Лето. Крым. Южное солнце щедро наполняет жизнью каждую ягодку, каждый плод, разросшегося на благодатной земле тенистого сада…
Тяжелые гроздья винограда, налитые янтарным живительным соком, томятся, гляди того, брызнут нектаром, оставив на руке пряные сладкие россыпи…
Мария Сергеевна бережно подвязывает гибкую, клонящуюся до земли лозу любимого «Мерло». Чудное вино получится, доброе, как раз к её юбилею!
Соберётся вся многочисленная семья – росточек от росточка – крепкая, цельная, как эта гроздь винограда – радость и жизнь, её продолжение в детях, внуках, правнуках…
- Мама! – Дочь Галина спешит к ней, лицо озабоченное, удивленное… - Сейчас звонили с телевидения, из Москвы…Тебя приглашают на передачу «Жди меня», съемка через неделю…К чему бы это?
- На передачу? – Мария Сергеевна искренне удивлена…- Вроде никого не теряла…С боевыми друзьями на майские праздники виделась…Первая любовь? Так ведь и вышла замуж за него, за Ванечку, аккурат после войны…На фронт-то ведь девчонкой несмышленышем убежала, через полгода после выпускного вечера, едва восемнадцать годков исполнилось…А с Иваном в сорок третьем, в госпитале познакомилась, когда лежала с ранением…Вот уже и его нет – два года как схоронила благоверного своего…Ладно, хоть Галина с зятем живут рядом – по хозяйству- то всё труднее и труднее приходится…
Не спалось… Всю ночь в купе вагона Мария Сергеевна перебирала в памяти годы своей жизни, надеясь по цепочке выйти на событие, ради которого она сейчас с дочерью ехала в Москву. Но тщетно…
Ни одна, даже самая надуманная догадка не проливала свет на происходящее, и только сердце, этот верный катализатор всевидящей души, зашкаливало, предчувствуя предстоящие потрясения…
Уже в студии она с нарастающим трепетом вслушивалась в незнакомые имена, истории людских судеб, вереницей проходящих через сознание, но пока ничто не оседало в хранилище её памяти, как вдруг….
В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль…
Этот бархатный манящий голос…Она узнала бы его из тысячи…Он, как отголосок беззаботной юности, впитал в себя радужные мечты, воздушность выпускных платьев, звездные майские ночи, медвяный запах акации, - всё, что составляло одно необъятное счастье – мирное довоенное время…
- Мама, смотри на экран!..Этого не может быть! – голос дочери вырвал из давних воспоминаний. Мария Сергеевна, близоруко прищурилась и дрожащими от волнения руками, придерживая кое-как дужку, надела очки…
С большого экрана, из далеких сороковых годов на зрителей смотрело юное девичье лицо… Задорная улыбка, широко распахнутые глаза, нежные светлые косы…Во всем облике молодой девушки лучилась трогательная красота и восторженность перед открывающейся дорогой взрослой будущности…Она стояла в окружении любимых родителей. Парк Чаир… Её выпускной…А вокруг буйным цветом полыхают розы! Жизнь только начинается, представ во всем своем чарующем многообразии…
- История этого фото необычна и волнующа, - вещал между тем голос ведущей. – В тысяча девятьсот сорок первом году Машенька Кравцова закончила десятый класс… А уже через год сменила яркие девичьи наряды на суровую форму солдата…Сначала были курсы медсестер, а потом мотострелковая дивизия в составе первого Украинского фронта…
Ноябрь сорок третьего года…Напряженные бои в районе поселка Святошино…. Не хватает бинтов, салфеток. Их стирали, применяли по несколько раз…
Мария Сергеевна отчетливо вспомнила события той далекой военной осени…
Весь день моросил мелкий дождь… Земля постепенно таяла, превращаясь в бордово - черную грязь… Совсем недавно цветущая и благоухающая, сейчас она представляла собой сплошные рытвины, словно больное, обезображенное тяжелой оспой лицо человека…
Раненые лежали прямо на мёрзлой ноябрьской земле… Мест в палатках катастрофически не хватало, врачей тоже…Несколько суток она не спала…
От нечеловеческой нагрузки дрожали руки, перед глазами расплывались огненные круги, уши постоянно закладывало, глаза слезились от пороха и
земляного крошева от взрыва снарядов…Короткая передышка…И снова по окопам под автоматными и пулеметными очередями, чтобы помочь, попытаться спасти чью-то слабо теплящуюся жизнь…
- Война – страшное испытание для человека, но еще больше - для души человеческой…Могла ли подумать Мария, что в одном из окопов судьба поставит её перед нелегким выбором…- продолжала ведущая.
Да!..Именно тогда она и потеряла эту маленькую фотографию, которую всегда носила с собой, рядом с сердцем…
Черно – белая пленка стремительно закрутилась назад…Боже мой!...Сначала нечетко, но потом все ярче (она даже почувствовала едкую горечь в пересохшем горле) память воскрешала события этого дня…
Густой сизый дым постепенно рассеивался…Уже минут двадцать, как было затишье…И на небе, сквозь пелену серого смога, робко и осторожно выглянуло солнце…Оно мимолетно скользнуло лучами по поверхности земли, осветив безрадостную картину и тут же зашторилось завесью проходящей тучи, не желая смотреть на этот безрассудный грешный мир…
Мария прикрыла глаза… Сколько раненых она тогда перетащила на своих слабых руках! Жутко болела спина, хотелось хоть немного согреться и уснуть…
Она уже повернула назад, к своим, как вдруг…Уловила совсем рядом еле различимый приглушенный стон…Крадучись, подошла к краю окопа, взрыхленного недавно отметившейся здесь пулемётной очередью... Осторожно заглянула вглубь…На дне - слабое шевеление чего-то бесформенного, еле подающего слабые признаки жизни…
- Потерпи, родненький…Я сейчас…
Быстро спрыгнув вниз, сдернула с плеча сумку с медикаментами и - замерла на месте, пораженная увиденным…
Прямо на неё, распахнув бездонные ясные глаза, в которых отражалась расступающаяся синева неба, смотрел… молоденький немец. По возрасту не старше Марии, лет восемнадцати…Его по-детски растерянный взгляд молил о помощи…Увидев испуг и замешательство в глазах девушки, парень сбивчиво, хриплым шепотом, залепетал на немецком:
- Ich bitte Sie, Fr;ulein... Gehen Sie bitte nicht weg... Es tut mir weh. Mein Bein... Fr;ulein verlassen Sie mich nicht! Es ist nicht gut, der Krieg, es ist Tod… Ich will keinen Krieg machen, ich will leben… Es tut mir sehr weh…*
Он сидел, прислонившись к пустому ящику из-под снарядов в неестественной, сложившись, словно марионетка, позе… На левом бедре немца стремительно расплывалось алое пятно…Руки лихорадочно дрожали, бесконтрольно цепляясь за мерзлые комья земли, словно боялись потерять связь с внешним миром и способность ощущать… Потрескавшиеся губы запеклись грязно – черной коркой крови…Силы оставляли его и только во взгляде отражалась слабая надежда…
Она уже не видела перед собой врага, для Марии он сейчас был просто человеком…Который находился на грани…На грани жизни и смерти…Господи! Такой же мальчишка, как и её сверстники!Ещё недавно бегал на свидания, влюблялся, цитировал Гейне, Гете белокурым фройлян… Кому нужна эта проклятая война? Разве жизнь человеческая дана для того, чтобы убивать, уничтожать себе подобных?
Она стремительно метнулась к нему, ловким движением надорвала ткань на месте кровоточащей раны…
Рана глубокая, но кость не задета… Среди кровавого месива что-то блеснуло…А вот и она, пуля! Нужно обязательно её вытащить!
Мария схватила фляжку со спиртом и поднесла к сухим потрескавшимся губам парня…
- Сделай несколько глотков! И потерпи, миленький, сейчас будет немного больно…
Проспиртовала пинцет и, осторожно подцепив, извлекла из раны маленький разрушительный кусочек металла…Немец судорожно дернулся, еще сильнее закусив губу, и, казалось, на мгновения потерял сознание…Но уже вскоре веки его дрогнули, рука на ощупь нашла руку Марии и легонько её сжала …
- Danke, meine Liebe, meine Else.**
Она осторожно перевязала поврежденную ногу, и немец затих…Он очень обессилел, но не выпускал руку девушки из своей и в бреду постоянно называл её Эльзой…Наверное, так звали его сестру или любимую…Как он похож на Илюшку, её младшего брата…Она провела рукой по льняному ершистому чубчику головы, и сердце содрогнулось от жалости и беспомощности...Уйти, оставив его лежать на открытой местности? Это верная смерть…
Осторожно взяв подмышки, перетащила его в укрытие, некое подобие блиндажа, вложив в руку остаток бинта и свою походную фляжку, чтобы хоть как-то отсрочить, казалось бы, неминуемое…И это всё, что возможно было для него сейчас сделать…
Что случилось потом с этим немецким мальчишкой, Мария не знала…К своим она взять его не могла, как бы ни хотела – война расставила свои приоритеты на судьбы и жизни человеческие и была беспощадна в своем зверином оскале, сведя на нет главное утверждение, что все люди на земле – братья и сестры, и что миром движет Любовь…
Как мучилась тогда Мария и молила Бога, чтобы он уберег его от алчной, неразборчивой смерти! И сегодня эта фотография…
Значит…Он выжил!..Значит… - женщина взволнованно устремила взгляд на ведущую – Неужели…
- Да, Мария Сергеевна! Якоб Шульц все эти годы искал свою золотоволосую спасительницу…И когда там, в окопе, он нашел эту фотографию, поклялся, что обязательно найдет в себе силы и выживет в этой страшной войне…Он должен выжить и найти эту девушку… Он подарит ей такие же прекрасные цветы, как на фото…И сегодня… - голос ведущей взволнованно дрогнул, - Якоб шестьдесят пять лет ждал этого дня…Якоб, прошу вас, пройдите к нам!
Мария Сергеевна стояла, поддерживаемая дочерью, а навстречу ей, прихрамывая, неспешно шел подтянутый, убеленный сединой, пожилой мужчина … В руках он держал огромный букет из алых роз, а под локоть его бережно поддерживала стройная светловолосая женщина средних лет.
Словно это было вчера…Ясный взгляд этих небесных глаз совсем не потускнел…Только теперь сеточки и лучики морщинок делали его мягче и мудрее…
- Ich habe Sie doch gefunden, Maria. Wie lange habe ich Sie gesucht! Und das ist meine Tochter. Sie traegt stolz Ihren Namen – Maria!***
Якоб с нежностью прикоснулся губами к дрожащей руке Марии Сергеевны и с трепетом преподнес благоухающий букет…Слёзы застилали ей глаза…Но это были слезы радости, восторга и еще чего – то удивительно теплого и умиротворенного…
- Якоб, миленький…Спасибо!..За то, что выжил…За то, что сейчас…здесь…живой… - только и смогла промолвить она, осторожно проведя ладонью по щеке мужчины, ещё до конца не веря в происходящее…Не слыша ни восторженных, ободряющих оваций находящихся в аудитории людей, ни слов расчувствовавшейся дочери Галины…
Сколько будет потом переговорено! И Мария узнает, что война для Якоба закончилась именно в тот ноябрьский день сорок третьего…Что чудом спасшийся, он был отправлен в госпиталь и по причине тяжелого ранения, комиссован...Он больше никогда не держал в руках оружие!
Воспоминания...Всё это будет потом...
А сейчас, в центре зала, танцевали, слегка покачиваясь в такт мелодии, два далеко не молодых человека…Когда-то на суровой кровавой арене войны судьба – режиссер мимолетно переплела их земные сценарии, и сегодня, в мирное время, в этой удивительной пьесе с названием жизнь, она преподнесла им неожиданный и оглушительный триумф…
…Помню разлуку так неясно и зыбко
В ночь голубую вдаль ушли корабли
Вряд ли забуду твою я улыбку
Разве забуду я песни твои…
В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир сотни тысяч кустов…
Снятся твои золотистые косы
Снится мне свет твой, весна и любовь…
* - Девушка, прошу вас…Пожалуйста, не уходите…Мне очень больно…
- Нога…Девушка, не бросайте меня…Война – это плохо…Это смерть…
Я не хочу воевать…Я хочу жить…Мне очень больно…
** - Милая, спасибо…Эльза моя…
*** - Я всё - таки нашел вас…Мария, как же долго я вас искал! А это…Это
моя дочь…
И она с гордостью носит ваше имя, Мария…