившегося было поручено консулу, он находился у нас на борту. Неожиданно его вызвал с "Серафимовича" лоцман, который сообщил, что капитан отказывается покидать порт из-за отсутствия десяти членов экипажа.
Консул переговорил по УКВ с капитаном и заверил, что оставшиеся члены команды будут доставлены на борту "Заполярного", иначе грозил крупными неприятностями. После разговора консул жалобно рассказывал нам сколько беспокойств, проблем у них возникло во время стоянок в порту наших промысловых судов. Многолетняя спокойная и комфортная жизнь посольства резко изменилась в худшую сторону.
Эти откровения, почему-то , сочувствия у нас не вызывали. Утром следующего дня на берег отбыли капитан и помполит. Через пару часов у трапа остановился автомобиль, прибыла семья Морозовых с шестилетним сыном по моему приглашению. Гостей подробно ознакомили с судном, в моей каюте накрыли стол, преобладали русские блюда и, разумеется, русская водка.
Им очень понравился наш чёрный хлеб, пару буханок упаковали им взять с собой. Сергей привёз в подарок несколько долгоиграющих пластинок. Поскольку в моей каюте проигрывателя не было, я открыл каюту помполита, где он имелся, и мы прослушали их звучание. Дюжину Советских пластинок, в свою очередь, были подарены им нами. Гости были всем очень довольны, наступила пора прощания.
Я проводил их до трапа, но как только они спустились на причал, стоявший неподалёку полицейский, опасаясь контрабанды, заставил развернуть упаковку с чёрным хлебом, увидев содержание - рассмеялся. Прибыли помполит с капитаном, очень устали после хождения по улицам города.
Не прошло и десяти минут, как помполит нервно стучался в мою каюту, вид его был возбуждён: "Герман Андреевич, у нас ЧП ! В моё отсутствие кто-то проник в мою каюту". Надо сказать, что на всех судах каюты экипажей закрываются только во время стоянок в порту, в море они всегда открыты. Никому не придёт мысль в голову в море закрыть каюту на ключ, кроме нашего помполита.
Этот "бзик" у него начался с первых дней рейса. Выходя из каюты он обязательно закрывал её на ключ, тем более, она была оборудована захлопывающим замком. На все подначки в кают - компании говорил, что у него хранятся там партийные документы. Закрыв таким образом дверь, он часто не мог её открыть, поскольку забывал взять с собой ключ и приходил ко мне за помощью.
Все вторые экземпляры ключей хранились у меня. Это часто повторялось, что не могло не раздражать. Однажды он разбудил меня, всё с той же просьбой, после тяжёлой ночной вахты, я крепко послал его матом. Через неделю, перед обедом, как обычно, меня будит буфетчица: "Вставайте, Герман Андреевич, помполит уже целый час бродит возле вашей каюты в одних трусах, не решается разбудить.
Пошёл загорать и опять забыл ключ". После этого я нашёл длинный тонкий шнурок и заставил его повесить ключ на шею и больше не расставаться с ним. На всех семинарах первых помощников им постоянно напоминали о бдительности в инпортах, о происках, провокациях наших врагов и недоброжелателей. Поэтому проникновение в каюту помполита, да ещё в инпорту , его сильно напугало.
"Михаил Григорьевич, в твоей каюте был я с нашими гостями, приезжали дети русских эмигрантов, мы прослушали подаренные нам пластинки, кстати, они лежат у тебя" - тщетно пытался я успокоить хранителя партийных секретов. После моих слов ему стало ещё хуже, и пришёл в себя далеко не сразу, потом произнёс: "Я вынужден отразить всё это в своём отчёте". Я не возражал.
Покой нам только снится! Прибыл полицейский с агентом, и сообщили, что в префектуру порта доставлен наш пьяный матрос. Он в городе пристал к женщинам, те обратились в полицию, при задержании оказал сопротивление, находится в камере в невменяемом состоянии. Префектура находилась недалеко, пошли вместе с капитаном.
При подходе услышали крик, больше похожий на вой. "Это кричит ваш моряк" - сказал полицейский. Этого матроса, разумеется, я знал, он был несколько старше основной массы рядового состава. После употребления спирта, на жаре совершенно потерял контроль над собой и стоял перед нами в камере, сняв ботинки и дико кричал, повторяясь: "Меня опоили, я советский подданный!"
На наши слова абсолютно не реагировал. "Нельзя ли оставить его здесь до утра?" - спросил капитан. Полицейский согласился. Утром всё было готово к отходу. Остатки экипажа "Серафимовича" находились на борту. К трапу подъехала полицейская машина префектуры, вывели нашего моряка, сняли наручники, похлопали по плечу. Был воскресный день, на причале собралось много зевак. Прибыли буксиры с лоцманом, подняли трап, отдали швартовы. "Заполярный" медленно развернулся и величаво поплыл, без сожаления покидая этот экзотический город.